Fuge, late, tace — Беги, таись, молчи (джен)

Страх и непонимание происходящего, страх оттого, что ты бессилен что-либо изменить или на что-либо повлиять. Это бесит и раздражает до такой степени, что становится жалко самого себя. А что, собственно, произошло? Откуда взялся этот всепоглощающий страх? Откуда это чувство безысходности и отчаяния?

Мы приходим в этот мир лишь однажды и покидаем его навсегда. Но ведь что-то может пойти не по плану или просто план был не наш. Впрочем, это не важно, главное — что есть здесь и сейчас.

«Кстати, а где это злополучное "здесь и сейчас"? И вообще, кто я?» — вот они, первые мысли, посетившие мою голову после того, как я открыла глаза. Вокруг был лес, я же лежала на поляне в окружении цветов. Ни одного названия этих дивных растений в памяти не нашлось. Что же со мной произошло? Над верхушками высоких, кажущихся неприступными крепостями деревьев виднелась луна. Манящая и притягательная, она будто была не отсюда, будто пыталась о чем-то сказать.

Все нарушил ветер, что принес этот жуткий, липкий страх. Точно боясь чего-то неизбежного, я бросилась прочь с поляны. Бежала так долго и быстро, как только могла. Но страх словно впитался в меня, словно стал частью моей жизни. Нечто таинственное отчаянно пыталось меня спасти, но вот от чего? Вдалеке слышались неясные звуки, хруст ветки и даже заяц, пробежавший невдалеке, — все питало этот страх. Страх, исчезнувший лишь когда я добралась до края леса. До странного дома, что непривычно и отстраненно стоял между двумя мирами. Пугающим миром лесных жителей и тем, что был дальше за ним и также не внушал доверия.

Может, там узнаю, кто я?

Каждого из нас отличает только что-то свое, поистине безумное. Безумство — часть нашей жизни, что-то сокровенно-личное, что выделяет нас среди остальных. И для каждого безумство определяется по-разному. Вот и мое было таковым.

С каждым вздохом, с приближением цели мне становилось спокойнее. Страх отступал, на смену ему приходило нечто совершенно новое. Вой так и остался в том лесу, а дом словно окутывал спокойствием, маня внутрь. Но отчего-то я так и не дошла даже до дверей — упала примерно на середине пути, и красные глаза незнакомца стали последним, что я увидела, прежде чем впасть в забытье.

В бессознательном состоянии я пыталась ухватиться за то, что подкидывала память. Разрозненные обрывки никак не останавливались, а из-за тумана не удавалось их рассмотреть до тех пор, пока вдруг все не замерло.

* * *

Тишина, безмятежность и горный воздух окутывают, создают необъяснимый барьер какого-то благополучия. Все течет так спокойно, но ровно до определенного момента. Момента, когда на меня чуть не налетает машина. Отскакиваю назад, сбиваю с ног нескольких людей. Шум и крики столь неясные, что я не обращаю внимания на них. Что же произошло?

Из наушников льется музыка, но я ее не слышу. Стук сердца заглушает все, оглядываясь по сторонам, вижу лишь городской пейзаж и перекресток, на котором меня могло не стать. Опять задумалась о своем и пошла на красный свет. Как часто это со мной происходит в последнее время.

Жизнь — хрупкая вещь, но иногда случается так, что она ускользает от нас каким-то непостижимым образом. Обрывается раз за разом из-за нашей неосмотрительности. Приступ рассеянности. Перекресток. Визг тормозов и фары — вот что видно в последний момент. Просто я задумалась. Снова. Только о ком?

В голове одно за другим проносятся лица родных и любимых людей, больше нет боли и не слышно криков. Больше ничего нет.

* * *

Я открыла глаза уже в доме, лежа на диване. От видения бросило в дрожь. Сердце стучало как бешеное. Что это было? Моя смерть? Но ведь тогда бы меня здесь не было. Хотя где это — "здесь"?

Как мало ответов и как много вопросов. Кто и где я? Может, это уже рай?

От мыслей отвлек звук разбитого стекла. Надо все-таки узнать, что это за место. Но никаких необдуманных решений. Безумства отложим на потом.

Отчаяние ощущал каждый человек, иные не раз в жизни. Почувствовав это хоть однажды, мы стараемся избежать повторения, но снова и снова совершаем те же глупые ошибки. А как мы пытаемся загладить это всепоглощающее чувство? Думаю, у каждого свой способ.

