Пиратство — вторичная цель (джен)

Руж шла по главной дороге маленького городка в сторону рыночной площади, когда крошечная фигурка ударила её по бедру и крикнула: «извините!» и умчалась прочь.

Инстинкт заставил её вытянуть руку и схватить сзади за детскую рубашку, прежде чем она полностью осознала, что произошло. Раздался слегка сдавленный визг, когда малыш резко остановился, вероятно, не ожидая, что кто-то будет так быстр.

— Погоди, — сказала Руж, когда её рот открылся буквально через секунду после движения руки. Она подняла ребёнка, чтобы хорошенько рассмотреть.

Ребёнок в руках был злой, как чёрт, крошечный, злой маленький адский ребёнок. Грязная рубашка, брюки, которые были слишком малы по краям, и подержанные ботинки, которые были грязными.

Сирота, скорее всего.

Чёрт.

— Отдай его мне, — произнесла женщина, мальчишка немного повозился, прежде чем сдаться, молчаливое признание того, что Руж одержала верх.

— Что отдать? — прошипел в ответ малыш, слишком худые руки которого были скрещены на груди.

Чёрт.

— Мой кошелёк с монетами, — ответила Руж с лёгкостью, которую уже не чувствовала. Она и её спутники раньше останавливались в этом порту, и ей показалось, что она узнала тёмные волосы и глаза ребёнка, которого держала в руках.

С ворчанием мальчишка вернул Руж её кошелёк с монетами.

— Спасибо, — сказал Руж.

— Пожалуйста, — пробормотал малыш.

В животе у мальчика заурчало. Тёмные глаза стали огромными от унижения, и Руж почувствовала, как что-то в ней смягчилось. Она задумалась, не так ли Ньюгейт получал всех своих детей?

Чёрт.

— Хорошо, малыш, ты пойдёшь со мной, — сказала Руж, выкручивая руки и перекидывая ребёнка через спину, несмотря на возобновившуюся борьбу и протесты.

Она сама проголодалась и знала дешевый ларёк, где можно было бы накормить ребёнка и себя, не вытряхивая полностью содержимое кошелька.

Руж, вероятно, так и сделает, но в расчёт принималась именно эта мысль.

— Отпусти меня! — прошипел малыш на каком-то непонятном языке. — Чего бы ты там ни хотела, мне это не нужно!

— Уверена, что хорошая еда не помешает, малыш, — беззаботно сказала Руж. Она ухмыльнулась, когда ребёнок успокоился, ворча на языке, который намекал на пару диалектов Саут-Блю.

Подойдя к открытому кафе, Руж развернула малыша и усадила его на стул, прежде чем сесть на соседний.

— Пока двое, — сказала она, когда шеф-повар уточнил, сколько их будет.

Немного позже, когда принесли их миски — местный деликатес, какое-то блюдо из риса и рыбы, которое шеф-повар Руж так и не смог воспроизвести даже со всеми точными ингредиентами — Руж съела несколько кусочков рыбы, наблюдая, как ест малыш. Там был настоящий голод — малыш определённо проголодался, и он хотел убедиться, что ему хватит еды до следующего приёма пищи.

— Ну, малыш, как тебя зовут? — спросила Руж. Ей ответили сердитым взглядом, и малыш агрессивно засунул кусок рыбы в рот. — Ну же, я не могу продолжать называть тебя «малыш», да?

Малыш медленно прожевал рыбу во рту и проглотил.

— Крокодайл, — наконец ответил малыш.

— Крокодайл, да? Громкое имя для такого маленького ребёнка, — Руж постучала по лбу Крокодайла тыльной стороной палочки для еды. — Держу пари, что ты к этому привыкнешь.

Крокодайл фыркнул.

— Я собираюсь плыть по миру, — сердито пробормотал он, запихивая в рот очередную гроздь риса.

О.

Оу.

Команда Ружа была бы в восторге от этого ребёнка, Крокодайла.

— Моя команда определённо будет любить тебя, — сказала она, как ни в чём не бывало.

Рядом с Руж раздался возмущенный вопль:

— Прошу прощения?! — голос Крокодайла от возмущения подскочил на пол-октавы.

— Да. Ты думал, что просто попытаешься стащить мой кошелёк с монетами, поесть за мой счёт и всё? — Руж была совершенно уверена, что на её лице застыло то, что её первый помощник называл «озорной ухмылкой». Пока Крокодайл возмущённо брызгал слюной, Руж громко и весело рассмеялась.

Да.

Да, они собирались принять и полюбить этого ребёнка.

— Ешь, малыш, — сказала Руж, положив руку на голову Крокодайла, не обращая внимания на слегка жирные тонкие пряди. — Ты и глазом не успеешь моргнуть, как станешь пиратом.

Эти слова заглушили сердитое бормотание Крокодайла.

Руж получила острый, но задумчивый взгляд.

— Ты обещаешь?

— Конечно.

Крокодайл кивнул.

— Хорошо, — затем Крокодайл вернулся к еде, подавленный, но не в плохом настрое. Заинтригованным, скорее.

Именно так и должен был чувствовать себя всё это время Ньюгейт, потому что Руж не могла себе представить, что будет смотреть на этого измученного, слишком худого ребёнка и не кормить его.

Крокодайл станет хорошим дополнением к её весёлой шайке пиратов.

Руж знала это.

Шестой уровень был тёмным, сырым и полным ужасов, с которыми даже опытные пираты не хотели иметь дело. Крокодайлу бы это в принципе не понравилось, хотя бы из-за сырости. Но он был пойман в ловушку с кайросеки на запястьях, даже не имея возможности оставаться в сухости, в тысячах футов ниже уровня моря.

Холод, который проникал во всё, в стены, одежду, кожу.

