Не долг, а сердце всё решит (гет)

Пусть не долг, а сердце всё решит.

В путь меня ведет моя любовь.

Промчались годы, словно час,

Но я проснулась лишь сейчас,

И отвоюю то, что мне принадлежит.

 

Заходящее солнце сверкало на парижских крышах, словно пожар. Скоро оно скроется совсем, и станет темно. Ну, не то чтобы абсолютно — в большом городе ночь никогда не бывает непроницаемо темной, — но наверху свет фонарей и неоновых вывесок казался не таким ярким, как на улицах.

Ледибаг вздохнула, глядя на возвращающихся домой людей. В такие минуты бремя защитницы Парижа казалось ей особенно тяжелым.

— Добрый вечер, моя Леди.

Черный Кот подобрался незаметно, и Ледибаг невольно вздрогнула.

— Кот! — она сердито нахмурилась, повернувшись к нему. — Сколько раз тебе говорить, не подкрадывайся ко мне так?

— Извини, не хотел напугать, — он очаровательно улыбнулся, и в его голосе не было слышно ни капли раскаяния.

Ледибаг закатила глаза и отняла у него свою ладонь, когда он попытался поцеловать ее пальцы. На этот раз вздохнул уже Кот — тихо, без обычной рисовки и как-то безнадежно. Он тут же снова улыбнулся, но сердце Ледибаг больно кольнуло.

Она не смогла бы сказать, когда ее чувства к напарнику изменились и из простой дружеской привязанности превратились в нечто гораздо более глубокое. Наверное, это происходило так постепенно, что она просто не заметила.

Маринетт закончила коллеж. В лицее они с Адрианом оказались в разных группах — он выбрал физико-математическое направление, а она гуманитарное, — и они стали видеться гораздо реже. Ее былая пылкая влюбленность утихла, но и с Лукой не сложилось. Попытавшись с ним встречаться, Маринетт скоро поняла, что никогда не сможет дать ему то, чего он заслуживает. И они мирно договорились остаться друзьями. После этого Маринетт попыталась убедить себя, что ей вообще не до отношений. Мало того, что она героиня, защищающая Париж, так теперь еще и Хранительница Камней Чудес.

А Кот… Он просто всегда был рядом, ничего не требуя взамен. Надежный напарник, на которого можно положиться и которому она абсолютно доверяла. Верный друг, который поддержит, утешит и развеселит своими дурацкими каламбурами. Парень, который преданно и самоотверженно любил ее, несмотря ни на что.

И Ледибаг вдруг начала ловить себя на мысли, что ей безумно нравится его улыбка, от которой хочется немедленно улыбнуться в ответ. Что его шутки действительно забавны. Что в его лохматую шевелюру так и хочется зарыться пальцами и растрепать еще больше. Что у него очень красивые глаза и проникающий в самую душу взгляд.

Однако она упорно гнала от себя эти мысли. Потому что они не должны. Это опасно — если Бражник узнает… А теперь она еще и Хранитель — двойная ответственность. И чем больше Ледибаг хотелось нежно улыбнуться в ответ, позволить, наконец, Коту поцеловать ей руку — а, может, и не только руку — тем строже она делалась.

Кот улыбался, отпускал очередную шуточку и делал вид, будто всё в порядке. Но грусть в его глазах разбивала ей сердце, и приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы немедленно не броситься ему на шею.

— Начнем? — спросила Ледибаг, отведя взгляд в сторону в очередной попытке подавить в себе это желание.

— А я надеялся, что мы немного поболтаем, — протянул Черный Кот.

И хотя она не смотрела на него в этот момент, по голосу чувствовала, что он улыбается, и прекрасно представляла себе эту игривую улыбку.

Нет, не думать об этом.

— После патруля, — Ледибаг решилась все-таки посмотреть на него и чуть не столкнулась с ним носами, от неожиданности вздрогнув.

— Обещаешь? — с довольным видом протянул Черный Кот, даже не собираясь отстраняться.

— Обещаю, — буркнула она, чувствуя, что еще пожалеет об этом, и отодвинула от себя его лицо.

— Тогда до скорой встречи, моя Леди, — с еще более довольным видом ухмыльнулся он и раздвинул шест, чтобы перепрыгнуть на соседнюю крышу.

Ледибаг смотрела ему вслед, любуясь ловкими изящными движениями, пока он не скрылся из поля зрения. А потом, обреченно вздохнув, раскрутила йо-йо, чтобы в свою очередь отправиться патрулировать. Нет, с этим надо что-то делать, иначе она скоро не сможет сосредотачиваться на сражении. Сумела же она отпустить Адриана, сумеет и Котенка.

Вот только… Адриан не отвечал на ее чувства, а Черный Кот каждый раз смотрел с таким выражением, что Ледибаг внутренне растекалась розовой лужицей.

 

Пугавший Ледибаг разговор после патруля так и не состоялся. Она прыгала с крыши на крышу, внимательно осматривая окрестности в поисках возможных беспорядков и стараясь не думать о своем очаровательном напарнике, когда этот последний позвонил ей.

Как только она откинула крышку йо-йо, отвечая на вызов, раздался задорный, но слегка запыхавшийся голос Черного Кота:

— Крайне неприятное известие, Багинетт, — он усмехался, но она видела беспокойство в его глазах. — Акума неподалеку от башни Монпарнас.

— Поняла, — Ледибаг собрано кивнула. — Скоро буду.

Когда она добралась до башни, к ее большому удивлению, Черный Кот не носился вокруг акуманизированного, стараясь отвлечь его от мирных жителей, а заодно прощупать слабости, как делал всегда, а просто сидел на крыше. Подтянув колени к груди и положив на них подбородок, он задумчиво наблюдал за расхаживавшим внизу высоким мужчиной, с ног до головы одетым в белое и держащим в руке… скальпель? Во всяком случае что-то похожее, насколько могла судить Ледибаг с такого расстояния.

— Кот? — окликнула она. — Почему ты бездействуешь? И что делает акуманизированный?

Приглядевшись, она поняла, что люди не разбегаются от него в страхе, как это всегда бывало, а наоборот — собираются к нему.

— Наблюдаю, — задумчиво ответил Черный Кот, не поворачивая головы. — И знаешь… С трудом в это верится, но, похоже, он исцеляет людей.

— Исцеляет? — удивленно воскликнула Ледибаг. — Ты серьезно?

Черный Кот усмехнулся, наконец, повернувшись к ней.

— Как это ни дико звучит, но да, — а потом вскочил на ноги, воодушевленно заявив: — Слушай, а может, оставим его так: он вылечит больных, и всем будет хорошо.

Мысль была соблазнительной. Очень-очень соблазнительной. Но…

Ледибаг покачала головой:

— Мы не может вот так оставить бродить акуму — никто не знает, что в следующий момент прикажет ему Бражник. Сейчас исцеляет, но нет гарантии, что через пару минут не начнет убивать.

— Тут ты права, — огорченно вздохнул Кот.

А Ледибаг пришла в голову еще одна не слишком приятная мысль:

— И лучше бы нам справиться побыстрее. Учитывая, что Чудесное Исцеление отменяет всё, что творили акуманизированные, скорее всего те, кто сейчас вылечились, вернутся в исходное состояние. И боюсь, они не будут нам благодарны.

— О!

На лице Черного Кота появилось ошарашенное выражение, и Ледибаг невольно улыбнулась, но постаралась сразу же стереть эту улыбку. Одно короткое мгновение Кот молчал, и она почти видела, как крутятся шестеренки у него в голове, а потом зеленые глаза воодушевленно вспыхнули. Ледибаг поежилась. Этот энтузиазм был ей более чем знаком, и как правило означал, что она сейчас услышит нечто абсолютно безумное.

— А, может, ты не будешь применять Чудесное Исцеление? — заявил Черный Кот. — Разрушений никаких нет — и постараемся, чтобы не было, — и все выздоровевшие таковыми и останутся.

Или не такое уж безумное…

— Никогда не думала, что скажу это, — после некоторого размышления медленно произнесла Ледибаг, — но в твоей идее что-то есть.

Кот засиял и игриво подмигнул ей:

— Я знал, что когда-нибудь ты оценишь меня, моя Леди!

И ведь нарочно произнес это двусмысленным тоном, зараза ушастая! К собственному ужасу, Ледибаг почувствовала, что краснеет. Поэтому она поспешно повернулась обратно к злодею, сделав вид, будто обдумывает стратегию.

Акуманизированный прикасался скальпелем к людям, их окутывала малиновая вспышка, после чего они уходили довольные и повеселевшие. Впервые за всё время сражений с Бражником его жертва не несла разрушения, не стремилась убить, покалечить и тому подобное, а действительно делала доброе дело. Что ж это за человек такой, которого и акума не смогла сделать злым и эгоистичным? И что с ним случилось, что он эту самую акуму словил? Явно не обида — обиженный стал бы мстить. Какое-то горе? Может… у него кто-то умер, и он теперь пытается это компенсировать?

— Думаю, акума в скальпеле, — раздался голос Черного Кота прямо возле уха.

Ледибаг сосредоточенно кивнула, в который раз подавив сладкую дрожь от его манеры вторгаться в ее личное пространство.

— Что будем делать? — деловито спросил Черный Кот, отстранившись.

И теперь пришлось подавлять уже разочарованный вздох. Мотнув головой в попытке прогнать неуместные чувства — или хотя бы не обращать на них внимания, — Ледибаг предложила:

— Думаю, для начала можно попробовать с ним поговорить — он не выглядит злобным.

Черный Кот тут же удлинил свой шест и спрыгнул вниз. Ледибаг устремилась за ним.

 

Знай: ты мне давала жажду жить.

Знай: тобою я оправдан здесь.

Вода ручьев и неба высь

— Всё без тебя теряет смысл,

И лишь в тебе я вижу мир, каков он есть!

 

Поговорить не удалось. Едва заметив их, акуманизированный тут же растерял всё свое миролюбие. Он яростно взвыл, небольшой скальпель в его руке превратился в сияющий меч, а из другой руки, как у киборга, выехали гигантские ножницы. Находившиеся поблизости люди испуганно шарахнулись в стороны и поспешили скрыться.

— Нда, похоже, переговоры не задались, — пробормотал Черный Кот.

Ледибаг невольно хихикнула. Просто не могла ничего с собой поделать.

— Отдайте мне свои талисманы! — завел злодей обычную песню, бросаясь на них — передвигался он с поразительной скоростью.

Ледибаг и Черный Кот бросились в разные стороны, чем на мгновение повергли злодея в растерянность, и снова встретились, обогнув его.

— Что ж, радует то, что он способен только на ближний бой, — заметил Черный Кот.

— Я Хирург! — продолжил злодей, живо разворачиваясь к ним. — Я не позволю умереть больше ни одному пациенту! И вы не сможете мне помешать!

— Так вот почему он лечил людей, — пробормотала Ледибаг.

Она всегда жалела акуманизированных, но к этому человеку прониклась особенным состраданием. И как никогда захотелось придушить Бражника. Ладно еще более-менее серьезные обиды, но как можно пользоваться настоящей трагедией? Неужели у него не осталось ничего человеческого?

Хирург тем временем взмахнул мечом, и в их сторону полетело не меньше десятка острейших ножей. Ледибаг с Черным Котом бросились на землю, уклоняясь от них.

— Беру свои слова обратно, — выдохнул Черный Кот, когда они остановились, прокатившись несколько метров. — Что теперь?

Хирург уже готовился к новому нападению.

— Отступаем! — скомандовала Ледибаг, и они устремились на крыши, чтобы скрыться с глаз злодея и разработать план.