Я все еще отходила от того, что показал мой мозг, будучи в отключке. А звук разбитого стекла не дал полноценной возможности прийти в себя. От неожиданности я подскочила, как результат — сразу же потемнело в глазах. Пришлось ненадолго зажмуриться, подождать, после чего уже можно было открыть глаза и осмотреться.

Просторная комната в светлых тонах, ничего лишнего, только пара кресел, стол и диван, на котором я, собственно, и лежала. Две стены заменяли окна от пола до потолка, через них проникал лунный свет. Когда я подходила к дому, уже начинался новый день, луна сдавала позицию солнцу. Сколько же я спала?.. Но тут от размышлений меня отвлекло воспоминание о том, что не так давно что-то разбилось. Стоит все же выяснить, что именно.

Скинув с себя плед, я отправилась через единственную в комнате дверь навстречу чему-то новому и пугающему. Пошла по коридору, заглядывая по пути в другие комнаты. Ничего странного или разбитого там не обнаружилось. И лишь добравшись до крайней комнаты — столовой, — я увидела разбитое окно, а рядом тело девушки. Подойдя к ней ближе, я опустилась на колени и повернула ее лицом к себе. Спокойное лицо, какое-то знакомое и в то же время далекое. Я убрала с него прядку красных волос, и будто нечто привиделось мне.

* * *

— Привет, меня зовут Элен Соон, — проговорила девочка лет одиннадцати, протягивая мне руку. Темно-русые волосы, заплетенные в косу, зеленые насыщенные глаза. Чуть темная кожа, скорее всего от загара, футболка и джинсы. Вот так и выглядит первый друг в новом мире.

Она стояла возле окна, такая беззаботная, с улыбкой на лице. Излучала спокойствие. Что-то в тот момент подсказало, что нужно сделать, и я сделала, протянула руку в ответ.

— Кураса Ки, рада знакомству.

* * *

В тот момент зародилась главная связь в моей жизни. Мой первый друг, с которым все, что случилось потом, не казалось ужасным и катастрофичным. Ведь друг на то и друг, чтобы было легче во всем. Даже в темные времена нужно обращаться к свету. И мой друг — именно тот свет, к которому я могу обратиться в минуты отчаяния. В минуты, когда никто не сможет помочь.

Дальше воспоминания проносились безумной вспышкой. Бурным водоворотом чувств, эмоций. Моменты поддержки, боль от расставания. Счастье воссоединения.

Калейдоскоп картинок сменялся то невообразимо быстро, лишая возможности рассмотреть, то замедляясь, давая хоть что-то понять. Каждая новая остановка этого сумасшедшего круговорота лишь показывала, напоминала, как дорог для меня этот человек. Сколько проделок сотворено вместе, сколько раз мы подставляли друг другу плечо. Столько не живут. И уж навряд ли дружат, хотя кто знает. Кто знает.

И вот круговорот прекратился. Голова будто раскалывалась на сотни частей. Мыслеобразы так и норовили утянуть обратно в бессознательное состояние. Поднявшись на ноги с помощью столешницы, я попыталась вернуть власть над своим сознанием. Что здесь происходит и почему со мной? Вопрос «кто я?» все так же не закрыт. А мысль о том, что я не знаю даже места своей остановки, совсем не успокаивала. Кого же я могу увидеть в другой комнате? Или, может, это чья-то злая шутка?

Столько вопросов и ни одного ответа. Постепенно разум вернулся ко мне.

— Надо привести ее в чувство, — подумала я, но на полу никого не было и окно было целым. Словно ничего не происходило, словно мой мозг это все разыграл. Вдруг зазвонил телефон, мяукали котята. Как когда-то давно звучал и мой телефон.

Собрав волю в кулак и встряхнув головой, я пошла на звук. Вдруг это даст подсказку или ответ? Но дойти не получилось: снова эти красные глаза, возникшие передо мной столь неожиданно, погрузили в сон. Куда я попала? Что со мной происходит? Может, я все еще сплю или давно сошла с ума.

Я очутилась на каком-то поле, вокруг летали птицы и смеялись дети. Приподнявшись, я увидела, как совсем рядом стоит тот дом, до которого не удалось дойти в прошлый раз. Неужели и правда мне все показалось?

