Виноват Мерлин (джен)

Часы на башне отбили полдень, и Артур вздрогнул, выныривая из омута мыслей. Вокруг зашумели ученики, и Пендрагон осознал, что вот уже полчаса пялился на портрет сэра Кадогана. Рыцарь лиховским жестом закрутил левый ус и подмигнул Артуру. Отвратительно. Пендрагон отвернулся, поморщившись, и позволил потоку учеников вынести себя за ворота Часовой башни во двор.

Осень вступала в свои права, атакуя остро-ледяным порывом ветра. Артур поежился, краем сознания отмечая, что выходить на улицу в одной лишь тоненькой мантии было слегка опрометчиво.

Во всем виноват, конечно же, Мерлин.

Сам назначил встречу и опоздал. Эмрис — сплошная самостоятельность. Артур навернул пару кругов вокруг фонтана сначала в одну сторону, потом в другую: в надежде скоротать ожидание и немного согреться. Но быстрее дракон разродится, чем Мерлин явится к назначенному времени.

— Мерлин, Мордред тебя задери, — пробормотал Пендрагон, клацая зубами, и зашагал назад в замок. От холода он всем телом мелко дрожал, и от того у него даже не получалось толком и со вкусом разозлиться. — Найду, убью.

Для очистки совести и получения весомых доводов для возмущения (Мерлина все еще не было!), Артур поспешил в башню — захватить мантию потеплее.

И только он преодолел первый пролет, как на него налетел сам Мерлин.

— Ой.

— Ой, — передразнил его Артур с вызовом.

Мерлин невинно хлопнул длинными ресницами и лучезарно улыбнулся, демонстрируя обезоруживающие ямочки на щеках.

— А я искал тебя в башне Гриффиндора.

— И как успехи? — издевательски вздернул бровь Артур.

— Не нашел, — развел руками Мерлин и остановил свой взгляд на посиневших от холода губах Артура. Мимолетная искорка раскаяния мелькнула в голубых глазах и тут же исчезла.

— А все потому, что я уже больше получаса ждал тебя возле Часовой башни, — повышая голос на пару тонов, объяснил Артур. — Каким ветром тебя вообще в мою гостиную занесло? — стал возмущаться Пендрагон, игнорируя заинтересованные взгляды учеников, шныряющих мимо.

— Вот, — довольно произнес Мерлин, жестом фокусника доставая его теплую мантию откуда-то из-за спины. — Знал, что ты как всегда забудешь после пар зайти и взять.

Мерлин накинул на плечи Артура мантию, воспользовавшись его временной недееспособностью от шока. По-хозяйски поправив кривовато висящую на плечах мантию, он отодвинулся назад и деловито кивнул.

— Теперь ты не замерзнешь насмерть и не будешь докучать мне, как обычно делаешь, когда простужаешься, — сказал Мерлин. — Видишь, какой я предусмотрительный? — хитро улыбнулся он и начал спускаться, утягивая за собой опешившего Артура.

— Мерлин. Полчаса? Ты ходил за моей мантией целых полчаса? — смирившись с самим фактом произошедшего, поинтересовался Артур.

Мерлин обернулся к нему на ходу, недоуменно вздернув бровь.

— Я, вообще-то, из Слизерина, если ты забыл, — ответил Мерлин, словно бы это было объяснением всех вопросов.

— И? — не понял Артур.

— Меня долго не хотели пропустить не то что в твою комнату — даже в гостиную.

Артур понятливо кивнул, останавливаясь на секунду, чтобы вдеть руки в рукава мантии.

— И как ты все-таки прошел? — спросил он, когда Мерлин остановился его подождать.

Эмрис послал ему лукавую улыбку.

— Кое-что должно остаться в тайне.

— Я все равно узнаю, — закатил глаза Артур. — Так что не набивай себе цену.

— Ну, так и узнай, значит, — фыркнул Мерлин. — А теперь пошли, не то из-за тебя опоздаем на матч.

Мерлин жестом поторопил Артура и пружинистой походкой направился к стадиону, теряясь среди студентов. Артур на секунду опешил от возмущения.

— Что значит из-за меня? — прокричал вслед Артур.

— Это значит, если не начнешь шевелить своей ленивой задницей, то мы и к финалу не поспеем! — прокричал Мерлин в ответ.

Обогнувшая Артура группка третьекурсниц из Хаффлпаффа раздражающе захихикала.

Пендрагон зло рыкнул, стремясь нагнать наглеца. И задушить шарфом, чтобы не наглел и дальше.

— Мерлин, если хочешь дожить до финала — даю совет по старой дружбе — беги! — благородно дал шанс на спасение Артур.

Мерлин обернулся к нему и рассмеялся, пускаясь в бегство.

К финалу они все-таки успели.

— Мерлин, у меня к тебе всего один вопрос, — Артур зевнул и с тоской уставился на доску. Буквы назойливо расплывались перед глазами, и Пендрагон даже не пытался вникнуть в тайный смысл зашифрованной для него фразы. — Точнее два.

— Если это что-то глупое и не относящееся к делу — то лучше помолчи и побереги силы держать глаза открытыми, — тут же бодро откликнулся Мерлин.

Артур обиженно надулся и уставился на друга жалобным взглядом.

— Без ножа меня режешь.

Мерлин фыркнул и показушно прокрутил меж пальцев ножик для нарезки ингредиентов, взятый с доски.

— Показушник, — закатил глаза Артур и сунул нос в котел, наполненный водой.

— На твоем месте я бы отодвинулся.

— Это скрытая угроза?

— Это скрытое предупреждение, — Мерлин бесцеремонно отодвинул голову Пендрагона от котла, зажигая огонь. — Подпалишь брови и будешь стенать, как девчонка.

— Возвращаясь к первоначальной теме разговора, — непринужденно заговорил Артур, ничуть не обидившись на такое обращение. — В Хогсмиде мы гуляли вместе, пили — одинаково…

— К чему ведешь? — спросил Мерлин, приступая к нарезке корня асфоделя.

— К тому, что ты бодрый с утра, и это раздражает. А еще ты умничаешь — что раздражает вдвое больше.

Мерлин хмыкнул и искоса поглядел на профессора. Тот занимался проверкой домашних работ и совсем не обращал внимания на класс.

— Всего одно слово, Артур, — Мерлин наклонился к уху друга и интимно прошептал: — Антипохмельное.

— Которое ты зажмотил для лучшего друга? — возмутился Артур и даже взбодрился, сев ровнее.