Проносясь мимо стены находящегося рядом здания, Ледибаг невольно вздрогнула. Ножи, которые швырнул в них Хирург, вошли в камень, как в масло, по самую рукоятку.

Когда они спрятались за первым же подходящим дымоходом, Ледибаг осторожно выглянула: Хирург пытался догнать их, но потерял, и теперь наматывал круги внизу, размахивая мечом и щелкая ножницами. Облегченно вздохнув, Ледибаг подбросила в воздух йо-йо:

— Талисман Удачи!

В следующее мгновение ей в руки упал красный в черный горох костыль. «И что мне с этим делать?» — уже привычно подумала Ледибаг, но не стала произносить вслух. Впрочем, Черному Кот это и не требовалось — он ответил на не высказанный вопрос:

— Огреть его по голове и, пока он приходит в себя, вырвать скальпель?

Ледибаг фыркнула и снова посмотрела на площадь внизу, пытаясь найти зацепки. Хирурга там не обнаружилось.

— Где он?

Кот пожал плечами и жестом предложил спуститься проверить. Секунду поразмышляв, Ледибаг кивнула.

На пустой площади она задумчиво осматривала окрестности, слегка прищурившись, пытаясь понять, что делать с выпавшим Талисманом Удачи. Ее размышления прервал испуганный крик Черного Кота:

— Ледибаг!

Резко повернувшись, она успела только мельком заметить неизвестно откуда появившегося Хирурга и блеск летящих в нее ножей, понимая, что убраться с их траектории уже не успеет. А в следующую секунду ее заслонил собой Кот, уронив обоих на землю.

Ледибаг облегченно выдохнула — ее Котенок опять успел вовремя и спас ее, — когда с ужасом увидела, как страшно побледневший Кот, вместо того чтобы, как всегда вскочить и протянуть ей руку, обмяк, навалившись на нее всем весом.

— Кот! — испуганно вскрикнула Ледибаг.

Из спины у него торчала рукоятка ножа, еще парочка прошла по касательной оставив у него на боках длинные кровавые полосы.

— Нет-нет-нет! — Ледибаг осторожно выбралась из-под напарника и положила его голову себе на колени. — Котенок, пожалуйста, не вздумай умирать! Не оставляй меня!

— Слушаюсь… моя Леди, — едва слышно выдохнул он и окончательно закрыл глаза.

Ледибаг едва не взвыла от отчаяния. Ее заставил встряхнуться только голос злодея, снова проревевшего:

— Отдайте мне свои Камни Чудес!

Ледибаг всхлипнула и, до боли закусив губу, подняла голову, оценивая обстановку. Хирург направлялся к ним, но ножи больше не метал. Возможно, не мог выпускать две партии подряд, и ему требовалась перезарядка. Хорошо.

Прежде всего надо поместить Черного Кота в надежное место. Раз костюм всё еще на нем, значит, он жив. И Ледибаг изо всех сил надеялась, что Чудесное Исцеление залечит его раны. Следовательно, ей надо как можно скорее победить злодея. Прижав к себе напарника, потерявшего сознание, и схватив выпавший Талисманом костыль, Ледибаг раскрутила йо-йо и устремилась обратно на крыши.

Устроив напарника, насколько можно удобно, на одной из крыш, в закрытом от любых взглядов месте, Ледибаг осторожно провела ладонью по его светлым взлохмаченным волосам.

— Дождись меня, Котенок. Держись.

А потом решительно встала и помчалась обратно. Осталось понять, что делать с костылем и как победить злодея.

Ответ пришел сам, когда, наблюдая из-за угла за принявшим прежний безобидный вид Хирургом (без рук-ножниц и сияющего меча), Ледибаг заметила на противоположной стороне площади также выглядывавшую из-за угла Алью с неизменным телефоном.

План, тут же родившийся в голове, был рискованным. Очень-очень рискованным. И ей совсем не хотелось подвергать подругу опасности. Но другого выхода она не видела, а мучительная тревога за истекавшего кровью Кота заставляла торопиться.

Ледибаг осторожно — так, чтобы Хирург не заметил ее — перебралась по крышам и спустилась к Алье. Та чуть не завизжала от восторга при виде любимой героини, и Ледибаг поспешно закрыла ей рот. Алья послала ей извиняющийся взгляд и кивнула.

— Алья, мне нужна твоя помощь, — прошептала Ледибаг.

Подруга с готовностью закивала, и Ледибаг невольно улыбнулась. Неиссякаемый энтузиазм и оптимизм Альи всегда был для нее источником вдохновения.

— Это опасно, поэтому будь, пожалуйста, осторожна.

— Конечно, — на этот раз Алья кивнула серьезно, со всем пониманием.

Она явно хотела спросить что-то еще, но передумала и вопросительно посмотрела, ожидая распоряжений. Быстро объяснив план, Ледибаг вручила ей костыль.

— Можешь положиться на меня, Ледибаг, — с улыбкой заверила она.

А потом изобразила страдающее лицо и, опираясь на костыль, захромала к злодею. Ледибаг, прикусив губу, с замиранием сердца наблюдала, как она приближается, жалобно зовет:

— Хирург! Помоги мне!

Злодей повернулся к ней, и его безумный взгляд сразу стал сострадающим.

— Что у тебя с ногой? — участливо спросил он.

— Попала в аварию, — с идеально рассчитанной дозой страдания в голосе ответила Алья — Ледибаг прямо-таки восхитилась ее актерскому таланту. — С тех пор не могу нормально ходить. Я слышала, ты можешь помочь?

— Да, — кивнул Хирург и быстро подошел к ней, протянув скальпель к ноге.

Ледибаг подобралась, приготовившись действовать.

А потом всё произошло почти одновременно.

Хирург коснулся скальпелем ноги Альи. Одновременно с малиновой вспышкой Алья, застав его врасплох, выхватила у него из руки оружие. Ледибаг, запустив йо-йо, обмотала леской подругу и рванула ее к себе — прочь из зоны досягаемости Хирурга. Тот взвыл — разочарованно, яростно и возмущенно.

— Спасибо, Алья, — выдохнула Ледибаг, устремляясь с ней на крыши, где, не медля ни секунды, запустила Чудесное Исцеление.

— Что с Черным Котом? — обеспокоенно поинтересовалась Алья.

И сердце болезненно сжалось от этого простого вопроса.

— Надеюсь, теперь всё в порядке, — выдохнула Ледибаг и, встряхнувшись, повернулась к подруге: — Ты сможешь спуститься сама, когда увидишь, что акуманизированный снова стал собой?

— Конечно, — Алья мотнула головой в сторону люка, ведущего на чердак. — Даже не беспокойся об этом.

Ледибаг кивнула, благодарно улыбнувшись, и помчалась туда, где оставила напарника.

И когда она увидела, как он уже прыгает по крышам ей навстречу, от облегчения чуть не разрыдалась. Но сначала дело. Акуму всё еще надо очистить.

— Котенок, катаклизм! — крикнула она, подойдя достаточно близко.

Он понятливо кивнул и, не задавая лишних вопросов, активировал свою силу. Ледибаг кинула ему скальпель, который он ловко поймал правой рукой, в которой клубилась тьма разрушения.

Акума освободилась, Ледибаг очистила ее и только после этого выдохнула, позволив себе, наконец, расслабиться. Дикое напряжение, не отпускавшее с тех пор, как Кот был ранен, отступило. Но облегчение сыграло с ней дурную шутку. Ледибаг ничего не могла с собой поделать — она просто позорно разрыдалась.

— Моя Леди? — обеспокоенно позвал Черный Кот, подходя к ней вплотную. — Что случилось?

И на этих словах Ледибаг окончательно накрыла истерика.

— Что случилось?! — вскрикнула она, стукнув его кулачком по груди. — Ты чуть не умер, идиот! Больше никогда — слышишь? — никогда не смей так делать!

Она кричала на него, рыдала и колотила по груди.

Растерявшись поначалу, Черный Кот в итоге принялся гладить ее по плечам, не обращая внимания на сыпавшиеся градом удары, и что-то шептать. Ледибаг не слышала слов, но его голос действовал успокаивающе.

Всхлипнув в последний раз, она подняла голову, встретив внимательный — и немного растерянный — взгляд зеленых глаз.

— Я так испугалась за тебя, Котенок, — жалобно призналась Ледибаг.

— Прости, что напугал, — очень серьезно ответил он. — Но я не мог поступить иначе. Я всегда буду защищать тебя, моя Леди, ты ведь знаешь.

— Это-то и ужасает меня больше всего, — тихонько пробормотала она.

Он одарил ее непонятным взглядом, а потом вдруг наклонился и поцеловал. Ледибаг застыла на мгновение — слишком ошеломленная, слишком запутавшаяся, слишком потрясенная недавним страхом и облегчением, чтобы думать о чем бы то ни было. И прежде чем ее рассудок включился, она уже отвечала на поцелуй.

Неуклюжий и неумелый, это, однако, был самый восхитительный на свете поцелуй. Прикосновение мягких губ Кота, его теплое дыхание на ее губах, его сильные руки, бесконечно бережно обнимавшие ее, заполошный стук его сердца под ее ладонью — всё это сводило с ума. Живой, живой, живой! — восторженно билось в сознании.

А потом Ледибаг вдруг с пугающей ясностью осознала, чем они занимаются, замерла и вырвалась из объятий Черного Кота, отпрыгнув от него.

— Моя Леди? — с растерянным недоумением позвал он.

Выглядел он совершенно очаровательно: растрепанные светлые волосы, обалдело счастливый взгляд зеленых глаз, приоткрытые губы и румянец на щеках. Так и хотелось поцеловать его снова.

Окончательно Ледибаг привел в себя отчаянный писк сережек. Все предыдущие предупреждения она благополучно пропустила. Вздрогнув, Ледибаг размотала йо-йо и, ни слова не сказав по-прежнему ошеломленному Черному Коту, поспешно сбежала.

Она едва успела спуститься в глухом безлюдном переулке, как трансформация спала. Уставшая Тикки сразу скрылась в сумочке и принялась хрустеть печеньем, а Маринетт обессиленно прислонилась спиной в холодной стене и, запрокинув голову к безоблачному небу, тихонько заскулила.

— Ти-и-и-икки, что я наделала? — схватив себя за хвостики, Маринетт безжалостно их подергала. — Как я теперь буду с ним работать? Как я вообще ему в глаза посмотрю?

— А что случилось? — деловито спросила Тикки, жуя печенье.

— Я поцеловала его! — пискнула Маринетт, отчаянно дернув хвостики так, что стало больно, и затараторила: — То есть технически это он меня поцеловал, но я же ответила. А до этого я накричала на него и даже немножко побила. А он меня успокаивал, а потом поцеловал! И мне следовало сразу оттолкнуть его, а я… Тикки, я всё испортила! Катастрофа, катастрофа, катастрофа!

— Во-первых, успокойся, — твердо велела Тикки, выглядывая из сумочки. — Давай разберемся. Черный Кот тебя поцеловал?

— Да, — писк Маринетт почти перешел в область ультразвука.

— И ты поцеловала его в ответ?

— Да.

— Тебе понравилось? — вдруг с веселым любопытством поинтересовалась Тикки.

Маринетт в шоке уставилась на нее, широко распахнув глаза и чувствуя, как начинает полыхать лицо. Проблема в том, что да — ей понравилось. Очень. Настолько, что на несколько коротких мгновений она забыла вообще обо всем.

— Тикки! — тихо возмутилась Маринетт в попытке скрыть смущение.

— А что такого? — пожала та плечиками. — Не понимаю, почему тебя так это ужасает. Кот любит тебя. Ты любишь его. Всё прекрасно, так?