— Привет, меня зовут Элен, — сказала девочка лет пяти, протягивая мне руку. — Я принцесса волков.

Сон — это неотъемлемая часть нашей жизни. Ведь неспроста мы отдаем ему так много времени. Еще Альбус Дамблдор говорил: «Как прекрасен мир, являющийся во снах, — от загадочных глубин океана до сверкающих звезд вселенной». И я с ним, пожалуй, соглашусь.

Что есть сон? И всегда ли нас ждут хорошие сновидения, когда Морфей призывает нас к себе? У каждого есть ответ на этот вопрос. Самое главное — не потеряться в сновидениях и не дать им запугать себя. Ведь реальность и сновидения ходят рядом, рука об руку. Не дайте себе обмануться, иначе дороги назад не будет.

— Привет, меня зовут Элен, — сказала девочка лет пяти, протягивая мне руку. — Я принцесса волков.

— Здравствуй, малышка, — я ухмыльнулась оттого, что не узнала своего голоса. Говорю я, но этот тонкий детский голосок словно совсем чужой. Осмотрела себя и заметила, что стала совсем как моя новая знакомая, ребенок. Малиновое платье, белые чулки и босоножки, черные волосы вьются в разные стороны, прядками падая на лицо.

Я совершенно ничего не успела сделать, как меня кто-то схватил и понёс в неизвестном направлении. Я словно мешок с костями, который забросили на плечо и бегут с ним. Вокруг поле уже пылало в огне, вместо смеха слышались крики. Дом все отдалялся и отдалялся, а мы уносились в лес. Почему и кто меня забрал? Почему не спас других? И откуда это пламя, поглощающее все на своем пути?

Мы бежали долго, пока не остановились у берега реки, разделяющей лес на две половины. Там, на другом берегу, стояла семья. Моя семья. От усталости и столь утомительного бега я свалилась в царство Морфея.

* * *

Красные глаза. Столь притягательные и одновременно пугающие. Они словно зовут меня куда-то, туда, где я нужнее. Странно, наверное, видеть одни только глаза. Но большую часть ночи я видела лишь их. Я могла прочувствовать боль и тоску, что они хранили в себе. Такие родные и далекие, в них что-то скрывалось. Мне нужно лишь разгадать, что именно.

Длинные морщинистые руки, что пытались поймать меня. Руки, что выглядывали из тьмы. Руки, что сменяли грустные красные глаза. Каждый раз, когда я видела эти руки, меня охватывал страх, боль и отчаяние врывались в мозг. Я кричала, но не произносила и звука. Эта странная агония заканчивалась, когда руки исчезали, а на их место приходили глаза.

* * *

Сколько времени прошло с момента, как мне начал сниться этот сон? Или он и вовсе не был сном? Я открыла глаза: та же комната и тот самый дом, от которого так и не получилось сбежать. А может, просто он мне не дает это сделать?

Весь наш мир построен на легендах и мифах. Иные из них люди перевирали неоднократно, каждый раз изворачивая историю так, как им угодно. А какие-то дошли до нас практически в первоначальном виде. Есть легенда, что весь наш мир — это миф. А есть миф, что наш мир — легенда.

Я все так же лежала на диване и даже не пыталась двигаться. События этих дней, а может и недель, слишком влияли на меня. Повсюду мерещились эти глаза. Даже закрывая свои, я видела эти красные глаза. Кому они принадлежат и почему меня так тянет узнать их тайну?

— Проснулась? — услышав голос, я повернула голову.

Возле дверей стояла женщина лет пятидесяти, маленькая и пухленькая. Одетая как индейцы, которых показывают по телевизору. В руках у нее был поднос с едой, когда она подошла ко мне, я увидела стакан молока и большую лепешку. Она поставила поднос на столик и, как-то по-доброму улыбнувшись, сказала:

— Меня зовут Фрея, я хозяйка этого дома. Я и моя сестра Дэгруна приглашаем тебя присоединиться к нашей трапезе.

Она подождала, пока я поем, и, указав мне на сверток, что лежал на одном из кресел, забрала поднос и вышла за дверь. Но прежде сказала:

— Надень это и выходи, я жду тебя за дверью.

В свертке лежало длинное белое платье и красная лента, которой я подвязала волосы. В шкатулках рядом были браслеты, часть из них на руки, другая же на ноги. Обуви нигде не обнаружилось, да и при первом пробуждении я не помню, чтобы была обута. Или, может, подсознание играет со мной?