— Который предпочел развлекаться киданием мяча в кольца вместо того, чтобы заниматься с другом.

— Ты не говорил, что готовишь Антипохмельное! — тут же ощетинился Артур, надув щеки, как хомяк.

Мерлин хихикнул, умилившись по-детски обиженным лицом друга, и не удержался — легонько потрепал его по затылку, взлохматив светлые волосы.

— Больше не будешь меня бросать по выходным за домашкой? — невинно спросил Мерлин.

— Нам не задают делать Антипохмельное, — недоверчиво протянул Артур.

— Верно, — согласно кивнул Мерлин. — Это выходит за рамки образовательной программы. И название сему явлению — самообразование. Согласись, полезная штука, — поиграл бровями Эмрис.

Артур скривился и взял баночку настойки полыни, покрутив ее в ладони.

— Ты наглый шантажист.

— Я всего лишь за справедливость и разделение труда, — не согласился Мерлин. — Так что нож в правую руку, корень валерианы — в левую, и за работу.

Артур тяжко вздохнул. Но послушно сделал, что велели.

— И? — недовольно протянул он.

— И режь, — добродушно улыбнулся Мерлин. — Будем приучать тебя к труду.

— Правильно мне Уилл говорил: со слизеринцем поведешься, от горя сопьешься, — пробурчал Артур.

— Ты поменьше всяких глупых Уиллов слушай, — жестковато отбрил Мерлин. — От таких никакой пользы.

— А от тебя? — Артур приподнял бровь.

Мерлин еще раз взглянул на профессора и отвесил другу несильный подзатыльник.

— А я из тебя человека делаю, бестолочь ты.

Артур ущипнул Мерлина за тощий бок, вызвав тихое: «Ой».

— Придурок, — прошипел Мерлин.

— Нелегальный рабовладелец, — не остался в долгу Артур.

— А есть легальные?

— Ой, заткнись, умник! — Артур усиленно заработал ножом.

— Сам заткнись, а то палец отрежешь.

— Если только тебе.

— Еще одна угроза, и будешь страдать похмельем до конца дня, — прищурился Мерлин.

Артур закатил глаза.

— Ты не посмеешь.

— Хочешь это проверить? — ухмыльнулся Эмрис, соскабливая с доски корень асфоделя в котел.

— Твое счастье, что здесь куча свидетелей, — Артур уставился на свой ножик.

— Дикарь, — снисходительно усмехнулся Мерлин. — Работай уже спокойно, — он неосознанно погладил Артура по взъерошенной макушке, и уже открывший рот для новых возмущений Пендрагон прикусил язык. Он молча нарезал ингредиенты, время от времени поглядывая на что-то мурлыкающего себе под нос Мерлина.

Ругаться расхотелось, и Артур вздохнул, смирившись.

Артур чувствовал себя довольно странно, но он готов был поспорить: слизеринцы ощущали себя еще больше не по себе.

Пендрагон хмыкнул: наверное, это большая редкость увидеть гриффиндорца в гостиной святая святых всех слизеринцев. Но никто не решался перечить Мерлину, кажется, вообще не обращающему внимания на дискомфорт всех присутствующих в комнате.

— Хьюго, не загораживай проход: либо вперед, либо назад, — Мерлин замахал рукой на застывшего соляным столбом парня.

Тот закрыл рот и просто прислонился спиной к стеночке, пропуская Мерлина в общежитие, а за ним и Артура, которого он проводил напряженным взглядом.

— Ты явно любишь эпатажные поступки, — со скрытым уважением протянул Артур, как только за ними закрылась дверь в комнату Мерлина.

Они были одни, соседа в комнате не наблюдалось, и Артур запоздало сообразил, что имел честь лицезреть его в коридоре.

Мерлин миниатюрным ураганом пронесся по комнате, закидывая разбросанные вещи в шкаф, а перья и свитки на стол.

Пендрагон удивился тому, что Мерлин, обычно собранный и в некоторых вопросах даже строгий, допускал небольшую халатность в бытовых аспектах жизни.

Это добавляло его образу изюминку, и Артур даже счел эту маленькую интимную деталь из жизни друга… милой.

Мерлин выдохнул и провел пятерней по растрепавшимся волосам и нервно улыбнулся.

— Ну, вот, — скромно повел он рукой и смущенно уставился на свой рабочий стол со сваленными в кучу свитками и книгами.

Артур обвел комнату оценивающим взглядом: сводчатые потолки, темно-зеленые балдахины на кроватях, огоньки волшебных кристаллов, которые едва разгоняли присущий подземельям сумрак.

— Слегка мрачновато, — ухмыльнулся он и плюхнулся на заправленную постель, которую идентифицировал как мерлиновскую.

— Ну, извини, солнечный мальчик, мы в подземельях, — явно задетый, защищал свое жилище Эмрис. Пихнув кулаком Пендрагона в плечо, он сел рядом. — В общем-то, как я и обещал — подземелья ты посмотрел, так что теперь мы квиты.

— Ты что, выгоняешь меня? — в притворном ужасе ахнул Артур.

— Если страдаешь синдромом дефицита солнечного света — тебя здесь никто не держит в заложниках, знаешь ли.

— О, Боже, не могу поверить, — улыбнулся Артур. — Ты действительно обиделся.

— На идиотов не обижаются, — гордо задрав подбородок, заявил Мерлин.

— Значит, я не идиот, — расплылся в дурацкой улыбке Пендрагон.

— Я бы поспорил, — мстительно сощурился Мерлин и спихнул расслабившегося Артура с кровати.

— Эй!

— Ой! — Мерлин вскочил на ноги, испуганно распахнув огромные глаза, и встал на колени рядом с упавшим на пол Артуром. — Говорю же, идиот, — ворчливо заметил он, убедившись, что с другом все в порядке. Шишка на лбу от встречи с тумбочкой — не в счет.

Эмрис поднял кряхтящего Артура на ноги и усадил на прежнее место, внимательно изучая наливающийся лиловым синяк прямо посередине лба.

Мерлин пощупал шишку. Артур на него шикнул.

— Ты просто тиран и изверг. За невинное замечание покалечил человека!

— Ты же знаешь, что неспециально, — улыбнулся Мерлин. — Сейчас посмотрю, что у меня есть в запасах. А то ты скоро превратишься в единорога.

— Очень смешно, ха, ха, — с сарказмом отозвался Пендрагон.