— Н-но… как же… А тайна личности?

— Вы можете встречаться, не раскрываясь, — само собой разумеющимся тоном ответила Тикки. — Пока Бражник не будет побежден. А когда минует опасность, раскроетесь.

Маринетт потрясенно посмотрела на свою крошечную подругу. Не она ли всегда внушала ей, как важно быть осторожной и ни в коем случае не выдать тайну личности?

Но Тикки отказалась аргументировать свою позицию и скрылась в сумочке, заявив, что они должны сами разобраться в своих отношениях.

Маринетт и рада была бы разобраться, но всё, на что ее хватило — это скрываться от Черного Кота. Она пропускала патрули, старательно не замечая упреков Тикки в непрофессионализме, моментально исчезала с места сражения, как только битва заканчивалась, и в целом, шарахалась от напарника как от чумы.

Тикки ворчала, что она ведет себя глупо. Маринетт и сама понимала, что ее стратегия бесперспективна, но просто не могла заставить себя поговорить с Черным Котом. Собственные чувства пугали ее чуть ли не больше опасности, исходящей от Бражника.

Вероятно, это продолжалось бы еще долго — Маринетт знала, что может бесконечно продолжать прятать голову в песок (если рядом нет Альи, чтобы дать ей волшебного пинка), — если бы не одна случайность. Или, может, это был перст судьбы.

Маринетт возвращалась домой после посиделок с Альей в их любимом кафе, на какое-то время выкинув из головы все проблемы и просто наслаждаясь пешей прогулкой по любимому городу, чудесной погодой и великолепным зрелищем цветущих каштанов.

В ожидании зеленого света чтобы перейти дорогу, Маринетт запрокинула голову к прозрачно-синему небу, подставляя лицо теплым лучам солнца. И замерла.

На одной из крыш, почти скрытый тенью от дымохода, сидел Черный Кот. Кто-то другой скорее всего не обратил бы внимания — да никто и не обращал, — но у Маринетт буквально в кровь въелась привычка всегда находить его. Он сидел, уткнувшись подбородком в подтянутые к груди колени и уставившись в пространство. С такого расстояния было не разобрать выражения его лица. Но Маринетт знала его настолько хорошо, что могла считывать язык тела. И вся его фигура буквально излучала одиночество и тоску. У Маринетт больно сжалось сердце. И еще больше, когда она подумала, что, скорее всего, именно она была причиной нынешнего настроения напарника.

Маринетт немного постояла, нахмурившись, а потом решительно развернулась и направилась к тому дому, на крыше которого сидел Черный Кот.

— Черный Кот! — крикнула она, остановившись неподалеку.

Шум уличного движения заглушал ее голос, но она знала, что чуткий слух Кота уловит его. И точно — он вздрогнул и повернул к ней голову. На его лице появилось удивление, а потом привычная очаровательная улыбка. Вскочив, Кот раздвинул шест, чтобы спуститься к ней на тротуар.

— Что-то случилось, Мурцесса? — игриво спросил он. — Тебе нужна помощь главного героя Парижа?

Маринетт фыркнула. Какой же он все-таки позер!

— Сдается мне, это главному герою Парижа нужна помощь, — парировала она.

Черный Кот моргнул, приподняв бровь, и гордо заявил:

— У меня всегда всё муркрасно!

— Конечно, — со скептичной иронией согласилась Маринетт. — Не хочешь поговорить?

Кот перестал улыбаться, немного помолчал, а потом, вздохнув, кивнул.

— Котоэкспресс, Принцесса?

Маринетт машинально закатила глаза, но шагнула вперед и обняла его за шею, приготовившись к перемещению подальше от любопытных ушей и взглядов.

— Можешь отнести меня домой — там и поговорим, — предложила она.

Маринетт пожалела об этом уже через пять секунд. Нет, не потому что ей было неудобно или еще что. Просто в объятиях Кота было так уютно и тепло, так надежно и спокойно, что хотелось оставаться в них навсегда, забыв все сомнения и страхи. И ей требовалась вся ее воля, чтобы не прижаться к нему сильнее, не уткнуться лицом в плечо, не поцеловать украдкой в шею, не скрытую костюмом. Маринетт прикусила губу и одернула себя: сейчас точно не время для этого.

Аккуратно приземлившись на балкон и поставив Маринетт на ноги, Черный Кот отступил к перилам и отвернулся: оперся на них руками, делая вид, будто любуется расстилающимся внизу городом. Зрелище было действительно потрясающим — именно за чудесный вид Маринетт любила свой балкон, — но она сильно сомневалась, что Кот сейчас в состоянии оценить красоту пейзажа.

— Котик, что случилось? — осторожно спросила она, встав рядом и облокотившись о перила.

— Я обидел мою Леди, и теперь она, наверное, меня ненавидит, — горестно произнес он, по-прежнему не глядя на нее.

— Что?! — пораженно воскликнула Маринетт. — С чего ты взял?

Такого истолкования своего трусливого поведения она точно не ожидала.

Кот горько усмехнулся и опустил голову, уставившись куда-то вниз. Его накладные уши прижались к светловолосой макушке.

— Я поцеловал ее, — едва слышно произнес он. — Хотя знал, что не должен этого делать. Знал, что она… не любит меня — она сто раз мне об этом говорила. Не знаю, что на меня нашло. Временное помутнение рассудка, наверное, — Кот немного помолчал и безнадежно заключил: — А потом она убежала и с тех пор не желает меня видеть. Я даже извиниться не могу.

Маринетт захотелось нахлестать себя по щекам. Ну, почему она никогда не может просто нормально поговорить? Почему она вечно бегает — от себя в первую очередь?

Тяжело вздохнув, она произнесла:

— А, может, она просто испугалась?

Черный Кот хмыкнул, помрачнев еще больше:

— Мне только не хватало, чтобы она меня боялась. Как мы тогда будем вместе работать?

— Да не тебя, дурак! — нетерпеливо отмахнулась Маринетт, от возмущения забыв собственное смущение. — Себя. И своих чувств. К тебе.

Черный Кот застыл на мгновение, а потом, наконец, повернулся к ней, ошарашенно уставившись широко распахнутыми глазами. Маринетт невольно поежилась под его взглядом.

— Чувств? — наконец, хрипло произнес Кот. — Ко мне? С каких пор у Ледибаг чувства ко мне?

В его голосе зазвучали горечь и безнадежность, и Маринетт вздрогнула, как от удара. Ей дико захотелось прямо сейчас броситься ему на шею и умолять о прощении. Но она не могла этого сделать. Не в этом облике. Закусив губу, Маринетт подавила всхлип.

— Всё меняется, — тихо произнесла она, отведя взгляд и невольно покраснев. — Я… Мы с ней недавно об этом говорили. Она… Ты для нее больше, чем друг, но ее это пугает. Потому что вам угрожает Бражник, который может воспользоваться вашей привязанностью друг к другу. К тому же она теперь Хранитель, на ней вдвое больше ответственности. И когда ты поцеловал ее… Она испугалась того, что почувствовала в тот момент.

А объясняться, говоря о себе в третьем лице, оказалось гораздо проще. Как будто это вовсе и не она только что практически призналась Коту в любви. Маринетт невесело усмехнулась своим мыслям и осмелилась бросить осторожный взгляд на Кота.

Он смотрел на нее, не моргая и, кажется, даже почти не дыша. На лице постепенно проступало счастливое изумление.

— Она правда так сказала? — прошептал он.

Маринетт кивнула, чувствуя, как щеки начинают неумолимо гореть. И Черный Кот улыбнулся — той особенной, искренней, лучезарной улыбкой, какую дарил только ей. В смысле, Ледибаг.

— Спасибо, Маринетт, — с восторгом в голосе произнес он и, схватив ее за руки, сжал ладони. — Если моей Леди нужно время, я готов ждать. Сколько угодно.

Улыбка Кота изменилась, став намеренно обольстительной, и Маринетт с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Определенно, Котенок пришел в себя. Он взял ее руку и, прежде чем она успела отреагировать, поцеловал пальцы. После чего раздвинул шест и перепрыгнул на соседнюю крышу, бросив на прощание:

— До встречи, Мурцесса!

Маринетт с улыбкой покачала головой, глядя ему вслед. Котенок неисправим. И хотя целью этого разговора было утешить его, сама она странным образом впервые за последние несколько дней почувствовала, как на душу спускаются спокойствие и безмятежность.

 

Пусть звенят ветра, как сталь оков!

В путь меня ведет моя любовь.

Сильнее горестей и бед,

И стоит всех моих побед

Одна-единственная битва — за любовь!

 

Акума на этот раз выдалась совсем легкая. Они расправились с ней всего за несколько минут, даже не использовав ни катаклизм, ни талисман удачи. Приятное разнообразие. Привычно стукнувшись кулачками с Черным Котом, Ледибаг не убежала сразу же, как делала в последнее время, а нерешительно посмотрела на напарника.

— Котенок… Мы можем поговорить?

Удивление на его лице сменилось сияющей улыбкой.

— Конечно, моя Леди, — он склонился в показушном поклоне, прижав одну ладонь к груди, а другую отведя назад, но его глаза сияли искренним счастьем. — Твой рыцарь всегда к твоим услугам.

Ледибаг улыбнулась и мотнула головой в сторону крыш. Черный Кот кивнул, и в следующую секунду они уже устремились наверх — подальше от чужих ушей и глаз.

Когда они оказались в одном из удобных местечек, которые щедро предоставляли парижские крыши, закрытом почти со всех сторон, Ледибаг глубоко вдохнула, набираясь смелости.

— Прости, Кот, — тихо произнесла она, потупив взгляд. — Я не должна была от тебя бегать — это было жестоко и несправедливо.

— Хэй, Багабу, — Кот осторожно согнутым пальцем поднял ее подбородок, чтобы она посмотрела на него — на его лице играла нежная улыбка. — Я не обижаюсь. В любом случае, я думал, что это ты на меня обижаешься. Но Маринетт мне всё объяснила, так что не беспокойся. Если тебе нужно время, я подожду.

Ледибаг несколько раз моргнула, а потом, всхлипнув, порывисто обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. «Я не стою тебя, Котенок», — с горечью подумала она. Черный Кот застыл на несколько мгновений, а потом аккуратно обнял ее в ответ — будто фарфоровую статуэтку. Будто боялся неосторожным движением разбить ее. Или испугать.

Позволив себе немного понежиться в объятиях Кота, Ледибаг отстранилась. Им еще многое надо обсудить.

— Мы не можем раскрыть личности, — продолжила она, и Кот удрученно кивнул. — Но мы можем немного больше общаться.

При виде того, как сверкнули весельем глаза Черного Кота, а на его губах начала вырисовываться его фирменная лукавая улыбка, Ледибаг поспешно добавила:

— Не воображай, будто я предлагаю тебе свидание! Я просто… хочу узнать тебя получше.

— И надеяться не смел, моя Леди, — засмеялся он, игриво подмигнув. — Я всеми лапами за твое щедрое предложение.

Ледибаг фыркнула. Неисправим! И это чудесно…

* * *

Маринетт от усердия высунула язык, старательно вырисовывая в скетч-буке линию за линией. Коктейльное платье выходило именно таким, как надо. Минималистичный верх без рукавов, украшенный блестящей вышивкой, и пышная юбка с тяжелыми складками. Только с цветом она никак не могла определиться. Пожалуй… верх черный, а юбка темно-зеленая!

Маринетт мечтательно улыбнулась, попытавшись представить, как бы мог отреагировать Черный Кот, увидев ее в таком наряде. И каково это было бы пойти с ним на настоящее свидание?

