Свидание со Смертью (джен)

Это был тупо несчастный случай с реверансом в сторону халатности... и теракт тут ни при чём — то бы ни говорили СМИ.

Наверное, многие из вас хорошо осведомлены о том, что такое современное строительство — куль цемента в дело, два — себе, ближе к телу... а кого волнует, что раствор, высыхая, рассыпается в пыль буквально на глазах? Так или иначе, но все эти, казалось бы, мелкие неприятности постепенно, словно ручьи, впадающие в реку, сливались в неприятность крупную и в один прекрасный (точнее, несчастный) день здание, до этого уже предупреждающе стонавшее всеми своими перекрытиями и балками, рухнуло, погребая под собой всех тех, кто не внял предупреждению...

...Бетонные блоки, удерживающие на себе треснувшие плиты перекрытий, хрипло заскрежетали, оседая ещё больше и постепенно лишая погребённых под ними людей даже того минимального пространства, что пока оставалось в их распоряжении. Посыпавшаяся серая бетонная пыль густо припудрила и без того грязные, покрытые потёками пота пополам с кровью, лица пленников, скудно освещаемые чудом уцелевшей лампочкой на каске одного из них.

— Суки! — мужчина, лежавший под балкой, что опиралась концами на груды обломков, а заодно придавившая его грудь, хрипло, со стоном закашлялся, выплескивая из чёрного рта тёплые брызги крови. — Они и не думают нас спасать... Прислушайся — ничего не слышно! Конечно, мы же простые работяги, чего на нас время тратить?!

— Ничего не слышно... Так ты же орёшь так, что уши закладывает! — усмехнулся второй мужик, что лежал неподалёку, до пояса засыпанный бетонными и кирпичными обломками и, ухватив один из них, что был поменьше, спихнул вниз. — Самому-то не надоело?

— Я не хочу сдохнуть, точно старая крыса в мышеловке! — первый, забывшись, выкрикнул это так, что наверху что-то скрипнуло и пленников осыпало новой порцией пыли и мелких камешков. — К-ха!

— Ещё пару раз так гаркнешь — и спасать будет некого, — спокойно ответил второй, смахивая с губ серую пыль и отплёвываясь. — Лежи спокойно, береги силы...

— Беречь силы... Да если мы будем лежать и молчать, то эти чёртовы спасатели решат, что тут все сдохли и не станут больше ковыряться в этой чёртовой куче! Почему так тихо? Что, больше никто не выжил?

— Не знаю... — второй, с усилием спихнув с себя очередной обломок, проводил его, покатившийся, задумчивым взглядом. — Вроде пару часов назад я слышал чей-то голос, но тут ведь и не поймёшь — то ли кто из наших товарищей по несчастью, то ли спасатели... Да не дёргайся ты! Не надоело пыль жевать?

— У меня двое детей... — первый страдальчески искривился и серую корку, покрывавшую его лицо подобно маске, прочертили тоненькие тёмные полоски — слёзы. — Останутся... без папки!

— У меня дочка... — новый обломок покатился с кучи, за ним другой — обагрённый снизу кровью. Второй приподнялся, отвалил было ещё один кусок бетона... и, прикусив губы, снова аккуратно опустил его на место. — Знаешь, я до этого почти не обращал на неё внимания. Накормлена-напоена, одета, игрушки есть — чего ещё надо ребёнку? Считал, что дочка — это целиком забота жены, а вот пацану, если бы он у меня был, нужна мужская рука, но теперь...

— Деточки мои... — первый, не слушая, протяжно завыл, ударил кулаками по балке, прижимавшей его, и яростно воззрился на бетонный потрескавшийся "потолок". — Придут домой, спросят: "Где папка?"... А папки-то и нет! Подох папка! Плакать будут, сиротки...

— Плакать? — второй повозился, устраивая камень у себя под головой поудобнее, и усмехнулся. — Знаешь, я что-то сомневаюсь, что после всех твоих пьяных загулов они тебя вспомнят хоть одним добрым словом... Ты детям хотя бы раз шоколадку купил? На день рождения в парк аттракционов сводил? Нет? С чего же тогда решил, что по тебе кто-то будет горевать? Знаешь, мы за всю свою жизнь ничего особо хорошего и не сделали... Чего уж теперь смерти бояться? Вот какая она, по-твоему?

— Кто?

— Смерть. Только не говори, что это старуха с косой, приелось уже...

— Тьфу, нашёл время и место для таких разговоров! — первый прокашлялся, сплюнул и пару минут молчал, следя за тем, как тёмный от крови и пыли плевок ползёт вниз по щербатой бетонной поверхности. — Я как-то... давным-давно... смотрел один фильм. Уж и названия не помню, но там была такая тварь — с головой и руками задом наперёд. Через несколько дней я напился какой-то дряни, попал в реанимацию и, пока лежал там, мне всё мерещилось, что эта образина — и есть смерть, что она приходит, садится на грудь и давит, душит. Да и потом ещё не раз... У тебя, скажешь, не так?

