Дорогой брат (джен)

Дорогой брат,

Рука Незуко застыла над бумагой, не зная, что написать. Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз делала что-то подобное? Это могло быть даже дольше, время смешалось вместе после столь долгого времени.

Сейчас 2019 год, прошло уже больше ста лет с тех первых дней работы в корпусе, чуть больше шестидесяти лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Теперь здания стали выше, и можно добраться из одного конца света в другой за день или меньше.

Письма были для Незуко чем-то вроде защитного механизма, способом дать волю чувствам, когда до нее начинали доходить неприятности. Она откинулась на спинку стула, оглядывая маленькую квартиру и отмечая, насколько она пуста.

У нее было не так уж много вещей. Она часто переезжала. Брала Незуко с собой только самые важные вещи: одежду, сумку с другими мелкими вещами, меч своего брата ничирин и его черно-зеленую клетчатую хаори. Отложив на минуту ручку, Незуко прошла на кухню (это было бесполезно) и взяла стакан воды. Ей не нужно было, но прохладная жидкость, стекающая по горлу, освежала.

Быть демоном в этом современном мире нелегко. Мне приходится прятать свои когти всякий раз, когда я нахожусь на публике, и я не могу нормально разговаривать с людьми, иначе кто-нибудь может увидеть клыки. Городские легенды, вращающиеся вокруг демонов, практически исчезли, и я думаю, что я могу быть единственным оставшимся. Последний демон, которого я нашла, около семи лет назад, прятался в китайском лесу, заманивая людей. Я почти ничего не добилась от него, прежде чем он попытался напасть на меня. Я сожалею, что использовала твой клинок без твоего разрешения, брат.

Корпус истребителей демонов распался около семидесяти лет назад с началом Второй Мировой Войны, и в тот момент они исчерпали свою цель, убив Музана и выследив почти всех других демонов по всей Японии, так что имело смысл распустить организацию. Незуко путешествовала, выискивая скрывающихся демонов, даже рискнула выехать из Японии, чтобы найти их. У каждого демона, которого она находила, она брала образцы крови, какими бы могущественными они ни были. Она продолжила наследие Тамайо, то самое наследие, над которым Танджиро трудился до самой своей смерти.

Она продолжала искать лекарство от демонизма.

Они называют это «информационной эрой», что вполне уместно. Мир развил огромную сеть для обмена информацией, все это доступно у вас под рукой. Человек в Европе может поговорить с человеком из Японии одним нажатием кнопки, и вы можете получить ответ практически на любой вопрос, который вы могли бы придумать, просто посмотрев его. По иронии судьбы, это, конечно, не помогло найти лекарство. Я думаю, что я единственное живое существо, которое верит в демонов, так что, очевидно, нет никакой информации о нас, кроме городских легенд.

Тамайо погибла в битве с Музаном, и разработанное ею лекарство было неполным. Когда Незуко проснулась, у нее все еще было сходство и способности демона, и она все еще могла ходить на солнце. Единственное отличие состояло в том, что она чувствовала себя так, словно с ее разума спало облако, и она полностью восстановила свои когнитивные способности. У нее все еще были когти и клыки, и она все еще могла использовать искусство кровавого демона. Ее раны почти мгновенно зажили, а от запаха человеческой крови у нее текли слюнки, хотя желание утолить голод уже давно исчезло.

Иногда мне кажется, что это бессмысленно. Я не смогла воссоздать ничего более эффективного, чем прототип лекарства, который Тамайо описала в своих записях. Я уже давно использовала образцы крови, взятые с верхних лун много лет назад, и у меня осталось только около капли крови Музана. Я не решаюсь анализировать ее, пока не буду полностью готова, поэтому я пытаюсь изучить современную науку и биологию, чтобы я могла сама анализировать образцы крови и научиться правильно разрабатывать лекарство, но это трудно. За эти годы я прошла через столько разных личностей, каждый раз подбирая новую, когда мне кажется, что кто-то зацепился, и каждый раз, когда я это делаю, мне практически приходится начинать все сначала. Я устала бегать.

