Сказ о том, как мы с Мэй ужин готовили (джен)

Случилось это одним прекрасным летним вечером хрен знает какого года… И именно тогда, по иронии судьбы, мы с ней остались абсолютно одни в квартире своеобразного «мастера покерфейса», который в это время разбирался с какой-то непонятной нам штукой, которая начала лагать вот именно в тот вечер. Ну… с нами остался ещё Ромашка, но по-видимому, он либо спал, либо с головой ушёл в чтение, так что, не реагировал на нас вообще и закрылся в другой комнате. А мы же остались на кухне только вдвоём… или нет, не вдвоём! С нами были ещё моя гитара, дурацкая хрустальная ваза в цветочек и тумбочка в углу. А в коридоре, который было видно из кухни, стояла — та-дам! — подставка для обуви. И мусорный пакет…

— Жду не дождусь, когда его наконец вынесут, — Мэй будто прочитала мои мысли, — Да, я про пакет. Постоянно забываю, что он там стоит… Вот, видишь? — она показала мне синяк на коленке, который было видно сквозь драные джинсы — дырки в них были именно на коленях.

— Ты что, споткнулась о пакет?!

— Ага, — она хмыкнула, — Бесит.

— Будто меня он не бесит!

— А ещё бесит, что мусор здесь сортируют! Я одна постоянно забываю, какое ведро для макулатуры, какое — для пластика, а какое — для еды, а потом нарываюсь?!

— Ага! А ещё бесит паранойя ОБЖшника!

— И его биполярное расстройство, да! Дико бесит!

— А меня ещё бесит, когда Девочка с каре начинает «тонко намекать» остальным, что с Ромашкой типа не всё в порядке…

— Внатуре! А меня моё имя бесит!

— А меня бесит, когда я бешу людей!

— А меня бесит, что бесит!

Через несколько минут этого своеобразного словесного баттла в том, что нас бесит, мы двое уже ржали в голос. А потом Мэй вдруг сказала таким голосом, как будто это должно было стать началом очередного захватывающего приключения:

— Ой, что-то жрать хочется…

— И что ты предлагаешь? — я пожал плечами.

— Ну…- она хитро улыбнулась, — Заглянем в здешний холодильник?

— Не, может, хотя бы Ромашку предупредим, что мы собираемся что-то приготовить? — предложил я, прекрасно зная, чем может обернуться наша с Мэй совместная готовка без него. Она согласилась, и мы вдвоём вышли из кухни по направлению к комнате, в которой он был сейчас, как вдруг…

БЭМЦ!!! ТРРРРАХ!!!

Мэй со всего размаху грохнулась на пол, споткнувшись о мусорный пакет. Я хотел было помочь ей встать, но тоже навернулся, споткнувшись о то же самое «препятствие». В конце концов, мы просто валялись на полу рядом, уже задыхаясь от смеха.

— Ладно, — наконец сказал я, немного успокоившись, — Летс гоу бесить Ромашку!

— Угу.

Мы кое-как встали с пола, каким-то чудом преодолев подставку для обуви, и вошли в комнату, где сидел тот, кого мы собирались бесить. Оказалось, он читал какую-то книгу.

— Эй, чувак! — крикнула Мэй первой, — Мы тут решили… приготовить ужин!

— Ага, — он снова углубился в книгу с головой. Тогда я решил проверить, правильно ли он понял, что мы собираемся делать:

— Ромашка, приём! Мы с Мэй собираемся что-то приготовить!!!

— Окей, удачи, — по-видимому, он сказал это без сарказма. Мэй же шепнула мне так, чтобы он не слышал:

— Серьёзно, блин?! Он собирается позволить нам что-то приготовить?..

— Похоже на то, — я пожал плечами, — Ну ладно, тогда… мы отправляемся на кухню! — эти слова я сказал громко и выразительно, как будто спрашивая Ромашку лично «Чувак, ты хорошо подумал?..».

Ромашка не возражал.

Мы с Мэй, как и обещали ему, отправились на кухню с видом супергероев, в этот раз, нарвавшись на подставку для обуви. Наши громкие и довольно непристойные возгласы, мне кажется, были слышны на всю улицу… А надо сказать, улица эта находилась в центре города!

