Синевир (джен)

Я очнулась от холода и сразу поняла, что промокла до нитки. Озноб прокатывался по телу противными мурашками, и я потянулась за одеялом, ещё не соображая, что раз я мокрая, то никак не могу быть в постели. И правда, рука моя наткнулась на какие-то веточки и что-то непонятное, похожее по ощущениям на дорожную сумку. Открыв наконец глаза, я с удивлением увидела небо, которое еле-еле проглядывало из-за невиданно густого тумана. Села, обхватив себя руками и чувствуя, как начинают стучать зубы, и огляделась. Вокруг меня взметались высоко в небо огромные ели, прямые, как мачты кораблей. А рядом со мной лежали, свернувшись кто как, прямо на траве, ещё три человека. Память никак не хотела возвращаться, зато холод становился все нестерпимее, и с этим нужно было что-то делать. Я встала, тут же заметив рядом с собой свой дорожный рюкзак, который я, пусть и редко, но все же доставала из шкафа. Он был украшен разными милыми брелоками и значками, и потому я не могла его не узнать. Поскорее расстегнув его, я удивлённо уставилась на содержимое: смена белья, батник, шарф, термокружка, бутылка воды… Решив, что подумать, откуда это все взялось тут, я попробую после, я поскорее переоделась, воровато оглядываясь на двух парней, которые вроде бы ещё спали.

Немного согревшись, я подошла к кострищу, которое было совсем рядом, и в нем ещё тлели угли. Рядом было сложено несколько толстых веток и хворост. Я стала подкидывать его в костёр и греть руки, и так увлеклась, что отшатнулась и чуть не заорала с перепугу, когда рядом со мной опустился на корточки светловолосый парень. Он тоже протянул руки к огню, удивлённо посмотрев на меня. Я смутилась.

— Привет, — голос был дружелюбный и немного растерянный, — ты кто?

— Привет, — я пожала плечами, потому что не представляла, как ответить на его вопрос. Я Аня, студентка, живу… В общем, себя я помнила, а вот что я здесь делаю — нет. — Я Аня, — ответила я и замолчала.

— А я — Андрей. А их ты знаешь? — он кивнул на оставшихся ребят, которые ещё спали.

Я отрицательно помотала головой.

— Я тоже, — вздохнул он. — А ещё я не помню, как здесь очутился.

— Я тоже, — сказала я и улыбнулась, потому что мне вдруг показалось это смешным. И тут же выругала себя за глупость.

— У тебя телефон работает? — спросит Андрей, и я чертыхнулась про себя ещё раз, потому что даже не вспомнила о телефоне. Поискав по карманам, я и правда нашла смартфон, но он был полностью разряжен.

— Нет, он сел, — сокрушённо выдала я, — а твой?

— Та же история. А ты тоже проснулась вся мокрая?

— Да. Но тут туман… был… — я удивлённо осмотрелась. Тумана не было и в помине, солнце вставало над лесом, в котором мы оказались, и день обещал быть жарким.

— Туман? — Андрей тоже огляделся. — Когда я проснулся — тумана не было, но было прохладно. Надо будет высушить вещи, — он зябко повёл плечами.

В этот момент зашевелилась и села вторая девушка. Она удивлённо озиралась, пока не заметила нас.

— Вы кто? — в её голосе проскальзывали испуганные, даже немного истеричные нотки. — Я где? Почему я?.. — она обхватила себя руками, но тут же схватила сумку, лежащую рядом с ней, и стала в ней рыться. Мы отвернулись, и через несколько минут она уже присоединилась к нам.

— Кто вы? Где мы? — она сыпала вопросами, мы даже не успевали ответить, хотя отвечать нам было особо нечего.

Когда до неё наконец дошло, что мы с Андреем тоже ничего не знаем и не понимаем, она кинулась расталкивать последнего нашего спутника, бесцеремонно дёргая его за плечо. Он что-то пробормотал, попытался отвернуться, но девушка была настроена воинственно, и вскоре он сел и протёр глаза.

— Олеся, ну чего ты меня шарпаешь? — недовольно проворчал он, и мы с Андреем переглянулись — он назвал её по имени, значит, он знал её и помнил! Мы тут же рванули к ним поближе, и он заметил нас. — Аня, Андрей. Доброе утро.

— Доброе. Ты нас знаешь? — Андрей не стал ходить вокруг да около.

— Конечно, знаю. Ты — Андрей, а ты, — он кивнул в мою сторону, — Аня. Вы студенты. Правда, это всё, что я знаю… ну, остальное по мелочи там…

— Что по мелочи? Ты кто? Она — кто? Мы вообще ничего не помним! А ты? — я повернулась к Олесе.

— Я тоже не помню. Ни вас, ни его. Ни почему я тут — вообще ничего! — казалось, Олеся вот-вот расплачется.

— Дамы, спокойно. Хорошо, что есть хоть кто-то, кто помнит нас и может объяснить. Что мы делаем в лесу в… а в каком лесу? И почему в лесу? И где лес? В общем, давай вставай, переодевайся, если есть во что, и топай к костру, надо поговорить, обсудить. Расскажешь, что помнишь, и будем выбираться.

Парень кивнул и потянулся к рюкзаку, а Андрей приобнял Олесю за плечи и повёл её к костру, кивнув мне идти за ними. Вскоре к нам присоединился и Назар — так он представился. Это был худенький, невысокий парнишка, из тех, кого в школе называют «батанами», только очков не хватало для полноты образа. Он выглядел странно даже для нашей разношёрстной компании. А ещё, он почему-то не смотрел в глаза.

Мы сразу накинулись на него с вопросами. Он молча переждал первую волну, подождал, пока мы немного успокоимся и поймём, что просто не даём ему вставить и слово, а потом потянулся за чайником, стоявшим у костра.

— Аня, у тебя должна была быть бутылка с водой. Не утонула? — обратился он ко мне.

Я ошарашенно на него посмотрела и потянулась к своему рюкзаку.

— Не-е-т, но откуда ты?.. — он только отмахнулся, выливая воду в чайник и пристраивая его над огнём.

— Подожди, сейчас заварим кофе, и я всё расскажу. Всё, что… помню, — поправился он. — А кофе был у Олеси, — он вопросительно посмотрел на девушку. Та выглядела так, будто сейчас придушит его. Андрей похлопал её по плечу, пытаясь успокоить, но она скинула его руку и полезла в свою сумку. И через пару секунд удивлённо выудила оттуда пачку «Львовского кофе». — Отлично! — Назар выхватил пачку из её рук и завозился с посудой, а мы только недоуменно переглянулись.

Но вскоре чайник закипел, кофе заварился и над полянкой потянулся его аромат. Сейчас ради глотка этого напитка я готова была подождать с разъяснениями ещё немного, но Олеся больше ждать не могла.

— Всё! — резко заявила она, вскакивая на ноги и делая шаг к Назару. — Если ты сейчас же не объяснишь, что я тут делаю, я за себя не ручаюсь!

