В чужих ботинках (джен)

Прежде чем осуждать кого-то, возьми его обувь и пройди его путь, попробуй его слезы, почувствуй его боли. Наткнись на каждый камень, о который он споткнулся. И только после этого говори, что ты знаешь — как правильно жить.

Гарри не желала верить, что у неё есть что-то общее с Волдемортом, но и отрицать очевидное было глупо. И дело было совсем не в змеином языке — первом, что приходило на ум. У них были похожие судьбы, они оба ненавидели магглов, с которыми выросли, оба пришли в магический мир с надеждой, обоим Шляпа предлагала Слизерин. А ещё даже Дамблдор подтвердил, что они похожи — решительностью, находчивостью и пренебрежением к правилам.

До знакомства с Томом Риддлом Гарри не задумывалась о своём отношении к Волдеморту — ей сказали, что он враг, и она считала его врагом. Но Том Риддл не был Волдемортом, он был обычным парнем со Слизерина — гордым, самоуверенным, делающим то, что сам считал правильным и нужным. И осуждать его за это она точно не могла.

Том ей понравился: внимательный и учтивый, сильный и уверенный в себе; но больше всего теми чертами, что были в ней самой — желанием достичь чего-то, стать не просто Гарри, а великой волшебницей. Об этом она предпочитала не распространяться, она ведь даже лучшим друзьям ничего не говорила про предложение Шляпы отправить её на Слизерин…

Конечно, методы Тома Гарри не понравились, она действительно считала неправильным использовать малышку Джинни, но… Как бы она себя повела, проведи целых пятьдесят лет в заточении? Разве она остановила в прошлом году Гермиону, когда та напала на Невилла, мешающего им пройти? Нет. Гарри сочла это необходимой жертвой. А Локхарт? Разве они пожалели его? Нет — первым столкнули в Тайную комнату, Гарри тогда ещё подумала, что его не жалко.

Теперь за это было немного стыдно, тем более что профессора отправили с Мунго с серьёзной проблемой. Но повторись ситуация и… Гарри была почти уверена, что поступила бы точно так же.

Так может и Том не со зла навредил Джинни? Может, он не нашёл другого выхода?

И может ли она, Гарри, винить его за желание жить?

Она всегда старалась поставить себя на место другого человека, прежде чем осуждать, и раньше это всегда помогало. Она не просто так не любила Дурслей — их поведение было противно её природе. Гарри действительно не понимала, как можно притворяться хорошими людьми и так относиться к племяннице и кузине. И Малфоя она невзлюбила не без причины — кичиться богатством казалось ей гадким. И даже Снейпа, которого она почти ненавидела, она ненавидела не только за то, что он её терпеть не мог, в конце концов, это было его личным делом; но несправедливость и постоянные оскорбления — этого она не понимала и отказывалась принимать. Она бы никогда не стала так себя вести!

И Тома она тоже старалась понять. И понимала.

По крайней мере, ей так казалось.

В любом случае, при следующей встрече (а профессор Дамблдор не сомневался, что это обязательно произойдёт) Гарри собиралась серьёзно поговорить с Томом. Умирать никто не хочет, и Том не исключение. И хотя Дамблдор считал, что они обязаны быть врагами, Гарри этого не хотела. Она помнила, что Волдеморт убил её родителей и хотел убить и её саму, но… Том — не Волдеморт, уж она-то видела разницу между Томом и той жутью, что торчала из затылка Квиррелла!

Если помочь ему снова стать живым — это может стать началом… не дружбе, конечно, но…

Гарри представила, каково будет жить без угрозы возвращения Волдеморта, и улыбнулась. Дамблдор, конечно, великий волшебник, но он слишком стар, чтобы суметь понять подростка вроде Тома или самой Гарри, зато она сама Тома отлично понимала. Желание жить и иметь кого-то близкого, недоступное любимым детям, которое она почувствовала в Томе, было не только понятно, но и взаимно. Гарри любила Рона и Гермиону, но совсем не была похожа на них. А вот с Томом общего у них было очень много. Она ведь всю жизнь проходила в точно таких же ботинках.