Мерлин скрылся из поля видимости, почти по пояс спрятавшись в своем огромном сундуке.

Минуты две Артур с легким злорадством слушал натужное пыхтение и сопение Эмриса, что-то усердно перебирающего в своем багаже, а потом Мерлин появился перед ним с горшком в руках.

Пендрагон не был силен в Травологии, поэтому с сомнением уставился на подозрительно безобидные на вид фиолетовые цветочки. Кисть соцветия грустно свисала чуть вправо, а листочки с противоположной стороны были слегка примяты.

Мерлин заботливо дунул на растение, избавляя его от легкой вуали пыли и паутины, и вздернул бровь.

— К сожалению, готовых снадобий я у себя не нашел. Ты расходуешь их быстрее, чем я успеваю готовить.

— Поэтому ты предлагаешь мне приготовить их сейчас самому? — с опасением спросил Артур, на мгновение забыв про ноющую шишку на лбу.

— Что ты, — успокаивающе проговорил Мерлин. — Тебе и на здоровую голову я не рискну доверить такое ответственное занятие.

— Отлично, — Артур вольготно развалился на мерлиновских подушках.

Эмрис смерил его трудночитаемым взглядом, но никак не прокомментировал наглость Артура.

— Что это хоть за бедняга, которого ты оставил пылиться в сундуке?

Мерлин, поставивший горшок на стол и любовно расправляющий примятые листочки, чуть повернулся к другу и непринужденно бросил:

— Аконит.

И продолжил расправлять листочки.

Артур резко подскочил на месте, чуть не стукнувшись многострадальным лбом о столбик.

— И ты собрался готовить мне лекарство из аконита?!

— А что такого? — даже не смутился Эмрис. — Клубни аконита используют в медицине как болеутоляющее.

— Да! Точно! А еще его используют как яд!

— Ну… очень универсальное растение. И друга вылечить, и врага отравить, — пожал плечами Мерлин.

— Ты псих! Ты точно решил меня убить! — воскликнул Артур. — Одного не пойму: за что?

— Да чего ты разнервничался так? Очень многие лекарственные растения в иных пропорциях ядовиты. Это нормально.

— Вот уж нет! — Пегдрагон, пошатываясь, поднялся на ноги. — Ты срочно выкидываешь горшок со своим аконитом, а я иду в Больничное крыло! Вот!

Мерлин невольно прикрыл собой беззащитный цветочек.

— Ты чего такой кровожадный? Зачем же сразу выкидывать? Он же красивый!

— И ядовитый! Я не позволю тебе хранить у себя такое опасное растение!

— Опасный сейчас тут только ты! — возмутился Мерлин. — Отведу я тебя в больничное крыло, а цветок не трожь.

— Да ты о нем даже не помнил, пока не попытался меня убить!

— Зато теперь вспомнил. И буду заботиться о нем!

Артур перевел дыхание и зажмурился, прикрыв лицо ладонью.

— Ладно, хорошо, — сказал он, переводя дыхание. — План такой: отнесем твое «безобидное» растение в теплицы, а потом идем в Больничное крыло.

Мерлин поджал губы и нахмурился, поочередно глядя то на аконит, то на ожидающего решения Артура. Потом тяжело вздохнул.

— Хорошо. Чертов ты параноик, — пробубнил он и покрепче обнял горшок с понурившимся растением. — Пошли уже.

Артур расслабленно выдохнул, чувствуя, как давление в груди уменьшается, и тело становится ватным от затопившего облегчения.

— Пошли, — он подхватил Мерлина под локоток и потащил на выход. — Поверить не могу, что ты хранил у себя ядовитое растение!

— Я, в конце концов, слизеринец, — закатил глаза Мерлин. — Мне положено хранить у себя что-нибудь ядовитое. А ты мне всю репутацию в утиль спускаешь.

— Поговори мне еще тут, — цыкнул на него Артур.

— Тупоголовый болван.

Мерлин не хотел спрашивать, почему Артур остался с ним на каникулы в Хогвартсе. Пендрагон, конечно, отговаривался долгосрочными проектами, которыми ему не дадут дома спокойно позаниматься (не мог придумать что-то правдоподобнее?), возможностью потренироваться перед весенними матчами и множеством всяких вещей, что он мог осуществить только в одиночестве.

По правде, таскаться в Хогсмид за выпивкой и прогулками под луной он собирался с Мерлином. А больше ничего особенного Пендрагон и не делал, как мог заметить Эмрис. Поэтому Мерлин сделал единственно верный вывод: Артур остался из-за него. Почему же сам Эмрис остался этой зимой в Хогвартсе? Он и сам не знал. Просто чувствовал острую необходимость. Как будто предчувствие, что так будет правильнее.

Мерлин хотел одиночества, но отбиться от непрошибаемого Артура — дело, заведомо обреченное на провал.

Эмрис раздражался от его постоянного присутствия, назойливого веселья и, кажется, только увеличившейся говорливости. Серьезно, Пендрагон не затыкался ни на секунду.

— Будешь пудинг? — Артур подвинул под нос Мерлину тарелку с угощением.

В Большом зале было немноголюдно: человек десять, включая преподавателей.

Так что когда Мерлин с ненавистью отодвинул от себя пудинг, шкрябающий звук тарелки об стол получился достаточно громким в таком огромном почти пустом помещении.

— Что-то не так? — спросил Артур, кажется, впервые за прошедшую неделю обративший внимание на то, что Мерлин был… не в духе.

— Кажется, я упоминал не раз, что хочу побыть один, — сказал Мерлин, нахмурившись.

— Но это было вчера, — удивился Артур.

— И?

— Ну, а сегодня новый день, — Артур беспомощно уставился на отвергнутый пудинг.

— Я просто хочу побыть в одиночестве. Хотя бы один день, черт возьми! — вспыхнул Мерлин, резко поднимаясь со скамьи.

— С чего бы? Обычно, мое общество тебя не тяготит. Что случилось?

— Ох, Артур, — Мерлин с тоской уставился на потолок, затянутый серыми облаками. Он сам не знал точного ответа. — Тебя просто слишком много. Понимаешь?

Судя по нахмуренному лицу Артура — тот не понимал. И считал это чушью, как минимум.

— Много меня, значит? — хмыкнул он и отвернулся. — Я тебя понял, Мерлин. Больше не побеспокою, — холодно произнес Артур, глядя в свою тарелку. — Прошу прощение за назойливость.