Он немного насмешливо взглянул на неё снизу-вверх и вздохнул, разливая напиток по кружкам.

— Успокойся, я понимаю твоё нетерпение. Но кружка горячего сладкого кофе поможет тебе сконцентрироваться на главном, — он протянул ей кружку первой. — Сейчас всё расскажу. — Он раздал кружки нам с Андреем и уселся поудобнее. — Вы студенты, из разных универов, с разных городов. Мы списались в Инете, потому что вы все хотели сплавиться вниз по реке, а я местный и летом подрабатываю проводником. Ну, вы написали, что у вас есть опыт и вы уже такое делали, каждый где-то там у себя дома или в турпоходах, и вам нужен был просто человек, который покажет местность и не даст заблудиться в Карпатах…

— Карпатах?! — Олеся завертела головой вокруг. — Ты хочешь сказать, что это Карпаты?

— Ну, да… — Назар немного растерялся. — Мы начали спуск по Чёрному Черемошу. Только что-то пошло не так и байдарки перевернулась… Вообще, нам повезло. Если бы сейчас была весна, то мы бы наверняка утонули — весной Черемош глубокий и бесится здорово, а сейчас он уже мелкий почти, только местами есть омуты и водовороты. Вот видно в такое место мы и угодили.

— Подожди, ты хочешь сказать, что я тебе написала, что сплавлялась на байдарках? Что у меня есть такой опыт? — Я точно знала, что не могла такое написать.

— Не только ты. Все вы, — уверенно ответил Назар.

— Но я не могла такого написать! — воскликнула я. — У меня не только нет такого опыта, но я никогда не любила ни горные реки, ни рафтинг, ни горы вообще!

— Я тоже, — поддержал меня Андрей. — Я вообще айтишник, я сижу себе дома за компом, проги под Андроид пишу, игры там разные… Я, если и путешествую, то в Европу, в города цивилизованные. Чтобы там можно было спокойно в любом месте подключиться и работать…

— А я езжу отдыхать только на цивилизованные пляжи! И весь этот ваш рифтинг…

— Рафтинг, но это не совсем одно и то же, — машинально поправил её Назар, но Олеся только отмахнулась.

— Без разницы! Меня вообще никогда не интересовал! Дикость какая — комаров кормить, ни помыться тебе, ни завтрак нормальный получить… Да я вообще…

— Ты хочешь сказать, что мы сплавлялись по реке на байдарках и перевернулись? — Мне надоело слушать причитания Олеси, и я решила продолжить выяснять где мы и что с нами случилось, — Это объясняет то, что мы проснулись мокрыми. Но я не вижу реки!

— Понятно, что не видишь, но неужели ты её и не слышишь? — вскинул бровь Назар и я прислушалась. Вначале не было слышно ничего, кроме пения птиц. А потом я расслышала какой-то шум. И поняла, что где-то рядом, за деревьями, действительно шумит вода. Просто шумела она так негромко и монотонно, что раньше я просто принимала его как данность, не идентифицируя.

Мы с Андреем переглянулись, и я уже хотела встать и пойти посмотреть, но Назар остановил меня.

— Подожди, сейчас перекусим, соберёмся и все вместе пойдём. Всё равно, чтобы выбраться к цивилизации, — он с усмешкой глянул на Олесю, — нам нужно держаться реки. А пока развесьте свои мокрые вещи. Андрей, доставай консервы, попробуем что-то сварганить пожевать.

Андрей заглянул в свою сумку и с удивлённым возгласом выудил оттуда несколько банок паштета и тушёнки, а Назар из своей сумки достал тщательно упакованный хлеб.

— Подождите! — Олеся переводила испуганный взгляд с одного на другого. — Я не понимаю… а почему мы ничего не помним?

Все снова растерянно переглянулись.

— Ну, может это стресс на вас так повлиял? — неуверенно предположил Назар. — Вы перевернулись в реку, испугались, воды наглотались. Потом еле выбрались, байдарки унесло течением, а мы добрались сюда и попадали… И, наверное, от усталости и испуга просто отключились и уснули. Я помню, как гнал вас подальше от реки, потому что, если бы пошёл дождь и река бы поднялась, то нас снова затопило бы.

В его словах вроде бы и была логика, в каждом, отдельно взятом предложении. Но в целом картинка выглядела очень и очень странно, и меня это напрягало. Как я, вообще не любившая горы, могла оказаться тут? Да и Андрей с Олесей были не похожи на экстремалов. И уж тем более Назар. Хотя вот проводником он мог быть вполне…

— Давайте всё же поедим, а то на голодный желудок моя голова отказывается работать, — жалобно попросил Андрей и я улыбнулась. Я тоже была голодна.

Река и правда обнаружилась недалеко, за несколькими рядами деревьев. Вид был прекрасный -вдоль всего видимого отсюда русла река полнилась неожиданными поворотами, порогами, теснинами и водоворотами. А вокруг неё поднимались неприступными стенами высоченные ели. Назар достал карту, сориентировался на местности, махнул рукой, и мы все молча потопали за ним. Я шла и пыталась понять, что могло стать причиной моего, а точнее нашего, беспамятства. Какая странная амнезия — помнить всё буквально до вчерашнего дня, а дальше — провал. Постепенно я начала уставать — дорога шла то в гору, то вроде выравнивалась, но становилась ужасно каменистой. С непривычки ноги быстро устали и начали болеть. А ещё, чем дальше мы шли, тем сильнее я ощущала какую-то странность. Мне было очень неуютно, хотелось натянуть капюшон, спрятаться за дерево. Преследовало чувство, что на меня кто-то смотрит. Поначалу я оглядывалась на Андрея, идущего позади меня, но он упорно смотрел под ноги, и, когда я обернулась в десятый, наверное, раз, посоветовал и мне делать то же самое, чтобы не свалиться. Сломать или вывихнуть ногу здесь было очень опасно, и очень запросто. Я послушалась, тем более что от него я не ощущала никакой угрозы. Зато из леса…

— А тут водятся дикие звери? — опередила мой вопрос Олеся.

Назар только хмыкнул.

— Конечно. Мы вроде как в заповеднике.

— И какие?

— Я видела белку, — отозвалась я.

Назар рассмеялся.

— Тоже мне, дикий зверь.

— Ну, я городской житель. Для меня белка — дикий…

— Зверь. Ага. Понятно. А ещё здесь водятся олени, лоси, волки, кабаны, медведи...ну, и гадюки. Это из тех, кого стоит обходить стороной. На вскидку.

Мы приуныли, никто не хотел встретиться с медведем или кабаном, каждый был наслышан, что это не лучший вариант.

— А что делать, если мы наткнёмся на одного их них? — спросил Андрей, настороженно оглядываясь.

— Сейчас лето, звери сыты. Так что вряд ли мы наткнёмся. Они слышат нас за много километров и сами обходят десятой дорогой.

— Ну, вдруг?