Незуко взяла бумагу и книгу, чтобы написать на ней, и вышла из квартиры. Ей нужно было подышать свежим воздухом, и ближайшим местом для этого была крыша. На всякий случай она схватила меч своего брата — ничирин и спрятала его в клетчатой хаори. Ее квартира находилась в центре Токио, в одном из небоскребов, так что путь наверх был долгим, но, к счастью, ей не нужно было беспокоиться о том, что ее ноги устанут.

На крыше было ветрено, и ветерок пробежал по ее волосам, как только она открыла дверь. Незуко глубоко вздохнула, позволяя свежему прохладному воздуху наполнить ее легкие. У нее не было такого сильного обоняния, как у ее брата, но она все еще чувствовала запах озона в воздухе. Она подошла к краю крыши, села на карниз и свесила ноги.

Ей было все равно, упадет она или нет, это будет больно, но не убьет ее. В данный момент ее можно было убить только мечом ничирином.

Наличие способа убивать других демонов, которые все еще могут существовать, было не единственной причиной, по которой она держала меч своего брата рядом.

Вытащив письмо, она продолжила писать.

Иногда мне хочется сдаться. Здесь одиноко, и все, кого я когда-то знала, ушли. Я упоминала об этом в предыдущем письме, но Зеницу был последним, кто передал его в 1991 году. После того, как потеряла вас всех… Я не могу заставить себя установить новые связи. Есть даже люди в Медицинской школе, которую я посещаю время от времени, которые хорошо относятся ко мне, и я уверена, что они станут хорошими друзьями, но я должна оттолкнуть их, иначе они поймут, кто я на самом деле. Даже если они этого не сделают, я не думаю, что смогу пережить смерть еще одного друга.

Она чувствовала, что начинает нервничать, как и каждый другой раз, когда писала письма Танджиро. В ранние годы она писала их еще больше, в основном сразу после того, как он умер от старости, но каждый раз, когда кто-нибудь из ее друзей уходил, она возвращалась к этой привычке. Сначала Танджиро, потом Иносуке, потом Канао и, наконец, Зеницу. Все они покинули ее, и письма были способом излить свое одиночество, так как ей больше не с кем было поговорить об этом. Прежде чем она успела запутаться в своих чувствах, Незуко продолжила писать.

Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы сдаться, я думаю о тебе. Всю дорогу до последнего вздоха ты искал лекарство. Даже когда ты больше не мог ходить самостоятельно, ограниченный собственным телом, ты пытался помочь, и все потому, что хотел увидеть, как я состарюсь, и это воодушевляло меня. Даже если это тяжело, тяжелее, чем все, что я делала, пока ты был жив, я продолжаю идти, потому что это была твоя мечта, и твоя мечта стала моей мечтой.

По щеке Незуко скатилась одинокая слеза. Протянув руку, она вытерла ее когтистой рукой, затем стряхнула вниз, на улицу. Вцепившись в ручку, она поднесла ее к бумаге, чтобы закончить письмо.

Я никогда не перестану искать, пока не найду лекарство. Даже если на это уйдет еще сотня лет, я буду продолжать идти вперед, чтобы однажды состариться и снова быть с тобой. Я буду с тобой, Канао, Иносуке, Зеницу, мамой, папой, Ханако, Рокутой, Такео, Сигеру, всеми. Я надеюсь увидеть вас всех в ближайшее время.

С любовью,

Незуко

Незуко отложила ручку и просто продолжила сидеть, наслаждаясь всеми этими эмоциями. Она не позволяла себе слишком часто поддаваться эмоциям, поскольку это обычно напоминало ей о прошлом, на котором она не хотела зацикливаться. Кроме того, за свою жизнь она выплакала больше, чем положено. Но теперь она просто позволила им идти своим чередом. Гнев, печаль, одиночество, безнадежность, сомнения — все то, что она обычно не позволяла себе чувствовать.

Она взяла ее записку и поднесла к глазам. Одной рукой она царапнула запястье острым когтистым пальцем. Из царапины потекла кровь, и она капнула кровь на записку, прежде чем рана зажила. Активировав свое искусство кровавого демона, она наблюдала, как лист бумаги вспыхнул розовым пламенем, медленно сгорая. Смотря, как записка исчезает в пепле, она позволила себе вспомнить все хорошие моменты ее жизни, похороненные глубоко в ее сознании. Впервые за долгое время она почувствовала себя довольной, позволив себе слегка улыбнуться.

Надеюсь, оно дойдет до тебя.