— Маринетт!

Раздавшийся над самым ухом громкий голос заставил подпрыгнуть, вырывая из мечтаний. Она так вздрогнула, что выронила карандаш и чуть не смахнула на пол скетч-бук.

— Алья! — возмутилась она. — Нельзя же так пугать!

— Извини, — невозмутимо ответила Алья, возвращаясь на пуфик, на котором сидела до этого. — Иначе тебя было не дозваться.

Маринетт фыркнула и закатила глаза.

Тем субботним вечером они сидели в комнате Маринетт, болтая и поедая печенье с шоколадом, которым их щедро снабжал ее отец. Маринетт еще одновременно зарисовывала пришедшие в голову идеи.

— И о ком ты мечтала с такой улыбкой? — ехидно поинтересовалась Алья, прищурившись и подавшись вперед.

Несмотря на легкомысленный тон, Маринетт слишком хорошо знала подругу, чтобы не понять: она почуяла интересную новость и встала на след.

— Не понимаю, о чем ты, — попыталась отговориться Маринетт, но щеки предательски покраснели — она прямо чувствовала, как они полыхают жаром.

Алья хмыкнула и широко ухмыльнулась.

— Ты сейчас сидела с той улыбкой, с какой когда-то говорила об Адриане. Когда я спросила тебя, ты покраснела. Не говоря уже о том, что ты уже какое-то время не ходишь по земле, а летаешь. Если бы я не знала, что ты давным-давно не видела Агреста, я бы решила, что вы наконец-то начали встречаться.

Маринетт покраснела еще сильнее. Журналистская наблюдательность Альи с годами только обострилась. Отпираться было бесполезно.

— Так что колись, подруга, — довольно заключила Алья. — По кому вздыхаешь?

Да, отпираться бесполезно, но и сказать правду Маринетт не могла. Поэтому пришлось лихорадочно придумывать что-то правдоподобное.

— Понимаешь, Алья, я недавно познакомилась с одним замечательным парнем…

Неправда. Но, если подумать, и не совсем ложь. Она познакомилась с Черным Котом давным-давно, но только недавно начала по-настоящему узнавать его.

— И-и-и-и? — подтолкнула ее Алья.

Маринетт пожала плечами:

— Ну, мы общаемся, пока, как друзья.

Опять неправда. Друзьями, напарниками они были раньше. Сейчас Маринетт и сама не смогла бы описать то, что происходило между ней и Черным Котом, но это точно была не дружба.

Нечто хрупкое, прозрачное, волшебное. Окрашенное синевой весеннего парижского неба или сиянием звезд — во время их посиделок на укромных крышах или на самой вершине Эйфелевой башни, куда не могли добраться туристы. На которые она приносила всевозможные вкусности из родительской пекарни, а он — мягкий плед, цветы для нее и свечи. Отмеченное веселым смехом, уютным молчанием, беззаботной болтовней и, конечно, дурацкими каламбурами, которые казались всё более смешными. Порой прерываемое напряженными сражениями с акуманизированными и возобновляемое теплыми объятиями после. Расцвеченное редкими, но от того еще более волнующими поцелуями.

Любовь? Маринетт не знала, не была уверена. Одно она знала точно: она не хочет — не может — потерять это нечто. Ни за что. Никогда.

— Только не говори, что ты опять дружишь с парнем, в которого по уши влюблена, — простонала Алья с насмешливым, но одновременно сочувствующим блеском в глазах. — Девочка моя, ты безнадежна!

Маринетт хихикнула.

— Всё ровно наоборот. Это он в меня без памяти влюблен. А я… Я не знаю, если честно.

— Не знаешь? — Алья скептично приподняла брови. — Это когда ты говоришь о нем с таким придыханием, так краснея? Серьезно?

Маринетт была уверена, что вовсе она не краснела, но после слов подруги щеки определенно запылали.

— Ну тебя, — буркнула она. — Я же серьезно!

— Так и я тоже! — воодушевленно заверила ее Алья. — Ну, ладно — оставим это пока. Расскажи, как вы познакомились.

Маринетт слегка запаниковала. Что рассказать?

— Ну… эм… Я просто рухнула на него, запутавшись в… ногах. Ты же знаешь меня — я такая неуклюжая.

Алья понимающе ухмыльнулась и кивнула, всем своим видом выражая, что ждет продолжения.

— А он поймал меня, — Маринетт секунду поколебалась и решила выдать кусочек правдивой информации: — И сказал, что я свалилась на него, как снег в мае.

Алья засмеялась:

— О, мне уже нравится этот парень!

Маринетт мечтательно улыбнулась. И почему шуточки Черного Кота так раздражали ее раньше? Но тут Алья задала тот вопрос, которого она страшилась с самого начала:

— И как зовут твоего прекрасного принца? И когда ты нас познакомишь?

Маринетт прикрыла глаза и глубоко вдохнула, набираясь храбрости.

— Я не могу сказать, — произнесла она, глядя подруге прямо в глаза. — И познакомить вас не могу. Во всяком случае, пока. Возможно, когда-нибудь…

Алья нахмурилась — недоуменно и подозрительно:

— Почему это?

Маринетт извиняющеся улыбнулась:

— Не могу сказать. Правда. Прости, но не могу.

Алья некоторое время молчала, сверля ее пристальным взглядом, от которого Маринетт было жутко неуютно, а потом со вздохом сдалась.

— Ладно. Я верю, что у тебя есть веские причины. Но надеюсь, однажды ты все-таки откроешься мне?

Маринетт счастливо улыбнулась и порывисто обняла подругу.

— Обязательно! Спасибо, Алья.

Когда Бражник будет повержен, и они с Котом снимут маски, она непременно познакомит его со всеми своими близкими.

* * *

Учебный год закончился, начались каникулы, и у Маринетт появилось больше свободного времени на обдумывание планов по поимке Бражника. Которыми она и поделилась с Черным Котом, когда они устроились на одной из своих любимых крыш, любуясь потрясающим видом на Сену и Иль-де-Сите. Июль в этом году выдался исключительно жарким, так что принесенное Черным Котом мороженое оказалось как нельзя кстати.

Ледибаг блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь холодящей язык сладостью. Ее любимое — персиковое. И когда Кот успел изучить ее вкусы? Бросив быстрый взгляд на напарника, она обнаружила, что тот, забыв про свое мороженое, смотрит на нее с одновременно веселой и нежной улыбкой.

— Что? — подозрительно спросила она.

— Ничего, — Черный Кот улыбнулся еще шире, а потом вдруг как бы между прочим заявил: — Я люблю тебя.

Ледибаг вздрогнула и отвела взгляд. Он регулярно говорил это — просто так, не ожидая ответа, будто чтобы только напомнить. Она еще ни разу не ответила на его такие повседневные признания. Но и не отталкивала, как бывало раньше. Не потому что сомневалась в своих чувствах — она давно приняла тот факт, что действительно любит Черного Кота. Пожалуй, даже глубже и серьезнее, чем когда-то Адриана. Но Ледибаг твердо сказала себе, что признается, только когда Бражник будет повержен.

Кстати, об этом.

Ледибаг тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. На этот раз они встретились по делу. Очень важному делу.

Черный Кот продолжал игнорировать свое мороженое, которое медленно, но верно начало капать на крышу.

— Котенок, твое мороженое сейчас растает окончательно.

Он посмотрел на лакомство в своей руке так удивленно, будто уже забыл о его существовании, а потом перевел на Ледибаг сверкнувший лукавым озорством взгляд:

— Ничего страшного, моя Леди. Ты такая сладкая, что можешь его заменить.

А потом, поняв, что ляпнул, ярко покраснел. Если бы Ледибаг не смутилась его двусмысленной реплики, она бы посмеялась над краснеющим Котом. А так она кашлянула и тяжело вздохнула, покачав головой:

— Это было ужасно.

Кот пожал плечами — мол, и на старуху бывает проруха — и подмигнул ей. Ледибаг закатила глаза.

— Ладно, шутки в сторону.

Черный Кот тут же посерьезнел и вопросительно посмотрел на нее. Ледибаг вздохнула и доела остатки мороженого. Кот тоже решил-таки доесть свое, а не переводить продукт зазря. Однако слушал он при этом внимательно.

— Бражник рано или поздно повторит попытку добыть Шкатулку…

Кот согласно кивнул.

— И я подумала, что нам стоит подготовиться к этому, вместо того чтобы, как раньше, в спешке придумывать выход.

Кот снова кивнул, на его лице появилось заинтересованное выражение.

— Разумно. И что ты предлагаешь?

А вот тут начиналась самая сложная часть.

— Нам нужна будет помощь — еще ни разу, когда Бражник выступал против нас сам, да еще с Маюрой, мы не справились одни. И я считаю, что эта помощь должна быть готова заранее, иначе мы никогда его не одолеем. Нам нужны тренировки, мы должны научиться работать командой все, а не только мы с тобой. А еще хорошо бы продумать и проиграть на тренировках возможные сценарии.

— Звучит еще более разумно, — согласился Кот. — Но есть одно «но»: мы не можем отдать талисманы прежним помощникам — Бражник теперь знает их личности.

Ледибаг кивнула:

— Да, но я подумала: не обязательно менять владельцев Камней Чудес. Просто они не будут участвовать в обычных сражениях, не будут мозолить глаза Бражнику. А мы потихоньку будем тренировать их и выведем только на финальную битву, когда знание их личностей уже ничем ему не поможет.

Черный Кот помолчал, размышляя, и, наконец, сказал:

— Пожалуй. Всегда знал, что ты самая умная девушка в Париже, — а потом ухмыльнулся и подмигнул: — Потому что только самая умная девушка могла оценить такого прекрасного меня…

Ледибаг обреченно закатила глаза и пихнула его в плечо.

— Ты ужасен. Не знаю, почему я еще тебя терплю…

— Потому что лю-ю-юбишь, — пропел Кот, наклонившись к ней так, что их носы соприкоснулись.

Ледибаг хмыкнула, но опровергать его заявление не стала. Как, впрочем, и подтверждать. В зеленющих глазах Черного Кота вспыхнуло странное выражение — что-то среднее между удивлением, надеждой, страхом и восторгом, — а вертикальные кошачьи зрачки слегка расширились. Не успела Ледибаг задуматься о причинах, как он поцеловал ее — нежно и трепетно, но в то же время настойчиво. Рабочие вопросы на какое-то время были забыты.

* * *

Маринетт боялась, что ее команда разъедется кто куда на каникулы, но ей как всегда везло (не зря Тикки уверяла, что удача всегда будет на ее стороне): все нужные ей люди остались в Париже. Они с Черным Котом обсудили, какие силы им могут понадобиться прежде всего, и остановились на Камнях Лисы, Дракона, Змеи и Черепахи. Немного подумав, добавили к ним Кролика: героиня последнего шанса могла им очень пригодиться.

А на следующий день Ледибаг раздала друзьям Камни Чудес, каждому объясняя план и назначая встречу через два дня в парке Флораль для первой тренировки.

Все восприняли возвращение в геройские ряды — да еще и на постоянной основе — с величайшим энтузиазмом (Алья и Аликс, на самом деле, визжали так, что у Ледибаг заложило уши).

Она выбрала парк Флораль, поскольку ранним утром, пока парк закрыт для посещений, там никого не было (герои же легко могли проникнуть туда незаметно, минуя ограду и кассы). А кроме того он представлял собой отличную площадку — со своими извилистыми дорожками, петляющими среди деревьев и неожиданно выходящих на открытое пространство к прудам. Наконец, располагаясь в Венсенском лесу, он находился достаточно далеко, чтобы не привлечь внимание Бражника (и вообще чье бы то ни было внимание).

