Агата Садлимен (джен)

Денек выдался на редкость удачным для туманного Альбиона — погожим и солнечным. Сбежав из школы и успешно миновав засаду «Ко», Хезер и Гарри Поттер расположились в местном лесу на втором любимом местечке — в достаточном удалении от города и троп. Оно было удобным и красивым — рядом с небольшой полянкой росло огромное — черт его знает, насколько старое! — дерево с большими ветвями. На одной из нижних можно было с комфортом устроиться — правда, для того, чтобы забраться наверх приходилось предварительно попрыгать и попотеть. А если желания залезать повыше не возникало, то была возможность расположиться в тени, примостившись между выступающими корнями и опереться спиной об ствол.

Решение добраться именно до этого места принял брат — Хезер в целом было безразлично, куда идти и чем заниматься — главное, чтобы не в помещении — пропускать бесценное солнце, было бы форменным безумием!

Вокруг детей в великолепном разнообразии кипела жизнь: сотни насекомых были заняты делом — они кружили и порхали, ползали, прыгали и издавали множество звуков, мешающихся с другими; десятки птиц то тут, то там перескакивали с ветки на ветку — а где-то в вышине пролетел коршун! — и галдели — из общей какофонии звуков сложно было вычленить кого-то одного — вот пропела сойка, ей вторила иволга, их перебил стриж, и тут же вклинился свиристель; а рядом с ногой Гарри даже пробежала смелая полевая мышь! Она быстро юркнула в кусты — только и успела мелькнуть темная маленькая тень, прошуршав травой. Разнообразие звуков буквально оглушало — а потом становилось настолько привычным, что внимание на нем больше не акцентировалось — чарующий фоновый шум. Теплые лучи солнца явственными линиями пробивались сквозь кроны деревьев, а воздух был наполнен ароматами леса: пыльцой цветов, примятой травой, прелой листвой и влажной землей — он буквально был сладким, вдыхать его было сущее удовольствие.

Гарри лениво подкидывал в воздух смятый ком бумаги и ловил, а сестра любовалась танцующими песчинками в солнечных просветах. Каждый из них был не в меру ленив, чтобы сейчас заниматься каким-либо другим делом. Было слишком тепло, чтобы засесть в библиотеке и чересчур опасно, чтобы сунуться на главную детскую площадку.

Волшебный день — истинно для маленького чуда!

Эта идиллия была нарушена хрустнувшими ветками — явно под чьим-то неосторожным шагом. Гарри тут же вскочил на ноги, полностью преобразившись и став напряженным, готовым к немедленным действиям — все тело, как сжатая пружина, того и гляди, что через секунду-другую распрямится и даст отпор. А Хезер замерла на месте, исподлобья вглядываясь в сторону источника звуков. Не то, чтобы детям было чего или кого опасаться, по лесу, конечно, бродили взрослые, но это местечко находилось в достаточном удалении от троп, чтобы его можно было легко и быстро найти — только благодаря удаче или случаю.

— Ох, простите! Я, должно быть, вас напугала.

Покой детей потревожила леди, достигшая возрастной категории «пожилой» — таких называли ласковым «бабушка». Она была невысокой, немного сгорбленной, худосочной, довольно морщинистой и при этом милой. Пожалуй, этому эффекту способствовал стиль ее одежды — строгий и аккуратный, состоящий из светло серого костюма из шевиота, с белой хлопковой блузкой, которую у горла скрепляла металлическая брошь; серых гольфов и коричневых ботинок; и завершающей образ круглой шляпки, с небольшими полями, под которую были убраны седые волосы. Эта очаровательная леди в одной руке держала темные перчатки, а в другой на сгибе локтя плетеную корзинку для пикника.

Поняв, что это всего лишь безобидная старушка, брат тут же преобразился: натянул на лицо улыбку и распрями плечи — став обаятельным и милым. На дам, достигших рубежа «тридцать плюс», это действовало безотказно!

— Что, вы, мэм! Мы с сестрой ищем нашего кота, быть может, вы его встречали по дороге? Он камышовой расцветки — прекрасно сливается с травой, у него рыжеватые ушки и рыжее пятно прямо между ними. Он убежал несколько дней назад, и мы ищем его по окрестностям… Вы случаем, его не видели?

Выдохнув, Хезер нахмурилась. Эта история про кота была стара как мир — использовалась Гарри только так! И прототип в реальности у выдуманного домашнего животного действительно был — соседский наглый котяра Джеймс, принадлежащий семейству Уорд — хотя, если судить по его поведению, то это они ему принадлежали. Иногда его место в рассказах старшего Поттера занимала ящерица или мышь, которую сестра якобы увидела и за которой побежала. Все зависело от локации — брат ориентировался по ситуации и мастерски врал взрослым. Обычно все завершалось тем, что Гарри говорил что-то вроде: «Да, вы правы, нам действительно лучше вернуться домой, это была плохая идея», — и Поттеры шли в сторону города, чтобы, как только достигалось безопасное расстояние, свернуть и добраться другим путем до нужного места.

Элегантная леди всплеснула руками, заставив перчатки мотнуться, а корзинку дернуться, вероятно, находясь под впечатлением от рассказа брата, и покачала головой.

— Нет, не довелось.

Удрученно вздохнув, незаметно для незнакомки Гарри показал сестре несколько знаков, мол, прими нужное выражение лица и готовься валить.

— Очень жаль! Думаю, нам лучше вернуться, — он посмотрел на Хезер. — Поищем кота по дороге домой.

Став грустной — и это было ни капли несложно! Из-за этой незваной дамы приходилось уходить с любимого местечка! — она поднялась на ноги и кивнула.

