Солнце Ваканды (гет)

В Ваканде всегда солнечно, и небо — как на картинке, без единого облачка.

У Ванды колючий, опустошенный взгляд, и магия едва уловимо дрожит на кончиках тонких пальцев.

У Тора улыбка открытая, мягкая, и это, пожалуй, единственное, что осталось от него прежнего.

В садах при королевском дворце всегда пахнет медовыми травами и цветением, и зелени столько, что начинает рябить в глазах.

Война закончилась — конечно, закончилась, ведь Камней Бесконечности больше нет, — но Танос до сих пор где-то там, зализывает раны среди бескрайних звездных просторов, и Ванде кажется, что только ее одну это еще хоть как-то заботит.

У Ванды по-прежнему золотистый мед в волосах и огромное желание отомстить, выместить хоть на ком-нибудь свою боль.

У Тора в глазах — застарелая ненависть и тоска, но смотрит он прямо и говорит спокойно, нет, хватит, Танос больше не угроза. Пора жить дальше, говорит он, навоевались.

Ванда не знает, как это — дальше. Куда, зачем, какой смысл.

Тор ненавидит вычурное убранство дворца, так сильно напоминающее о доме, и часто присоединяется к Ванде в ее молчаливых прогулках.

Король жалеет, что не может быть вместе с ними, но за стенами его резиденции после визита Черного Ордена все еще есть чем заняться, и гости Ваканды оказываются предоставлены сами себе.

Первым уезжает Клинт — у него семья, дети, понятно дело.

Тони возвращается в Нью-Йорк, не пробыв у Т'Чаллы и пары дней, и следом за ним, как утята за мамой-уткой, тянутся Паркер, Наташа, Стрэндж, Муравей с Осой, все остальные.

Стив и Баки уезжают в последнюю очередь, никому не сказав, куда направляются, и Ванда замечает их переплетенные пальцы, прежде чем союзники исчезают в недрах аэродрома.

Ванде возвращаться некуда, но этот факт она давно принимает как данность.

Тор говорит, что тоже скоро уедет. Когда починят его корабль, когда восстановятся силы, когда мысли придут в порядок.

Как только — так сразу, не позже.

— Когда Танос напал на нас в космосе, — говорит он, и взгляд становится каким-то отчужденным, нездешним, — моя приятельница, валькирия, успела увести часть асгардцев на спасательном челноке. Человек сто или двести, не больше. Где они сейчас, я не знаю.

— И ты хочешь найти их.

— Да — если они еще живы.

— А дальше? Что дальше? — Ванда не знает, зачем это спрашивает, ее вообще не должно это волновать.

Тор красноречиво пожимает плечами.

Ванда невольно заостряет внимание на движении твердых мускулов под загорелой кожей, на выступающих нитях голубых вен на руках. Трясет головой, отводит взгляд, злясь на саму себя.

Глупо, так глупо, она сходит с ума от жары и безделья, и какая-то часть подсознания хочет — нет, жаждет! — чтобы на горизонте мелькнула блестящая черная точка, стремительно увеличивающаяся в размерах.

И пусть эта точка окажется кораблем Таноса, или читаури, или еще какой-нибудь космической хренью, не важно.

В улыбке Тора сквозит грустное понимание, и Ванде кажется, что он прочел ее мысли, вывернул все до единой, как кучу отвратительного белья, и она отворачивается, хмурится недовольно, обхватывает себя руками, будто замерзла, хотя холода в этих краях не бывает в принципе.

Тор несколько неловко хлопает ее по плечу и уходит, но возвращается, неизменно возвращается в их маленький безмолвный мирок, принося с собой свет и тепло.

Солнца уже не видно, только тонкая розовая полоска обозначает линию горизонта.

В Ваканде всегда жарко до одури, и Ванде хочется снять всю одежду.

С Тора.

А он стоит рядом, монолитно-спокойный, солнечно-теплый, до невозможного правильный — Ванда хочет забрать себе хотя бы часть его внутренней силы, его уверенности, что в этом мире осталось еще хоть что-то хорошее.

— В одиночку такие путешествия кажутся утомительными, — замечает Тор, ни к кому конкретно будто не обращаясь.

Но Ванда вскидывает голову, смотрит на него недоверчиво, вновь застревая взглядом на канатиках выступающих вен.

— Вот черт. Что?

— Корабль скоро починят, и мы могли бы...

— Искать асгардцев? С тобой?

— Ага, — просто отвечает Тор и тянется к ее лицу, и на одно безумное мгновение Ванде кажется, что он ее сейчас поцелует, но — нет.

Тор только заправляет за ухо одну из ее рыжих прядей, бережно проводит теплыми пальцами по щеке и убирает руку, улыбается, терпеливо дожидаясь ответа.

Ванда не знает, что сказать — просто кивает, но и этого сейчас более чем достаточно.

Возможно, по пути они найдут Таноса. Или хотя бы — себя.

И впервые за долгое время Ванда допускает мысль, что все будет...

Что все просто будет.