Ледибаг и Черный Кот пришли на место встречи — возле прудов — первыми и почти одновременно. Солнечные лучи едва-едва появились из-за горизонта, окрашивая небо в нежные розовые тона, которые отражались в воде, и золотя верхушки деревьев. Этот парк был красив в любое время суток, но в этот час выглядел по-настоящему волшебно.

— Доброе утро, моя Леди, — Кот зевнул, отвешивая ей театральный поклон.

— Утро добрым не бывает, — проворчала Ледибаг, изо всех сил стараясь не заснуть прямо на ходу.

И что ей пришло в голову назначать тренировки в такую рань? Ах да — безлюдность парка.

Черный Кот фыркнул, а потом вдруг притянул ее к себе и поцеловал. Когда Ледибаг уже окончательно забыла, зачем они вообще сюда пришли, он отстранился и лукаво ухмыльнулся:

— А теперь?

При виде его невероятно довольной физиономии и сияющих глаз, Ледибаг рассмеялась — просто не могла удержаться.

— Да, теперь определенно лучше, — протянула она намеренно томным тоном.

Черный Кот приподнял бровь, но прежде чем он успел снова ее поцеловать, появились Банникс и Виперион. Ледибаг поспешила отпрыгнуть от Кота — если сейчас появится Алья и увидит их в таком положении, вопросам не будет конца. Кот тихонько вздохнул, а потом подмигнул ей: мол, продолжим потом. Ледибаг снова засмеялась. Ее переполняла нежность к напарнику — и почему она раньше на него не смотрела? Ах да, Адриан ослепил ее. Но сейчас она была рада, что это в прошлом.

На первой тренировке они скорее веселились, чем действительно тренировались. Особенно Банникс, которая впервые получила Камень Чудес. Вначале, когда она с места в карьер вдруг исчезла во временной дыре, Ледибаг даже испугалась, что она не сможет вернуться и останется там на веки. Но Банникс вернулась — гордая, сияющая, восторженная… и чуть-чуть испуганная. Одна только Рюко отнеслась к задаче серьезно и ответственно. Ледибаг готова была ее расцеловать, когда она рявкнула на Рену Руж, устроившую вокруг них локальную Страну Чудес. Рене хватило совести смутиться, и с этой минуты тренировка пошла более продуктивно.

— На сегодня достаточно, расходимся, — объявила Ледибаг пару часов и несколько трансформаций спустя.

При всем своем изначальном энтузиазме ее команда облегченно вздохнула. Ребята, как и их квами, устали и вымотались.

— Встречаемся здесь же через неделю. И помните: ни в коем случае не реагируйте на обычных акум: мы с Котом справимся сами. Вы участвуете только в решающем сражении с Бражником и Маюрой. Вы — наше секретное оружие.

Они покивали и один за другим разбежались в разные стороны, чтобы снять трансформацию, выбравшись за пределы парка, и отправиться домой уже в гражданском облике.

— Думаешь, у нас получится? — вздохнула Ледибаг, задумчиво глядя на гладкую, будто зеркальную поверхность озера.

Эти сомнения терзали ее постоянно. Она боялась не столько того, что Бражник опять ускользнет от них, сколько того, что в процессе пострадают друзья. Или их родные, если Бражник разузнает об их заговоре.

— Хэй, Багинетт, откуда такие мысли? — Черный Кот осторожно взял ее за подбородок, поворачивая ее голову к себе. — Когда это мы не справлялись?

— Мы с тобой против всего мира? — Ледибаг невольно улыбнулась, хотя чувствовала, что Кот не настолько уверен, как хочет показать.

— Именно.

Писк кольца заставил его с сожалением опустить руку и отступить.

— Нам пора.

Ледибаг кивнула и нежно улыбнулась:

— До встречи, Котенок.

Лето прошло относительно спокойно — то есть в ритме обычных атак. Лично Бражник не показывался, будто собирался с силами или что-то планировал. Ледибаг буквально чувствовала, как напряжение сгущается в обманчиво спокойной атмосфере. Черный Кот тоже это чувствовал — она видела, как дергались его накладные уши на каждый шорох, каким настороженным он был. Да он даже каламбурить стал в разы меньше, и как ни странно, это нервировало больше всего.

Бражник нанес свой удар в конце августа.

 

Маринетт увлеченно шила новое платье (жалея, что не сможет показаться в нем перед Черным Котом). Едва заметный ветерок шевелил занавески на распахнутых настежь окнах. Маринетт их вообще не закрывала, даже на ночь, хотя от жары это почти не спасало. С улицы доносился привычный шум большого города. Время от времени внизу звякал колокольчик на входе в булочную.

Тикки спокойно дремала на подушке, как вдруг встрепенулась, резко взвившись в воздух.

— Маринетт, я чувствую акуму! — тревожно произнесла она.

Что-то странное было в ее тоне, но Маринетт не стала вникать — сейчас время действовать — и, бросив шитье, трансформировалась.

Выбравшись на балкон, Ледибаг прислушалась, внимательно оглядывая окрестности — странно, но никакого шума, криков или вообще беспорядков не наблюдалось. Тихая, однако, акума. Впрочем, это еще ничего не значило. Порой самые тихие акумы оказывались и самыми опасными. Ледибаг раскрыла йо-йо, чтобы связаться с Черным Котом — может, он знает больше.

Он ответил сразу же, и в его голосе звучало явное облегчение:

— О, моя Леди, я так и знал, что это не ты!

— Э? — удивленно произнесла она.

Черный Кот хихикнул и вместо объяснений сообщил:

— Приходи к Лувру — увидишь сама.

Ледибаг нашла его на крыше дома через дорогу от Лувра, внимательно наблюдавшим за суматохой внизу. А там при скоплении любопытного и, судя по всему, возмущенного народа стояла… она сама, что-то воодушевленно вещая на камеру. Ледибаг хмыкнула:

— По-моему, это уже было. У Бражника иссякла фантазия?

Черный Кот тихо засмеялся, и она послала ему озорную улыбку, а потом перешла на деловой тон:

— Ты знаешь, что она там говорит?

Он удрученно кивнул:

— Это идет по всем новостям — я так и узнал. Она, кем бы она ни была, говорит, что ей надоело спасать Париж задаром, что жители обязаны ей и могли бы задуматься о компенсации.

Ледибаг возмущенно вскинулась, и Кот понимающе усмехнулся.

— Это еще не самое худшее из ее заявлений. Бражник явно пытается очернить твое имя.

Ледибаг задумчиво кивнула:

— Иллюзия.

— Нет, — Кот мотнул головой. — Судя по тому, что я видел, она вполне осязаема.

Ледибаг хмыкнула:

— Сентимонстр? Точно повторяется, — она встала и улыбнулась напарнику. — Что ж, давай покончим с этим, Котенок.

Он улыбнулся в ответ и отвесил ей театральный поклон:

— Следую за тобой, моя Леди.

Они быстро спустились, и Ледибаг отпихнула самозванку от объектива, во всеуслышание объявив:

— Не слушайте ее, что бы она ни говорила: она не настоящая Ледибаг.

В окружающей толпе послышались явственные вздохи облегчения, а потом приветственные крики.

— Я же говорила: Ледибаг не такая! — произнес звонкий детский голос, и Ледибаг невольно улыбнулась светловолосой круглощекой девчушке лет восьми.

— Чем докажешь? — нисколько не смутилась самозванка.

Ледибаг фыркнула:

— Да после того, что ты тут несла, мне и доказывать ничего не надо.

Поддерживая этот бессмысленный разговор, она пыталась определить, где может прятаться амок (если это сентимонстр) или акума (если это все-таки обычная злодейка).

— Берегись!

Предупреждение напарника смешалось со свистом, а в следующее мгновение Ледибаг уже катилась по земле, переплетясь с оттолкнувшим ее Черным Котом. С испуганными криками и визгом толпа тут же рассеялась. Остался только оператор, который до того снимал речи самозванки — он продолжил снимать происходящее, но ему хотя бы хватило ума убраться подальше от линии огня.

Там, где за секунду до того стояла Ледибаг, в асфальт вонзилось острое синее перо.

Маюра?

Ледибаг вскочила, тут же раскрутив йо-йо на манер щита. Черный Кот сделал то же самое со своим шестом. Они встали спина к спине, зорко оглядывая окрестности. К сожалению, самозванка успела под шумок исчезнуть. Маюры тоже не было видно, и воцарилось обманчивое спокойствие. Того типа, которое предшествует буре. Ледибаг буквально чувствовала, что враг затаился где-то рядом.

На крышах мелькнула красная вспышка.

— Вон она! — указал Черный Кот.

Ледибаг кивнула и, переглянувшись, они устремились в погоню.

Самозванка мелькала то впереди, то сбоку, дразня, но не подпуская близко к себе. А кроме того временами Ледибаг замечала то синие, то фиолетовые вспышки. Неужели Бражник и Маюра тоже здесь — наконец-то решили явиться лично? Однако всё это что-то напоминало.

— Котенок, стой, — позвала она, замерев на очередной крыше.

Он тоже остановился и повернулся к ней, послав вопросительный взгляд.

— У меня нехорошее ощущение дежа вю. Такое чувство, что нас заманивают в ловушку. Помнишь Вольпину?

Черный Кот задумчиво нахмурился:

— Да, ты права. Опять Лила? Я скоро поверю, что у нее с Бражником контракт о взаимовыгодном сотрудничестве.

Ледибаг невольно хихикнула, поскольку ей только что пришла в голову та же самая мысль.

— Думаешь, надо объявлять общий сбор? — неуверенно продолжил Кот.

— Не знаю пока. Но точно стоит сообщить ребятам, чтобы были готовы.

Черный Кот кивнул, и Ледибаг быстро набрала на коммуникаторе йо-йо сообщение своей команде: «Готовность первой степени». Даже если они не видели новости и сейчас вне трансформации, квами предупредят их о сообщении.

Самозванка вдруг появилась на крыше в паре домов от них. Хотя нет, теперь она уже не выглядела как Ледибаг. Костюм по-прежнему был облегающим, но совершенно безумной расцветки — ядовито-желтый, салатовый, пылающая фуксия. Ледибаг невольно поморщилась. Но самое ужасное состояло в том, что злодейка крепко держала девочку лет пяти, которая плакала и звала маму — отбиваться она даже не пыталась, видимо, успев понять, что бесполезно.

Ледибаг кинулась было вперед, но Черный Кот остановил ее, сжав плечо.

— Постой, моя Леди, — произнес он, не отрывая взгляда от злодейки. — Это может быть иллюзия. Тем более, если это действительно Лила…

Ледибаг замерла на мгновение, нахмурившись. Да, вполне возможно, он прав, но…

— Мы не можем рисковать, если вдруг она действительно похитила ребенка.

Черный Кот прикусил губу. Она видела по его глазам, что он понимает ее правоту, но вся ситуация ему сильно не нравится. В это мгновение злодейка подхватила испуганно взвизгнувшую девочку и помчалась прочь. Это всё решило: Ледибаг устремилась за ней, и Черный Кот, тихо выругавшись, последовал ее примеру.

Несколько раз Ледибаг пыталась зацепить злодейку йо-йо. Но прицеливаться на бегу было сложно, и та каждый раз ловко уворачивалась.

