Ледяной огонь (гет)

Яркая и блистательная Беллатриса Блэк поражала всех силой своего внутреннего огня. Страстная и порывистая, она жарко пылала, одной улыбкой грозя сжечь любого, кто посмеет приблизиться.

Решительная, громкоголосая, она казалась воплощением огненной стихии, и Рудольфуса именно это в ней и привлекало. Он любил открытое пламя и никогда не боялся обжечься, его возбуждала одна лишь мысль о том, чтобы обладать этой девушкой — изменчивой и опасной, как адский огонь.

В Хогвартсе они мало общались и почти не оставались наедине — соблюдали приличия, но едва отец поднял тему брака — Руди не колебался, называя имя той единственной, кто ему понравился.

Свадьба вышла шумной и утомительной, но оказавшись за закрытыми дверями спальни со своей молодой женой, Рудольфус тут же почувствовал прилив сил… Белла оказалась не готова. Сжав зубы от пульсирующего желания, он не стал давить, дал ей время прийти в себя… Но ни на следующий день, ни через день Белла так и не подпустила к себе.

Неделю спустя его терпение истощилось, и Руди вошёл в спальню супруги, проигнорировал запертую дверь — в собственном доме для него не существовало преград. И на сей раз Беллатриса не нашла повода для отказа, нехотя позволив возлечь с собой на супружеское ложе.

«Лучше бы подрочил», — через полчаса подумал Рудольфус, вставая с постели с абсолютно безучастной женщиной, пролежавшей неподвижно с закрытыми глазами всё время исполнения супружеского долга, лишь иногда она позволяла себе поморщиться, да отворачивалась, избегая поцелуев.

Но ссориться он не хотел несмотря на разочарование, так что поблагодарил и пожелал сладких снов, надеясь, что девичье смущение скоро пройдёт, и семейная жизнь принесёт то, о чём мечтает каждый мужчина.

Не принесла. Белла была яркой и пылающей лишь на словах, и абсолютной ледышкой в делах. Не только в постели не проявляя ни намёка на страсть, но и в обычном общении изображая снулую рыбину. И после трёх месяцев редкого механического секса, которых даже физическую разрядку приносил не всегда, Рудольфус смирился, что ошибся в выборе и оставил молодую жену в покое. Белла встретила это благосклонно.

Через год у лучшего друга Рудольфуса родился сын, и он снова пришёл в спальню жены. Но стало только хуже: теперь миссис Лестрейндж уже не притворялась покорной и спокойной, а не скрывала отвращения.

— Зачем ты согласилась на брак, если фригидная? — натягивая штаны, с яростным разочарованием буркнул Рудольфус. Портить отношения с женой он не хотел даже несмотря на то, что отношений между ними практически и не было — приветствие за завтраком не в счёт. И всё же до этого момента была жива надежда, что их брак перестанет быть фикцией. — Я не собираюсь платить шлюхам, когда у меня есть жена!

— Заведи любовницу, — равнодушно пожала плечами Беллатриса, с брезгливой гримасой взмахами палочки уничтожая все следы недавней близости. — Да и мы можем развестись, если никто об этом не узнает.

— Разве… — Рудольфус едва не свалился, запутавшись в штанине. — Лестрейнджи не разводятся!

— Тогда не ной, — отрезала Беллатриса и скрылась в ванной комнате, захлопнув двери.

Зарычав, Рудольфус стиснул зубы и поспешил удалиться, пока не придушил лицемерную тварь собственными руками, а вернулся через полчаса, молча выволок бранящую его Беллатрису из комнаты и заставил брата расторгнуть их брак.

Магическое обязательство, которым пренебрегли, больно хлестнуло отдачей по ним обоим, но Рудольфус лишь крепче сжал зубы. Пусть ему и пришлось поклясться, что о разводе никто не узнает, притворяться он больше не собирался. Белла сама выбрала, какими будут их отношения, что ж, пусть теперь пеняет на себя.

Неделей позже Рудольфус привёл в дом новую жену — Эринию Кэрроу.

И пусть она не казалась яркой и блистательной, под маской холодной сдержанности таился вулкан страстей, о котором знал лишь её муж.

И пока весь мир считал его несчастливо женатым на Беллатрисе, он наслаждался семейной жизнью с Эринией.