— Бежать? — Назар неопределённо пожал плечами. — Вообще, ни один проводник не даст тебе точный ответ как себя вести. Всё зависит от обстоятельств. Так что лучше нам их просто не встречать. И смотрите под ноги — гадюки часто вылезают погреться на камни, так что будьте осторожны.

— Спасибо, — проворчала Олеся, и все снова замолчали.

Я топала на автомате. Ноги уже так гудели, что задумайся я об усталости и, наверное, свалилась бы мешком под ноги Андрею. Впрочем, он сам выглядел неважно: волосы липли ко лбу, дыхание тяжёлое. Когда я изредка оглядывалась он кидал на меня злой, раздражённый взгляд и снова утыкался глазами себе под ноги. Наконец, он тоже не выдержал.

— Слушай, а привал на обед у нас будет, или ты задался целью вывести нас к цивилизации за один день? — раздражённо спросил он Назара.

Тот глянул на часы, потом огляделся и вздохнул.

— В принципе, можем передохнуть у тех смерек. Там тень. Костёр разводить не будем, перекусить можете сухим пайком и запить водой из фляжек. Воду не экономьте — чуть дальше будет родник — там и пополним запасы. Я вообще хотел туда дойти и там привал сделать, но раз уж вы устали…

Мы не ответили, просто доползли до поваленной ели и развалились кто где. Поначалу даже не было сил достать из сумки еду. Но постепенно голод брал своё и все зашевелились, а Назар уже давно дожевал свой нехитрый обед и внимательно оглядывал окрестности.

— Нам здорово повезло, что тут смерека растёт. Если бы не она тут сплошь кусты были бы, не пройти. А так ничего, дойдём, пусть и не скоро.

— Слушай, а куда мы вообще идём? — спросил Андрей.

— Да тут сёл в округе и нет никаких. Сами видите, места дикие. Но дальше будет село.

— А называется оно как?

— Зелёное. Да не переживайте, тут летом туристов как на Бродвее, — делано рассмеялся Назар, но его никто не поддержал.

Вскоре все снова выстроились цепочкой и топали вдоль реки. Правда, теперь ещё приходилось обходить упавшие смереки. Деревья были огромные и перелезть через них было попросту невозможно. К тому же ветки торчали колючими кольями. В общем, к вечеру мы все окончательно выбились из сил, а меня совсем вымотало тревожное напряжение — мне всё время чудился недобрый взгляд из леса.

К вечеру неуютно себя почувствовали и Андрей с Олесей. Да и Назар всё оглядывался на лес, готовясь к ночёвке. Мы устроились недалеко от очередного поваленного дерева, наломав побольше сухих веток, чтобы костра хватило на всю ночь, приготовили ужин и уселись вокруг костра пить чай.

— Если ты местный — расскажи что-то об этих местах, — попросила я, чтобы как-то прервать гнетущую тишину.

— Что рассказать?

— Ну, что ты знаешь? Кто жил тут раньше. Может, истории какие… Что у костра обычно рассказывают?

— Сказки? — Назар выглядел уставшим, но оглядываться на лес перестал, а вот я с каждой минутой чувствовала себя всё более и более неуютно. — Могу рассказать про гуцулов, которые здесь жили и живут испокон веков. Их легенды.

— Ну, если не очень страшно и девушки с воплями не сбегут от тебя в лес, то валяй, — Андрей оперся спиной о дерево и приготовился слушать.

— Только правда, не нужно очень страшное, — жалобно попросила Олеся. — Мне и так не по себе. Всё время кажется, что из леса на меня кто-то смотрит.

— Тебе тоже? — Я повернулась к ней. — И мне!

— Да и мне порой что-то похожее мерещится, — признался Андрей нехотя. Ему очень не хотелось выглядеть трусом.

Назар зыркнул в сторону леса и выдавил из себя улыбку.

— Это просто с непривычки, наверное. Если бы это было животное, хищник, то он уже или напал бы, или отстал. Да и я бы заметил. Так будете слушать?

Мы кивнули, и он устроился поудобнее, начиная рассказ.

— Все вы знаете, что самая высокая гора в Карпатах называется Говерла? — спросил он и мы дружно закивали. — А почему она так называется?

Мы переглянулись. Похоже, ответ на этот вопрос знал только Назар.

— А вот как дело было. Легенда гласит, что в одном посёлке жил молодой парубок, звали его Прут. Однажды возвращался он домой с пастбища поздней ночью и встретился в лесу с дочерью царя гор Говерлой. Они полюбили друг друга с первого взгляда, но Говерле запрещено было встречаться с простым смертным. Влюблённые встречались тайно, но отец Говерлы всё равно узнал обо всём и страшно разгневался. Чтобы парень не нашёл Говерлу, отец превратил её в скалу на самой вершине гор, спрятал от людских глаз. Прут обошёл все горы и полонины в округе, но не смог найти возлюбленную. Он взбирался всё выше и выше. Совершенно обессиленный, он присел у скалы и заплакал. И плакал так долго, что окаменел, но слёзы всё продолжали течь. С его слёз натекла река и назвали ту реку Прутом.

Назар замолчал. Мы с Олесей печально вздохнули. Андрей смущённо хмыкнул. В тишине только и было слышно, как потрескивают дрова в костре. Внезапно раздался резкий крик какой-то ночной птицы, и мы все вздрогнули — волшебство рассеялось.

— Да, красивая сказка, — сказала я, кутаясь в шарф. — Неужто все названия здесь связаны с несчастной любовью?

— Ох, это так романтично! — восхищённо протянула Олеся.

— Не все, но многие. Есть ещё похожая легенда об озере Синевир.

— О, я читала про это озеро! — вспомнила я.

— А я кино смотрела... — Начала Олеся, но голос её сник. — Правда, там были какие-то не очень интересные ужасы. Про странных людей с головой как у собаки, что ли.

— О, псоглавцы! Я читал про них. Точно, это же легенда Карпат. — Андрей радостно рассмеялся, довольный, что ему тоже есть что сказать.

— Да, там были эти самые псоглавцы. Они всех убили… Или не всех? В общем, они были жуткими, а сам фильм мне не понравился.

Назар воровато оглянулся на лес и придвинулся ближе к костру, протягивая к живительному огню руки.

— Давайте я лучше про само озеро расскажу. — Сказал он и помешал палкой костёр. Искры взметнулись в небо. — В давние времена земля, где теперь находится озеро, принадлежала богатому графу, и люди должны были работать на него: пасти овец и коров, рубить лес.

Жена графа умерла после родов и оставила ему дочь, которая стала его единственным утешением. Мать назвала её Синь, потому что девочка родилась с такими синими глазами, которые казались синее самого неба.