Бешеная гонка продолжалась — Ледибаг даже не особенно осознавала, куда именно они бегут, — пока они не оказались на крыше башни Монпарнас. Здесь злодейка резко перестала убегать, остановившись возле смотровой площадки, и отпустила девочку. Вот только ребенок, вместо того чтобы попытаться скрыться, ухмыльнулся и превратился в подобие Ледибаг. А справа и слева вальяжной походкой появились Бражник и Маюра.

Черный Кот снова выругался сквозь зубы. Ледибаг фыркнула. Думают, что заманили их в ловушку? Ну посмотрим еще, кто кого поймал. Она быстро нажала кнопку на йо-йо, посылая своей команде сигнал общего сбора — место они определят по радару, имеющемуся в оружии каждого. А потом они с Котом встали спиной к спине, и как немногим ранее: она раскрутила на манер щита йо-йо, а он — шест.

Бражник саркастично ухмыльнулся.

— Лучше сразу сдавайтесь, детки, — издевательски предложил он.

— Еще чего! — хором ответили они.

Бражник пожал плечами:

— Ну, как хотите.

И в ту же секунду в них полетело твердое, как сталь, перо от Маюры, йо-йо от самозванки и острая, как нож, лента от акуманизированной. Бражник пока занимал наблюдательную позицию. Им удалось отбить все три атаки, но едва-едва. Долго они так не продержатся, особенно если Бражник тоже вступит в бой. И, судя по довольной ухмылке, он это прекрасно понимал. Потому и не торопился, играясь с героями, как кошка с мышкой.

К счастью, долго держаться и не пришлось. Их команда не подвела, незамедлительно откликнувшись на призыв.

— Защита! — выкрикнул знакомый голос, и Ледибаг накрыло зеленым светящимся куполом.

Кот каким-то образом успел отпрыгнуть, чтобы остаться вне щита Карапаса, а, следовательно, на боевой позиции. Он всегда подчеркивал на тренировках, что надо в первую очередь защищать Ледибаг — как Хранительницу, как ту, на кого в первую очередь будет направлен удар врага, а также единственную, кто может восстановить всё разрушенное и исцелить раны. Сам он отсиживаться в стороне не собирался.

Ледибаг не нравился этот момент, но спорить она не могла — став Хранительницей, она была вынуждена быть в десять раз осторожнее, чем прежде.

— Мираж! — прозвучал еще один знакомый голос.

Ледибаг невольно улыбнулась. Ее команда действовала слаженно, будто управляемая одним разумом — вот что значит многочисленные тренировки!

Ее тут же окружили ее копии. Стоявший рядом Карапас потянул ее в сторону, чтобы запутать врага и заставить его потерять их настоящее местоположение. Ледибаг понятливо подчинилась.

— Второй шанс!

Виперион держался в стороне, зорко наблюдая. Поскольку об альтернативных событиях не помнил никто, кроме него, Ледибаг не была уверена, приходилось ли ему переигрывать сражение, или они смогли справиться за один раз.

Черный Кот уничтожил катаклизмом хлыст злодейки, из которого вылетали ленты-ножи, но ничего не произошло.

— Кот, браслет! — крикнула Ледибаг.

Тот кивнул и снова устремился на злодейку, пока Рена Руж пыталась справиться с сентимонстром, который постоянно менял облик, превращаясь по очереди в каждого из них. Это сбивало с толку, но только в первые мгновения, так что преимущество он уже потерял.

— Дракон ветра!

— Нора!

Эти два возгласа слились в один.

Пока Черный Кот и Рена Руж занимались акуманизированной и сентимонстром, Рюко, превратившись в ветер подлетела к Бражнику, а Банникс с помощью пространственно-временной дыры переместилась прямо за спину к Маюре.

Карапас снял панцирь со спины и швырнул его в сентимонстра, просто вырубив того.

— Отличный удар, бро! — восхитился Черный Кот, разрывая браслет акуманизированной, которая превратилась, конечно же, в скрежетавшую зубами Лилу.

Ледибаг вздрогнула от этого обращения, вызвавшего у нее ощущение дежа вю, но сосредотачиваться на нем было некогда. Она отточенным движением очистила бабочку и отыскала амок в едва заметной заколке в волосах лежавшего без сознания сентимонстра, очистив и его тоже. После чего они с Черным Котом одновременно повернулись к уже обезвреженным главным злодеям.

За это время Рюко и Банникс успели синхронным движением сорвать со злодеев Камни Чудес, застав их врасплох. Бражник пытался отбиться тростью, но что он мог поделать с ветром? А Маюра и опомниться не успела. Заполучив талисманы, Рюко и Банникс тут же умчались к Ледибаг, чтобы отдать их ей, а потом вернулись к злодеям, чтобы зажать их в крепкой хватке — лишившись волшебных сил, они уже не могли одолеть героинь.

Осознание того, кто появился на месте злодеев, пришло одновременно со сдавленным криком Черного Кота. Их прожигали взглядом кипящий яростным отчаянием Габриэль Агрест и раздраженная Натали Санкёр.

Мотнув головой в попытке прогнать лишние эмоции, Ледибаг повернулась к напарнику и снова застыла. На лице Кота сменялась неописуемая гамма эмоций, среди которых преобладало отчаянное недоверие.

— Отец?! — он произнес это беззвучно, одними губами, но знавшая его как никто Ледибаг поняла.

И ее охватил ужас.

«Отличный удар, бро!»

«Отец?!»

Она до боли прикусила губу, чтобы не произнести имя, готовое сорваться с языка.

Надо взять себя в руки. Все эмоции потом.

Ледибаг тряхнула головой, подошла к Черному Коту, положив ладонь ему на плечо, и кивнула остальным:

— Уходим.

— А как же они? — спросил Виперион, мотнув подбородком на плененных злодеев.

— Без Камней Чудес они больше не опасны и никому не смогут причинить зла, — слегка нахмурившись, произнесла Ледибаг и с нажимом повторила: — Уходим!

Остальные спорить даже не пытались: друзья узнали Габриэля Агреста и наверняка все подумали об Адриане. Они были согласны с ее решением. Оставив злодеев на вершине Монпарнаса, они устремились прочь.

— Будь ты проклята, Ледибаг! — понесся им вслед яростный и одновременно исполненный отчаяния вопль бывшего Бражника.

Она вздрогнула, но усилием воли заставила себя не обращать внимания.

Они остановились на одной из крыш, и Ледибаг обвела свою команду гордым взглядом:

— Всем огромное спасибо. Ребята, вы были великолепны. Настоящие герои. И я думаю, вы должны ими остаться.

Они недоверчиво переглянулись. Хмурые лица — личность Бражника произвела на всех неизгладимое впечатление — начали проясняться.

— Хочешь сказать… — начал Карапас.

— Да, — с улыбкой кивнула Ледибаг. — Вы можете оставить себе Камни Чудес. Этому городу герои нужны не только для борьбы с Бражником.

После мгновения ошеломленного молчания Рена Руж с оглушительным визгом кинулась Ледибаг на шею, чуть не задушив ее. Остальные были сдержаннее, но откровенное счастье светилось и на их сияющих лицах.

У всех, кроме одного. Который не произнес ни слова, и всё это время стоял, стиснув кулаки, с застывшим лицом, уставившись вдаль остекленевшим взглядом.

Когда все, еще раз поздравив друг друга с победой, разлетелись по домам, Ледибаг подошла к нему, осторожно положив ладонь на плечо:

— Котенок?

Он не отреагировал. Сглотнув, она попробовала еще раз:

— Адриан?

Вот теперь он вздрогнул и вскинул на нее ошеломленный взгляд, в котором плескалась такая боль, что мороз продирал по коже.

— О, Адриан… — Ледибаг порывисто обняла его, изо всех сил стиснув в объятиях. — Мне так жаль!

Мгновение он стоял, не двигаясь, а потом неуверенно обнял ее в ответ, уткнувшись лицом в плечо. К своему ужасу, она услышала тихие всхлипы. Она не знала, что делать, чем ему помочь. И от собственной беспомощности было тошно. Всё, что она могла — это гладить его по голове и по спине и тихо шептать:

— Я с тобой, Котенок. Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.

У него закончилась трансформация, но оба не обратили на это внимания. Адриана колотило крупной дрожью, и он вцепился в Ледибаг с такой силой, что если бы не волшебный костюм, наверняка остались бы синяки.

На удивление тактичный Плагг не пытался вмешаться, пока Адриан не успокоился и не отстранился от Ледибаг, яростно вытирая глаза.

— Что случилось, пацан? — спросил Плагг, тут же устроившись у него на плече.

Адриан только скорбно поджал губы, однако прижал квами к своей щеке. Так что вместо него ответила Ледибаг:

— Бражник оказался его отцом.

Плагг пораженно присвистнул:

— Это как же мы в собственном доме Мотылька проглядели?

Адриан дернулся, и Ледибаг пронзила Плагга укоризненным взглядом.

— Да что я такого сказал? — возмутился тот.

Но еще один суровый взгляд Ледибаг заставил его замолчать. Однако за Адриана он явно переживал — покорно позволял ему прижимать себя к щеке и даже не пытался вырваться. Насколько Ледибаг успела изучить характер квами напарника, такое поведение было ему совершенно не свойственно.

— Спасибо, моя Леди, — тихо произнес Адриан, наконец, отпустив Плагга, который уселся ему на голову, зарывшись в волосы, и посмотрел на нее прямо.

Его глаза, в которых всё еще стояли слезы, сверкали мрачной решимостью, слишком хорошо знакомой Ледибаг. Той решимостью, которая означала, что Кот собирается сотворить какую-нибудь глупость.

— За что? — спросила она, изо всех сил стараясь не заплакать — если сейчас еще она начнет реветь, то истерика им обоим точно обеспечена.

— За то, что не стала звать полицию, что отпустила… моего отца.

Ледибаг пожала плечами. Разве могла она поступить иначе?

— Я… — Адриан замолчал, а потом сказал, похоже, не то, что собирался изначально: — Ты не снимешь трансформацию?

Ледибаг моргнула. А она уже почти забыла о том, что буквально только что узнала личность напарника, и как-то быстро свыклась и приняла открытие, из-за которого еще в прошлом году шоковое состояние ей было обеспечено. Личность Бражника затмевала всё.

Кивнув, она прикрыла глаза:

— Снять трансформацию.

Розовая волна едва успела омыть ее, как она услышала вздох Адриана:

— Маринетт… Ну, конечно.

Открыв глаза, она обнаружила, что Адриан смотрит на нее без малейшего удивления и даже с некоторым удовлетворением, словно… словно подтвердились его давние подозрения. А потом он снова обнял ее — с такой силой, что она немного задохнулась. Тикки с Плаггом отлетели в сторону, чтобы не мешать им.

— Моя Леди… Маринетт, — пробормотал Адриан ей в шею. — Можно, я немного поживу у тебя? Я не хочу… не могу возвращаться сейчас домой.

— Конечно, Котенок, — прошептала Маринетт, проведя ладонью по его склоненной голове. — Думаю, мои родители тоже не будут против. Но… тебя дома не хватятся?

Адриан отпустил ее и покачал головой, грустно усмехнувшись:

— Если я появлюсь в назначенное время на ужине, никто не обратит внимания, что меня нет ночью в комнате — проверено.

Маринетт пробрала ледяная дрожь от того, что подразумевали его слова. Значит, он уже уходил из дома по ночам? И что он делал? Бродил по крышам? Сидел где-нибудь в одиночестве?

Сердце болезненно сжалось. Маринетт хотелось разрыдаться, но ей нельзя плакать, не сейчас. Она должна быть сильной ради него, помочь ему справиться с тем бременем, что свалилось на него.

Адриан слабо улыбнулся, и в этой улыбке было столько печали, что это разбивало Маринетт сердце.