Пожилая леди иронично улыбнулась, смотря на детей странным — достаточно тяжелым и пронизывающим взглядом. Поймав его, Хезер невольно передернула плечами — казалось, голубые глаза незнакомки глядели прямо в душу и видели насквозь.

— Что ж, мэм…

Прервав брата, как будто даже и не заметив начала его фразы, элегантная леди неожиданно заговорила:

— Сегодня такой прекрасный день! Я искала место для пикника, и, кажется, нашла удачное, быть может, прежде чем уйти вы составите мне компанию?

Замерев на несколько секунд, Гарри мазнул взглядом по сестре — та в ответ едва заметно повела головой вправо к плечу и мимолетно опустила взгляд вниз — и широко улыбнулся, кивнув при этом. Незнакомка не казалось опасной, и подспудно вызывала доверие — быть может, этому способствовал ее образ? Сложно ожидать подлости от милой пожилой леди, с ярко выраженным чувством собственного достоинства. И поступившее предложение было удачным — в животе уже урчало! Несмотря на то, что в школе обеды были бесплатными, и их можно было беспрепятственно взять — в отличие от дома Дурслей! — они редко попадали в желудки Поттеров. Довольно часто активировались «Ко» — бывало, и специально ждали «отбросов» на входе! — и тогда, благодаря усилиям Первого, Второго, Третьего или даже самого братца Свина, еда оказывалась на полу. Или на других детях — чаще на Хезер или Гарри. Банда Дадли была не прочь и перевернуть поднос, лежащий на столе, не то, что подловить Поттеров во время пути, пока те шли, чтобы сесть. Даже смена места для обеда — во дворе, в туалете, в свободном классе — не помогала, а только усугубляла ситуацию.

Сегодня был именно тот самый неудачный день — обед снова ускользнул от детей и оказался на полу — в этот раз постарался Шакал — что б его черти драли! И отказываться от бесплатной возможности перекусить, пусть и в компании таинственной незнакомки, было бы слишком бессердечным по отношению к себе решением. Кто знает, может, и Петунья решит вечером за что-нибудь наказать воспитанников и лишит ужина — случай нередкий!

— Да, мэм, он замечательный! Спасибо, мы с удовольствием присоединимся!

Легко рассмеявшись, пожилая леди направилась в сторону детей. Удивительно, передвигалась она достаточно беззвучно. В отличие от Поттеров, которых было слышно за милю — под ногами все трещало, ломалось, шуршало — и совершенно не умеющих ступать по лесу бесшумно. И в целом ее движения были плавными и мягкими — вовсе не старческими, когда от неловкой быстроты могло где-нибудь прострельнуть. Казалось, что леди совсем не ощущает прожитые годы — как будто ей не «шестьдесят плюс», а только тридцать.

 

* * *

На радость детям вторник выдался ясный и благодатный. Очередной редкий денек — можно даже было пометить его в календаре звездочкой! Запирать себя в помещении просто не было сил — и Поттеры единогласно решили вернуться на второе любимое местечко и побездельничать, по пути захватив из библиотеки книги, чтобы ближе к закрытию вернуть их обратно. Забирать в дом ебанутой семейки было рискованно — братец Свин находился на стреме и легко мог увидеть, что рюкзак набит более плотно, чем обычно, и отобрать. Иметь возможность и не подгадить кузену и кузине? Однозначно, это не про Дадли! Особенно в доме приемных родителей, где Поттеры не смели перечить или сопротивляться братцу Свину — рядом отиралась чета Дурслей и, услышав шум от любимой кровиночки, сразу бы с пинка — ладно, ладно это преувеличение! — закинули бы воспитанников в чулан, даже не озадачиваясь разобраться в ситуации. Для них всегда и во всем были виновны приемные дети, и это было неоспоримо!

Поттеры расположились в тени любимого дерева: Хезер читала, а Гарри ковырялся в стволе стамеской. Это было одно из его увлечений — на коре находились выдолбленные инициалы и заключены в достаточно ровное сердце. Над ними брат старался долго — когда ему надоедало играться с комом бумаги и читать, то он принимался аккуратно, движение за движением выбивать первые буковых их имен — и постоянно обновлял. Старательно и неспешно. Хезер только косилась, но ничего не говорила — почему бы действительно не оставить о себе след и не пометить, что это место исключительно их?

— Снова ищете кота? — иронично спросила леди, неожиданно и бесшумно выныривая из-за деревьев.

Вздрогнув, Хезер едва удержалась от визга. Миссис Садлимен, не смотря на свой возраст и вид, воистину передвигалась с грациозностью лесного хищника и прокачанным скиллом бесшумности. Брат даже предположил, что, быть может, эта милая старушка служила в разведке? Или, может, у нее было интересное детство с отцом лесничим или дядей следопытом?

Незаметно спрятав инструмент, Гарри кивнул, а потом рассмеялся:

— Все верно, мэм, он часто убегает, а сестренка так сильно его любит, что не может заснуть.

Пожилая леди только покачала головой, улыбаясь и никак не комментируя явную ложь брата. Казалось, она прекрасно все понимала: и что никакого кота нет, и что Поттеры прибегали сюда намеренно, и что эта выдумка специальное прикрытие в социально допустимых рамках.

— А я снова искала место для пикника и опять заблудилась! Какое счастье, что довелось встретить вас! Быть может, и в этот раз вы составите компанию?..

Мимолетно опустив взгляд вниз, брат легко закивал и улыбнулся:

— Конечно, мэм! Спасибо!