Синь выросла очень красивой, а граф гордился своей дочерью превыше всего. Как-то граф приказал везти себя в горы — хотел посмотреть, хорошо ли работают лесорубы. А дочь попросилась вместе с ним. Пока граф занимался делами, Синь пошла на полонину, собрать букет цветов. Вдруг девушка услышала звуки сопилки, оглянулась и увидела парня — это он так хорошо наигрывал. Это был Вир — пастух, который работал на её отца. Синь подошла к нему, и Вир онемел, поражённый её красотой. Девушка обратилась к нему, прося играть ещё и ещё. А когда пришла пора возвращаться, то они договорились встретиться здесь завтра — ведь полюбили они друг друга, как говорится, с первого взгляда.

Прошла неделя, вторая, Синь и Вир уже не представляли жизни друг без друга, но тут об их встречах узнал отец-граф. Гневу его не было предела, и он запретил своей дочери видеться с чабаном и позорить свой род. Однако Синь характером пошла в отца: заставить её сделать что-то против воли было невозможно.

И тогда граф приказал убить Вира. Графские слуги подстерегли чабана и сбросили на него каменную глыбу с высокой скалы.

Узнав об этом, Синь прибежала к месту гибели любимого, обхватила руками камень и заплакала, и столько слез пролила бедная девушка, что на том месте возникло озеро. Вода в озере чистая, как слеза, и синяя, как глаза Сини, а посередине виднеется верхушка той каменной глыбы, что погубила её возлюбленного. А озеро люди так и назвали — Синевир.

Мы с Олесей снова вздохнули. И почему все сказки Карпат такие грустные?

— Слушай, — Андрей словно прочитал мои мысли, — а повеселей ничего нет? Что ж у тебя все сказки без «долго и счастливо»?

— Ну, ты захотел, — усмехнулся Назар. — Разве у ночного костра весёлые байки травят? Тут же пугать надо!

— Ага, а сам говорил, что к ночи страшилки нам ни к чему.

— Ладно, есть у нас тут ещё всякое… Вот вы в нечисть лесную верите?

Мы переглянулись и помотали головами, но как-то уже не очень уверенно. Всё же ночью в лесу все эти сказки казались намного реальнее, чем дома у компьютера.

— А зря, — Назар устроился поудобнее, — вот, например, мавки…

— О, читала. Учила. Знаю, — уверенно заявила Олеся.

— Так все читали-учили. Да только никто со школы в лес на экскурсию не водил, с ними не знакомил…

— А что, так можно было? — невольно вырвалось у Андрея, и все рассмеялись.

— Можно, не можно… а только встретить мавку, на самом деле, не к добру. Заманит в лесную чащу, зачарует… Они ведь в жизни вовсе не такие, как у Леси Украинки в книжке.

— А жаль. — Вздохнул Андрей. — Помню, в книжке она мне очень нравилась. Такая настоящая: «Ні! я жива! Я буду вічно жити! Я в серці маю те, що не вмирає» — процитировал он.

— Да, красивая история. А в жизни они что же? Как русалки? — Олеся даже вперёд немного подалась, готовая слушать.

— Ну, почти. Вообще, мавки сеют цветы, за деревьями в лесу приглядывают. А русалки наши — они ж без хвостов и чешуи. Могут заманить, заговорить, защекотать… Есть ещё дикая баба и лесовица. Да и, как и от любой нечисти, лучше от них держаться подальше.

— А оборотней там, или леших тут не водится? — шёпотом спросила Олеся, невольно оглядываясь на лес, который стеной возвышался за их спинами. В лесу где-то что-то потрескивало, слышались странные шорохи. Казалось, там кто-то бродит, вздыхает, глядит на них сердито, хмуро.

— Лесовик есть. Он с охотниками дело иметь любит. Даёт хорошую охоту, добычу, а взамен душу просит. А есть блуд. Этот как леший — может водить по полю или лесу, а ты и не заметишь, что по кругу топчешься. А может и к вовкуну, вовкулаку заманить. Тогда совсем худо придётся. Эти как раз вроде оборотней. Но они тоже разные. Кто только скотиной питается, а кто и на человека с удовольствием нападёт.

— Да, интересно… — протянул Андрей и вдруг зевнул. — Пора нам, наверное, укладываться, завтра путь долгий, все устали.

— И правда, — Назар поднялся и потянулся, — пойдём, что ли, отойдём. Девочки — налево, мальчики направо…

Все рассмеялись и послушно разошлись в разные стороны, боязно оглядываясь.

Вернувшись к костру, я заметила, что Андрей сосредоточенно раскладывает по земле лапы елей.

— Это что? Вы там дрова рубили? -пошутила Олеся.

— Типа того. Назар говорит, что на этом мягче, чем на земле, и не так холодно. И похоже он прав. Мы же без палатки, без спальников. Замёрзнем быстро, а к костру в нашей синтетике лучше не лезть — можно запросто вспыхнуть от малейшей искорки.

— А укрываться тоже ёлкой? Колется же! — я отдёрнула руку, попытавшись только ухватиться за ветку.

— Назар сказал, чтобы мы настил сделали, а он сейчас ещё пару притащит и сам всех укроет. Так что ложимся, да потеснее друг к дружке прижимаемся.

Олеся хихикнула.

— Чур, девушки внутри!

— Это уж как пить дать, — улыбнулся ей Андрей.

— Надо пойти Назару помочь, наверное, — нерешительно сказала я, посмотрев на густой и чёрный лес. Идти в него решительно не хотелось.

— Ну, он не просил… — так же неуверенно протянул Андрей.

— Ладно! — Я изобразила смелость на лице, что не очень получилось, судя по выражению лиц ребят, — Вы раскладывайте ветки, а я пойду гляну. Я тут недалеко, если что — позову.

— Отличная идея. Только в сам лес далеко не заходи, он густой, даже костёр почти не видать, — посоветовал Андрей и снова склонился к лапнику. Олеся осталась с ним.

Стоило мне войти под тень смерек, как света от костра и впрямь стало очень мало. Костёр-то я видела, а вот вокруг себя… Шла я почти на ощупь, но решила, что бояться глупо. Ведь вот же, в десяти шагах, ребята, а впереди где-то Назар. Я прислушалась, но треска ломающихся веток не услышала. Может, он их уже волочёт к костру?

Я прошла ещё немного вперёд и уже хотела позвать Назара, когда сбоку мне вдруг почудилось движение. В ужасе замерев, я буквально чувствовала, как волосы у меня на голове поднимаются дыбом. Я прижалась к огромной ели и осторожно посмотрела в ту сторону, откуда мне чудился невнятный шум, но рассмотреть ничего не смогла. Только что-то большое и тёмное шевельнулось между старых смерек. Испуганно вскрикнув, я опрометью, почти не глядя под ноги, кинулась к костру.

— Что случилось? — Андрей кинулся мне навстречу и поймал, прижав к себе и испуганно вглядываясь в темноту за моей спиной.

— Там…там… — я слова не могла вымолвить, задыхаясь не от бега, а от страха. Сердце, казалось, готово выскочит из груди.

К нам подошла Олеся, испуганно вглядывающаяся в лес.

— А где Назар?

— Я не…не нашла его, — мой голос дрожал, да и всю меня трясло.