Пендрагон выполнил свое обещание. До вечера Мерлин его не видел. Артур даже умудрялся не попадаться на глаза. Впрочем, не пересекаться в громадном замке достаточно просто, и Эмрис был доволен своей победой. Но ближе к ночи… Стыд за свою резкость начал терзать сердце. Мерлин стал переживать о том, каких глупостей мог надумать Артур, ведь тот действительно никак не проявлял себя — что совсем нетипично для его друга. И одиночество, которого так жаждал Мерлин все дни каникул, вдруг стало казаться надуманным капризом, потому что так совсем не легче. Наверное, дело в другом.

Время шло к полуночи, а Эмрис так и не смог понять, чего же он хотел добиться своей изолированностью. Возможно, не испорти Артур с самого начала его план своим неожиданным решением остаться, все прошло бы гладко. Мерлин разобрался бы со своими взбунтовавшимися тараканами. Но теперь… вырванная таким варварским способом возможность погрузиться в себя не приносила ничего кроме угрызений совести. Теперь Мерлин только и мог думать о том, что незаслуженно обидел своего лучшего друга. Паршиво дело.

В следующий раз Мерлин осознал себя, стоящим в темной и пустой гостиной Гриффиндора. Он тяжело вздохнул и решительно направился в сторону спален. Так продолжаться больше не могло.

Он хорошо помнил, где находится комната Артура, и надеялся, что никто из соседей не решил остаться на эти каникулы в Хогвартсе. И ему повезло.

Артур действительно был один. Читал, полулежа на кровати. Теперь он действительно был занят учебой, как и планировал. Если Мерлин правильно разобрал в неярком свете одинокой свечи — то был учебник по расширенному курсу Зельеварения.

Эмрис невольно улыбнулся.

— Теперь ты решил угробить свое зрение?

Пендрагон вздрогнул и поднял на него глаза.

— Что ты здесь делаешь? — удивился он.

Мерлин пожал плечами и переступил с ноги на ногу, смутившись.

— Пришел проверить... как ты тут, — сказал он и подошел к кровати, непринужденно усевшись рядом с Артуром плечом к плечу.

Пендрагон напрягся.

— Кажется, ты говорил, что меня слишком много, — с едва скрываемой обидой припомнил он и уставился в учебник, напряженно ожидая ответа. По крайне мере, Мерлин так решил, потому что тот замер всем телом и смотрел в одну точку.

— Знаю, — скорбно выдохнул Мерлин. — Я был не прав и… пришел извиниться.

— Неужели, — Артур заметно расслабился, но продолжил делать вид, что ему нет никакого дела до рядом сидящего Мерлина. — Не так весело бродить мрачной тенью по замку и пугать приведений без моих искрометных шуток? — постарался максимально ядовито припечатать Пендрагон.

— Я знаю, что ты остался из-за меня… — начал Мерлин.

— Вот уж велика честь, — слишком быстро открестился Артур, что окончательно убедило Мерлина в своей правоте.

— И ценю это, правда, — с улыбкой, как ни в чем ни бывало, закончил Мерлин. — Просто… — он вздохнул. — Я хотел разобраться в себе, но у меня ничего не вышло, и я… вспылил. Прости, я был очень груб, ты не заслужил такого обращения.

Эмрис затаил дыхание, ожидая реакции. Артур, похоже, тоже не дышал. Потом он медленно повернул голову к Мерлину.

— То есть ты признаешь, что меня все-таки «слишком много»? — с подозрением спросил он медленно и раздельно.

— Господи, Артур! — Мерлин подскочил и сел к нему лицом, всплеснув руками от негодования. — Ты серьезно? Я же извинился!

— Ты не ответил, — не отступал Артур с непроницаемым лицом.

Мерлин уставился на него убийственным взглядом. Пендрагон не отводил глаза.

— Ох, ты просто невыносим, — раздраженно пробубнил Мерлин. — Но хорошо. Ладно. Если ты так хочешь это услышать… — он взмахом руки отбросил учебник по Зельеварению в сторону, и Артур уставился на него осуждающе. — Ты, Артур Пендрагон, мой персональный демон, ниспосланный мне, очевидно, за очень тяжкие грехи, совершенные мной в прошлой жизни. И тебя всегда невероятно много, — эмоционально проговорил Эмрис. Артур же сложил руки на груди, начиная хмуриться. — Но мне это нравится, — очень тихо договорил Мерлин и смущенно улыбнулся. — Доволен? — проворчал.

Артур закатил глаза и подтянул Эмриса к себе, взяв его голову в крепкий захват и ероша волосы.

— И ты только сегодня это осознал, недоумок? — с улыбкой в голосе спросил он, пока Мерлин брыкался и вырывался, обещая жестокие кары своему мучителю.

— Артур, прекрати, я серьезно!

Хохоча и борясь, они свалились с узкой кровати. Только на полу они расслабились, лежа в позе, подозрительно напоминающей объятия. Растрепанная макушка Мерлина покоилась на часто вздымаемой груди Артура, а рука — на животе.

— Так с чем ты там хотел разобраться? — тихо спросил Артур.

Мерлин закрыл глаза и минуту обдумывал ответ.

— Не знаю, — наконец, признал он. — Это я и хотел выяснить.

— Ты странный.

— Возможно…

— В любом случае, — Артур вздохнул. — Прекращай пытаться меня оттолкнуть. Что бы то ни было, мы можем решить это вместе.

— Я уже понял, что от тебя так просто не отделаться, — фыркнул Мерлин.

— Да-да, — важно подтвердил Артур. — А теперь давай встанем с этого отвратительно ледяного пола и снова ляжем на кровать.

— Отличная идея.

Мерлин сидел под деревом во дворе. Ученики сновали взад-вперед, не обращая на него внимания, и Эмрис чувствовал себя до боли одиноким.

Он вздохнул, опуская взгляд на учебник по простейшим чарам. Заклинания действительно были элементарными: Мерлин лет с пяти мог, не заморачиваясь, выполнить из них большую часть. Сейчас же абсолютно любое — нужно было только немного сосредоточиться на желаемом. Мама же считала это моветоном и заставляла пользоваться палочкой.

Мерлин не хотел расстраивать маму и махал палочкой чисто для вида. Ему было скучно.

Эмрис захлопнул учебник и откинулся спиной на шершавую кору дерева. Миссис Милз не пустила его дальше рядов с книгами для первокурсников, и Мерлин негодовал, будучи бессильным перед лицом многовековой и закостенелой бюрократии.