— Ладно, — сказал я в конце концов, когда больше матерных слов мы вспомнить не смогли, — Какой план дальше?

— Встаём и пытаемся не навернуться на мусорном пакете!

Так мы и поступили, и в этот раз — о чудо! — нам удалось вспомнить о его существовании и перешагнуть через него. Но радоваться было рано — как только мы вошли в кухню, Мэй ударилась мизинцем об тумбочку, и казалось, вспомнила в этот момент абсолютно все фразы Шнура.

— Ну почему тумбочки так любят мои мизинцы?! — выдала она наконец.

— Видимо, ирония судьбы. Ладно, давай уже прошвырнёмся по холодильнику!

— Угу.

Мы открыли дверь холодильника, и увидели внутри… разве что только коробку с яйцами — куриными, естественно. И что же нам, двоим оголодавшим недоразумениям, оставалось делать?..

— А давай яичницу пожарим, что ли?

— О, «Мэйбеланджело», я просто хочу понаблюдать, как ты пытаешься пожарить яичницу!

Она только расхохоталась, тряхнув своими абсолютно эмовскими волосами, и включила плиту. Это вроде вышло у неё успешно…

— Ну ты это… если что, проси помощи, окей? — я немного смутился, но в глубине души надеялся, что всё-таки разбираюсь в яичницах лучше, чем она. Но услышав её «Ни за что!», заткнулся — всё-таки, настаивать на своём она умела прекрасно…

Twenty minutes later

— АААААААААААААААААА!!! — орала Мэй на всю кухню, — ЯИЧНИЦАААА, ЖИВИИИ!!!

Достаточно было просто слышать это и чувствовать запах, чтобы понять, что чёртова яичница всё-таки подгорела. Я подошёл к плите и ещё больше убедился в этом — наше творение, которое по идее должно было быть белым, теперь стало абсолютно чёрным, как водолазка Девочки с каре.

— Покойся с миром, яичница, — сообщил я прискорбным тоном, глядя на напарницу в операции «Приготовление полной фигни». У неё самой чуть ли не слёзы на глазах выступили.

— Мне можно даже не пытаться доверять готовку, чувак, — она шмыгнула носом, — У меня руки… Из задницы! Понимаешь, бро? Из ЗАД-НИ-ЦЫ!

— Поверь, — я усмехнулся, — У меня с этим дела обстоят ненамного лучше! Ромашка сейчас здесь — единственный, у кого руки растут из плеч, но по-видимому, он неважно себя чувствует, так что его лучше не трогать… Может, лучше, попробуем это творение как-то… реанимировать?

— Может! — теперь Мэй как-то сразу воодушевилась, — Тогда я посолю… И поперчу!

— Ага, — я хитро улыбнулся, рассматривая нашу подгоревшую чёрную яичницу и Мэй, направляющуюся к сковороде с солью и перцем в руках, и напевающую «посолить, поперчить, посолить и поперчить», — Удачи!

Она высыпала в наше «произведение искусства» практически все соль и перец, но лучше от этого не стало — а скорее, только хуже.

— Нет-нет-нет-нет! — я практически вырвал сковороду с чёрной яичницей у неё из рук и выкинул сей «шЫдевр» в мусорку, — Стоп! Может, лучше я что-нибудь сварганю?

— Угу, — она многозначительно кивнула, — А то это подобие яичницы вряд ли можно есть…

— Ну окей…- неожиданно по какой-то причине на меня напала муза, и я начал читать какой-то тупой рэп, стуча по столу кулаком:

— Только в клуб ты к нам зайдёшь,

Сразу хрень творить начнёшь!..

Мэй сразу же подключилась и продолжила:

— ОБЖшник псих у нас,

А ещё он в мемах ас!

В конце концов, у нас с ней вышло что-то такое:

— А ещё один чувак

Как-то раз сожрал рюкзак!

Все мы шизики слегка…

Дайте выпить мне пивка!

Есть у нас канон, ого…

Бро плюс шутки про бухло!

Вот стоит на кухне дым…

Но ведь жрать-то мы хотим!

— Да, кстати! — опомнилась Мэй, — Жрать-то действительно хочется! Может, уже что-то приготовим?