— А вы, юная мисс Поттер, что скажете? — леди, казалось, смотрела прямо в душу.

Хезер стало неловко не только от взгляда, но еще от того, что вопрос задали напрямую — часто никто не интересовался ее мнением. Она опустила взгляд и покраснела. Обычно принимал и озвучивал решения брат, диалог тоже находился под его контролем, а сестра по факту была как бонус — маленькая безмолвная тень за спиной. Впрочем, неудобств это не доставляло — Хезер на самом деле была достаточно стеснительной и потому находиться в тени ее полностью устраивало. Тем более Гарри прекрасно считывал сестру и успешно предугадывал ее желания.

— Да, спасибо, это будет замечательно.

— Вот и чудесно!

Подойдя ближе к дереву, пожилая леди поставила корзину на землю.

В этот момент Гарри подал знак сестре, чтобы та его прикрыла. Пока миссис Садлимен доставала покрывало, Хезер загородила брата, а он закинул стамеску в рюкзак, также незаметно смахнув опилки — Поттеры как всегда сработали быстро и слаженно. Выпрямившись, он тут же подхватил край покрывала, которое леди начала расправлять, и аккуратно помог постелить его на землю.

С удобством устроившись, дети с интересом наблюдали за тем, как расположившаяся рядом леди достает посуду и еду из корзинки. В прошлую встречу у нее с собой помимо сэндвичей, оказалось еще и три черничных кекса, политых молочным шоколадом — они были восхитительны! Тогда элегантная леди почти не принимала участия в трапезе, а только цедила из кружки чай — конечно же, Поттеры уничтожили все — до последней крошки! Что интересно, то в тот раз чайных пар у леди оказалось три штуки! Миссис Садлимен, лукаво улыбаясь, объяснила настороженным Поттерам, что к ее пикнику должна была присоединиться пара друзей, но в последний момент у них не получилось, а она сама забыла выложить посуду. А потом заблудилась — и очень удачно нашла себе сотрапезников: «Истинное удовольствие в такое теплый денек, найти приятную и интересную компанию!».

В этот раз помимо тех же чайных пар, закутанных в белое льняное полотенце, с ветвистым узором, термоса и контейнера с сэндвичами, кексов оказалось в два раза больше, и они были другими: одни запечено-бордового цвета с красной посыпкой, а другие темно-шоколадного, с белым кремом сверху. И было их целых шесть штук! Только один их вид вызывал обильное слюноотделение — настолько вкусно они смотрелись! А уж как пахли! Истинно волшебно!

— Прекрасный сегодня денек, тепло и солнечно, — произнесла леди, когда закончила доставать и распаковывать принесенные продукты.

Отрывав взгляд от еды и с предвкушением посмотрев на миссис Садлимен, Гарри тут же подхватил приглашение к беседе:

— Ваша правда, сегодня прекрасный день, мэм!

Шутливо улыбнувшись, элегантная леди кивнула на термос.

— Не составит ли вам труда поухаживать за дамами?

— Конечно, мэм, с удовольствием!

Вернув улыбку, Гарри взял в руки железную емкость — объемом, наверное, на литр! — и, отвинтив крышку, начал разливать напиток.

— «Бай-Хао Иньчжень», родом из Китая. «Серебряная Игла» — лучший сорт белого чая — он состоит из почек и нераскрывшихся молодых листочков, напоминающих наконечники копья. У него чистый, свежий аромат и сладковатый вкус. Идеален для сочетания с малиновыми и шоколадными кексами.

С трудом оторвавшись от разглядывания сладкой выпечки, Хезер посмотрела в чашку — напиток в ней был бледновато-зеленый и имел пряный аромат. Подняв голову, она случайно поймала взгляд леди — та смотрела прямо на нее и улыбалась немного иронично, но с тем и доброжелательно. Смутившись, девочка тут же быстро отвернулась. Удерживать дольше трех секунд проницательный и видящий насквозь взгляд голубых глаз миссис Садлимен было почти невозможно.

— Угощайтесь.

Не заставляя себя ждать, Поттеры подхватили по одному из кексов и попробовали: старший выбрал малиновый, а младшая предпочла шоколадный. Вкус у чужой выпечки был такой, что хотелось закрыть глаза и, сосредоточившись только на нем, полностью отключиться от окружающего мира. Это было божественно!

— Спасибо, мэм, это потрясающе!

Активно закивав, Хезер согласно промычала, не в силах вымолвить ни слова — хотелось жевать не останавливаясь.

Рассмеявшись, пожилая леди откинулась чуть назад, опираясь спиной о ствол дерева. Как ей — в отнюдь нескромном возрасте! — удавалось с такой легкостью сидеть на земле, пусть и покрытой пледом, и не испытывать существенных неудобств, было загадкой!

— Приятно слышать, — тепло улыбнулась она.

В какой-то момент — вероятно, за вторым, а, может, уже и третьим кексом, Хезер потеряла нить беседы — ее прекрасно поддерживал брат! — и перестала прислушиваться, полностью уйдя в мир наслаждений от вкуса. У миссис Садлимен был настоящий кулинарный талант!

В реальность младшую Поттер вернула чужая фраза:

— Как его зовут?

Посмотрев на леди — та явно обращалась к ней! — а потом на брата — у того был забит рот, он не успевал ответь, потому начал буквально давиться, чтобы быстрее прожевать — Хезер непроизвольно спросила:

— Кого?

Она настолько расслабилась — старушка действительно была очень душевной! — что даже не подумала, что своим неосторожным вопросом может испортить план Гарри или создать в нем сложности.