— Олеся, дай ей воды, — попросил Андрей.

Меня напоили, усадили к костру, но я всё равно постоянно оглядывалась на лес, пока оттуда, наконец, не появился Назар. Он шёл быстро и был явно чем-то раздражён. Заметив наш перепуганный вид, он будто споткнулся.

— Что ещё случилось? — спросил он.

— Аня хотела помочь тебе, зашла в лес, а там… — Андрей повернулся ко мне, потому что не знал, чего я так испугалась.

— А там тебя не было, а был кто-то большой и чёрный!

— Ты его рассмотрела? — Назар жадно ждал ответа, испуганно оглянувшись на лес.

— Нет. Только услышала шорох и вроде как разговор, но слов не разобрала, а потом тень двинулась, и я убежала.

Мне показалось, или Назар вздохнул с облегчением?

— Вот и хорошо. Я же предупреждал — тут всякое встретить можно. Не нужно по одному от костра отходить.

— А ты?

— Ну, я же не в первый раз. И я местный. Давайте ложиться, — он подтолкнул Олесю к лежанке, и мы стали устраиваться на ночлег.

Я долго не могла уснуть. Было неудобно, кололись иголки, в бок упиралась какая-то ветка. Я не могла никак согреться. Да и пережитый страх ещё не выветрился. А вертеться и мешать спать остальным мне было стыдно. Поэтому я просто тихонько лежала с закрытыми глазами и пыталась представить себе, что я дома, в тёплой мягкой постели. Прошло уже несколько часов, и я уже, кажется, даже начала дремать, когда я услышала шорох совсем рядом и открыла глаза. Назар, который лежал рядом с Олесей, тихонько встал. Огонь от костра уже почти погас и мало что было видно, но я поняла, что он направился в лес. Решив, что он скоро вернётся и переживать за него нечего, ведь сам же говорил, что местный и знает побольше нашего, я снова прикрыла глаза, но в душу закрались сомнения. Через минут десять я поняла, что для похода в туалет Назара нет как-то очень долго. Подождав для верности ещё несколько минут, я не выдержала и стала потихоньку выпутываться из лапника, которым нас накрыли сверху. Олеся что-то пробурчала, но не проснулась. Андрей даже не пошевелился. И я осторожно встала. Я твердила себе, что это плохая идея, но ноги сами несли меня к полосе деревьев. А едва зайдя за первые смереки, я услышала странные звуки. Кто-то не то поскуливал, не то постанывал. А между этими звуками слышался неразборчивый и испуганный тихий голос. И голос этот явно принадлежал Назару. В борьбе между желанием замереть на месте, бежать сломя голову с воплями в лагерь или подойти поближе и посмотреть, что там происходит победило любопытство. Городской житель, я хоть и боялась всего мистического и неизвестного, но мой мозг подкидывал мне рациональные объяснения происходящего. Например, что Назар нашёл брошенных щенков…Ну, ладно, волчат, к примеру. Поэтому я потихоньку двинулась вперёд, уже предвкушая, как мы спасаем бедных маленьких…

То, что я увидела, мне уже никогда не забыть. Всего в нескольких десятках метрах от нашего импровизированного лагеря была небольшая поляна. Луна была яркой, но лес всё равно оставался очень тёмным, и я не сразу поняла, с кем разговаривает наш проводник. А когда поняла, то ноги просто приросли к земле, а в горле замер крик. Наверняка это и спасло мне жизнь. Назар стоял ко мне боком, чуть склонившись, как будто кланяясь. А напротив него стояло нечто такое, чего я не могла представить и в страшном сне. Ростом выше Назара почти на две головы, вместо рук что-то волосатое и вроде бы с когтями — что-то там поблёскивало в лунном неверном свете, а вместо человеческой головы у этой твари была голова собаки. Огромной собаки. Его пасть открывалась и оттуда вырывалось то самое порыкивание и поскуливание, которое я слышала.

— Я сделал как вы велели! — расслышала я слабый возглас Назара, — Они ничего не помнят, и они идут за мной и почти не задают вопросов. Скоро я выведу их к вам.

Псоглавец (кажется именно так называли его ребята?) что-то прорычал, а Назар отшатнулся.

— Но я не виноват, что медленно, они же не могут бежать весь день! А машину брать было нельзя, их бы нашли тогда быстро. И меня.

И снова страшное рычание, и снова Назар сгибается, обхватывает себя руками за плечи и дрожит.

— Я всего лишь хотел заработать. Вам же нужны рабы. А мне золото. Но теперь…

Тварь сделала шаг к Назару и приподняла руку, а он съёжился, как в ожидании удара.

— Пожалуйста, пожалуйста… — проскулил он, — Я всё сделаю…

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. «Только не двигайся, не двигайся! И тогда они тебя не заметят!» — мысленно твердила себе я, не в силах отвести взгляда от этих двоих. Мне нужно было предупредить Олесю и Андрея, нужно было что-то делать, но так, чтобы Назар не узнал, и чтобы эта тварь меня не заметила!

И тут псоглавец повернул голову в мою сторону и втянул носом воздух, принюхиваясь. Назар тоже повернулся в мою сторону. Мне показалось, что они смотрят прямо на меня, хотя я стояла в глубокой тени. Псоглавец сделал шаг в мою сторону, но тут с противоположной стороны что-то зашумело, захлопала крыльями какая-то большая птица, заухало и закричало страшным голосом, и псоглавец остановился. Он ещё раз рыкнул что-то Назару, оттолкнул его так, что тот кубарем покатился куда-то в сторону, зло дёрнулся в мою сторону, но передумал и бегом кинулся туда, откуда доносились странные и страшные звуки. А я опрометью кинулась обратно к костру.

Я растолкала ребят, всё время оглядываясь на лес, откуда должен был выйти Назар, но того всё не было и это было мне на руку. Андрей просыпался с трудом, зато Олеся подскочила почти сразу и засыпала меня вопросами.

— Что случилось? Что ты делаешь, зачем ты его будешь? Да что происходит? — трещала она как из пулемёта, но у меня не было времени объяснять.

— Быстро, собери все наши вещи! — приказала я так грозно, как только могла, и она послушно кинулась собирать свои вещи, что-то бормоча себе под нос.

Андрей тряс головой и пытался прийти в себя, но его глаза никак не могли открыться, и я со всей дури влепила ему оплеуху. Это подействовало, как ушат холодной воды.

— С ума сошла?! — возмущённо заорал он, вскакивая на ноги, — А если я тебе сейчас врежу? — он замахнулся, но я откуда-то знала, что он не ударит.

— Быстрее, нужно немедленно бежать! — зло сказала я ему, сунув ему в руки рюкзак и хватаясь за свой, — Бросайте всё, возьмите только тёплые вещи и воду. Скорее! Скорее!

— Да что происходит? — снова не выдержала Олеся, — И где Назар?

— Быстрее! — Паниковала я, — Назар в лесу! Я только что видела его с этими… Ну, как в кино, про которое ты говорила!

