Зуб дракона (джен)

Милинда Рамон протянула старине Роджеру Шеолту крохотный драконий зубик. Она смотрела на учителя настороженно, словно не веря собственной удаче в этом деле, и когда Шеолт, наконец, кивнул ей и сообщил, что задание выполнено, просияла. Шеолт сотворил портал и помог Милинде перенестись на Пайрофендрик.

— Видишь? — усмехнулся Гарольду Анкраминне прислонившийся к дереву Бальтазар Блунм. — Всё в полном порядке — она уже десятая, кто справился с заданием, а прошло не больше часа.

Гарольд неопределённо подёрнул плечом и нахмурился. Оптимизм Бальтазара начинал его раздражать.

Идея Бальтазара немного разнообразить учебный процесс изначально показалась Гарольду дурацкой. Ну кто в здравом уме мог поручить толпе малолетних бестолочей добывать драконьи зубы на неизвестном им уровне¹? И пусть на Кроунхете сейчас был в самом разгаре сезон первой смены зубов² у драконов — задумка казалась Гарольду безрассудной.

Идея эта была попросту бесполезной и бессмысленной, ибо драконьи зубы имели хоть какую-то ценность лишь после третьей смены — для зелий или для создания специального оружия. Первые драконьи зубы могли служить лишь бусинами для ожерелья. И ничем больше.

К тому же, Гарольда не отпускало беспокойство по тому поводу, что на незнакомом уровне кучка двенадцатилетних бестолочей вполне могла получить весьма серьёзные травмы, а не только синяки и ссадины. Тем более, следовало учитывать, что эти сорванцы вполне могли удрать с Кронхета (способности некоторых были на весьма недурном уровне) и отправиться гулять в куда более опасные места, не поставив в известность даже своих товарищей по учёбе.

Ученики всё прибывали, показывали раздобытые драконьи зубы (в эту пору их на Кронхете было множество, стоило только наткнуться на драконье гнездо) и исчезали в сотворённом Роджером портале.

— И, тем не менее, Баль, мне что-то здесь не нравится! — вздохнул Гарольд, когда исчез в портале на Пайрофендрик двадцатый выполнивший задание ученик, Нелкин Джордо.

Половина. Задание успешно выполнила половина учеников. Возможно, следовало расслабиться.

— Да брось, Гарри! — фыркнул Бальтазар. — Задание элементарное. Ребятки и с худшими прекрасно справлялись! Нашу поляну видно едва ли не отовсюду. Здесь нет ни болот, ни каких-то вредоносных скоплений магии, ни взрослых драконов, ни каких-нибудь ядовитых тварей. Да что с ними может случиться?

Задание действительно было несложным. Стоило просто вспомнить уроки по зоологии и понять, где стоит искать драконье гнездо. Драконы возраста первой смены были маленькими — не больше средней собаки по размеру — и относительно безобидны. Их зубы валялись в гнезде практически повсюду, стоило просто схватить первый попавшийся и вернуться к учителям. Всё было просто.

Гарольд вздохнул и промолчал. Говорить, что он вообще не в восторге от каких-либо экспериментов в области образования казалось глупым и бессмысленным.

В споры с Бальтазаром лучше было не вступать — тратились время, нервы и силы, под конец этих споров у Гарольда начинал дёргаться глаз, а Бальтазар лишь пожимал плечами и выдавал нечто столь легкомысленное, от чего глаз начинал дёргаться ещё сильнее. В случае же, если Бальтазар оказывался не прав, он лишь снова пожимал плечами, но почти никогда не делал нужных выводов.

Иногда Гарольду хотелось как следует начистить Бальтазару его сверкающую от гордости физиономию. Сдержаться от этого было весьма непросто. По правде говоря, Гарольда сдерживала лишь воображаемая тень осуждения во взгляде императрицы, когда об этом стало бы известно.

Вернувшийся с Пайрофендрика Роджер раздражённо фыркнул и нахмурился. Насколько помнил Гарольд, Роджер терпеть не мог порталы и перемещения через них. Обязанность сопровождать учеников на Пайрофендрик — обязанность эту Бальтазар, Гарольд и Роджер разыграли в кости — доставляла ему массу неприятных ощущений. Немудрено, что он тоже был не слишком-то рад затее Бальтазара.