Лукаво улыбнувшись, миссис Садлимен сделала из кружки маленький глоток. Опустив ее, она произнесла:

— Вашего кота.

Справившись, наконец, с куском во рту, Гарри спешно ответил:

— Везунчик, мэм.

Тепло рассмеявшись, леди чуть откинулась назад, легонько качая при этом головой.

— И, вправду, — она посмотрела на брата пронзительным взглядом, — ему подходит.

Опустив голову вниз, Хезер начала рассматривать вышитые узоры на покрывале, ей почему-то совсем не хотелось врать этой милой даме. В кое-то веки взрослый был адекватным, добрым и с чувством юмора. Казалось, что продолжать и дальше обманывать миссис Садлимен будет кощунством.

Впрочем, для Гарри, вероятно, такой проблемы не стояло, он мог чесать языком когда угодно и с кем угодно — никаких позывов совести и в помине! Но судя по ироничной улыбке, появляющейся на лице проницательной леди, она четко отслеживала те моменты, где реальность намеренно им искажалась и уже начинала отдавать ложью. Не так проста была эта очаровательная старушка, совсем непроста!

 

* * *

Постепенно встречи с миссис Садлимен вошли в постоянство и при свидании на тайном местечке она и Гарри разыгрывали между собой спектакль: брат, не краснея, врал про кота, а она про то, что заблудилась. И каждый это прекрасно понимал, но поддерживал иллюзию светского разговора и только лукаво улыбался своему собеседнику.

Несмотря на то, что Хезер почти не принимала участия в общении с проницательной леди и часто была безмолвна, она полюбила их неспешные беседы. Ей нравилось, что брат вступал в легкие пикировки и, казалось, получал удовольствие, что его слова понимают, не только буквально, но еще и с тем подтекстом, который он в них вкладывал. Гарри как будто расцветал — становился более открытым, смелым и показывал настоящего себя: умного, решительного, хитрого и злого. А леди, поддерживая разговор с двойным смыслом, не кривилась и не отвергала его — она принимала настоящую натуру брата и не осуждала. Удивительная женщина!

Где-то уже с четвертого раза пожилая леди решила открыто обозначить: «Вероятно, в среду следующей недели я снова заблужусь в районе трех — этот лес такой сложный! Все деревья похожи и как другие в нем ориентируются!», — на что Гарри вежливо ответил: «Мэм, боюсь, наш кот опять сбежит в это время и, видимо, мы будет искать его здесь!».

Миссис Садлимен с легкой непринужденностью вошла в жизнь Поттеров, став ее частью — особенной, связанной с радостью и добротой. Чем-то таким тайным, что страшно даже было обсуждать между собой — а вдруг кто услышит и все прекратится? — и однозначно положительным. Детям даже и не верилось в то, что подобное действительно происходило в их жизни — «отбросов». Что даже они — изгои имели право на чужую привязанность и доброе отношение — за просто так, только потому, что кому-то мимоходом захотелось, и человек мог. Воистину добросердечность этой леди не знала границ!

А в одну из встреч — уже пятую или шестую — случилось невероятное по своей значимости событие. Миссис Садлимен, выглядевшая еще более таинственно, чем обычно произнесла:

— У меня есть для вас подарок, — она протянула вперед руку с раскрытой ладонью, в которой лежало два браслета. — Они сплетены под цвет ваших глаз.

Поттеры мельком переглянулись, и каждый из них неуверенно взял свой, пристально его разглядывая. Эти неожиданные подарки выглядели необычно и интересно: один браслет был выполнен в коричнево-зеленой цветовой гамме, а второй в градации зеленого. У Хезер почему-то заслезились глаза и она начала их активно тереть, сглатывая образовавшийся в горле комок. А Гарри, казалось, позабыл все слова, только попеременно переводил взгляд с браслета на пожилую леди, а потом обратно. Как будто не в силах сопоставить тот простой факт, что кто-то действительно сам сделал нечто подобное и то, что индивидуально для него — и даже озаботился подобрать цвета.

— Когда-то давно моя дочь увлекалась плетением из ниток мулине, — миссис Садлимен вздохнула и на мгновение отвела взгляд в сторону, — так получилось, что и я вместе с ней. Время прошло, а навык остался.

Смотря на растерявшихся детей, пожилая леди тепло и иронично улыбнулась, как будто одновременно и, понимая, что они сейчас чувствуют, но в тоже время и нет.

— Пока я выплетала их, то думала о каждом из вас — они наполнены душевным теплом и добрыми пожеланиями.

В этот раз первой среагировала Хезер:

— С-спасибо, — срывающимся голосом поблагодарила она, в полной мере осознавая, что ни одно слово в мире не может вместить в себя всю бездну ее благодарности.

Гарри только закивал, поддерживая и соглашаясь с сестрой. Вероятно, голос к нему так до сих пор и не вернулся. Брат громко сглотнул, открыл рот, видимо, желая что-то произнести, но не издал ни звука, а потом криво улыбнулся и тяжело выдохнул, смотря на проницательную леди с непонятным и жутким выражением на лице.

— Не за что, — покачала головой миссис Садлимен, продолжая все также улыбаться — то ли с пониманием, то ли наоборот. — Абсолютно, не за что.

По ней нельзя было сказать однозначно, осознавала ли она, что это был первый подарок в жизни Поттеров. Который никто из детей не ожидал и уж тем более не предполагал. Ни Хезер, ни Гарри его не заслужили — ни делом, ни поступком, ни словом — и оттого он был самым драгоценным из возможных. Что это было совершенно новое и незнакомое для них ощущение — понимать, что каждый из них не только был признан, как пригодный для беседы, но также стал кем-то, кого немного полюбили — кого приняли. Кем-то, кто больше не выродок и не отброс.