Олеся растерянно замерла, перестав собираться.

— С кем? — удивлённо переспросила она.

Андрей тоже замер, уставившись на меня во все глаза.

— С тварью этой, с собачьей головой. Быстрее же, не стойте истуканами! — Я практически готова была бежать, но не оставлять же их тут. Да и страшно одной в лесу, особенно теперь, когда я знаю, кто там бродит.

— То есть, тебе приснился какой-то кошмар, и ты подорвала нас среди ночи куда-то бежать? Ты с ума сошла?! Ещё и врезала мне! — обиженно воскликнул Андрей.

— Да? Кошмар? — мне захотелось стукнуть его ещё раз, — А Назар тогда где? — Яду в моём голосе позавидовал бы сам Снейп из небезызвестного фильма о волшебнике-очкарике, — Во сне?

— Мало ли где… Может, он отлить отошёл, а ты тут…

— Да не приснилось мне! Я вам потом все подробно расскажу, а сейчас бежать надо. Я не знаю, реальность это или маска у того придурка такая была, но он рычал, и скулил, и выл, а Назар реально испугался его! Я видела, потому что за ним пошла, когда он в лес ушёл. А где он теперь я не знаю! Эта тварь оттолкнула его, и он кубарем укатился куда-то, я не проверяла куда! Уж простите, не до того мне было — хотела поскорее вас предупредить и бежать. Зря, видно! Надо было хватать рюкзак и сваливать, а не возиться тут… — я сорвалась на слёзы, и Андрей с Олесей виновато переглянулись.

— Ладно, Ань, ну, чего ты? Так может Назару помощь нужна, а мы тут… — растерянно протянула Олеся, оглядываясь на лес, но не решаясь сделать ни шагу.

— Помощь?! — Я почти сорвалась на крик, — Да он вёл нас продать этим тварям, за бабки, понимаешь? Он сам сказал! — Я выдохнула и прошипела сквозь зубы. — В общем, или вы идёте, или я одна…

— Успокойся, мы готовы. Побежали? — Андрей потянул меня за руку в противоположную сторону от той, откуда я все время ожидала появления Назара, потому и оглядывалась туда испуганно. Я молча кивнула, и мы рванули от тлеющего костра и вскоре растворились в темноте.

Как мы не переломали себе ноги — не знаю. Не иначе, как хранила нас какая-то сила в этом лесу. Вскоре костёр перестал мелькать за деревьями, зато отчётливо слышался плеск реки. Мы остановились и, опершись руками об колени, пытались просто отдышаться. Наконец, Андрей тихо заговорил.

— Интересно, мы далеко отбежали или как положено человеку ночью в лесу — дали кругаля и сейчас не так и далеко от старого лагеря? -с сомнением спросил он.

— Надеюсь, что далеко, — прохрипела я, ещё не успев отдышаться как следует.

— Надо идти дальше. Мы не кружили, плеск реки как был слева, так и остался. Это значит, мы бежали вдоль неё всё время.

Мы с Андреем с уважением покосились на Олесю.

— Точно, — сказала я, — Давайте и дальше держаться реки. Должно же быть хоть какое-то село на её берегу?

Мы решили, что бежать дальше нет смысла, но и останавливаться нельзя, а потому просто пошли. Вскоре между смереками стал пробиваться свет, и мы вышли к самой реке. Тут было светлее, хотя светать ещё и не начинало. Просто деревьев было меньше. Но и нас было хорошо видно. Мы остановились совсем ненадолго — я рассказала всё, что успела услышать про нашу потерю памяти и про то, что Назар нас куда-то вёл, прямо в лапы к этим псам. Ребята испуганно озирались на лес, а меня то и дело пробирал озноб, стоило вспомнить эту мерзкую тварь.

К рассвету мы прошли довольно много. Но меня всё равно не оставляло ощущение, что за нами следят, и это пугало больше всего. Я то и дело оглядывалась, всё время ожидая, что вот сейчас из леса выскочит множество этих псоглавцев и разорвёт нас в клочья. И Назар тоже мог легко нагнать нас. Хотя его я не боялась — Андрей был определённо сильнее его, да и мы с Олесей не остались бы в стороне. Оставалось только загадкой, как он умудрился подчистить нам память и не мог ли он тем же способом управлять нами вообще? Что это? Колдовство? Магия? Гипноз? В наше время о карпатских мольфарах не слышал только глухой, но они вроде не занимались такими гадкими вещами. Хотя, кто ж их разберёт?

Такие мысли крутились, видимо, не только в моей голове, потому что Андрей периодически вздыхал, и они с Олесей косились на край леса не реже меня. Адреналин придал нам сил, и мы шли пол ночи и почти весь день. Только к вечеру я поняла, что дальше идти просто не могу. Я молча опустилась на прибрежные камни и Олеся, как-то облегчённо всхлипнув, осела рядом. Андрей вздохнул, но молча принялся собирать хворост.

— Думаешь, стоит рискнуть и развести костёр? — спросила я.

— Думаю, нам нужна горячая пища, или хотя бы питье. А после этого нужно снова трогаться в путь.

— Я больше не могу, — Олеся простонала и повалилась на гальку.

— Боюсь, что я тоже, — сказала я, — ноги не держат.

— Девочки, сейчас посидим, отдохнём, и станет легче, — Андрей уже складывал костёр.

— Не хочу есть, — заявили мы хором с Олесей и слабо улыбнулись.

— А я хочу. Значит так, я ем, потом мы пьём и…

Из леса послышался треск, и мы все трое, не сговариваясь, вскочили на ноги. Куда только делась усталость? Мы готовы были бежать сломя голову прямо сейчас. Но Андрей быстро сориентировался.

— Отставить побег, — велел он, улыбаясь, — это не враг. Это просто…

Что просто мы так и не поняли, потому что из леса внезапно пополз такой густой туман, что мы перестали видеть сначала лес, потом берег, а потом чуть не потеряли друг друга, успев в самый последний момент схватиться за руки. В тумане не было слышно никаких звуков, даже наши голоса как будто затихли. Я звала друзей, пытаясь притянуть их за руки поближе к себе, но они не двигались и тоже кажется кричали, но я слышала только отдельные звуки. И те вскоре исчезли, растаяли.

Хорошо, что весь этот кошмар длился не долго. Вскоре я уже могла различить силуэты Олеси и Андрея, но выпускать их руки не собиралась. Туман тёк между нами, как молочная река, омывая наши фигуры. Он опускался всё ниже и вот я уже видела лица таких же как я, испуганных и ошеломлённых, ребят, а наши ноги всё ещё были окутаны облаком. Мы наконец шагнули друг к другу, не решаясь разжать пальцы, и вместе наблюдали, как уползают языки тумана, как его белёсые щупальца тонут в реке…

В реке? Я всмотрелась в берег, пытаясь понять, что не так с водой, когда Олеся вскрикнула и кинулась к ней.