Бальтазар же сиял, словно начищенный чайник. Он был определённо горд собой за то, что сумел придумать столь замечательный способ времяпровождения — для себя и для детей. Он считал, что это можно было считать скорее полезным развлечением, чем настоящим заданием.

Должно быть, так оно и было.

Однако, на взгляд Гарольда в образовательной системе был очень важен традиционализм. Ну и стабильность, разумеется.

Гарольд про себя который раз за день попросил Ядро Ибере³ о благополучном исходе этого дела. О, как ему хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось! Как ему хотелось оказаться, наконец, на Пайрофендрике! Или на Кханготане. Или на Эннуи. Но только не здесь. Ему хотелось узнать — из каких-нибудь левых источников, — что никто из учеников не умер и не покалечился

Миранда Флинн — она прибыла двадцать третьей — показала три сжатых в руке окровавленных драконьих зуба и улыбнулась так, что Гарольда почти пробило на дрожь. В этой девочке всегда было нечто жуткое. Впрочем, учитывая её магические способности, это было немудрено.

Лоис Рошфе — двадцать пятый — сконфуженно показал целую горсть и едва слышно пробормотал, что хочет сделать Милли Рамон ожерелье из них. Бальтазар присвистнул, Гарольд усмехнулся, а Роджер ворчливо заметил, что двенадцать лет — не тот возраст, когда следует думать о чём-то подобном.

У Эндрю Сонга — двадцать восьмой — красовалась на лбу здоровенная ссадина и был разбит нос. Он, впрочем, улыбался и спросил у Гарольда, не вернулся ли на Пайрофендрик кто-то из его друзей — Миранда или Мир.

— Сам всё увидишь! Нечего попусту время тратить! — раздражённо буркнул ему Роджер, почти заталкивая в портал.

Когда на Пайрофендрик отправилось уже тридцать пять учеников, Гарольд забеспокоился всерьёз: Мира Астарна всё не было. Обыкновенно он был среди первых, если, конечно, не выдумывал какую-нибудь очередную шалость.

Мальчишка этот был личным кошмаром любого преподавателя училища. Он был взбалмошен, упрям, лжив, нетерпелив, вертляв, ленив, отличался весьма вспыльчивым нравом, не желал впитывать почти никакие знания, что пытались вложить ему в голову, зато с поразительной фантазией выдумывал всё новые шалости и проказы...Он воплощал в себе всё то худшее, что Гарольд терпеть не мог в детях этого возраста, когда желание напакостить или просто поступить по-своему было уже достаточно велико, а мозгов, опыта и физических и магических данных, чтобы сделать это как следует, пока ещё не хватало.

А ещё Мир вечно столь восторженно смотрел на Гарольда своими голубыми глазами, что Гарольду хотелось лезть на стену.

Уже вечерело.

Роджер мёрз и потому всё ворчал себе под нос, что ни за что бы не согласился на затею Бальтазара, если бы только представил, что ему придётся потратить на это почти весь день.

Гарольд едва не хмыкнул, что, вероятно, им потом придётся потратить ещё пару сотен лет, чтобы отчитаться за потерю некоторых учеников. Мира, например. Отец Мира был весьма значительной фигурой в Ибере: эрцгерцог Астарнский, генерал и советник императрицы. Он мог казаться довольно беспечным и по-царски великодушным. Но интуиция и жизненный опыт подсказывали Гарольду — Арго Астал мог быть той ещё тварью, если что-то вредило его детям.

Когда на Пайрофендрик было отправлено уже тридцать восемь учеников, Гарольд чертыхнулся, от души врезал Бальтазару — тот ответил лишь недоумённым и обиженным взглядом — и отправился на поиски.

Почти сразу в лесу Гарольд наткнулся на пристроившегося у раскидистого дерева (принадлежавшего к сорту особенно редких растений Ибере) Горнела Итхарга, что увлечённо выцарапывал в коре свои инициалы. Кажется, свеженайденным зубом дракона. Гарольд застал его врасплох. Мальчишка аж вздрогнул, заметив преподавателя, и ойкнул, тут же опустив голову. Гарольд молча почти пнул его в ту сторону, где сидели Роджер и Бальтазар. И Горнел побежал. Так быстро, как, наверное, только мог. Через пару секунд его и след простыл.

Гарольд усмехнулся и продолжил поиски Мира.