Вероятно, это осознание, что-то сдвинуло в Гарри, поскольку он позволил себе раскрыться еще больше и, когда полностью отошел от онемения и разговорился, то затронул достаточно щекотливую тему. Слишком деликатную, чтобы, даже используя в разговоре третьи лица, вообще сметь ее поднимать.

— Мэм, могу ли я задать вам сложный вопрос?

Хезер оторвалась от разглядывания браслета и взглянула на брата. Тот был чересчур серьезен, как будто одновременно и хотел получить подтверждение, но в тоже время и нет.

— Не вижу проблемы, мистер Поттер.

Отпив из кружки и немного поменяв позу, устраиваясь поудобнее, проницательная леди серьезно посмотрела на Гарри, показывая, что какую бы тему он не затронул, она будет воспринята ей без шуток и забав.

Потянувшись к последнему кексу — в этот раз были персиковые и банановые — Хезер вопросительно посмотрела на леди, не решаясь взять. Та, поймав ее взгляд, тепло улыбнулась и сказала:

— Конечно же, бери. В моем возрасте сладкое стало уже вредным и если ты его съешь, это будет прекрасно!

За все встречи миссис Садлимен не притрагивалась к еде, полностью отдавая ее на откуп детям — как будто приносила специально для них! — а только медленно и неспешно цедила чай.

— Мэм, у моего друга есть проблема…

Напрягшись после этих слов — никаких друзей у Поттеров отродясь не водилось! — Хезер искоса посмотрела на Гарри. Последний стал еще более напряженным — хотя, казалось, куда уж более! — но и с тем настороженным, готовым при любом опрометчивом слове закрыться или перевести все в шутку.

— Он находится в сложной ситуации: его унижают дома, и он не знает что делать.

Мимолетно нахмурившись, леди чуть наклонила голову в сторону и мягко улыбнулась:

— Почему бы вашему другу не обратиться в социальные службы?

Сдержанно улыбнувшись, Гарри отвел взгляд чуть в сторону. Возможно, теперь и ему стало сложно врать замечательной миссис Садлимен, смотря прямо в глаза. Особенно после неожиданного подарка.

В напряженном молчании Хезер медленно грызла кекс, почти не чувствуя его вкуса. Тот факт, что брат касался такой щекотливой темы — с кем-то чужим! — был неожиданным и пугающим. С одной стороны, она понимала его мотивы, но с другой — со страхом ожидала, что сейчас элегантная леди фыркнет, поднимется на ноги, отряхнет юбку и процедит: «Так и знала, что вы отбросы!», — после чего развернется и уйдет. И никогда больше не вернется. Потому что Поттеры уж точно ничем не заслужили право на то, чтобы иметь в своей жизни такого прекрасного и понимающего человека.

— Это невозможно. У него есть обстоятельства так не поступать.

Покачав головой, миссис Садлимен отпила из чашки, проницательно смотря на брата.

— Ваш друг может попробовать пригласить родителей за стол переговоров и обсудить ситуацию.

Быстро сжав и разжав кулаки, Гарри одновременно с этим нахмурился, но тут же расслабил лицо, долго и бесшумно выдохнув.

Забыв про выпечку в руках, полностью поглощенная чужим разговором Хезер переводила взгляд с одного участника беседы на другого. Ей было одновременно и страшно, но в тоже время и стало спокойнее — кажется, все подозрения на счет негативной реакции леди были беспочвенными.

— Его никто не слушает, мэм. И не будет слышать, он на уровне домашнего животного — без голоса, прав и своих желаний.

Вздохнув леди, чуть прищурилась и потерла рукой подбородок.

— Чтобы доказать свою самостоятельность ваш друг может начать работать с тринадцати лет, а в шестнадцать съехать из дома.

Нахмурившись, брат кивнул. А Хезер незаметно выдохнула и, посмотрев на полусъеденный кекс в руке, мельком удивилась тому, что он, оказывается, в ней был зажат, и вернулась к неспешному его поглощению.

— А до этого ему лучше находиться среди взрослых и не оставаться одному.

Удручено вздохнув, Гарри опустил взгляд в землю.

— Спасибо, я ему передам.

— Не расстраивайтесь, юный мистер Поттер, ваш друг также может прилежно учиться и поступить на бюджетное место в престижную школу-пансион.

Не поднимая глаз, брат криво улыбнулся и кивнул. Быть может, ему даже не столько был важен совет, сколько быть услышанным. Хотя бы один в раз в жизни — чтобы его слова восприняли в серьез и с пониманием — как будто он и вправду имел на это право.

Леди ненадолго замолчала, а потом продолжила:

— А до этого, если он такой же внимательный и наблюдательный, как и вы, то при первых признаках агрессии, ему лучше никак не реагировать и вести себя вежливо и сдержано. На любой крик говорить тихим спокойным голосом — это заставит его оппонентов успокоиться и вернуться к адекватности.