Одевшись, я вышла в коридор, там меня ждали Фрея и ее точная копия — видимо, Дэгруна.

Обе лишь удовлетворенно хмыкнули и куда-то двинулись, мне пришлось идти за ними. Возможности что-либо спросить не было, а потому я шла босиком, приподняв длинный подол платья. Может, я действительно уже в загробном мире? Здесь чистилище, и скоро эти двое решат мою судьбу. Куда же я попаду — в рай или в ад? Мысли так и барахтались в голове. А меж тем мы добрались до места трапезы.

Поляна…

Та самая поляна, что мне снилась. Как здесь красиво. Трава едва доставала мне до колен, птицы кружили вокруг. Мое внимание привлек костер где-то в центре этой идиллии. Вокруг него собралось множество людей. Ничего себе семейная трапеза. Я подошла к ним и тут же была усажена на принесенное кем-то дерево.

— Ну раз все здесь, то начнем, — проговорил мужчина лет сорока пяти, он, как и многие взрослые здесь, был одет в стиле индейцев. Особых отличий не имел, разве что шрам в пол-лица, но шрамы были у каждого четвертого. Тем временем он продолжал: — Все мы помним, из какого мы рода и какие обязательства несем перед предками, а потому я смею напомнить вам легенду нашего племени. Мы — дети луны, но, несмотря на это, наш долг — защита, а не нападение на беззащитных и слабых. Когда-то наша мать Луна не смогла примириться с грязным отродьем, что губило людей. И тогда она подарила нашему миру Дэгни, первую из нашего клана. Защиту для людей и смерть приносящую тем, кто это заслуживал. Она была наделена магией, способной превратить ее в волка по ее прихоти. А когда Луна поняла свою ошибку, то подарила миру Бедольфа. Обещанный волк пришел в этот мир, и наступило спокойствие.

— Дядя, а вы ничего не упустили? — хитро жмуря глаза, спросила маленькая дочь луны, когда мужчина вдруг замолчал.

— Ну что ты, Астрид, я все рассажу, — смеясь, сказал мужчина. — Много лет прошло, прежде чем они встретились, хотя все после их встречи стремилось помешать их счастью. Век волка недолог, а когда на тебя ведется охота, тем более. Много раз они были на краю, смерть смотрела им в глаза, но они не умирали. Ведь у них был смысл жизни, их любовь. И однажды они воссоединились, чтобы больше не расставаться. У них было семеро сыновей, и все они становились волками, но, в отличие от матери, всего на одну ночь. Хотя силы, что передали им родители, оставались такими же весь месяц, от новолуния к новолунию. Но и это не все, что произошло с ними. Слишком долго они изменялись во благо матери — Луны.

За душевными посиделками пролетел почти весь день. А пока длилась легенда, я могла увидеть ее в искрах костра: странно было то, что она, видимо, немного отличалась от правды. Огонь же никогда не врет.

Вот и закончился этот долгий день с его рассказами, мифами и легендами. Но чего-то ни Фрея с Дэгруной, ни Мастер Атли, что рассказывал легенды ночи, ни один из стаи золотоносных волков, как себя называли эти люди, так и не сказал. И это «что-то» так и повисло в воздухе. Я брела по коридорам дома в поисках комнаты, что мне так милостиво предложила Фрея. Но по какой-то мистической причине пришла в библиотеку, расположенную на чердаке. Незаметно для себя нашла книгу и устроилась с ней в кресле, что стояло в середине комнаты. Но даже не успела ее открыть, как воспоминания обрушились на меня.

* * *

978 год до н. э.

Наш мир полон магии, мы приходим благодаря ей. Проживаем жизнь, что пропитана ей. Мы погибаем от ее руки. Сам воздух словно пропитан частичками магии, столь она сильна. Люди — не просто люди, они маги; эльфы, тролли, гномы, вампиры и оборотни — это все часть магии. Она даёт жизнь всему живому и неживому.

542 год до н. э.

Появился на свет темный. Его звали Лейв. Он с войском себе подобных разрушил целостность магии и нарушил равновесие мира. Сколько осталось существовать магии и нам самим?

313 год до н. э.

Разрушения и тьма пришли в мир. Магия начала исчезать. Все разделились и пытались выжить. Маги рождаются все реже и реже. Зато все чаще возникают войны. Виной всему тьма приходящая.