— Смотрите! Это не река! Это… — она беспомощно оглянулась на нас.

— Озеро… — Андрей поражённо смотрел на воду.

— Какая синяя вода, — прошептала я и вдруг вспомнила легенду, рассказанную Назаром, — неужели это Синевир?

— Но ведь он должен быть километров за сто пятьдесят от того места, где мы были? — спросил Андрей.

Мы только пожали плечами. Карты не было, телефоны не работали. А местность была нам не знакома.

— Я даже не знаю, где было то место, на котором мы очнулись, что уж тут говорить, — расстроенно сказала Олеся.

— Я тоже, да и как мы могли бы это помнить, если нам каким-то волшебным образом стёрли память? — я недоуменно пожала плечами.

— Это да. Ну, что ж — если теперь мы каким-то чудом оказались на берегу Синевира, в этом тоже есть свои плюсы, — Андрей легонько плеснул водой.

— Какие же?

— Ну, например, мы теперь точно оторвались от погони, если такая была, да и Назар нас не найдёт.

— Если только его тоже не перетащило следом за нами сквозь туман.

— М-да, — Андрей почесал макушку, — но всё равно, здесь я чувствую себя уверенней. Как будто там кто-то всё время следил за нами, а тут — нет.

— Ты тоже? Тоже это чувствовал? — воскликнула я.

— Ну, да. Постоянно.

— И я! — Олеся поднялась и огляделась, — А здесь лес как будто добрее. Мне почему-то совсем не страшно.

— Тогда давайте готовиться к ночлегу. Совсем скоро стемнеет окончательно, уже вон сумерки подступают к воде.

— Давайте. Завтра надо будет пройтись по берегу, поискать ручей, а то питьевая вода почти закончилась, а без неё нам придётся хуже, чем без еды.

— Только один никуда не ходи. Встанем, соберёмся и пойдём все вместе, — предупредила я.

— Хорошо. Давайте не расходиться далеко. Разве что за кустик или дерево. А то вдруг снова такой же туман, раскидает ещё нас по всей планете.

Мы собрали как можно больше хвороста и несколько больших веток. Почему-то всем троим хотелось побыть у большого костра, светлого и горячего. И страха, что нас заметит кто-то плохой — не было вовсе. Как будто мы были под охраной этого леса, этого озера, этого места в целом.

Сидя у костра, мы не боялись повернуться спиной к вековому лесу, шутили, смеялись. Проснулся зверский аппетит, и мы с удовольствием поели горячей еды. Казалось, всё то, что произошло с нами ещё вчера и сегодня, отошло далеко и не беспокоит. Мы строили планы на завтра, пытались сориентироваться по звёздам, и жалели, что у нас нет гитары.

Может, именно потому, что внутри нас бурлило какое-то безудержное, бесшабашное веселье, мы и не заметили его. Он вышел из леса и подошёл к самому костру — старик, высокий и худой, в белёной льняной рубахе-вышиванке.

Почувствовав присутствие кого-то чужого, мы затихли, но даже не успели как следует испугаться. Он учтиво поклонился нам и в ответ захотелось даже встать и присесть в реверансе, что ли — настолько учтивым был этот дедушка. Андрей вежливо ответил на приветствие и предложил гостю сесть и поесть с нами, но старик отказался. Он стоял и рассматривал нас с другой стороны костра, и казалось, что он смотрит в самую душу. Я уже не знала, куда спрятаться от его проникновенного взгляда, когда он перевёл взгляд на Андрея, а потом и на Олесю. Наконец, ему надоело нас разглядывать, и он заговорил.

— Очутились вы тут не по своей воле. Но и того, кто привёл вас, нет поблизости. Что делать надумали?

— Завтра решили тропку поискать, чтобы к людям выйти. Иначе никак не выберемся. Или может ты, дедушка, дорогу подскажешь? — ответил Андрей и поднялся.

— К людям — это правильно, это хорошо, — степенно ответствовал дед. А тропку может и покажу. Зависит от вас.

— Что же мы должны сделать, дедушка? — спросила Олеся.

— Вы — ничего, девоньки. А вот парубок ваш если станцует со мной, уважит старика, то и дорогу покажу, и от беды оберег дам, — дед лукаво глянул на Андрея. Тот смутился.

— Я не мастер танцевать, дедушка. Да и музыки нет, — отводя взгляд, тихо ответил Андрей.

Мне показалось, он начал догадываться, что перед нами не просто человек. Да и я сама, после слов о танцах, стала припоминать, что что-то такое читала…

Олеся вдруг охнула и прикрыла рот ладонью. Её испуганный взгляд метнулся с Андрея на меня, на деда и снова на Андрея. Тот стоял, боясь поднять глаза и не зная, что делать дальше.

— Музыка тебе нужна? Будет музыка. А про танцы не ври — умеешь ты. Или позабыл, чему дед твой учил тебя?

Андрей ещё ниже опустил голову. Мы с Олесей поражённо уставились на него.

— Ты?.. — Олеся, кажется, и сама не знала, что именно собиралась спросить, потому и замолчала, но Андрей вдруг сам заговорил.

— Мой дед был мольфаром. Он жил в Карпатах, и меня, маленького ещё, несколько раз привозили к нему родители. Отец привозил, и мама неохотно уступала ему. И как только смогла — перестала привозить меня к деду. А мне у него нравилось. Он учил меня понимать природу, показывал заповедные места, целебные травы, рассказывал чудесные сказки… Это я тогда думал, что сказки, а теперь вот…

— Да, я — не сказка, — усмехнулся дед, — и танцы — не сказка. Так как? Вспомнил танец? Или ты уже и не гуцул? — он смотрел на Андрея, слегка прищурившись, и как будто брал его на «слабо» — голос звучал немного насмешливо, но по-доброму.

И Андрей не выдержал, вскинул голову, расправил плечи.

— Я не забывал его, — спокойно ответил он деду, — просто не думал, что ещё хоть раз буду становиться в коло, да ещё с самим Чугайстром.

Дед поклонился.

— Ты, парубок, время не тяни. Вижу я, ты не только имя моё и танец вспомнил. А значит знаешь, что времени у меня до рассвета, — он кивнул в сторону востока, — не так и много осталось. Ну, что решил? Сам знаешь, танцевать Аркан — не девчонку кружить. Загадаешь правильно — ответ будет. А то и желание исполнится. Кто знает, может и впрямь один шанс у тебя в жизни выпал?

Андрей кивнул, скинул с себя ветровку, оставшись в одной футболке, и шагнул в сторону поляны, чуть в сторону от костра, но обернулся к нам с Олесей, испуганно замершим и ничего толком не понимающим.

— Что бы ни случилось — не подходите к нам. Пока я или он, — Андрей кивнул в сторону деда, — сами не подойдём. Даже если что страшное произойдёт, если увидите что-то — не бойтесь, морок это. Чугайстер к колу никого не подпустит из нечисти. Даже этих тварей с пёсьими головами. А если я упаду… Всё равно не подходите. Он тогда скажет, что делать. Всё поняли?