 

* * *

Поттеры, полные энтузиазма и радости, прилетели на секретное местечко, теперь переименованное, как «тайное с леди» и с воодушевлением принялись ее ждать. Хезер пыталась запрыгнуть на нижнюю ветку — обычно она забиралась следом за братом, который подтягивал ее вверх — а Гарри опять выдалбливал инициалы их имен на стволе. Вот только…

После того, как миновало двадцать минут от назначено времени, Хезер и Гарри почти одновременно признали невероятное — пожилая леди опаздывала. Брат отложил стамеску в сторону, а сестра спрыгнула с ветки и, сев с ним рядом, прижалась плечом. Дети начали безмолвно переглядываться — миссис Садлимен была пунктуальна и даже дожди и холод не останавливали ее в другие встречи, она всегда приходила в назначенную дату и час. День бывший и без того хмурым и холодным — небо было затянуто тучами, а в спину поддувал морозный ветер — стал совсем отвратительным и мрачным. В напряженном молчании Поттеры оглядывались по сторонам, ожидая, что вот-вот покажется миссис Садлимен и скажет что-нибудь вроде: «А вот и я! Немного задержалась, прощу простить!».

Спустя два часа она так и не появилась.

Первым сдался брат, тяжело вздохнув, он сказал:

— Хватит, идем отсюда.

В ответ сестра только замотала головой, насупившись, готовая ждать проницательную леди хоть до самой ночи.

После непродолжительных уговоров и споров ему буквально пришлось силой тащить Хезер в дом ебанутой семейки — она отчаянно не хотела уходить, думая, что с минуты на минуту неожиданно из-за деревьев покажется их добрая и ироничная леди. Что, даже несмотря на опоздание, она все рано придет и приведет разумное объяснение своему отсутствию — все-таки ее возраст отнюдь нескромный, случиться может всякое. Сдалась сестра только, когда Гарри пообещал, что они вернуться сюда завтра в это же время и уже обязательно дождутся миссис Садлимен.

На следующий день ситуация повторилась. А потом и на другой. Шутка леди затянулась и перестала быть смешной или уместной. Она стала нестерпимо болезненной.

— Может… мы больше не нужны?

Зло выдохнув, Гарри сжал кулаки и посмотрел на землю. Он даже больше Хезер привязался к проницательной леди. Она для него стала как путеводная звезда — как тот человек, который действительно его воспринимает: всю сложность ситуации, трудности постоянного выбора, необходимость быть лжецом и лицемером. Понимает и не осуждает, и даже дает ненавязчивые советы.

— А, может, с ней что-нибудь случилось.

И кто знает, что на самом деле было бы предпочтительнее в данной ситуации: оказаться преданным или потерять единственного уважающего и понимающего взрослого.

Хезер кивнула:

— Выясним.

Фыркнув, брат поднялся на ноги, явно не планируя здесь больше оставаться.

— Посмотрим.

Пытаясь приободрить, сестра потрепал его по плечу. Безусловно, Гарри был сильным, но, кажется, в этот раз он мог оказаться слабым. Это был непростой выбор — что лучше: чтобы проницательная леди никогда не появлялась в их жизни и не смогла оставить след или чтобы все-таки была, но горе от ее потери перекрыло все принесенные ей блага?..

В течение трех последующих дней Хезер удавалось с помощью уговоров и всех своих хитростей заставить брата приходить на «тайное с леди» место в одно и то же время и напряженно ожидать появления миссис Садлимен. А на четвертый день он включил упрямство и сказал:

— Хватит.

Сестре только и оставалось, что кусать от досады губы и хмуро смотреть на Гарри. Никакие ее уловки уже не действовали, а любые умасливания и убеждения были встречены холодным молчанием. Брат принял окончательное решение — и здесь уже все было бесполезно.

Промучившись еще пять дней, Хезер изменила тактику и просто поставила его перед фактом:

— Я иду в ее дом!

И, собрав всю волю и решимость в кулак, действительно пошла. Ругаясь сквозь зубы и с трудом улыбаясь прохожим, Гарри не оставалось ничего иного кроме, как последовать за ней. Это был нечестный прием с ее стороны, но… Смотреть на то, как он изводил себя — было невыносимо. И если эта леди действительно решила, что детишки больше не нужны в ее жизни, то пусть скажет это прямо им в глаза! Пусть посмотрит своими голубыми, честно признает и перестанет трусливо прятаться, даже ничего не объясняя. Если уж приручил — то будь готов к ответственности!

Вот только… на газоне у нужного дома красовалась табличка «Продается». И рядом с гаражом не было припарковано машины, да и вообще по непонятным причинам с каждым новым шагом к двери формировалось жуткое ощущение. Как будто они приближали к чему-то ужасному, к чему-то, что лучше бы и не знать.

Взяв инициативу в свои руки, Гарри крепко сжал зубы и нажал на звонок. Он в основе не желал даже случайно встречаться с миссис Садлимен — какой бы ни была подоплека — это был выбор леди отказаться от общения с детьми и брат его уважал. Даже если ее мотивы были самыми ничтожными или унизительными — это не имело значения. Ключевым являлся именно сам факт решения — и не в правилах старшего Поттера было измерять и придавать чужим причинам весомость.

Только никто не спешил открывать дверь, хотя, брат уже не второй, и даже не третий раз нажимал на звонок. Кажется, проницательная леди действительно сбежала. Видимо, выкинуть детишек из жизни и уехать было проще, чем предупредить заранее и посмотреть им в глаза — все-таки требовало мужества.

Вздохнув, Хезер потянула брата за руку, понуждая перестать названивать и заставляя обратить на нее внимание.

— Думаю, нам лучше уйти, — она закусила губу и снова тяжело вздохнула.

Посмотрев на сестру, Гарри процедил:

— Это изначально была дерьмовая идея.

В ответ она понуро кивнула и опусти взгляд вниз, разглядывая мыски поношенных кроссовок.

— Ты прав.

Зло выдохнув, брат закрыл на мгновение глаза, а потом, распрямив плечи, развернулся.

— Ладно.

