Гермиона Грейнджер. "Я ушла, чтобы погибнуть на войне" (джен)

Всё равно я умру, так зачем же тянуть

Не тревожь мои раны и не плачь обо мне

Мне уже всё равно, где закончится путь

Я ушла, чтоб погибнуть на войне.

Тэм Гринхилл, «Не ищи моих следов…»

Собственно говоря, в каноне Гермиона выведена как хорошая девочка, даже «слишком правильная». При этом она периодически совершает… весьма неоднозначные (как минимум) вещи.

Как это совместить, не прибегая к «Роулинг опять всё не продумала» (в данном случае несправедливо — как раз тут всё логично, если посмотреть внимательно)?

Очень просто. Все обвинения, которые достаются от фандома Гермионе, базируются на том, что она нормальная девочка/девушка с нормальной жизнью. И это критическая ошибка.

Примерно с начала второго тома (а скорее — с финальной битвы первого) Гермиона действует в режиме «дети-убийцы». Она не виновата в этом — даже очень умная двенадцатилетняя девочка вряд ли может переиграть даже не очень умного манипулятора, взращивавшего в Хогвартсе то ли личную армию, то ли «героев на убой», то ли и то и другое сразу. Но это факт — где-то там, в безумном беге через ту полосу препятствий она окончательно оставила так и не случившееся толком детство. С первого курса она там, где убивают. Всерьёз, без шуточек, без воскрешений убивают. Она сама могла в списке убитых оказаться минимум дважды (тролль на Хэллоуин и бутылки с ядом на полосе препятствий). Это не могло не сказаться на восприятии мира и образе действий (Гермиона, в отличие от пацанов, достаточно умна и развита, чтобы всё это осознать) — ну оно и сказалось.

В результате уже на втором курсе всё, что заботит Гермиону (ну кроме победы) — чтобы не убили её близких. Остальное неважно — отсюда и петарда в котёл (на войне умирают — но хоть не наши!), и несправедливая реакция на слизеринские мётлы (ну так, пардон, в реале «врагам» и не такое в строку ставят), и все прочие «неэтичные» действия вплоть до стирания памяти родителям — главное, чтобы живы. Тушкой, чучелом, со стёртой памятью, как угодно — но живы. А учитывая, что сама Гермиона ещё на первом курсе могла попасть в графу «безвозвратные потери» (тролль и всё, что после), стирание памяти ложится в эту логику идеально. «Позабудь моё имя и не плачь обо мне», как поёт Тэм.

Лично автор смотрит на Гермиону именно с этой стороны с самого первого прочтения первых двух томов (разом случилось, да). И никак не может понять, почему это как-то… неочевидно.

Впрочем, лично автор вообще с первого прочтения воспринимает ГП именно что как «янг-эдалт антиутопию» с главным злодеем, уснащённым бородой с колокольчиками. Возможно, поэтому в понимании автора канонная Гермиона — не героиня детской сказки, а именно что маленький солдат, оставившая своё детство где-то в дебрях первого курса.

И такую Гермиону автор любит. Хотя никому такой жизни не пожелает.

Кстати, именно с этой позиции некую логику обретает канонный пейринг. Уж каким бы Рончик ни был — он тоже был с самого первого курса в этом булькающем аду «волшебной сказки». И тоже был там, где убивают — всерьёз, без дураков, Гермиона сама это прочувствовала и осознала на первом курсе с пресловутым троллем! Правда, почему не пай, а гудшип — выше моего понимания, но хотя бы минимум логики в гудшипе при таком подходе есть. Это Браун или Патил могли бы искать кого-то «максимально далёкого от», а у Гермионы просто не тот характер.

Примечание к части

Такой вот спич, близкий (по моему мнению) к торжественному выступлению гранд-адмирала Очевидность.