— Тогда я приду часам к девяти, — он отступил и поднес ее ладонь к губам, чтобы поцеловать пальцы. — До встречи, моя Леди.

Немного театральный глубокий поклон Кота без маски, заставил Маринетт судорожно всхлипнуть и прикусить губу. И она могла лишь кивнуть в ответ.

— Плагг, ты подкрепился?

Черный квами подлетел к своему носителю, моментально заглотив кусок сыра чуть ли не с себя размером, и в следующую секунду перед Маринетт стоял уже Кот, который, в последний раз улыбнувшись ей, умчался прочь.

Маринетт рвано вздохнула и бессильно опустилась на крышу, наконец, дав волю слезам. Тикки подлетела к ней и, сев на плечо, сочувственно погладила лапкой по щеке.

— Всё будет хорошо, Маринетт, — прошептала она. — Вы победили, никто не пострадал. Это повод для радости.

Маринетт кивнула и зябко поежилась. Несмотря на исходящий от раскаленной крыши жар, ей вдруг стало ужасно холодно. Тикки была права, противостояние с Бражником завершилось на удивление бескровно. Но душа разрывалась от боли человека, которого она любила всем сердцем. И сейчас, когда она узнала его личность, еще сильнее, чем прежде.

— Пойдем, Маринетт — тебе надо подготовить родителей.

Маринетт слабо улыбнулась Тикки и кивнула. Да, родители — им надо как-то объяснить ситуацию Адриана. Наверное, придется рассказать им всё.

— Тикки, — нерешительно спросила она, — как думаешь, я могу раскрыться родителям? Потому что иначе я не знаю, как объяснить им ситуацию.

— Думаю, да — теперь, когда Бражник вам больше не угрожает. Впрочем, это не значит, что ты должна раскрываться перед всеми.

Маринетт невольно хихикнула, представив, во что превратится ее жизнь, если она это сделает.

— Нет, конечно, нет, — она глубоко вздохнула и решительно встала. — Тикки, трансформируй меня!

Когда она вернулась, родители работали в магазине, но клиентов в данный момент не было, и Маринетт заглянула туда, чтобы позвать:

— Мам, пап, можно с вами поговорить?

С первого взгляда оценив смятение на ее бледном лице, они торопливо кивнули и ушли следом за ней в гостиную. Маринетт села на самый краешек кресла, нервно переплетя пальцы на коленях. Родители обменялись встревоженным взглядом и устроились напротив нее на диване.

— Что случилось, милая? — спросила мама.

— П-поминаете, тут такое дело… — Маринетт глубоко вздохнула и, закрыв глаза, выпалила: — Я Ледибаг и сегодня мы победили Бражника.

В комнате воцарилось пугающее молчание. Когда Маринетт осмелилась приоткрыть глаза, родители ошеломленно смотрели на нее с таким выражением на лицах, словно давно подозревали, но боялись поверить.

— Так, — наконец, медленно произнес папа. — Ты ведь не просто так нам сообщила об этом именно сейчас?

Маринетт нервно кивнула и начала говорить. И с каждым словом говорить становилось легче — наконец-то рассказать всё родителям было невероятным облегчением. Она сама не заметила, как начала расхаживать туда-сюда по комнате, нервно выкручивая пальцы, а под конец оказалась на диване между родителями, которые ласково гладили ее по голове.

По ходу рассказа они задали пару вопросов, но в остальном слушали молча с крайним вниманием.

— Вы же не будете против, если Адриан поживет немного у нас? — заключила она, жалобно шмыгнув носом. — Ему сейчас невыносимо дома.

— Мы-то не против, милая, — медленно произнес папа. — Но он несовершеннолетний. Ты же понимаешь, что если он сбежит из дома и поселится у нас, его отец имеет полное право подать в суд за похищение?

Мама молча одарила ее сострадающим взглядом.

— О, нет-нет! — поспешно воскликнула Маринетт, слегка подпрыгнув. — Адриан не собирается сбегать. Просто… Понимаете, днем он всё равно почти не бывает дома — фотосессии, дополнительные занятия и прочее. А вечером, когда он уходит в свою комнату после ужина, никому уже нет до него дела. Никто не узнает, если он тихонько уйдет, чтобы провести ночь у нас, — секунду помолчав, Маринетт горько заключила: — Он уже не раз так делал — уходил ночью и бродил по крышам. Никто не заметил.

— О, Боже, — тихо вздохнула мама, переглянувшись с папой. — Бедный мальчик.

Папа нахмурился. По его лицу Маринетт видела, что ему очень хочется сказать пару ласковых Габриэлю Агресту.

— Хорошо, Маринетт, — сказал он, — если так, пусть поживет у нас — мы не против.

— Но ты ведь понимаешь, что рано или поздно ему придется поговорить с отцом? — добавила мама. — Это не может продолжаться вечно.

— Я понимаю, — тихо ответила Маринетт, опустив голову. — Но не сейчас.

Мама кивнула и обняла ее за плечи, прижав к себе и поцеловав в висок.

 

Когда Маринетт вернулась к себе, чтобы подождать прихода Кота, ей вдруг в голову пришла одна вещь.

— Тикки, — с ужасом произнесла она внезапно севшим голосом, — получается, Бражник тогда акуманизировал собственного сына!

— Когда это? — недоуменно спросила Тикки, сидевшая на подушке.

— В том будущем, которое я стерла. Когда он стал Белым Котом. Но я не знала тогда…

Маринетт подскочила и принялась наматывать круги по комнате.

— Но как он мог?! Подвергнуть такому собственного сына… — Маринетт резко остановилась и уставилась на квами широко распахнутыми глазами. — Тикки, я боюсь за Адриана. Его отец способен на что угодно.

— Успокойся, Маринетт, — Тикки подлетела к ней и села на плечо, погладив по щеке. — Кот сильный, он справится.

Маринетт вздохнула и прикусила губу. Да, Кот сильный, ей ли не знать. Но при этом он был очень ранимым, и это она тоже знала, как никто. Она успокоится, только когда Адриан будет здесь, рядом с ней, в безопасности.

 

Черный Кот появился, когда уже стемнело. Он тихонько, будто нерешительно, постучал в люк, выходящий на террасу, и Маринетт, бросилась открывать, по пути споткнувшись и чуть не пропахав носом ковер.

— Привет, — нервно улыбнулся он, когда спустился в комнату и поставил на пол сумку, которую принес с собой.

У него был совершенно несчастный вид, и Маринетт просто шагнула вперед и крепко обняла его.

— Всё образуется, Котенок, — прошептала она.

Он кивнул, обняв ее в ответ, и вздохнул как будто с облегчением. Они так и стояли, обнявшись, наверное, несколько минут, пока снизу не донесся мамин голос:

— Маринетт! Может, ты пригласишь своего гостя спуститься?

Она хихикнула и отстранилась. И имела удовольствие лицезреть жутко смущенного Черного Кота. Кажется, он даже покраснел.

— Да, правда — пойдем, поздороваешься с родителями. Снимай трансформацию.

Появившийся Плагг предсказуемо тут же потребовал сыра, и Адриан, покачав головой, сунул ему внушительный кусок камамбера, но его губы тронула едва заметная улыбка, и Маринетт облегченно вздохнула.

Родители встретили Адриана с таким теплом и радушием, что он вскоре уже перестал смущаться и буквально расцвел. Маринетт ясно почувствовала, насколько ее Котенку не хватало этого семейного тепла, людей, которые интересовались бы им. И от этого понимания хотелось разрыдаться.

Только гораздо позже, когда они с Адрианом поднялись в ее комнату, Маринетт осмелилась спросить про обстановку в его доме.

Адриан пожал плечами с деланно равнодушным видом:

— Да практически как всегда. Отца я сегодня не видел. Натали за ужином сообщила мне расписание на завтра и ушла. Правда, вид у нее был пришибленный — я еще ни разу ее такой не видел. Но в остальном…

Он снова пожал плечами и отвернулся.

Несколько мгновений Маринетт смотрела на него, прикусив губу, а потом порывисто обняла, насколько позволяло их положение бок о бок на диване, прижавшись щекой к плечу. И скоро с облегчением почувствовала, как напряженное тело Адриана, наконец, расслабилось. Он тихо вздохнул, а потом повернулся, чтобы обнять ее в ответ.

Они просидели так весь вечер — до тех пор, пока не решили, что пора отправляться спать. Почти не разговаривая, просто находя поддержку в обществе друг друга. Маринетт сама не заметила, как оказалась на коленях Адриана — просто так обниматься было гораздо удобнее.

Засыпала она, вопреки всему, почти счастливая.

 

На следующее утро к Маринетт пришла Алья. Хорошо еще, что Адриан к этому моменту успел уйти. Плохо, что Маринетт после его ухода опять заснула, надеясь отоспаться за все годы геройской деятельности. Не тут-то было.

— Подъем, Маринетт! — объявил жизнерадостный вихрь по имени Алья, влетая в ее комнату. — Сколько можно спать?

Одновременно она раздернула занавески, впуская в комнату солнечный свет. Маринетт проворчала нечто неразборчивое, накрыв голову подушкой, в тщетной надежде спрятаться от солнца и от подруги. Рядом отчетливо прозвучал тихий смешок Тикки. А в следующую секунду подушку у нее безжалостно отняли.

— Алья-я-я, — страдальчески протянула Маринетт, садясь в кровати и подслеповато щурясь на яркий свет.

— Не время спать! — пафосно заявила Алья. — Что я тебе сейчас расскажу!

— Дай мне хоть привести себя в порядок, — смирившись, вздохнула Маринетт — если уж Алья что-то решила, остановить ее невозможно, только немножко отстрочить, если повезет.

Окинув ее критичным взглядом, Алья милостиво согласилась немного подождать, пока Маринетт умоется, оденется и сбегает на кухню за кофе и булочками.

— Ну рассказывай, — разрешила Маринетт, поставив на стол поднос с булочками (для себя и для Альи), и села, чтобы позавтракать, пока подруга делится новостями, достойными того, чтобы разбудить ее в такую рань.

Если честно, рань была сильно относительная — бросив взгляд на часы, Маринетт обнаружила, что время уже к одиннадцати. Но после вчерашних волнений ей было простительно.

Алья проигнорировала угощение и принялась вышагивать туда-сюда по комнате, возбужденно размахивая руками.

— Мы, наконец, победили его!

— Кого? — Маринетт хлебнула кофе, пытаясь привести мысли в порядок и понять, о чем с таким воодушевлением вещает Алья.

— Бражника! — возвестила та.

Маринетт дернулась и чуть не подавилась, сознание, наконец, прояснилось.

— Раньше я не могла тебе сказать, — продолжила Алья. — Но теперь, когда Бражник повержен, уже можно.

Пока Алья в красках расписывала решающую битву, Маринетт, забыв про завтрак, кусала губы, пытаясь собраться с мужеством. Она давно решила, что, когда всё закончится, раскроется не только родителям, но и Алье. Однако теперь до трясучки боялась реакции подруги.

Тут Алья прервала свой монолог, подозрительно уставившись на Маринетт.

— Слушай, девочка моя, почему у меня странное ощущение, что всё это для тебя не новость?

Маринетт нервно улыбнулась и глубоко вдохнула — вот и настал момент истины.

Как вдруг в люк над кроватью коротко постучали, а в следующую секунду из него свесилась голова Черного Кота.

— Принцесса, у меня выдалась свободная минутка, и я решил забежать к тебе — ты же не против?

Маринетт даже ответить ничего не успела — впрочем, он и не ждал ее ответа: спрыгнул в комнату, улыбаясь ей… и заметил Алью, которая впилась в него пронзительным взглядом ищейки, вставшей на след.

