Лед не растает, а смерти нет (джен)

Метель, бушевавшая почти трое суток, наконец, улеглась, и вой ветра сменился непривычной тишиной. Слабый солнечный свет, которому удавалось пробиться сквозь лёд дворцовых стен, попадал прямо на замёрзшее озеро в центре огромной залы, заставляя его переливаться, внося в помещение своеобразную красоту — холодную и неприступную.

Прямо под стать хозяйке дворца.

Королева сидела на троне, сжимая в руках бокал с красным вином. Такая же, как и все вокруг — полностью из ослепительно белого льда. Чёткие черты лица, синеватые тонкие губы, серые глаза и поблёскивающие, точно снег на морозе, светлые волосы, спадающие с хрупких плеч.

Идеально.

Она идеальна.

Настоящее произведение искусства, самое лучшее, что когда-либо было и будет создано.

Она была достойна восхищения. Он любовался ею каждый день, а мысль о том, что его рука может разрушить это великолепие, казалась чумной, нездоровой, но и вызвана она была болью — холод медленно захватывал его сердце и душу. Лишал воздуха. Сковывал внутренности, притуплял эмоции и заставлял беспрекословно подчиняться чужим словам, что в короткие секунды прояснения пугало юношу больше, чем ощущение, что изнутри его ежедневно пронзает сотня игл.

Он прятался за ледяными фигурами, стараясь не дышать, чтобы облачка пара изо рта не выдали его. Словно со стороны, словно через белую пелену тумана он наблюдал за тем, как его руки натягивают тетиву и направляют стрелу прямо в изящную длинную шею. В голове все ещё не укладывалось, что он это делал, что он осмелился пойти против её ослепляющей красоты и себя самого.

Тишину тронного зала разрушил звон стекла.

Стрела, едва задев корону, чуть сдвинув её назад, врезалась в стену, а Королева, вздрогнув от неожиданности, выронила бокал из тонких пальцев. Хрусталь тут же разбился о пол, окрасив в алый часть льда и подол сотканного из искрящихся снежинок белоснежного платья. Но едва ли на идеальном лице Королевы появился хотя бы намёк на удивление или испуг.

— Кай, ты ведь не думал меня убить?

Её голос, совершенно лишённый тепла, эхом отскочил от стен, и в зале вновь повисла тишина.

Он видел, как она поднимается с трона и медленно идет в его сторону, от чего сердце боязливо ёкнуло в преддверии неминуемой беды, однако Королева остановилась возле озера, окидывая взглядом пространство вокруг.

— Выходи, — как всегда непререкаемо приказала она, и Кай ощутил, как лёгкие, холодея, вновь отказываются принимать вдыхаемый кислород.

Крепче сжав в ладони древко лука, юноша показался на свет — такой несуразно яркий в своем зелёном вязаном свитере и с копной кудрявых каштановых волос, которые теперь покрывал иней, — и медленно, словно против воли, зашагал к Королеве, остановившись лишь тогда, когда расстояние между ними сократилось до трёх шагов. Он чуть склонил голову, как будто его до сих пор не покинула надежда разглядеть в её взгляде хоть что-нибудь кроме безразличия.

— Ты. Ведь. Не. Думал. Меня. Убить? — переспросила Королева, впившись взглядом в карие глаза юноши.

Тот прерывисто вздохнул, но так и не ответил, равно как и взгляд отвести не смог, не справившись с охватившим его оцепенением, несмотря на то, что с каждым её словом казалось, будто осколок льда внутри все глубже врезается в боявшееся биться сердце.

Но она ведь и не нуждалась в ответе, не так ли? Она уже его знала.

Прекрасные черты лица исказила легкая ухмылка, сопровождаемая тихим вздохом, как будто Королева все еще не верила, что он посмел даже помыслить о том, чтобы взять в руки оружие и направить его на неё. В её королевстве — в месте, где все подчиняется лишь ей.

— Глупый мальчишка, — с неожиданным сожалением в голосе прошептала она, проводя обжигающе ледяными пальцами по бледной щеке юноши. — Неужели ты так и не понял? Сопротивляться бесполезно, потому что ты уже принадлежишь мне с того самого дня, как впервые меня увидел.

Ладонь Королевы обожгла тонкую шею и замерла там, где глухо билось сердце.

— Я всегда буду твоей Королевой. Лед не растает, а смерти нет.

Глаза Кая испуганно распахнулись, когда он почувствовал, что его тело буквально сковывает лёд. И до того, как магия успела разрушить те струны сердца, что ещё принадлежали лишь ему, юноша опустил взгляд на кубики, бывшие единственным хаосом в этом ледяном порядке, и вдруг буквы, что на протяжении долгих месяцев казались обособленными, обрели смысл, который Королева так упорно заставляла его искать.

«Вечность» — вгрызаясь в мозг, кричали они, высеченные на мутном льде.

Вес послания оказался неподъёмным.

В е ч н о с т ь.

Как он мог подумать, что у него получится пойти ей наперекор, когда он — марионетка. Кукла. Снежинка, которая не может не подчиниться воле своей Королевы? И когда он, набравшийся смелости обрести собственные краски, выступил, она не раздумывая обратила его в одну из своих ледяных фигур. Не оставила и следа от былой юношеской дерзости.

Глупо было ожидать иного исхода.

«Лёд не растает, а смерти нет», — сказала она. Правительница севера и повелительница метелей. Единственная. Неизменная. Вечная. И теперь, когда жалкая попытка его личного восстания была жёстко пресечена, теперь, когда разум единственного человека, который мог подняться против неё, был навеки скован льдом, смерти для неё действительно больше не существовало.