Дом (джен)

Дом… простое слово, всего три буквы, но сколько в нём смысла. Для каждого дом значит что-то своё: одни считают, что дом — это уютное здание, не важно, роскошное или грязное и ветхое, для других это любое место — главное, чтобы друзья и семья были рядом, а для кого-то это место, где он родился.

Возможно, дом — это всё сразу.

"Орден терпит поражение, Афины атакованы войсками "Маливана", кажется, они в союзе с каким-то бандитским культом, братья заметили среди них сирену — кощунственное создание, будь она проклята…" — мужчина на записи тяжело дышал, фоновые звуки — взрывы, выстрелы и ужасающие крики — подтверждали, что он отчаянно пытался убежать от чего-то или, вернее, кого-то.

"…Если кто-нибудь меня слышит… нам нужна помощь… — раздался ещё один крик — громче, ближе, за ним последовали болезненные стоны и вздохи. — …Вернись домой, дитя… пожалуйста…" — и ЭХО-запись прервалась. Кому бы она ни принадлежала, его больше не было в живых.

Майя положила запись на стол. Она не помнила, сколько раз прослушала её за последние несколько дней, после того как один из их солдат нашёл ЭХО-запись, прочёсывая аванпост этих "Детей Хранилища"; наверное, она была у них чем-то вроде трофея. Солдат послушно принёс её Лилит, которая, прослушав запись, отдала её тому, кто, как она считала, разбирался в этом лучше всех, — самой Майе, которая была единственной уроженкой Афин среди "Налётчиков". За многие годы они завербовали людей со всей галактики, и было странно, что на корабле не было никого с Афин, кроме неё.

Так или иначе, было хорошей мыслью сперва показать запись Майе, но всё же Огненный Ястреб немного беспокоилась о свой подруге-сирене. Она прекрасно знала, что Майя не любит говорить о своём прошлом в рядах Ордена и о родной планете.

И это было правдой: синеволосая сирена ненавидела всё, касающееся своего прошлого. Однако, будучи любопытным и отзывчивым человеком, она не могла не послушать запись и не поделиться любой информацией, которая может пригодиться. Такой информации было немного, но… по крайней мере, она смогла узнать голос: он принадлежал брату Захарии. Она плохо его знала; в основном он исполнял роль повара Ордена, а ей не дозволялось заходить на кухню, потому что "богини не готовят еду — слуги делают это за них". Она вспомнила слова брата Софиса, и при этой мысли её затошнило. Также было весьма очевидно, что упомянутое "дитя" — это она сама. Никто в Ордене обычно не называл Майю по имени, и поэтому, повзрослев, она стала презирать это слово.

Итак, разобравшись с этим вопросом, Лилит спросила: хочет ли Майя вернуться на родную планету, чтобы как-нибудь помочь жителям, или остаться с "Налётчиками", и пусть всё идёт своим чередом. Афины были болезненной темой для Майи, и Лилит знала, что решения, принятые под воздействием эмоций, ни к чему хорошему не приводят. Много лет назад она сама в приступе ярости чуть не убила Афину, и некоторые Налётчики так и не простили её за это. Ещё она знала, что Майя была другой: спокойной и рассудительной, но даже самый хладнокровный человек может показать зубы, и за время их знакомства Лилит несколько раз видела, что Майя на такое способна.

Всё это заставило Майю закрыться в своей каюте на "Убежище III" почти на два дня. Простая ЭХО-запись, каких она слышала множество, посеяла в её душе смятение. Она обещала себе, что больше никогда не вернётся на родину, что с этой планетой покончено, что она никогда не станет той, кем хотел её сделать Софис и о ком он ей врал. Но что если он ей не лгал, как она думала? Точнее, она убедила себя, что он просто был лжецом и использовал её для своей выгоды… одна половина этого утверждения верна, но что со второй? Действительно ли это так?

Майя прошлась по каюте, накручивая на палец длинную синюю прядь, смутно припоминая слова Софиса. "Если ты улетишь, планета останется без защиты", — сказал он ей давным-давно, когда она впервые выразила желание исследовать Пандору. Он всегда внушал ей и жителям Афин, что её предназначение — защищать планету, что она будет их заступницей, и сейчас она задалась вопросом: он всего лишь расхваливал себя, чтобы казаться хорошим с обеих точек зрения, или за этим стояло нечто большее?

"Дитя, ты столько всего ещё должна узнать!" — кричал он за секунду до того, как она его убила, и сейчас Майя думала: может, он был прав, а она была слишком ослеплена яростью, чтобы серьёзно отнестись к его словам. Что если он действительно знал больше, чем говорил? Больше, чем она сама когда-либо знала?

