Иногда (гет)

Чувства странные и неловкие: плывуче-воздушные и растрёпанные, однобокие, перекатываются по нутру сухим комком.

Шоя словно бы строит замок из частей разных конструкторов: поролоновые детальки, деревянные, магнитные, пластиковые и Лего.

Получается плохо.

Нишимия учит его любить себя.

Иногда Шоя искренне хочет научиться — потому что Нишимия до трогательного очаровательна, когда пытается говорить г о л о с о м, что он хороший. Добрый. Милый. Славный и замечательный. Потому что раньше он её не слушал, даже не пытался услышать, и сейчас каждое слово (тонкий жест) — на вес золота.

Иногда свежи в нём мысли, что он бы с упоением придушил того мелкого урода, которым был.

Но Нишимия п р о с и т любить себя — настоящего, прошлого, будущего, — опускает взгляд и крутит ладонями.

Шоя не может ей отказать. Только не ей.

Юзуру давно перестала фотографировать трупы птиц — сейчас на холодильник нацеплены картинки с цветами и небом, Шоя хочет коснуться его рукой; оно было бы на ощупь, как гофрированная бумага, облака набились бы в глотку, и он бы задохнулся.

Ну разве не здорово.

Он чувствует к Нишимия что-то мягкое, осторожно дотрагивающееся. Её розово-русые волосы завешивают лицо до кончика носа, когда она наклоняется, чтобы кинуть в воду ещё хлеба. Бока карпов блестят красными монетами (по пять иен), Шоя осторожно заправляет шёлковую прядь за ухо.

«Спасибо, Ишида-кун», — показывает она.

И улыбается.

О, Боже, конечно, она улыбается, они же д р у з ь я. Стали друзьями. Куда же без этого.

И Шоя защищает её совсем по-дружески. Когда видит, что встречные на неё оборачиваются или задерживают колкие взгляды (она будто не чувствует), Шоя смотрит на них в упор.

Как смотрит в своё отражение (в зеркале и в пруду).

Как смотрел бы на мелкого себя.

Иногда он всё ещё хочет умереть. Иногда он обрывает эти мысли — обещал же маме не думать — иногда представляет, как перелезает через ограждение на мосту (сколько метров вниз?), держась, свешивается (отсюда на воду упасть — что на бетон) и, досчитывая до четырёх (столько раз звал её, когда она делала то же самое), разжимает пальцы.

Они гуляют с Шоко за руку, а потом, сидя на лавочке под вишней, она целует его, закрыв глаза.

Шоя кидает презрительный взгляд на пялящегося мужика и гладит чужую линию локтя.