Мерлин закрыл глаза, греясь в лучах солнца — буквально через пару недель это станет недоступной роскошью. Он почти заснул, разморенный приятным теплом, когда нутром почувствовал чужое присутствие рядом, и распахнул глаза.

Над ним нависал светловолосый и улыбающийся мальчишка с непропорционально большой сумкой на плече.

— Я думал, ты уснул, — сказал он, усевшись рядом без какого-либо приглашения.

Впрочем, Мерлин быстро понял, что не дождется ни капли вежливости от Артура Пендрагона. Тот был слишком наглым, шумным и любил быть в центре внимания. Мерлину он сразу не понравился, и каково же было облегчение, когда Пендрагона отправили на факультет Гриффиндора.

— Так ты специально хотел меня разбудить, чтобы я не перегрелся? — недовольно проворчал Мерлин.

Артур ровным счетом не обратил никакого внимания на его реплику.

— Меня зовут Артур Пендрагон, — представился гриффиндорец, протянув руку для рукопожатия.

Мерлин покосился на нее, как на препарированную жабу: с ноткой натуралистического любопытства и легкого отвращения.

— Я знаю, — пожал плечами Мерлин и отвернулся, уставившись на каменную кладку замка.

— Это было вообще-то невежливо, — усмехнувшись, сказал Артур. — Ты должен был представиться и пожать мне руку, понимаешь?

Мерлин повернулся к Артуру.

— В друзья набиваешься?

Артур склонил голову к плечу, задумавшись.

— Почему нет? Ты мне понравился.

— А ты мне нет.

— Почему?

Мерлин пожевал губу, решая: хочет ли он сильно расстроить Артура или же совсем немного. Пендрагон на него выжидающе смотрел.

— И чем же я тебе понравился? — неожиданно даже для себя спросил Мерлин. Ему было сложно завести в Хогвартсе друзей: все считали его либо зазнайкой, либо просто странным. Конечно, прошло совсем немного времени, но и за эти две несчастные недели все ученики успели сбиться в группки по интересам и везде ходили вместе. Мерлин же был приучен держаться чуть в стороне, чтобы удобнее было скрывать свою тайну.

Так что Эмрис решил, что в нем взыграл научный интерес.

— Кажется, ты умный, — серьезно сказал Артур. — И у тебя забавные уши.

Мерлин почувствовал, как упомянутые части тела загорелись, неминуемо краснея.

— Что? — растерялся он.

— Уши, — повторил Артур и приставил ладони к своим, показывая исключительность Эмриса в натуре.

— Ты, невероятный осел! У меня уши не шевелятся! — возмутился Мерлин и кинул в Артура учебником.

Тот увернулся и засмеялся.

— Конечно, нет, но ты хотя бы стал охотнее со мной разговаривать, — Артур потянулся за палочкой и призвал улетевший в кусты учебник, а затем протянул его до сих пор красному и зло пыхтящему Мерлину.

Тот вырвал книгу из рук Артура, пробурчав невнятную благодарность.

— Так друзей не заводят, знаешь ли, — вздернул нос Мерлин.

— Как это «так»?

— Оскорблять людей и надеяться на симпатию? — хмыкнул Мерлин. — Да ты, верно, чокнутый.

— А сам-то, — фыркнул Артур. — Между прочим, я тебя ни разу не обозвал, зато ты — уже два раза! — назидательно поднял он указательный палец.

— А я и не набиваюсь тебе в друзья, — заявил Мерлин, показав язык.

— Ну и зря, так и останешься ворчуном.

Мерлин закатил глаза.

— Уж лучше ворчуном, чем сомнительным шутником.

Артур пожал плечами и кивнул, подбирая свою сумку и вставая.

— Ну, ладно, — то ли смиренно, то ли немного расстроенно сказал он. — Я пойду.

Мерлин прикусил губу и кивнул головой в знак прощания. Артур кивнул в ответ и направился в замок.

— Меня зовут Мерлин, — сказал в спину Эмрис, подумав, что действительно вел себя слишком… грубо.

Пендрагон развернулся, отсалютовав рукой, и улыбнулся.

— Удачи, Мерлин.

— И тебе, Артур, — с заминкой пожелал Эмрис.

Мерлин даже не успел осознать, в какой момент он стал представлять собой неразрывную часть симбиоза с Артуром Пендрагоном. Это произошло постепенно и так естественно, что Эмрис и подумать не мог о том, что он как обычно (как обычно пару недель назад, если точнее) не пойдет больше завтракать пораньше, чтобы не находиться в жуткой толчее. Теперь он смиренно ждал, пока вечный засоня Артур прибежит, запыхавшись, к двери Большого зала, а потом они уже вместе шли на завтрак — как раз в самый его разгар. Или уроки. Мерлин всегда находил уединенный закуток в библиотеке, где его никто не трогал и не отвлекал — и занимался. Теперь он следил за тем, чтобы Артур занимался, и не позволял его отвлекать шумным и непоседливым гриффиндорцам. Серьезно, у этих людей существует понятие о личном пространстве?

Эмрис не до конца осознал изменений, произошедших в его жизни, пока в одно утро он по привычке не пришел на завтрак, когда чуть ли не весь Хогвартс уже стянулся на него. Только потом Мерлин осознал, что Артур вчера получил травму на уроках полета на метле, и отпустят его не раньше сегодняшнего обеда. Стоило вспомнить об этом, и Мерлин сразу же почувствовал себя потерянным. Толпа, словно живой единый организм, подталкивала его ко входу, и Мерлин неуверенно вошел в зал. Он огляделся и вздохнул, направляясь к своему привычному месту. Артур всегда завтракал с ним за слизеринским столом, поэтому Мерлин ощущал отсутствие рядом друга, как фантомную боль от недостающей конечности. Пусто и некомфортно. Эмрис поежился и взялся накладывать себе в тарелку кашу. Есть не хотелось, но в самом деле — не сидеть же истуканом.

— Смотрю, сегодня ты один, — раздался насмешливый голос прямо напротив Мерлина.

Он поднял голову, встречаясь взглядом с Хьюго Россом — собственным соседом, с которым в последнее время даже особо не пересекался (потому что всегда теперь был где-нибудь с Артуром).

— А ты, смотрю, сегодня сама наблюдательность, — флегматично отозвался Мерлин и взялся за ложку.

— Знаешь, как твой сосед, должен тебя предупредить, — стараясь быть загадочным, сказал Хьюго. — Ну, о твоих… пристрастиях.