10 дней до н. э.

Магии больше нет. Мир погиб и поклоняется не тем богам. Нас уже не спасти. Почти не осталось никого, кроме простых людей.

7 дней н. э.

Магия! Она эфемерно и быстро ускользает из рук простых и непосвященных. Маги, что редко рождаются, сидят в своих домах, непомерно завышают цены за услуги. Насколько порочен этот мир. Насколько низко пали люди. Даже за маленькую услугу мага они готовы убивать и истреблять. Истреблять, не думая о последствиях.

736 год н. э.

Зверские убийства людей, тела обескровлены и обезглавлены. Оно стоило того, чтобы жить с магией в этом мире?

* * *

Я очнулась сидя в кресле, держа книгу в руках.

У каждого они свои, но в то же время именно демоны нас всех и объединяют. Мы их не видим и тем более не слышим. Но они частенько нам что-то шепчут, пытаясь повернуть нас на неверную дорогу. Одними из этих демонов являются семь грехов, что же они могут поведать о нас? Ведь они знают о нас всё, все темные уголки нашей души.

Стояла спокойная лунная ночь, после странных воспоминаний я решила все-таки пойти спать. Правда, этому было не суждено случиться. Сразу после того, как я поставила книгу на место, в моей голове словно включили приемник. Едва услышав голоса, я сразу поняла, кому они принадлежат. Не знаю, каким образом, но разве мало вокруг странностей.

— Ну и как это называется? Она скоро все вспомнит окончательно, что тогда мы будем делать? — прозвучал звучный голос мужчины средних лет. Именно так должен был выглядеть первый из моих личных демонов — Гнев.

— Мы ничего не сможем сделать, но от того только интереснее, — заявила в ответ Алчность. Мне она виделась совсем юной особой.

— Давайте только без ссор, она девочка умная, сама со всем разберется, — мелодичный мужской голос вклинился в диалог. Какой Тщеславный элемент. Пусть и говорил обо мне.

— Эта немощь? — насмешливо спросил Гнев. — Да она не может самого простого решить, что съесть на обед, а тут целая жизнь, и не одна.

— Это, наоборот, хорошо, чревоугодие никого до добра не довело, — лениво прозвучал женский голос, обладательнице которого, возможно, было уже за семьдесят. — Не стоит лишний раз напрягаться.

— Лень-матушка, вас никто не спрашивал, — надменно проговорил Гнев.

Это и в самом деле была Лень собственной персоной.

— Ой, я тебя обидела? Прости, но ты заслужил, — сказала она.

— Если она все вспомнит, что будет? — сердито пробасил Гнев. — Да она их всех снова в порошок сотрет. Без воспоминаний ей лучше.

— Не гневайся ты так, может, ей кто на помощь придет, — лукаво поинтересовалась Алчность.

— А ты все в то же болото лезешь? — ехидно проговорил Гордыня.

— Гордыня тебя сведет в могилу, — сказала Похоть, от чего Гордыня поперхнулся воздухом.

— Ах, помню, были чудные времена, от меня ей проходу не было, — пискнула Зависть.

— Лучше закрой рот, или мы тебя обратно на цепь посадим, поучишься молча завидовать, — прошипел Гнев.

Мне же надоело слушать их перепалку, тем более говорили они обо мне. Тяжело вздохнув, я подумала:

«Вы мой глюк, мне просто надо отдохнуть. Успокоиться, да, стоит успокоиться».

Наступила тишина, правда, на мгновение. После чего Зависть прошептала:

— Она нас услышала. Что будет, что будет?

— Да не шебурши ты так, поспит немного и ничего не вспомнит, — спокойно заверил Гнев.

— Мы ничего такого не сказали, — заметил Гордыня. — Никто же не говорил про зелье памяти? Ну вот и славно.

— Вообще-то, ты только что сказала, — едва шевеля губами, уведомила Лень.

— Ну она же не знает про книгу из драконового дерева, так что все хорошо, — снова подала голос Зависть.

— Заткнись ты уже! — гремя кандалами, рявкнул Похоть. — Иначе я тебя сожгу.

Черная пелена закрыла мои глаза, голоса исчезли. Очнулась я на кровати, держа в руках странную книгу. Красная обложка, чуть шершавая на ощупь, сама же книга без названия. Открыть ее я не успела, в комнату постучали.