Мы закивали, и он подошёл к уже ожидавшему его на поляне…уже и не деду, а скорее к зрелому мужчине. Замер напротив него, глядя прямо в глаза. И тут началось волшебство…

Это действительно был танец. Я похожий даже на ютубе как-то видела, когда концерты певицы Русланы смотрела. Но там было всё постановочное, и народу на подтанцовке была куча, а тут, прямо перед нами, творилось чудо настоящего Аркана. Они кружили друг напротив друга, не отводя глаз, подходили близко и расходились, а потом взялись за плечи и пошли по кругу, всё увеличивая темп, что-то иногда вскрикивая, притопывая. И я вдруг услышала музыку. Не игру на каких-то инструментах, а что-то такое невероятное, от чего мурашки побежали по коже и волосы зашевелились на голове. Олеся подползла ко мне и вжалась, вся дрожа.

— Ты тоже это слышишь? — тихо, одними губами, спросила она и я кивнула. Казалось, это звучали сами лес и горы. Я не могла отвести глаз от двух танцующих мужчин — настолько древней силой веяло от них. Вдруг Олеся испуганно сжала мою руку — лёгкий туман, даже, скорее, дымка, окутала танцующих, и мне почудилось…нет, их действительно стало трое. Полупрозрачная фигура вступила в круг лунного света, которого почему-то не достигал свет от костра, потрескивавшего за нашими с Олесей спинами, и влилась в коло. А из леса всё выходили и выходили мужские фигуры, чтобы присоединиться к таинству и станцевать этот мистический танец. Затаив дыхание, мы с Олесей не могли отвести взгляда от суровых мужских лиц, от отточенных движений, от кружения обнявшихся за плечи танцоров.

И вдруг — я тихонько ойкнула, и Олеся крепче прижалась ко мне — Андрей споткнулся. Они танцевали, кажется, уже несколько часов. По крайней мере, костёр прогорел и почти не давал света. Конечно, он устал. Но, судя по всему, он не имел права прерывать танец. Мне было очень страшно за него, потому что я понятия не имела, что случится, если он вдруг упадёт или просто остановится. Он пошатнулся, но его подхватили тени, поддержали под руки, закружили, не дав упасть. Я почти не различала среди кружащихся в танце деда Чугайстра, но сейчас, после того, как силы стали оставлять Андрея, заметила хищный блеск его глаз. Он не сводил в Андрея пристального взгляда, ловя каждое его движение. Я мельком посмотрела на часы — до рассвета оставалось совсем немного, и я мысленно пожелала Андрею выдержки и сил дотянуть до него, не упасть, удержаться. Рядом что-то шептала, не сводя глаз с Андрея, Олеся.

И вот первые лучи ясного солнца окрасили самые высокие смереки над нашими головами. По полянке снова пролетел лёгкий туман, на мгновение закрыв от наших взглядов коло Аркана, а потом мы увидели, как он расходится в стороны деревьев, унося с собой танцевавшие тени, а Андрей обессиленно оседает на колени, опершись руками о влажную от росы траву, и к нему склоняется дед Чугайстер.

Олеся уже рванулась к ним, но я удержала её, твёрдо помня наказ не подходить к ним. И оказалась права. Дед помог Андрею подняться и подвёл к нам. Костёр, практически совсем потухший, вспыхнул с новой силой от одного его взгляда, и мы подхватили измученного парня, укладывая его на наши нехитрые пожитки. Он открыл глаза и посмотрел на Чугайстра.

— Я смог, — хрипло выдохнул он.

— Да, — кивнул тот, — ты смог. Теперь отдыхай. Я сделаю как обещал, — в его голосе сквозило уважение, и я удивлённо глянула на деда. Он тоже посмотрел на меня. — Как придёт в себя — идите на восток, вдоль озера. Там будет тропка — она и выведет к людям. А там уже все эти ваши телефоны заработают, там автобус — цивилизация, — он скривился. А за остальное не бойтесь. Вот, — он сунул руку в расшитую сумочку на поясе и достал расшитый вышивкой пояс, — повяжете ему, — он кивнул на Андрея, и никто к вам с лихими мыслями и близко не подойдёт. А теперь прощайте.

— А как же Назар? — не удержалась я, — Он где?

Дед остановился, нахмурился, но всё же ответил.

— А Назар тот — не наш. Он псоглавцам за золото продался. Заманивал людей к ним на погибель. Давно его искали. Теперь, думаю, они сами его накажут, — он развернулся и вдруг порыв непонятно откуда взявшегося ветра взметнул искры от костра, листья, пыль… а когда утих — его как и не было. И даже следов на полянке не осталось от их странного и волшебного танца.

Всё вышло как старик и говорил: Андрей проспал несколько часов, а когда проснулся — был полон сил и энергии. Мы поели, собрались, и Олеся торжественно повязала ему пояс, что оставил Чугайстер. Андрей даже не удивился, только мечтательно улыбнулся, и мы отправились на восток, вскоре выйдя к людям, к той самой цивилизации, от которой так коробило лесного деда.

Конечно, мы обменялись номерами телефонов, но никто никому так и не перезвонил. По крайней мере, я ни с кем из них не связывалась, запретив себе вспоминать об этом приключении. Пока однажды, в какой-то передаче о Карпатах, не увидела молодого мольфара. У него были усы, и одет он был по местным карпатским обычаям. Даже имя его было другим, но с экрана на меня смотрел Андрей. Смотрел, улыбался и я поняла — вот оно, его желание, которое он загадал тогда, становясь в коло с самим Чугайстром. Не выйти из леса и спастись, а вернуться, найти свои корни, принять наследие деда, вышедшего той ночью в коло поддержать своего внука. И его мечта сбылась.

Я улыбнулась и выключила телевизор.

Смерека — разновидность карпатских елей.

Черный Черемош — река в Западной Украине.

Говерла — самая высокая гора Карпат

Прут — река, берет начало в Восточных Карпатах у подножия горы Говерлы

Парубок — парень, юноша.

Полонина — чистый от леса участок в горах, высокогорные пастбища в Карпатах

Сопилка — народный духовой музыкальный деревянный инструмент.

«Ні! Я жива! Я буду вічно жити! Я в серці маю те, що не вмирає»- Нет! Я живая! Я буду вечно жить! В сердце моём есть то, что не умирает! — цитата из поэмы украинской писательницы и поэтессы Леси Украинки «Лісова пісня».

Мавки, русалки, лесовицы, дикая баба, лесовик, вовкулак, блуд, вовкун, Чугайстр — фольклорные персонажи сказаний Украины.

Псоглавцы — зооморфные персонажи из культуры разных народов.

Коло или Аркан — священный гуцульский мужской танец.

Гуцулы — этническая группа украинцев, жители Карпат.

Мольфар — в культуре гуцулов — человек, который, как считается, обладает сверхъестественными способностями, знахарь, носитель древних знаний и культуры.