— А-а-алья? — пробормотал он, инстинктивно отступив подальше.

Маринетт невольно фыркнула — она еще ни разу в жизни не слышала, чтобы Черный Кот заикался. Да и Адриан тоже, коли на то пошло. Алья прищурилась и уперла руки в бока, выглядя по-настоящему угрожающе.

— И кто мне объяснит, что здесь происходит? — вопросила она, переводя взгляд с Кота на Маринетт.

— Хм, — робко произнесла та. — Помнишь, ты спрашивала меня про парня, с которым я встречаюсь, а я сказала, что не могу пока тебе сказать, кто он?

Алья машинально кивнула, а потом до нее дошло, и она, широко распахнув глаза, воскликнула:

— Хочешь сказать, это он?

Ее вопрос прозвучал одновременно с восторженной репликой Черного Кота:

— А мы встречаемся?

Чудесным образом Маринетт вдруг ощутила прилив уверенности, который бывал у нее только в трансформации, и лукаво улыбнулась:

— Ответ «да» на оба вопроса.

— Оу, — начала ошарашенная Алья. — А как же…

Она хотела сказать что-то еще, но не успела. Выдохнув: «Моя Леди!» — Черный Кот сдернул Маринетт со стула и закружил по комнате.

Когда он, наконец, поставил ее на ноги, Маринетт имела удовольствие лицезреть картину «шокированная Алья». Она невольно хихикнула, но тут же снова посерьезнела, когда подруга протянула, подозрительно прищурившись:

— Постойте-ка… «Моя Леди»? То есть…

— Упс, — Черный Кот заметно побледнел. — Прости — с языка сорвалось.

— Не волнуйся, Котенок, — Маринетт утешающе погладила его по плечу. — Я в любом случае собиралась ей рассказать. Подумала, теперь можно раскрыться перед ближайшими друзьями.

Кот выдохнул с явным облегчением и понимающе кивнул. А Маринетт продолжила с уверенностью, которой вовсе не чувствовала:

— Да, Алья, ты всё правильно поняла: я Ледибаг.

От громкого визга Альи вздрогнули оба. А потом она кинулась обнимать Маринетт, что-то восторженно тараторя про то, как она могла ее проглядеть, и как она рада, и как здорово было сражаться с ней бок о бок. Маринетт не понимала и половины — настолько быстро Алья говорила. Но она была бесконечно рада, что подруга восприняла ее откровение так легко и без обид.

Их квами тем временем тоже радостно обнимались. А Кот с забавно умиленным выражением наблюдал за ними, пока не заявил:

— Думаю, на нашей дружеской вечеринке не хватает Плагга.

Отстранившись от Альи, Маринетт улыбнулась ему. Тикки активно закивала, а вот Триккс слегка скривился, заставив Маринетт с Котом весело переглянуться. Плагг и Триккс вечно цапались, как… кошка с собакой.

— Уверен, Котенок? — тихо спросила Маринетт. — Ты не обязан делать это, только потому что я…

Он покачал головой и положил ей ладонь на плечо, заглянув в глаза:

— Я уверен, моя Леди. Я тоже думаю, пришло время. И уверен, это сделает нас сильнее.

Когда трансформация спала и появился Плагг, которого Тикки тут же оттащила в сторону, не дав заикнуться о сыре, Алья завизжала снова. Правда, не так громко, как в первый раз.

— Привет, Алья, — Адриан немного нервно улыбнулся и помахал ей.

Алья вдруг расхохоталась. Адриан недоуменно посмотрел на Маринетт, и та пожала плечами: она тоже не поняла, что так развеселило подругу.

Алья хохотала так, что согнулась пополам. Отсмеявшись, она уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться, и прерывисто — но всё еще с явным смехом в голосе — произнесла:

— Так вы двое… всё это время… бегали… друг за другом… и друг от друга? Ой, не могу…

— Э… Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Адриан, тогда как Маринетт почувствовала, что отчаянно краснеет.

Кое-как восстановив дыхание, Алья выпрямилась.

— Агрест, открою тебе страшную тайну — раз уж вы теперь встречаетесь.

— Алья, не вздумай! — прошипела Маринетт, не смея посмотреть на Адриана.

Но дорогая подруга отодвинулась от нее подальше и просто продолжила свою речь:

— Вот она, — театральный жест в сторону Маринетт, — с первого дня была влюблена в тебя до потери сознания. И только в последнее время некий хвостатый герой потеснил тебя в ее сердце.

Воцарилось молчание. Ошеломленное, недоверчивое и немного испуганное. Наконец, Адриан робко спросил:

— Правда?

Осмелившись посмотреть на него, Маринетт замерла. Такого обалдевше счастливого лица она у него еще не видела. А потом на его губах появилась широчайшая чеширская улыбка. И Маринетт внутренне застонала. Сейчас начнется…

— Так значит, с первого дня, Мурцесса?

Адриан наклонился к ней, практически вплотную, а в его голосе явственно слышалось довольное мурлыканье кота, дорвавшегося до сметаны. Маринетт привычным жестом отодвинула от себя его лицо, одарив убийственным взглядом. Однако это не помешало Адриану продолжать широко улыбаться. И как только физиономия не треснет! А потом его сияющие глаза широко распахнулись, засверкав еще ярче.

— Подожди-ка… Так тот парень, про которого ты говорила… это я?

Маринетт кивнула, опустив взгляд под ноги. Лицо полыхало так, что казалось, его можно использовать как печку.

— О, Багинетт, — протянул Адриан, и мурлыканье в его голосе стало еще отчетливее. — Алья права — это смешно. Сколько времени зря потеряли!

И подчеркнуто театральный мечтательный вздох.

— Адриан, выключи Кота немедленно, — буркнула Маринетт, бросив на него быстрый взгляд из-под ресниц.

— Ты требуешь от меня невозможного! — воскликнул он, истово прижав ладонь к груди — в зеленых глазах так и плясали чертенята.

— Раньше как-то справлялся, — фыркнула Маринетт, сложив руки на груди — к ней постепенно возвращалась уверенность Ледибаг.

— О, но раньше я не знал, что это ты, моя Леди!

Адриан снова оказался непозволительно близко к ней, и на этот раз у Маринетт не было ни малейшего желания отпихивать его.

— Вы очаровательны, детки, — заявила умиленно наблюдавшая за ними Алья и смахнула воображаемую слезу. — Неужели, я дожила до этого великого часа?

Она вздохнула с невероятно счастливым видом, и подняла глаза к небу.

— Кстати, Алья, что ты здесь делаешь так рано? — спросил Адриан уже нормальным тоном, нахально обняв Маринетт за талию и притянув к себе.

Впрочем, она особо не сопротивлялась.

— Да я просто… — Алья резко замолчала, и ее глаза испуганно расширились. — О! Адриан, ты же, получается, был там… Когда твой отец…

Улыбка тут же исчезла с лица Адриана, и весь он будто погас, как выключенная лампочка. Маринетт с упреком посмотрела на Алью. Ведь всё было хорошо, Адриан наконец-то отвлекся от этого кошмара и начал улыбаться. Зачем надо было напоминать? Алья прикусила губу, ответив Маринетт виноватым взглядом.

— Слушай, — нерешительно начала она, когда Маринетт обняла его изо всех сил, уткнувшись лицом в грудь, молчаливо выказывая свою поддержку. — А ты не пробовал поговорить с ним… Выяснить, зачем он… Ну, должны же у него быть какие-то причины…

Адриан тяжело вздохнул, и Маринетт слышала, как бешено колотится его сердце возле ее уха.

— Нет. Я… Я не могу… Наверное… я просто боюсь.

В его голосе зазвучала горечь, и Маринетт, немного отстранившись, вскинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Адриан улыбнулся ей — явно пытаясь показать, что он в полном порядке, — но улыбка вышла бледной и кривой. А уж если сравнить с той чеширской улыбкой, которая сияла на его лице совсем недавно… Просто сердце переворачивалось.

— Так, — решительно произнесла Алья, и они оба посмотрели на нее — она сжала пальцами переносицу тем жестом, который появлялся у нее, когда она была всерьез чем-то обеспокоена и пыталась сохранить хладнокровие. — Давайте мы сейчас успокоимся, сядем и поговорим. Окей?

Они кивнули и сели рядом на диван, переплетя пальцы, Алья устроилась на пуфике напротив. На некоторое время воцарилось напряженное молчание. Потом Алья смущенно кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Слушай, извини, — произнесла она, посмотрев Адриану прямо в глаза. — Я не хотела тебя расстраивать. Понимаю, тебе сейчас фигово. Но ведь ты не можешь бегать от него всю жизнь.

Адриан тяжело вздохнул, свободной рукой потер шею и невесело усмехнулся.

— Ну, я могу попытаться.

Алья уже собиралась возразить — судя по выражению лица, нечто вдохновенное, — но Адриан остановил ее:

— Да-да, ты права, я знаю, просто… Мне нужно время свыкнуться. И давай сменим тему, а?

— Но…

— Алья, пожалуйста, — перебила ее Маринетт, сжав ладонь Адриана.

Видимо, взгляд у нее был достаточно выразительный, поскольку Алья уступила, вскинув руки сдающимся жестом. Воцарилось молчание. Но в отличие от того, что возникало еще несколько минут назад, это молчание было тяжелым, давящим, почти удушающим.

— Чаю? — преувеличенно бодро предложила Маринетт в отчаянной попытке нарушить невыносимую тишину.

— Если к нему прилагается выпечка твоего отца, то с удовольствием, — с энтузиазмом ответил Адриан.

Его энтузиазм был столь же преувеличенным, как бодрость Маринетт. Однако выпечку он действительно любил, и она надеялась немного отвлечь его этим.

— Эй! А я-то думала, тебе надо диету соблюдать? — с наигранным удивлением вопросила Алья, понятливо подхватив игру.

— Ммм, — согласился Адриан, уже успевший сцапать с подноса булочку и откусить. — Но ты посмотри на эту булочку, на ее хрустящие золотистые бока, на нежную кремовую начинку, на воздушную мякоть… — мечтательный вздох. — Разве можно ей сопротивляться?

Алья сдавленно фыркнула.

— Боже, Котенок, ты этому у Плагга научился? — с наигранным ужасом спросила Маринетт. — Я только от него слышала подобные оды… камамберу.

— Который куда лучше ваших мучных изделий! — подал голос этот последний.

— И вовсе нет! — возмутилась уже Тикки. — Любитель вонючего сыра.

— Да всё это ерунда, — вмешался Триккс в зарождающуюся перепалку. — Вот бекон — это вещь!

— Обижаешь, моя Леди, — Адриан состроил оскорбленную физиономию, не обращая внимания на спор квами. — Я и сам кое-на-что гожусь.

Это было сказано с настолько двусмысленной интонацией и с таким игривым подмигиванием, что Маринетт невольно покраснела — в который уже раз за это утро? Алья искренне расхохоталась:

— Адриан, ты невероятен. И почему я раньше в тебе этого не замечала?

Адриан с невинным видом пожал плечами.

Маринетт видела, что его веселье большей частью напускное — Кот частенько пытался спрятать за шутками свои проблемы, — но всё лучше, чем вчерашний убитый вид, поникшие плечи и тоска в глазах.

Маринетт взяла его за свободную руку, чтобы переплести их пальцы. Адриан слегка сжал ее ладонь в ответ — безмолвно давая понять, что ценит ее поддержку, и Маринетт улыбнулась. Им предстоит пройти еще долгий путь, но они справятся. Вместе. Как было всегда.