— Да? — заинтересованно приподнял бровь Мерлин. Потом выразительно и недоумленно посмотрел на овсянку в своей тарелке. — И чем же мои пристрастия смущают народ?

Хьюго посмотрел на него, как на придурка, слегка снисходительно.

— Твой новый друг, — выделил он так неприязненно последнее слово, будто это доставляло ему физическую боль. — Из Гриффиндора.

— И? — непонимающе уточнил Мерлин, оставаясь полностью спокойным внешне.

— Слизеринцы не должны дружить с гриффиндорцами, — почти прошипел Хьюго. — Если тебе, конечно, дорога собственная репутация на факультете.

Последнее, что беспокоило Мерлина, это какая-то там репутация.

— Не помню, чтобы хоть в каком-то школьном документе упоминалось подобное правило. Признайся, ты просто придумал это сейчас, потому что ревнуешь меня? — улыбнулся Мерлин.

— Что? — испуганно воскликнул Хьюго и ошарашенно вылупился на довольного, как кот, Эмриса. — Ты идиот? — с опаской уточнил он.

— Не думаю. У меня лучшие оценки на нашем курсе. Так что, — Мерлин облизал губу и хитро улыбнулся. — Я угадал?

— Что? — глупо похлопал глазами Росс.

— Ты меня просто ревнуешь.

— Нет! — на грани истерики запротестовал тот. — Просто Гриффиндор не может дружить со Слизерином — это негласная истина!

— Фу, стереотипы, — фыркнул Мерлин. — Ненавижу их.

— Но с тобой никто из наших общаться не будет. Если ты заметил, то это уже происходит. Я просто решил предупредить тебя по-соседски.

— Спасибо за заботу. Но обойдусь.

Мерлин принялся за еду, вспоминая, почему раньше избегал таких поздних походов в Большой зал.

— Как бы ты не пожалел об этом, — спустя некоторое время молчания произнес Хьюго с гаденькой усмешкой в голосе. — И твой друг тоже.

Мерлин поднял на него серьезный взгляд.

— Знаешь, — задумчиво произнес он. — Непрошенный совет хуже оскорбления — как бы ты не пожалел об этом сам.

— Ты мне угрожаешь? — покраснел от негодования Росс.

— Напоминаю, что живем мы в одной комнате, а также о том, что по чарам и зельям я лучший. Намек понят?

— Ты сумасшедший, Мерлин Эмрис. Ты не посмеешь.

— Ты только что сам назвал меня сумасшедшим. Кстати, спасибо за комплимент, — Мерлин мило улыбнулся, но вновь стал серьезным. — А нам, сумасшедшим, законы не писаны, — и подмигнул.

Хьюго внимательно следил за Мерлином, пока тот не доел. Эмрис с достоинством выдержал это испытание, хотя сбежать хотелось невероятно — каждое мгновение этого молчаливого поединка, растянувшегося в вечность.

— Приятного аппетита, — сказал он на прощание, прежде чем покинул Большой зал. Хьюго ему ничего не ответил.

Эмрис выдохнул только в коридоре. Его начало трясти — прежде всего, от возмущения.

Очень хотелось увидеть Артура. И Мерлин решил, что его желание важнее какой-то там Травологии. Он даже захватил для него пирог — и не заметил как во всем этом напряжении. Правда, не пропадать же еде, решил он, направляясь в сторону Больничного крыла.

Мерлин чувствовал себя самым гнусным и подлым предателем на свете. И чем больше и ближе он начинал дружить с Артуром, тем отвратительнее становилось это чувство, приобретшее в сознании волшебника необъяснимую материальность. И она становилась опухолью, давящей на мозг, росла и росла, причиняя боль.

Мерлин трусил, наконец, признался он себе.

Важность Артура в его жизни росла и ширилась, и мальчик не поспевал за этими изменениями. Лавина сорвалась с места, набирая скорость и объем. И ее не остановить. Мерлин и не пытался, только наблюдал за этим словно со стороны — знал, что просто сшибет и раскатает, если попробовать вмешаться.

Но и бездействовать полностью не представлялось возможным. Мерлин понимал это так же отчетливо, как и механизм простейшей магии. Он чувствовал, как Артур становится частью его жизни, неотъемлемый, искренний, родной, как семья.

Мерлин был в восторге и трепещущем ужасе.

Так близко к нему еще никто не подбирался. И это было странно, непривычно, пугающе, восхитительно.

А еще он не знал, что ему делать.

«Будь собой» советовала мама, когда он мимолетно поделился в своем письме крохотной частью своих опасений. Мерлин же находил противоречие в этом пожелании с аксиомой, что вбивалась ему в голову с малых лет.

Впервые он пожалел, что не умел правильно заводить друзей. И тут же поморщился: «заводить» — что за определение, будто речь идет о собаке, а не о лучшем друге?

Который, к слову, «завелся» и без его непосредственной помощи.

Какой же Мерлин все-таки жалкий…

— Мерлин! Ты просто восхитителен!

Эмрис вздрогнул и опустил палочку.

Они тренировались в пустом заброшенном классе: трансфигурировали камешки, выложенные в ровный ряд на столе, в бокалы.

Только что Мерлин превратил один из них в чистейшее произведение искусства из фигурного хрусталя. А мыслями улетел в свои нераспутанные дебри.

Артур же залихватски прикрикнул, будто это было его личной победой, и смотрел на Мерлина восхищенными глазами.

— Пустяки, — смутился Эмрис, не желая акцентировать внимания на своем фокусе.

— Да ты что! Это же невероятно! — Артур взял в руки бокал, в котором отражался и преломлялся свет осеннего солнца из окна. — Я поражаюсь. Признайся, ты не спишь, круглую ночь напролет тренируясь? Потому что другого объяснения нет тому, как ты легко это проделываешь.

Эмрис уставился в пол, желая поскорее закончить эту тему.

Потому что другое объяснения было.

И он не мог никому о нем поведать.

Но и так не хотел лгать Артуру…

— ...у меня вот только и получается, что сделать нечто, напоминающее глиняную миску, — между тем разглагольствовал Артур, с вызовом глядя на свой рядок еще не тронутых камешков.

— Тебе просто нужно немного потренироваться, — вздохнул Мерлин. — Для этого мы и здесь.

— Да-да, — Артур кивнул и, эффектно обернувшись, наставил палочку на свой ряд камней. — Fera Verto!

Вспышка — и вот на столе появилась… да, еще одна глиняная миска.