Гарольд искал его, казалось, везде на Кроунхете — забрёл во все места, что могли приглянуться Миру, посмотрел каждую пещеру, каждое сколь-нибудь вместительное дупло, обследовал практически каждое драконье гнездо. Гарольду хотелось выть. Белобрысого бедствия нигде не было. В нём было теплилась надежда, что этот негодный мальчишка уже вернулся на Пайрофендрик, но после мысленной связи с Роджером, Роджером и Зоуртом (Зоурт был старостой толпы двенадцатилеток и знатным ябедой, пронырой и доносчиком, чем пользовались даже те преподаватели, что не в полной мере одобряли подобное отношение к товарищам) этой надежде пришёл конец.

Гарольд мог только молиться Ядру о том, чтобы с Миром всё в конечном итоге оказалось в порядке. Гарольду было по-настоящему страшно. Не столько из-за вероятного гнева Арго Астала, сколько из-за того, что на него, возможно, больше ни разу в жизни не посмотрят со столь раздражающими восторгом и обожанием голубые глаза этого дьяволёнка, к которому Гарольд всё-таки успел привязаться, несмотря на всю его несносность.

Уже совсем стемнело, когда Гарольд услышал шум. На него нёсся Мир. Он держал что-то в руках и бежал с такой прытью, что впору было думать, что за ним кто-то гнался.

— Гарри! — радостно полувыкрикнул-полувыдохнул Мир и почти свалился Гарольду в руки. — Гарри, я его достал!

Мир что-то протягивал Гарольду, но тот не обратил на это никакого внимания: в следующий миг раздался страшный рёв. Рёв взрослой особи дракона. Этот звук едва ли можно было с чем-то спутать.

По правде говоря, Гарольду очень хотелось язвительно поинтересоваться, как именно двенадцатилетний идиот Мир Астарн сумел достать восточного дракона (младший брат Гарольда, Манфрид, прекрасно разбирался во всех видах и породах этих летающих огнедышащих тварей, так что некоторые познания имелись и у самого Гарольда), что считались самыми спокойными созданиями в Ибере. И где именно он его достало — тоже. Однако сейчас определённо было не самое подходящее время для разговоров. Следовало спасаться. И быстро.

Гарольд схватил Мира за воротник и оттащил немного в сторону — не следовало стоять столь близко к кустарнику со взрывающимися от нагрева плодами, если на тебя неслось огнедышащее создание.

Гарольд наскоро поставил магический щит, закрывший его и Мира от смертоносного дыхания догнавшего их дракона. Щита должно было хватить на некоторое время — как раз на то самое время, что было необходимо для создания портала на Кронтогрез. Кронтогрез был личным уровнем⁴ ещё одного младшего брата Гарольда, Вэлариу. А ещё на Кронтогрезе — после определённых обстоятельств почти четыре тысячи лет назад — стояла защита от проникновения туда драконов всех видов и форм.

Из портала Гарольд и Мир практически вывалились. Как оказалось — на рельсы. Благо, по близости ещё не было несущегося на них поезда. Вэлариу питал особую страсть к железным дорогам. По правде говоря, строительство большинства железных дорог Ибере было его заслугой (и — на его совести).

Гарольд оттащил Мира — мальчишка почти упирался и так и не выпустил из рук штуковину, которую нёс — прочь от железнодорожных путей и вздохнул. Возвращение на Пайрофендрик обещало быть долгим: Вэлариу обожал свои железные дороги и терпеть не мог порталы (даже Гарольду разрешение переноситься на Кронтогрез привычным способом пришлось почти вымаливать). Стоило найти ближайшую станцию, затем — сесть на поезд до Кханготана. А уж оттуда искать нужный портал на Пайрофендрик.

Это всё должно было занять много времени. Нужный поезд до Кханготана мог прийти лишь через пару часов, а на Кханготане в это время было обычно до ужаса много народу, и ждать пока освободится энергетическое зеркало⁵ приходилось долго.

Гарольд чертыхнулся снова. По мысленной связи он связался с Роджером и Бальтазаром — они оба, услышав об угрозе на Кроунхете, тут же ретировались на нужный уровень.

Гарольд крепко схватил Мира за руку и побрёл в сторону ближайшей станции (во всяком случае — насколько он помнил их расположение здесь). Он едва сдерживался от желания выпороть паршивца. При том, он даже не мог определиться, кого именно он считал большим паршивцем и кому хотел задать наиболее запоминающуюся трёпку — двенадцатилетнему Миру Астарну или взрослому уже Бальтазару Блунму.