С криками других пленников он ещё мог справиться.

Сырость, которая распространяла холод, оставляла туман и ложилась неправильно на кожу Крокодайла — он не мог справиться.

Он не возражал против того, как морская соль ощущалась на его коже до появления в его жизни Дьявольского Фрукта, и после этого Крокодайл едва терпел то, как жидкость вообще заставляла его чувствовать себя осязаемым, чего он не делал до того, как съел этот треклятый фрукт. Кайросеки заставляли его чувствовать себя таким слабым и ещё хуже , измученным, холодным и ничтожным, каким он не был с тех пор, как его капитан подобрала его с рыночной улицы, накормила и дала ему дом более тридцати лет назад.

Крокодайл был раздражительным, нервным и имел склонность грубить охранникам, которые заходили достаточно часто, чтобы посмотреть, живы ли они ещё в этой промозглой яме ада.

Не дождётесь, говнюки.

День начался почти так же, как и любой другой — охранник проверял, не откинул ли кто коньки, Крокодайл любезно рычал на охранника, чтобы скрыть своё полное истощение, Джинбей, рыцарь грёбаного моря, осуждал его, как только охранник закончил апоплексический удар.

Затем…

Шум, звук охранников, обращающихся с опасным заключённым, который — сюрприз, сюрприз — не совсем отбивался, и Крокодайл потратил немного энергии, наклоняясь, чтобы мельком увидеть того, кем был несчастный ублюдок.

Это был Огненный Кулак. Чёрт возьми.

Крокодайл и Джинбей обменялись взглядами, потому что дозорные были в край сумасшедшими? Они должны были знать, что Белоус будет в ярости от того, что один из его многочисленных детей был пойман и кинут в эту яму таким образом. Охранники протащили Огненного Кулака — протащили, потому что малыш едва мог двигаться — и приковали его в камере рядом с Джинбеем большим количеством кайросеки, чем той дозой, которой они приковали Крокодайла, и одного вида этого количества морского камня было достаточно, чтобы заставить мужчину вздрогнуть.

Крокодайл свистнул, низкий, слегка впечатлённое эхо звука, как песок, перемещающийся по дюнам, и Джинбей сделал низкий грохочущий шум назад, подобно истории волн на открытом море в тоне.

Огненный Кулак зашипел в ответ, усталый, но всё ещё сердитый звук, который содержал намеки на потрескивание огня.

Хорошо.

Они не совсем сломали его.

Крокодайл подождал, пока охранники уйдут, и вопросительно поднял бровь на Джинбея. Было бы лучше выступить единым фронтом для ребёнка, по крайней мере, сейчас.

— Ну и кто тебя схватил? — тихо и спокойно спросил Крокодайл. Он тихо попросил Дэви Джонса одолжить ему силу своего капитана в борьбе с огненным сопляком.

— Чёрная Борода, — прорычал Огненный Кулак, наконец подняв голову.

Это было всё равно что смотреть на привидение.

Крокодайл побледнел.

Крокодайл знал это выражение, эту структуру лица.

Веснушки, которые были разбрызганы по лицу Огненного Кулака под слоем грязи, сажи и крови.

— Капитан Портгас? — невольно, полу-рефлекторно прошептал Крокодайл.

Очевидно, это было достаточно громко для Огненного Кулака, чтобы он смог расслышать, и он рявкнул:

— Чего?

— Я не думаю, что Крокодайл говорил о тебе, командир, — высказался Джинбей.

Рыбочеловек смотрел на Крокодайла с чем-то непонятным в глазах, но Крокодайл не мог оторвать свой собственный от лица Огненного Кулака — Портгас?! как он сразу не догадался?! — Эйс повернулся, чтобы посмотреть на Джинбея, обнажая линии и плоскости своего силуэта. Они были почти такими же, как у его капитана.

Крокодайл видел плакаты с надписью «баунти», но не хотел в это верить.

Он не хотел иметь надежду.

— Тогда кого? — зарычал Огненный Кулак, снова повернувшись к Крокодайлу.

Блять.

Блять.

— Моего капитана, — начал Крокодайл, и его плечи поникли сильнее, чем от усталости, — когда-то я был учеником пирата, её звали Капитан Портгас Д. Руж.

Крокодайл закрыл глаза и сделал успокаивающий вдох. Он скорее почувствовал, чем услышал, как Огненный Кулак судорожно втянул в себя воздух, его хаки заметалась повсюду.

Огненный Кулак сделал ещё один вдох, потом ещё один, потом всхлип, морские цепи загремели, когда он двинулся.

— Кто ещё знал мою маму? — воскликнул Огненный Кулак.

Крокодайл старался не дать своему сердцу разбиться из-за этого ребёнка, которого он так и не узнал.

Но ему этого не удалось.

Он и Джинбей позволили Портгасу выкрикнуть это, ни один из них не перебивал его.

— Что… что ты можешь мне о ней рассказать? — через некоторое время Портгас прохрипел что-то неразличимое.

— О чём ты хочешь знать? — Крокодайл держал свой голос ровным, его тон был низким. Стражники не должны были их услышать, узнав, что мать Портгаса — капитан Руж. Она не была так хорошо известна, как Белоусый или Большая Мамочка, или, чёрт побери, Роджер, но его капитан была по-своему печально известна.

— Обо всём, — голос Портгаса надломился. — Никто ничего о ней не знает, а если и знает, то не может сказать мне, так что, пожалуйста, — он посмотрел на Крокодайла, и на его глазах снова выступили слезы. —

Пожалуйста, расскажи мне.

— Конечно, — пообещал Крокодайл, почти так же, как обещала ему капитан Руж в тот день, когда они встретились.

Это было самое малое, что он мог сделать для сына своего капитана.