— Мне кажется, ты плохо представляешь, как выглядят хрустальные бокалы, — нахмурился Мерлин. — Не обязательно громко кричать заклинание, гораздо важнее очень четко представить то, что ты хочешь получить. Просто почувствуй, — увлекшись объяснением, Эмрис даже забыл о своем внутреннем противоречии. — Как этот плоский камешек приобретает форму бокала — во всех мелких деталях, представь это так подробно, словно ты уже это видишь. Не так важно на сколько громко ты произносишь формулу заклинания, или на сколько крепко ты держишь свою палочку — важно, как ты направляешь поток энергии внутри себя, даешь этому сгустку цель и направление. Ты творец, а магия — твой послушный инструмент. Только позволь себе почувствовать ее.

Мерлин замолк, дав время Артуру переварить его сумбурное наставление.

— Понимаешь, о чем я? — наконец, спросил он, когда Артур никак не отреагировал и даже не опустил палочку.

— Для этого нужно хорошее воображение, — хмыкнул Артур.

— Я думал, ты им не обделен, — фыркнул Мерлин.

— Конечно же, нет.

И Артур повторил упражнение еще раз, и еще, и еще — пока не получил требуемый результат.

— Ух, а это сложнее, чем я думал, но гораздо эффективнее, если получится сосредоточиться, — сказал Артур, заметно вспотевший от усилий, но довольный. — Почему на уроках нас не учат такому подходу?

Мерлин пожал плечами.

— От нас не требуют понимания механики работы магии, а просто учат голым формулам, что не так эффектны в конечном итоге, как именно понимание происходящего. Магия, это прежде всего чувства — а нам ее преподносят как математику.

Артур ошеломленно моргнул, и Мерлин смутился, поспешно добавив:

— Мама так говорит.

— Твоя мама, вероятно, очень умная, — уважительно протянул Артур.

Хунит всегда говорила, что Мерлин особенный. И что толпа ненавидит, топчет и уничтожает исключительных людей, глубоко в душе Эмриса поселив страх, который искоренить сейчас очень сложно.

Мерлин был предрасположен доверять людям, но насильно давил в себе это качество.

Мама называла это «инстинктом самосохранения».

Мерлин начинал считать это препятствием на пути полного доверия между ним и Артуром.

— Да, это так, — Эмрис польщенно улыбнулся, чувствуя нотку горечи на корне языка.

— Поэтому ты применяешь этот метод? О котором сейчас рассказал?

Мерлин закусил губу.

— И поэтому тоже.

— А еще почему?

— Интуитивно, наверное. Я точно не помню момент, когда начал так делать, — слегка слукавил Мерлин и почувствовал себя от этой маленькой лжи очень плохо.

Артур молча взялся за камешки Мерлина и без заминок превратил каждый из них в разной формы хрустальные бокалы.

— С каждым разом все проще это делать, — восхитился он. — Теперь я стану круглым отличником!

Мерлин лишь рассмеялся на это заявление.

— Не обязательно быть отличником, чтобы быть хорошим волшебником.

— Но ты же отличник, — выгнул бровь Артур. — Или ты боишься конкуренции?

— Я своего рода перфекционист. А ты нет. Тебе быстро надоест быть прилежным.

Артур надул губы.

— Ты сомневаешься во мне. Как непедагогично с твой стороны.

— Но я и не учитель.

— Да, но я хотел сказать, что ты мог бы стать потрясающим учителем, а теперь передумал.

Артур спрятал палочку и насмешливо посмотрел на Мерлина, закатившего глаза.

— А если серьезно, то — спасибо.

Мерлин зарделся и уставился в окно.

Он чувствовал, что не заслуживает этой похвалы. Этой благодарности.

Ложь не должна вознаграждаться. Это неправильно.

Мерлин должен рассказать. Он даже раскрыл рот, чтобы…

— Слушай, раз мы так быстро справились, может, пойдем поиграем в Плюй камни?

Мерлин моргнул, снова поймав себя на зависании. Решимость улетучилась вместе с моментом бесследно, как и не бывало.

— Почему бы и нет?..

С Астрономической башни лучше всего видно звезды. Мириады мерцающих миров, как на ладони.

Мерлин несмотря на свою прагматичность в выборе предметов для обучения питал нерациональную тягу к небесным светилам.

Артур же находил необъяснимое очарование в наблюдении за Мерлином, который, в свою очередь, с увлечением чертил звездные карты.

Почему-то именно в эти мгновения Эмрис выглядел сосредоточием волшебства и магии, что древнее всего живого, прекраснее, тоньше. Он словно бы сиял, то ли заимствуя у звезд, то ли даруя им свой свет.

Момент до того казался чарующим и каким-то внеземным, что Артур находил удовлетворение во взаимном молчании. Тишина, в которой переговаривались их души.

Пендрагон, конечно же, не верил в эту чушь. Ему просто нравился покой, который дарило их глубокое понимание друг друга.

— Знаешь, ты выглядишь очень грустным в последнее время, — сказал Мерлин, отвлекаясь от черчения и устремляя свой взор в небо. — Это меня беспокоит.

— Что? — словно очнувшись, переспросил Артур. Неожиданное нарушение молчания почти выбило из колеи, выдернуло из чарующего транса.

— Ты очень задумчив, — повторил Мерлин и повернулся к Артуру, встретившись с ним взглядом.

Пендрагон приподнял брови.

— Если ты хотел меня развеселить, то выбрал очень странный способ.

— О, нет, — Мерлин мотнул головой и указал пальцем в небо. — Видишь? Уран в созвездии стрельца.

— Что?

— В точно такое же положение планеты становились в тот момент, когда ты родился.

— Что? С чего ты взял? — совсем растерялся Артур, очевидно потерявший нить разговора еще до того, как ее нашел.

Глаза же Мерлина загорелись от восторга.

— Это означает перемены. Порой даже фантастические, — сказал он с непонятной ноткой засторелой тоски в голосе. — И ты родился, уже свободный от предрассудков, не делящий людей по глупым статусам, признакам, способностям… Я считаю, это… хороший знак, — Мерлин говорил медленно, завораживая своей неприступной верой, околдовывая своим тихим, низким тембром.

Артур позволил себя окутать сетью мистической ауры.

Но потом Мерлин умолк, по прежнему глядя в небо, и Артур моргнул.

— Ты ведь только что это все придумал, да?

— Что? Ты о чем? — удивился тот.

—

Про звезды и… Уран? Боги, что за идиотская история.