Взяв сестру за руку, он повел их в сторону леса. Как раз когда они поравнялись с газоном соседнего дома, то его входная дверь открылась, и за порог навстречу детям вышла молодая женщина, возраста примерно Петуньи. Такая же длинная и худосочная в красивом платье нежно зеленного оттенка с белым кружевным фартуком на юбке и в элегантных бежевых туфлях. Типичная и очаровательная домохозяйка их маленького городка — похожая на других и как будто специально и осознанно подогнанная под стандарт Литтл Уингинга.

— Мальчики, вы потерялись?

Хезер тяжело вздохнула и покосилась на брата. Тот едва ли не скрипел зубами и очень сильно сжал пальцы сестры. Видимо, необходимость вступать в беседу еще и с этой добропорядочной леди изрядно его разозлила. Ох уж этот городок-деревня — все на виду, все на слуху, а кумушки только и ждут возможности распространить новый интересные факты в виде сплетни! Вот и эта дама, вероятно, заприметила двух нищебродско выглядевших детишек — да еще и без взрослых! — и не смогла удержаться от любопытства.

Встряхнувшись, Гарри, выдавив из себя не очень такую улыбку, устало произнес:

— Добрый день, мэм! Простите за беспокойство, наша тетушка попросила передать письмо миссис Садлимен, быть может, вы знаете, где ее найти?

Незнакомая леди улыбнулась и покачала головой, став выглядеть менее напряженно и более доброжелательно, и сказала:

— Ах, так вы к Агате! Мне очень жаль, она недавно переехала.

Кажется, в это момент сердце Хезер остановилось, в горле застрял ком, который никак не удавалось сглотнуть, а в глаза попали частички песка, принесенные порывом ветра — они заслезились.

Брат замер абсолютно без движения и вроде бы даже перестал дышать. Он на несколько секунд опустил взгляд вниз, а после поднял его на леди, и произнес абсолютно бесстрастным голосом:

— Вот как.

Сглотнув, наконец, ком, Хезер выступила чуть вперед, прикрывая его своим корпусом и давая возможность взять себя в руки. Он выглядел совсем потерянным и несчастным. Подозревать и догадываться — это одно, а услышать прямой факт — совсем другое.

— А… когда миссис Садлимен?.. — ей не хватило мужества закончить фразу.

Став немного печальнее и чуть сутулившись, незнакомая леди — казалось, она действительно удручена переездом соседки — вздохнула и чуть опустила голову вниз. На самом деле такая искренняя реакция не была удивительной, миссис Садлимен относилась к тому редкому типу людей, который подспудно вызывал приязнь и уважение.

— Двадцать третьего августа.

Закрыв на мгновения глаза, Хезер изо всех сил сжала зубы. Черт возьми! В день их встречи. Элегантная леди оказалась той еще шутницей — назначить детям свидание и, пока они ждут, по-тихому сбежать.

— А, может быть, вы знаете почему?.. — чуть подавшись вперед, спокойным и отрешенным голосом спросил Гарри.

Выражение на его лице застыло, а тело было напряжено, как натянутая струна — того и гляди в любую секунду лопнет.

Снова вздохнув и покачав головой, незнакомка ответила:

— Ее дочь — Алиса уже давно зазывала Агату в Лондон поближе к себе. Да вот, Агата все откладывала и откладывала, и даже говорила, что совсем не хочет переезжать. И представляете, буквально несколько недель назад взяла и неожиданно уехала!

Хезер заторможено кивнула. Неожиданно взяла и уехала, значит. Соотнести этот трусливый поступок и полную внутреннего достоинства элегантную леди не получалось даже относительно. Настолько та была верна внутреннему кодексу чести и гордости. Вся эта ситуация отдавала странным душком и даже, пожалуй, ирреальностью!

— Спасибо…

Вероятно, не имея больше сил выдерживать напряжение, Гарри резко перебил сестру и быстро пробормотал:

— Мы пойдем домой, расскажем все тетушке. До свиданья, мэм.

И, полностью потеряв интерес к соседке миссис Садлимен, он с силой схватил Хезер за руку и потащил в сторону леса. Брат, казалось, был одержим — настолько его вид не соответствовал привычному состоянию и даже вовсе не той маске, которую он натягивал перед чужими, а тому, когда он показывал настоящего себя: холодного, расчетливого, иронично-циничного.

Им вслед послышались растерянные слова прощания, но никто из Поттеров не обернулся: Гарри пер как танк, а сестра буквально тащилась на буксире, напуганная его состоянием.

Ему стало легче только, когда они выбрались из города и, миновав опушку, оказались в лесу. Отпустило резко и неожиданно для сестры: вот брат несся, не замечая ничего вокруг, а потом вдруг остановился и уставился на свою вытянутую руку. Чтобы через несколько секунд в резком движении сорвать подарок проницательной леди и зажать в кулаке.

Закусив губу, Хезер в напряжении посмотрела на Гарри. С одной стороны хорошо, что он вышел из того жуткого состояния, но с другой…

— Отдай его мне.

Замотав головой, она рукой прикрыла браслет, готовая начать бороться, если брат применит к ней силу. Кажется, он начал сходить с ума.

— Он знала, Хеззи. Все знала!

Непроизвольно отступив на несколько шагов, Хезер внимательно наблюдала за движениями брата, чувствуя одновременно испуг и недоверие.

— Нет, ты не прав! Она не…

Криво улыбнувшись, Гарри сделал шаг в ее сторону. Судя по виду, он находился в едва сдерживаемом бешенстве.

— Такая? Именно такая. Как и они все — лгала, притворялась! Она не заслуживает, чтобы ее помнили!