— Может, — я был без понятия, что готовить, но поскольку в голове играла «Макарена», я сразу подумал про макароны, — Может… макароны?

— Вполне! — Мэй улыбнулась своей улыбкой, обычно говорящей «суперкруто». Тогда я не сразу сообразил, и поставил макароны… жариться.

— Нет, стоп! — остановила меня уже Мэй, — Может, посмотрим, что ещё есть в холодильнике?

Мы уже хотели посмотреть в холодильник и выключить макароны, которые совершенно не надо было жарить, как вдруг из комнаты, где был Ромашка, донеслась странная песня, явно металл:

«ВАМ ПОРА КОНЧАТЬ!!!

ЯЗЬ!!!

НА!!!

Я СОВСЕМ ОДНА!!!

РАК ЛИ Я???

СИЯЕТ КОЛБАСА!!!

НА ВАЙФАЙ, ГИГАНТ!!!

Я СЛЕЗАЮ, БЛИН!!!

РАК ЛИ ЯЯЯЯ???»

— Тут явно поётся не о том, что мы подумали, — Мэй снова будто прочитала мои мысли, — Но по настроению ему вполне подходит…

— Ладно, не будем его трогать.

Несколько минут мы с ней стояли и просто молчали, пока в конце концов она не предложила:

— А может, приготовим пирог с шоколадной глазурью? Как раз Ромашка обрадуется…

Это показалось мне вполне классной идеей, так что, я быстро согласился, но вдруг Мэй сказала серьёзным тоном:

— Есть одна маленькая проблема.

— Какая же?

— Я вообще без понятия, как это делается.

— Чёрт… я тоже, — сообразил я, — Мы… в тупике.

— А чего тогда предлагал помощь?! — вспылила Мэй, — Не надо было выпендриваться!

— Ты тоже хороша! Не надо было вообще пробовать готовить!

— Так, ладно, — выдохнула Мэй, — Хватит ругаться по этому поводу. Гугл в помощь!

— Ты супер, — я открыл гугл. Мы ввели туда рецепт пирога с шоколадной глазурью, внимательно рассмотрели все возможные ответы, и в конце концов, Мэй сказала дрожащим голосом:

— А может, не стоит? Мы так всю квартиру взорвём…

— Стоит, дорогуша! — я подмигнул ей и поставил духовку разогреваться. Мэй в это время поставила песни Queen, я не выдержал и начал отжигать, и вскоре она присоединилась. Мы вдвоём готовили легендарный пирог с шоколадной глазурью, который должен был стать величайшим шедевром мирового искусства и превзойти даже Мону Лизу, и одновременно подпевали любимой группе, даже не до конца понимая, что делаем, и чувствовали себя самыми счастливыми на этом свете, как вдруг…

— ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТУТ ПРОИСХОДИТ, КРУЦИО ТВОЮ АВАДУ ЧЕРЕЗ ИМПЕРИО??!!

— РОМАШКА?! — хором выпалили мы с Мэй, — А мы тут всё… плюшками балуемся…

— Ну, а если быть точнее, — добавила Мэй, — То пирогом, с шоколадной глазурью, между прочим!

Несколько минут Ромашка просто молча стоял в дверном проёме с широко распахнутыми глазищами (я мог бы вставить фразу про карие глаза на закате, потому что тогда это действительно выглядело офигенно, надо сказать, но не буду этого делать), видимо, просто не находя слов, и в конце концов, выдал:

— Вы… вы спалили всю грёбаную кухню! К-как вы это вообще делаете, чёрт возьми?!

Мы пожали плечами, пытаясь сделать своеобразные милые глазки, типа «а мы что? Мы ничего, мы белые и пушистые!», но у Ромашки было прекрасное свойство быстро брать себя в руки и успокаиваться, так что, он просто подошёл к нам, видно, что едва сдерживая смех, и весело сказал:

— Ладно, придурки, будет нам всем и пирог с глазурью, и какао с чаем. Беру всё в свои руки!

Мы с Мэй переглянулись, понимая, что на этот раз в истории получился «хэппи-энд», и дали друг другу пять, просто кайфуя от всего происходящего, в том числе, от искренней улыбки нашего с ней лучшего друга, у которого, всё-таки, руки растут из плеч...

Хиппи-энд