— Это наука, болван, — действительно обиделся Мерлин, оскорбленный в своих лучших чувствах. — Астрология, неужели никогда не слышал о такой?

— Если о ней слышал только ты, это заставляет задуматься, — не то чтобы Артур хотел спорить или не верил Мерлину, ему просто нравились реакции, на которые его друг был совсем не скуп.

— О, это точно. Я только что задумался о том, зачем тебе это все рассказал.

— Это твое новое увлечение? Ты поэтому взял уроки Астрономии? — не стал продолжать шуточную ссору Пендрагон, спросив то, что действительно хотел услышать.

— Даже не уверен, стоит ли об этом рассказывать теперь, — пробубнил Мерлин, явно напрашиваясь на извинения. Артур даже, возможно, в пух и прах раскритиковал бы занятие Мерлина, но… Он был так воодушевлен, когда рассказывал Артуру о том, во что свято верил, что хотелось слушать и дальше.

— Расскажи, мне очень интересно, — попросил Артур. — Значит, я родился, когда Уран был… В знаке стрельца? Что это значит? И как ты об этом узнал?

— Да… — протянул Мерлин, явно растерянный напором. — В знаке стрельца, в пятом доме — это значит, что ты… очень изобретательный, но тебе иногда не достает дисциплины — о чем знаю, видимо, только я, потому что я очень хороший друг и не позволяю тебе упасть в грязь лицом перед преподавателями всей школы, — определенно, Мерлин вошел во вкус.

— Ты просто решил мне в такой необычной форме высказать якобы мои недостатки? — усмехнулся Артур, даже не чувствуя раздражения.

— Что? Нет! Это все звезды говорят! — возмутился Мерлин так рьяно, словно его обвинили в лжесвидетельствовании.

— А по-моему ты пользуешься случаем высказать мне это, не рискуя получить неприятный сглаз. Или подзатыльник.

— Возможно, я действительно получаю от этого удовольствие, но говорю я правду, — хитро улыбнулся Мерлин.

— Ладно, — Артур тоже вошел во вкус. — Тогда поведай мне каким же таким образом ты понял, что я родился именно при таком положении планет, как сейчас? — Артур вновь с удобством устроился, чтобы расслабленно глядеть в небо.

— Ну… — внезапно смутился Мерлин. — Я посчитал. Сравнил координаты на звездных картах, и… Ну, узнал.

— Посчитал?

— Ну да. Всего-то нужно знать время твоего рождения и место. Тут, в Хогвартсе, очень удобно наблюдать за звездами — они такие яркие…

Мерлин тарахтел без остановки, и Артур слишком поздно понял, что Эмрис слишком быстро перескочил с темы вопроса и увлеченно говорил уже о чем-то другом. Артур почти сбился с мысли, которая нуверенным огоньком тлела на краю сознания.

— Ты специально высчитал расположение звезд в момент моего рождения?

— А что в этом такого? — тут же пошел в наступление Мерлин.

— Я думал, ты и так все про меня знаешь, чтобы искать ответы у звезд.

— Я хотел убедиться, что у тебя не было шансов изменить своим дурным привычкам, и, наконец, успокоиться, — проворчал Мерлин. — И как назло, твоя карта описывает тебя так, словно всю жизнь следила за тобой, — почти пожаловался Мерлин.

И Артур неожиданно легко расхохотался. Это было слишком мило и забавно.

— Ладно, хорошо, но ты ведь сам говорил, что звезды не врут, чего тогда такой недовольный? — фыркнул Артур, отсмеявшись.

— Тебе просто иногда присуще издеваться над людьми, ты знаешь? — изогнул бровь Мерлин.

— Неужели? И что же еще тебе поведали звезды обо мне интересного? — спросил Артур.

— Твой асцендент в раке.

— Ты так сказал, как будто я сразу должен понять, что это значит.

— Ну, то есть ты признаешь, что я все это не придумал, — Мерлин прищурил глаза.

— О бог мой, Мерлин, это все только ради этого признания? — застонал Артур.

— Просто к слову пришлось.

— Так что значит этот твой инцидент? — поерзал на месте от нетерпения Артур.

— Асцендент, — интонационно выделил Мерлин. — Показывает твой характер, манеру поведения и то, как тебя видят люди.

— Но это же слишком очевидно, чтобы пытаться расшифровать с помощью звезд, — не понял Артур. — Зачем все эти сложности?

— То, как ты думаешь о себе, и то, каким ты являешься на самом деле, и каким кажешься другим — это совершенно разные вещи. Можно сказать, это три разных человека, — серьезно заявил Мерлин.

— И какой же я? — затаив дыхание, спросил Артур.

— Ну, твой асцендент в раке — означает, что ты эмоционально… уязвим.

— Что? — возмутился Артур.

— Именно. Но ты создаешь вокруг себя непробиваемую стену, универсальную броню, чтобы защититься. Ты не знаешь, что тебе делать со всем тем морем чувств, что испытываешь, и просто их стараешься игнорировать. Делать вид, что их просто нет.

— А ты, значит, знаешь, что с ними делать? — тихо спросил Артур. И Мерлин к нему повернулся.

Склонив голову к плечу, Эмрис изучал Артура внимательным, почти гипнотизирующим взглядом.

Артур ждал с удивившим его самого трепетом.

— Позволить себе это чувствовать? — Мерлин вздернул бровь, и его глаза наполнились мудрой лукавостью. Словно он знал то, что никак не могли постичь остальные. И это самое нечто было таким простым и очевидным, что никто не обращал на него внимания. А зря.

— Ну конечно, — фыркнул Артур. Несерьезной реакцией он старался сбросить оцепенение, встряхнуться от невербального колдовства, в котором Мерлину не было равных.

— Вот, ты снова это делаешь, — триумфально заключил Мерлин.

— Ничего я не делаю, — отмахнулся Артур. — И хватит уже практиковать на мне свои навыки в промывании мозгов.

— Я даже не начинал.

— Вот и не начинай.

— Вот и не буду.

— Вот и славно, — Артур выпрямился и покрутил головой, разминая позвонки. — Занимайся уж.

Мерлин хмыкнул и вернулся к своим картам, тихо шурша бумагой. Артур немного расслабился. Возобновившаяся тишина принесла с собой облегчение и долгожданный покой.

Все-таки на Астрономической башне ему больше нравилось наблюдать за Мерлином.

А теперь и немножко за предателями-звездами, умеющими рассказывать чужие секреты.