Второй машинально потянулся было к обломкам, засыпавшим его ноги, но тут же опомнился, отдёрнул руки и задумчиво сказал:

— Мой дед говорил, что однажды воочию видел Смерть... Их послали в атаку, а тут как раз немецкие самолёты подоспели. Деда взрывом в воронку отбросило, присыпало... И вот лежит он, а по полю к нему женщина идёт, на диво красивая — лицо светлое, глаза большие, чёрные косы до пояса, белое платье... Подошла она поближе, склонилась, посмотрела и ласково так говорит: "Рано тебе ещё, Николай, со мной по дороге идти... Не пришло пока твоё время!" С тех самых пор я и представляю себе Смерть не страхолюдиной с косой в руке, а вот такой красавицей. Если уж и помирать, то...

— Вот и подыхай, а лично я не намерен! — первый натужно закашлялся и испуганно замер, когда "потолок" над ними угрожающе скрипнул, пустив струйки пыли и даже вроде чуть подался вниз. — Что ж они там, суки, делают?! Пляшут, что ли?!! Эй, вы там поосторожнее...

Трещины в "потолке", что до сих пор относительно надёжно защищал их от давившей сверху массы из кирпичей и бетона, начали медленно, но неотвратимо расширяться и на зажатых в каменной ловушке людей с оглушительным грохотом посыпались обломки...

Первый дико вскрикнул, вскидывая руки в бессильной попытке защититься и вдруг "потолок" резко ушёл ввысь, в темноту. Пропала и балка, что давила на его тело... а вместо неё, словно из ниоткуда, возникло странное, даже страшное существо, которое медленно прыгнуло ему на ноги и стало медленно подбираться к груди, издавая всхлипывающие стоны и всем своим весом выжимая те немногие силы, что ещё оставались у несчастного. Выглядело оно совсем как человек... лишь голова была перевёрнута так, что глаза находились на месте рта, да руки причудливо выворачивались локтями вперёд. Существо, жалостно и мерзко скуля, добралось до лица лежавшего, широко раскрыло впалый беззубый рот, из которого потекла тягучая жёлто-зелёная струйка...

Первый, чувствуя, как под немалой тяжестью насевшей на него твари начинают трескаться рёбра, в приступе смертного удушья разинул рот... и тот мгновенно заполнила вонючая слизь, хлынувшая из пасти образины.

— Андрюха... — второй, вытягивая шею и кашляя, пытался разглядеть своего товарища по несчастью, но того надёжно скрыла стена из осыпавшихся обломков... Тем временем дышать становилось всё труднее и, наконец, настал момент, когда ему показалось, что сердце, зашедшееся от удушья, вот-вот разорвётся на куски... но внезапно тиски, сдавливающие грудь, со звоном лопнули, и стало так хорошо! Второй, с облегчением опустив веки, вдруг почувствовал, как его лба, покрытого коркой из пыли, крови и пота, нежно коснулась чья-то прохладная рука и он, открыв глаза, увидел, что над ним стоит ослепительно красивая черноволосая женщина в белых сияющих одеждах.

— Вставай, друг мой! — с улыбкой сказала она. — Нам пора!

— Не могу, — ответил второй, чувствуя, как его душу переполняет светлая радость. — Мои ноги... Видишь ли, их завалило и переломало... Ты уж извини, красавица, но попутчик из меня теперь хреновый!

— Какая глупость! — незнакомка звонко рассмеялась и, крепко ухватив мужчину за руку, с такой силой потянула вверх, что тот, охнув, буквально взвился в воздух и... встал на ноги — совершенно целые и даже не поцарапанные.

— А теперь пошли... — красавица мягко потянула второго за собой, но тот внезапно вспомнил:

— Андрюха... Хоть он и та ещё сволочь, но не бросать же его тут одного! Помоги и ему, а?

— Не могу, Ваня. К нему я тоже уже... пришла... — с немного извиняющейся улыбкой сказала незнакомка.

— Я не понимаю... как это — к нему пришла? Ты же здесь вроде?

— Видишь ли, Ваня, — мягко произнесла его собеседница. — Я одна, но обличий у меня столько же, сколько существует людей на земле. И не моя вина, что ты встретил Смерть с покоем в душе, а он страшился до последнего...

— Так это что же, я уже... умер?

— Я бы назвала это просто переходом на другой уровень бытия, — Смерть (а эта красавица была именно ею) ловко подцепила Ивана под руку и лукаво усмехнулась краешком полных, красиво очерченных губ. — Путь нам предстоит бесконечный, а тем для разговоров — ещё больше... И хочу сразу сказать, что белый свет в конце тоннеля — полная чушь. Мало ли что привидится в бреду?

* * *

Андрюха раз за разом выплёвывал льющуюся ему в рот мерзкую и вонючую слизь, что бесконечным потоком всё ползла и ползла из пасти твари, уютно устроившейся у него на груди.

"Когда же придут эти чёртовы спасатели?! — в отчаянии думал он, чувствуя, как при любом, даже малейшем движении сломанные рёбра цепляются друг за друга, впиваясь в измученную беспрестанными приступами жгучей боли плоть. — Сколько же мне ещё ждать?!!"

А ждать придётся вечно, если выпало свидание со Смертью, явившейся в обличье ночных кошмаров...

-