Мир был, конечно, той ещё проблемой. Но он был ещё мал. В конечном счёте, он был всего лишь раздражающим ребёнком — в меру глупым, в меру проказливым и ужасно упрямым. От Бальтазара же ожидалось определённо несколько больше ответственности и здравого смысла. И Бальтазару, если он считал себя вправе предлагать хоть какие-то идеи для улучшения образовательного процесса, точно следовало чётко продумывать все вероятные последствия.

Мир покорно плёлся следом за Гарольдом. Он всё ещё не выпускал довольно громоздкий предмет — и зачем он был ему нужен?.. Нести его одной рукой Миру было, очевидно, не слишком удобно, и он сопел от натуги.

В конце концов, Гарольду надоело это сопение. Он грубо выхватил тот предмет из рук Мира. Только сейчас до него дошло, что предметом оказался зуб дракона, вероятнее всего — того взрослого восточного дракона, что гнался за Миром на Кроунхете. Гарольд усмехнулся. Из такого зуба можно было создать неплохой клинок для отречений. Такой зуб считался почти сокровищем. Удивительно даже, что двенадцатилетний мальчишка сумел такой раздобыть. По правде говоря, подобный исход Гарольд едва ли мог назвать иначе, нежели чудом.

Они стояли уже на станции. Станция носила нелепое название «Зайцева гора». Гарольду уже приходилось бывать на ней пару раз: в первый раз это был день смерти Манфрида, во второй раз — день отречения⁶ от Ибере Аристолошиа. Сейчас же станция почти не вызывала у Гарольда неприятных воспоминаний. Она была просто станцией с нелепым названием и не менее нелепой вывеской с зайцем и вишней. Кажется, это была одна из привычных шуточек Вэлариу.

Гарольду было почти смешно оттого, что случилось. Он был весьма озадачен тем, что Мир сумел-таки достать где-то взрослого дракона и вынуть у него из пасти зуб — один такой зуб был в длину практически равен расстоянию между кончиками пальцев Мира и его локтем. Гарольд прицепил этот зуб себе на пояс.

— Там были только маленькие драконы! — вспыхнул Мир под насмешливо-укоризненным взглядом наставника. — Их зубы ни для чего не годятся! Мне отец рассказывал! Мне жаль, что я не успел вовремя, Гарри, но я никак не мог найти взрослого дракона! Я едва достал этот зуб!

Гарольд отвесил ему подзатыльник. Лёгкий, почти невесомый — так, больше для порядка, чем от гнева. Мир улыбнулся, сообразив, что на него больше не сердятся и дальнейшей взбучки, скорее всего, не последует, и прижался к Гарольду. Гарольд похлопал его по спине и снова усмехнулся.

— Надеюсь, поезд придёт скоро, — зевнул Мир. — Я устал и хочу спать.

Он уже клевал носом. Гарольд подхватил Мира на руки. Он некоторое время ещё бормотал тихонько нечто неразборчивое, уткнувшись носом в шею наставника, но скоро совсем затих. Вокруг не было ни души. На Кронтогрезе стояла удивительная, почти звенящая тишина. Дыхание Мира щекотало и согревало Гарольда.

Перевалило за полночь. Начинался совсем другой день.

Примечания:

1. Уровни — что-то вроде измерений в Ибере, между которыми можно путешествовать.

2. У драконов в Ибере за весь период взросления происходит восемь смен зубов.

3. Ядро мира — магическая субстанция, связывающая все уровни Ибере между собой. Обладает очень сильным магическим полем. Является живой.

4. В Ибере существует десять личных уровней. Их особенность — наличие владельца: человека, получившего в дар от императрицы магическую власть над измерением.

5. Энергетическое зеркало — особый вид порталов, позволяющий наиболее точно и спокойно попасть в нужную точку на любом другом уровне Ибере.

6. Отречение — магическая процедура связанная с отделением магии человека от магии мира. Очень болезненная, как физически, так и психологически, в результате неё нередко человек теряет часть магических способностей или вовсе лишается магии, реже — сходит с ума. Обычно используется как исключительная мера наказания (многими считается хуже смертной казни), хотя существуют движения, пропагандирующие добровольное отречение от мира с целью обретения свободы от него.