Вне Системы (джен)

— Тишина в классе! — переговаривающаяся пара испуганно замолчала. — Ну конечно, кто бы сомневался! Постоянные проблемы создаёт только один ученик. Тридцать третий! — мальчик вздрогнул и широко раскрытыми глазами посмотрел на меня. — Руки перед собой! — он вытянул руки, протянув их над партой ладонями вниз.

Подойдя к нему вплотную, я безжалостно обрушил на кисти десять ударов розги. Мальчик вздрагивал, но не шевелился.

— Двадцать девятый, последнее предупреждение, — тот усиленно закивал, радуясь, что удалось избежать наказания.

Тридцать третий смотрел всё так же непримиримо, но, по крайней мере, не возмущался вслух. И то хлеб. Да, я был жесток и прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Но если не решить проблему сейчас, в будущем она принесёт мальчику много горя. Меня в своё время слишком жалели. И цена, которую я в итоге заплатил, была, на мой взгляд, чрезмерно высока. Так что чем быстрее я сломаю мальчишку, тем лучше для нас обоих.

— Система, — продолжил я прерванную лекцию. — Система заботится о нас и защищает. Всю тяжёлую работу делают механизмы, мы же особо сильно не напрягаемся. Нам не приходится, как в древние времена, своими руками добывать себе пропитание. У нас много свободного времени для занятий искусствами. Рисование, пение, хореография, гимнастика — все, что пожелаете. А взамен всего — лишь ваше послушание и лояльность. Чёткое следование законам. Вам они кажутся несправедливыми? Что ж, по достижении совершеннолетия каждый из вас получит право снять защитный браслет и выйти за пределы охранного периметра, оказавшись вне Системы.

— Господин учитель, — несмело поднял руку один из учеников, — а вы были за пределами периметра? Там очень страшно?

— Был, — криво усмехнулся я. — Там совсем не страшно. Там самая обычная жизнь, только без поддержки механизмов.

— Тогда почему люди так боятся туда выходить? — озадаченно спросил ученик.

— Потому, Двадцать шестой, что вирус, содержащийся в воздухе, мгновенно начнёт менять тело того, кто окажется за периметром без защитного браслета, превращая его в мутанта за считанные часы.

Дети испуганно охнули.

— А в пределах периметра этот вирус не действует? — спросил Тридцать третий.

— Действует, но снимать защитный браслет в пределах периметра является тягчайшим преступлением, караемым пожизненным заключением. А наша тюрьма — совсем не то место, куда бы я рекомендовал вам попадать.

— А вы были в тюрьме? Долго? — со свойственной лишь ему детской непосредственностью спросил Тринадцатый.

— Был, — с почти сумасшедшей улыбкой ответил я ему. — Совсем недолго. Всего несколько недель. Но мне хватило. Так что не советую стремиться туда.

Я взглянул на Тридцать третьего. Он смотрел на меня с сочувствием, а обычная для него ненависть вдруг куда-то исчезла.

— Урок окончен! — резко сказал я. — Идите на обед, потом два часа свободного времени.

* * *

Я остался один в классе, погружённый в свои мысли. Разбередили старые воспоминания. Меньше всего я хотел бы вспоминать именно тот период своей жизни. Крошечная камера без света, где едва можно было уместиться, согнувшись в три погибели. Двадцать граммов воды раз в три дня, чашка жидкого бульона раз в неделю. Целых пять минут отдыха раз в день, когда мне разрешалось выползти из камеры и, просто выпрямившись, постоять. Полчища крыс, сновавших по коридору и грызших твои ноги, пока ты стоишь. Двигаться запрещалось, за малейшее неповиновение немедленно возвращали назад в камеру. Меня отпустили, как только я сдался и был готов следовать любым указаниям Системы, не проявляя недовольства.

* * *

Я встряхнулся, отгоняя от себя призраков прошлого, и вышел в коридор, чтобы развеяться. Пройдя несколько шагов, я услышал какую-то возню и направился туда, чтобы разобраться.

— Ну же, не ломайся, малыш! Всё равно я получу то, что хочу, только это будет для тебя гораздо больнее.

Выглянув из-за угла, я увидел, что Тридцать третий отбивается от какого-то техника, намерения которого в отношении мальчика были более чем ясны. С силой оттолкнув нападавшего, он отскочил к стене, затравленно оглядываясь по сторонам. Не спуская с него злобного взгляда, техник медленно поднялся с пола.

— Что ж, малыш, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Сегодня ночью я наведаюсь к тебе с двумя друзьями, и ты удовлетворишь каждого по нескольку раз.

Сказав это, техник направился прочь. Тридцать третий отчаянно смотрел ему вслед. А я застыл в нерешительности. Помешать происходящему я никак не мог. У меня не было таких полномочий. Но и пройти мимо почему-то не было сил. Тут ещё так некстати вспомнилось, что и в тюрьму-то я попал именно потому, что в аналогичной ситуации оказал решительное сопротивление возжелавшему меня преподавателю. Я мрачно взглянул на свой браслет и принял окончательное решение.

* * *

— Идите за мной! — скомандовал я ещё не пришедшему в себя мальчишке. И он послушно двинулся за мной к выходу.

Границы периметра мы достигли достаточно быстро, после чего я одним движением сорвал сперва его, а затем и свой браслет. Всё. Мы были вне Системы. Пути назад нет.

* * *

— Тебя ведь зовут Сионик, не так ли?

— Да, — поднял на меня испуганные глаза Тридцать третий, — а откуда вы знаете?

Я укоризненно посмотрел на него.

— Это входит в обязанности преподавателя. Вдруг кто-нибудь из вас достигнет сотой отметки раньше срока.

— А каким вы были, когда попали в тюрьму?

— Сорок шестым. Там и поднялся. Вышел уже официально взрослым.

— И тогда вам предложили быть учителем?

— Они всегда предлагают это бывшим заключённым.

— Я иногда думаю, каким был бы наш мир, если бы не этот вирус, — произнёс Сионик, печально глядя в костёр.

— А нет никакого вируса, — хохотнул сидящий рядом мутант, чем привлёк наше внимание. — Никакого вируса не было. Просто наши учёные-кибернетики создали нано-машины, получившие название нано-молекулы. Целью нано-молекул было оздоровление и постоянное совершенствование человеческого организма. Вот только представления о совершенстве у них были свои. Они постоянно дублируют сами себя, потому их концентрация в воздухе всегда велика. Когда они доберутся до вашего мозга, вы также получите доступ к подобной информации. Тогда же появится возможность хоть как-то влиять на процесс. С молекулами можно договориться, хотя получается не у всех. Во многом это зависит от степени вашей фантазии.

— Что ж, это многое меняет, — задумчиво произнёс я и усмехнулся. — Оказывается, и вне Системы можно жить.

Мутант клыкасто улыбнулся в ответ.

— Конечно, можно. Будущее за нами. А тех, в периметре, так или иначе ждёт вырождение.