Если задуматься, Майе было известно немногое. Да, она была эрудированной, она любила читать — привычка, приобретённая в монастыре, ведь там было не так много способов занять себя в свободное от тренировок время. Но, в конце концов, она мало знала о том, что было для неё важным, ради чего она сбежала, — о сиренах, о своём роде. Она действовала вслепую; единственной встреченной ей живой сиреной была Лилит, и она была такой же несведущей. Даже Таннис, женщина необычайной любознательности, мало чем могла помочь, несмотря на свою одержимость этой темой.

В одном из конфликтов с Лилит Майя узнала, что её сестра-сирена никогда не училась, а обнаружила и отточила свои способности самостоятельно, и она сильно сомневалась, что у Ангел была возможность познать себя, бедная девочка… До сих пор Майя жалела, что не могла её спасти. Итак, она пришла к ответу, что Орден знал о сиренах больше, чем ей сообщалось: они знали, что она — сирена, с самого её рождения и знали, как её обучить. Некоторые вещи в книгах не написаны.

Если Софис в самом деле был прав, то ей нужно быть там, пусть не из-за его лжи, но ради людей, страдавших из-за них обоих: сначала они боялись её, а теперь бедствуют, потому что она их покинула.

"Ты ничего не должна им, Майя", — и всё же она не могла избавиться от назойливого чувства, что по какой-то причине она им должна. В очередной раз она прокляла Софиса за то, что столько времени морочил ей голову.

Но эти люди ни в чём не виноваты, они гибнут, потому что некому их защитить; Орден без неё — ничто. Она была с народом Пандоры, когда ему угрожал Красавчик Джек, пусть она едва кого-то знала, и её никто не знал. Тем не менее, жители старого Убежища хорошо с ней обращались, и поэтому она решила сражаться за них. Народ Афин тоже не желал ей зла; он боялся, потому что его ввели в заблуждение, разве можно его винить?

Майя встряхнула головой. Так или иначе, все они были жертвами, к тому же "Маливан" и "Дети Хранилища" уже были врагами "Налётчиков", так что она в любом случае поможет своим. В конце концов, что она теряет?

— Итак… вот твоё решение, — Лилит смотрела на неё с невозмутимым лицом, но её глаза выдавали тревогу.

Майя кивнула.

— Да.

— Позволь спросить: что заставило тебя передумать? Раньше ты сильно возражала против возвращения домой, — рыжая сирена нахмурилась.

— Эти люди ни в чём не виноваты, Лилит. Мы тогда защищали Пандору, и я не вижу причин, почему с Афинами должно быть по-другому. Я нужна им так же, как была нужна тебе много лет назад, — она скрестила руки. — К тому же я могу прояснить ситуацию с Орденом. Мне кажется, он — нечто большее, чем я представляла, когда была под его опекой.

Огненный Ястреб закатила глаза.

— Если это можно назвать "опекой", — она покачала головой. — Они были не очень-то добры с тобой.

Майя пожала плечами.

— Я больше не должна подчиняться их приказам, у них нет надо мной власти, — при этих словах у Лилит вырвался смешок.

— Верно, но будь осторожна, хорошо? — она положила руку на плечо Майи. — И не делай ничего такого, о чём потом будешь жалеть. Я в этом специалист, поверь мне, — она подмигнула, и Майя хихикнула.

— Хорошо.

То, что произошло потом, застало Майю врасплох: Лилит внезапно обняла её. После секундного замешательства она обняла её в ответ. Хотя прошло много времени, Майя не до конца привыкла к проявлениям привязанности. Она собиралась спросить, что случилась, но Лилит опередила её.

— Просто вернись к нам, ладно? Я отвезу тебя домой, но обещай вернуться, — сказала Лилит, уткнувшись в плечо Майи; она дрожала, но не плакала. Потеря Роланда была ужасной, она не могла потерять кого-то ещё, только не её.

Майя сжала Лилит в объятиях. У неё было предчувствие, что всё так и будет: кроме Мордекая и Брика, у Лилит не было никого ближе, чем она. Есть вещи, которые может понять только другая сирена.

— Обещаю, но, Лилит… — она подняла подбородок женщины, чтобы та могла смотреть на неё. — Афины мне не дом — здесь мой дом, с тобой и всеми остальными.

Лилит улыбнулась.

— Ты безнадёжный романтик.

Когда Майя впервые за долгие годы ступила на землю Афин, её встретили разноцветные растения и цветы, но она не могла оторвать взгляд от неба, где исчезал силуэт "Убежища III", улетавшего в космос в кто знает, каком направлении.

Она решит все проблемы и вернётся домой, к людям, которые заботятся о ней, которые любят её, которые скучают. Не важно, где она и где они — "Налётчики" стали её семьёй, её домом… и она обязательно вернётся.