Сомнения и опасения (джен)

— Гарри, ты снова завис, — растрёпанная Гермиона оторвала взгляд от книги и вопросительно уставилась на меня. — О чём задумался?

— Да так, — уклончиво качнул я головой и сделал вид, что сосредоточился на чтении. Уж чего-чего, а книг для изучения у нас теперь было много.

— Может, сделаем перерыв? — взмолился Рон.

Но Гермиона была непреклонна:

— Волдеморту ты также скажешь?

Рон смешался и скрылся за обложкой «Темномагических ритуалов» одного из предков Крэбба.

В комнате Рона снова повисла тишина, разбавляемая шелестом страниц.

Не знаю, как Рон, а я читать не мог.

Долгие годы я был уверен, что страшнее Волдеморта мага нет. Я ненавидел его и боялся, хотя страх тщательно скрывал, стараясь казаться смелее и решительнее. А ещё я был уверен, что не отступлюсь ни при каких обстоятельствах и, не взирая на страх, смогу сразиться с ним.

Но чего я совсем не ожидал, так это узнать, что кое-кто — пострашнее Волдеморта.

Знаете, как говорят, «предать может только друг, враг — никогда не предаст»? Я раньше не понимал смысла этого выражения, а ведь всё просто: предать может только тот, кому ты доверяешь. Причём под широким понятием предательства скрываются не только крысы, вроде Петтигрю; не менее страшно и преданное доверие без летальных последствий.

Вот как сейчас.

Ещё вчера, сидя взаперти в доме Дурслей, я был убеждён, что знаю этих людей — Рона и Гермиону, семью Уизли, Тонкс и Люпина, Грюма и Кингсли. А сегодня, когда они все меня спасли, сопроводив в безопасное место, я сижу и не могу понять, как быть и что думать, потому что такого сильного разочарования я не испытывал, кажется, ни разу в жизни. Даже когда Снейп показал мне, каким на самом деле был мой отец, безжалостно разрушив созданный мной образ. Даже когда Дамблдор наконец признался, что Пророчество — обо мне, и спокойной жизни мне не видать. Даже когда… Да никогда!

Потому что до этого момента я был убеждён, что знаю, чего ждать от окружающих.

От Снейпа — язвительных оскорблений. От Малфоя — удара в спину. От членов Ордена — защиты. А уж в двух своих ближайших друзьях я и вовсе был уверен на все сто — Гермиона и Рон никогда не считали меня никчёмным, не могли ударить в спину и вообще не были способны на подлость. Рон, правда, иногда ошибался, но я знал — это не со зла, и мой лучший друг обязательно поддержит меня в тяжёлой ситуации.

И вот теперь выяснилось, что кое-кого я совершенно не знаю. И я абсолютно не представлял, как с этим осознанием жить.

Спать мы разошлись довольно поздно, и хоть день был насыщенным, сон ко мне не шёл. Под привычный храп Рона хорошо думалось, так что я вылез из-под одеяла, устроился на подоконнике и принялся размышлять.

Рон с самого момента знакомства был безалаберным и поверхностным, а Гермиона — полной его противоположностью — очень ответственная, стремящаяся узнать всё и обо всём. Рон не единожды заставлял в себе сомневаться — сомнениями во мне. А Гермиона вставала на мою сторону, даже когда никто мне не верил. На четвёртом курсе Рон и вовсе наплевал на нашу дружбу из-за зависти, а Гермиона помогала мне всем, хоть и встречалась в тот момент с моим соперником. А сейчас они оба готовы оставить позади свои семьи и идти за мной — рискуя жизнью, без уверенности в успехе нашей (нет, моей!) миссии.

Я привык воспринимать их единым целым, всегда Рон и Гермиона, и почти никогда по отдельности. Но сейчас мне нужно сделать выбор. Нужно разделить их. И рассмотреть кандидатуру каждого отдельно. Потому что когда я покину этот дом, я буду сам по себе, я должен буду любой ценой найти и уничтожить крестражи, и взять с собой я должен только того, кому могу безоговорочно доверять.

Кто это будет?

Рон, уже дававший повод сомневаться в его преданности?

Гермиона, буквально вчера доказавшая, что готова на всё ради победы?

Инфантильный Рон или слишком взрослая для своих лет Гермиона?

Знающий не больше меня лентяй или наша «энциклопедия на ножках»?

Прикрыв глаза, я ударился затылком о стену, на которую опирался, раз, другой, — но умных мыслей от этого не появилось. Я любил их обоих и ценил нашу дружбу превыше всего, а теперь…

На первом курсе Гермиона сочла Снейпа угрозой для меня и не колебалась, поджигая мантию преподавателя.

На втором — без доказательств поверила в мою непричастность к нападениям и защищала, когда против меня ополчилась вся школа.

На третьем курсе Гермиона не стала слушать меня и Рона, она сочла, что метла — источник угрозы, и рассказала о моём рождественском подарке МакГонагалл.

На четвёртом, когда Рон отвернулся и обвинил меня в нечестности, Гермиона перерыла всю библиотеку, ища информацию, что помогла мне победить.

А на пятом именно она, а вовсе не я, как многие думали, пошла против всех запретов и Министерства во главе с Фаджем, чтобы продолжить практиковаться в защитных заклинаниях.

И вот теперь, когда Рон на полном серьёзе рассуждал, каково будет жить в палатке без маминой стряпни, Гермиона стёрла личности своим родителям, чтобы ничто, в том числе беспокойство о них, не мешало ей помогать мне.

Где Рон будет мямлить и сомневаться, Гермиона будет действовать, — это я понял давно.

Осталось решить, готов ли я доверить спину фанатику. Не сочтёт ли когда-нибудь Гермиона меня — препятствием на пути к победе. Не ударит ли в спину, если увидит, что именно так можно победить Волдеморта? В конце концов, то, что она сделала с собственными мамой и папой, в чём-то даже хуже убийства.

Пусть у Рона много недостатков, теперь я могу доверять лишь ему…

И всё же без Гермионы шансы справиться — ничтожны.

Встав с подоконника, я забрался под одеяло и накрылся с головой.

Гермиона — страшнее Волдеморта, но алмаз режет алмаз⁽¹⁾. И то, что Гермиона на моей стороне, неоспоримое преимущество. Вот она сила, о которой не знает Тёмный Лорд. И отказываться от неё я не стану, уж лучше буду почаще оглядываться, но с лучшей подругой, какой бы страшной она ни была, не расстанусь.

1) Аналог русской поговорки «клин клином вышибают».

Вернуться к тексту