В отчаянье замотав головой и едва-едва справляясь со слезами, Хезер снова отступила.

— Ари, ты не прав!

Зло выдохнув, брат жестко произнес:

— Разве? Пожалела отбросов, а потом выкинула, как мусор, когда мы стали не нужны.

Хезер закрыла глаза, чувствуя, как проигрывает чужой настойчивости — в словах действительно содержалась печальная правда! — и, желая ничего не видеть в этот момент.

— Пожалуйста, Ари!..

Приблизившись, брат схватил ее за руку, прикрывающую браслет.

— Отдай, Хеззи.

Не отрывая глаз, она зажмурилась еще сильнее и начала активно мотать головой.

— Она нас предала, — четко выговаривая каждое слово, буквально выплюнул брат.

Выдохнув, Хезер открыла глаза. Нельзя спрятаться от правды, недопустимо не видеть — у «отбросов» нет на это права.

— Пожалуйста…

Брат смотрел твердо и непримиримо.

— Разве это можно простить?

Полностью сдавшись, Хезер расслабила руки и отвернулась, до боли закусив нижнюю губу. В глаза, кажется, снова попали песчинки песка, принесенные ветром — они опять заслезились.

Миссис Садлимен немного ошиблась с размером обхвата кистей Поттеров — видимо, не ожидала, что они настолько тонкие — и поэтому браслеты часто болтались — снять их не было проблемой. Как, впрочем, и надеть обратно.

Аккуратно стянув подарок леди с руки сестры, Гарри крепко зажал его в кулаке вместе со своим. Скинув рюкзак, он присел и достал из него тетрадь, а потом вырвал несколько листов. Чтобы с застывшим выражением на лице, положить браслеты на бумагу, а после скомкать ее.

Исподлобья наблюдая за действиями брата, Хезер разрывалась между желаниями: как остановить его, так и продолжать стоять и ничего не делать. Ей отчаянно не хотелось терять подарок элегантной леди — даже не смотря на то, что та оказалась той еще шельмой. Но в тоже время и простить не находилось сил. На самом деле злиться стоило на себя — хотя бы за то, что каждый из Поттеров посмел поверить в чудо.

Расчистив землю от листьев и травы, Гарри положил на нее смятые листы и поджег с помощью зажигалки, стащенной у дядюшки Моржа. Последний, несмотря на то, что прошло уже полтора года с момента пропажи, продолжал периодами переворачивать весь гараж в ее поисках и громко возмущаться в процессе о своей потере.

Комок быстро загорелся и тут же начал чадить дымом.

Выпрямившись и закинув за спину рюкзак, брат отступил на шаг назад, криво при этом улыбаясь.

Сглотнув, Хезер придвинулась ближе и взяла его за руку, переплетая пальцы.

— Никому нет прощения, — медленно проговорил он, не отрывая взгляда от быстро сгорающей бумаги.

Посильнее сжав руку, она едва заметно кивнула. В этом брат, бесспорно, был прав. Этот безжалостный мир никогда не щадил Поттеров — любая их ошибка строго кралась. Каждый из них знал: либо ты становишься умнее, либо варишься в последствиях. И потому мир тоже не заслуживал прощения. Вот только…

Быть может, в этом суровом правиле допустимо исключение? Разве добрая и ироничная миссис Садлимен этого не достойна? Разве те воспоминания, которые она оставила после себя, не равны возможности единичного допущения?

Хезер посмотрела на брата. Он, опустив голову вниз и сжав зубы, в напряжении продолжал смотреть на сгорающий комок. Казалось, что вместе с подарком в нем тоже что-то уничтожалось — доверие к людям, быть может?

Это и в правду был жесткий урок от элегантной леди. Привязать к себе двух сирот, показать им, что и они достойны нормального отношения и главное — понимания, а потом, не сказав ни слова, сбежать. Знать, что не сегодня-завтра переедешь и все равно…

Огонь был быстр — от бумаги остался пепел, а вот браслеты еще медленно горели. Их уже было не узнать, краски полностью пропали — исключительно темные куски переплетенных ниток.

Чуть повернув голову, Гарри посмотрел на сестру. Его глаза были покрасневшими, а губы искажались в усмешке — то ли над своей наивностью, то ли над самой ситуацией. А потом отвернулся, возвращая взгляд на сгорающие браслеты.

«Под цвет ваших глаз».

— И не будет, Ари.

Тяжело вздохнув, он потянул сестру прочь отсюда. Оставаться здесь и дальше было бессмысленно и опасно — дети находились рядом с тропой и, наверное, только благодаря чуду их до сих пор не выловил ни один взрослый. Хезер с неохотой развернулась, поворачиваясь спиной к догорающим и уже по факту тлеющим подаркам.

«Они наполнены душевным теплом и добрыми пожеланиями».

Резко выдохнув, брат посмотрел на небо, частично скрытое кронами деревьев, едва не сбившись с шага, а потом зло рассмеялся. Он часто так делал, когда эмоций внутри становилось слишком много. Быть может, таким образом, желал скрыть от всех неподдающееся контролю лицо?

Остановившись, Хезер крепко его обняла. Разрывалась при этом между одновременными желаниями: как разреветься и спрятаться в чулане, так и добежать до дома миссис Садлимен, чтобы разнести его к чертовой матери. А еще лучше сжечь ее саму — точно также, как и подарки. Дотла.

— Без всякого исключения.

Бывает, в жизни появляются люди, которые разделяют ее на «до и после» — очень жестокие люди, на самом деле. Беспощадные.