Хранитель (джен)

Гарри уже несколько лет был аврором. Причём Главным аврором. Так что он видел некоторое дерьмо, так сказать. Будучи неким аналогом полиции в мире магии, ты часто встречаешься далеко не с самым приятным контингентом среди волшебников, не говоря уж про последствия магических преступлений разной степени мерзости. Однако, помимо степеней, можно выделить и виды мерзостей. И сейчас перед ним самый отвратительный, как на его взгляд. Присущий именно человеческой природе, а не магии. Вывернутый наизнанку неправильно пошедшим ритуалом человек — это, конечно, очень жутко, но понятно. А то, что творилось перед ним, было жутко, мерзко и непонятно.

Однако хуже было то, что сейчас он уже не Главный аврор Поттер, а уже несколько месяцев как безымянный обливиатор Отдела Тайн. По секретным ведомствам он проходил под номером триста девяносто четыре, и лишь несколько совсем засекреченных волшебников знало, что за имя у триста девяносто четвёртого, да и у тех его не выпытать — они дали Нерушимый Обет о молчании, и Гарри подозревал, что не только его.

Главный аврор Поттер уже оглушил и спеленал бы волшебника перед ним и освободил его жертву, а обливиатор без имени вынужден был ждать возможности уйти. Нарушения по его ведомству, увы, не обнаружилось, а соваться в область авроров им крайне не рекомендовалось — своей работы непочатый край, и кончаться она не собиралась, в ближайшее столетие уж точно. А как обычно всё начиналось...

Обычный чистокровный, даже мелкий, аристократ — барон вроде бы, не больше, — зачастил в маггловскую аптеку. Казалось бы, ну ходит Роберт Джагсон Третий в аптеку к магглам, может есть в этом надобность. Кому вообще сдалось следить за мелким сторонником консерваторов, когда они глубоко в заднице после поражения Лорда во Второй войне? Правильно — аврорам. Однако он ничего не решал в нынешней политике, отдал право своего голоса фракции нейтралов и вообще не высовывался в плане политики или преступлений. Вот только обливиаторы — не авроры. И зачастившего в маггловскую аптеку, да ещё в компрометирующей одежде, хоть и маггловской, но совершенно старомодной, да ещё и фактически намешанной из разных стран, чистокровного следовало отследить. Он был угрозой раскрытия Статута, а вот это уже серьёзно. Сколько было детей и подростков, которые ради смеха следили вот за такими неумелыми перевоплощениями, а потом становились свидетелями аппарации или другой магии? Затем эти детишки становились его работой и забывали то, чего им знать не положено. Это самый простой пример. И чаще всего на таких делах горят именно чистокровные, считающие себя выше необходимости разбираться в моде магглов.

Однако аптека? Поттер не пошёл бы в своей мантии-невидимке вслед за ним в поместье, если бы тот закупался, скажем, виски. Обработав аптекаря, Гарри уцепился за край одежды Джагсона, и тот аппарировал вместе с ним в своё поместье. Тут же Поттер стёр воспоминания о том, что аппарация далась тяжелее обычного, и кто-то словно держался за плащ, и Джагсон лишь моргнул пару раз да пошёл в подвал. Гарри тихо двинулся следом. Если у него в подвале магглы, возможно они замешаны в нелегальной торговле между мирами. Еда, алкоголь, нечто подобное. Это уже было серьёзно. Возможно, у него там пара раненных магглов или вроде того, придётся всё выяснить. А вот если там работа не для его ведомства, то он просто посмотрит, понаблюдает, всё запомнит, а затем сдаст флакон с воспоминаниями на работе, после чего сюда с ордером нагрянет звено авроров и прихлопнет всю лавочку, а сам Гарри уже будет стирать память очередному магглу.

Мерзость в подвале Роберта Джагсона Третьего продолжала происходить. Гарри не имел права отвернуться или закрыть глаза и пытался отвлечь себя мыслями. Сначала он ходил с инструктором в паре. Ему объясняли, как и что стирать. Учили обращать внимание на мелочи. Рассказывали, при каких заклятиях или катастрофах какое объяснение лучше, учитывая личность человека, взгляд на мир, местность и так далее. Нельзя списывать огненные заклинания всяких браконьеров на взрыв газа, если тут нет газовой трубы. Если человек подвергся заклинанию страха или, скажем, воздействию боггарта, нельзя изменять ему воспоминания, словно ему померещилось или он испугался темноты, особенно если этот человек прошёл войну и вообще мало чего боится. Ментальная установка войдёт в противоречие и клинч с личностью, что часто влечёт за собой возможные расстройства этой самой личности.

А однажды ему сильно повезло, ну или нет, тут как посмотреть. В мире существовали люди с эйдетической памятью — такие не забывают ничего и никогда и могут посекундно вспомнить всю жизнь. Стирать таким людям память — значит обречь их на постоянные муки, когда мозг пытается обратиться к нейронным связям и не может из-за заклятия волшебника. Его учитель показал более продвинутую технику — одни моменты оттенялись, а другие делались ярче; таким образом обеспечивался достаточный уровень забытья при отсутствии стирания памяти.

Разумом Гарри всё ещё пытался витать где-то в учебных материалах и прошедших делах, но это уже помогало слабо. Его окклюментный барьер начало продавливать тем, что творилось в подвале чистокровного мага. Поттер нехотя сконцентрировал внимание на центре комнаты.

Что-то вроде пыточного стола стояло в подвале. Гарри сидел в углу комнаты под мантией и ждал, когда всё закончится. Вид как бы сзади-справа ему не нравился. Хотя бы потому, что от железных полированных пластин, которыми покрыты и стены, и потолок, он всё равно видел картину во всех ракурсах. Стол наклонен, к нему привязана блондинка очень красивой наружности. Руки разведены и скованы кандалами с очень короткими цепями. Всего сантиметров десять свободы действий. Ноги согнуты в коленях и тоже скованы, как и руки. Девушка плачет и стонет, пока чистокровный волшебник её насилует. Как только ментальное давление, оказываемое на Гарри, падает, волшебник касается какой-то точки этого механизма, и тело девушки выгибается от боли, а давление возвращается.

Поттеру не нравится это воздействие на его щиты. Оно вызывает неестественное желание смотреть дальше. Губы девушки искусаны в кровь, и не похоже, чтобы это сделала она сама. Джагсон ускорился и взял девушку за шею. Гарри видел его на заседании Визенгамота однажды. Обычный человек с обычным видом и лицом. Сейчас же он вёл себя как дикий зверь. Они не занимались любовью, он даже её не трахал, а просто имел и драл как безумное создание, нечто между чистокровным волшебником и диким зверем. Он сжимал её грудь изо всех сил, кусал за соски, лизал и кусал шею, входил так грубо, как мог, и ловил каждый стон с маниакальным удовольствием. У Поттера не было большого опыта в сексе, но даже он понимал, что Джагсон уже не раз кончил. Видимо, те таблетки, что он ел, были афродозиаком.

Волшебник опять ускорился и сжал шею жертвы. Она едва сипела, губы её были синими, на них алели капельки крови. Красивое лицо исказила гримаса отчаяния и боли, от глаз растеклись дорожки слёз, слегка обновляя уже засохшие следы туши для ресниц. Он насилует её не первый раз. Вот только похоже — последний. Он же сейчас её убьёт! Джагсон близко наклонился и смотрел чётко в глаза своей жертвы, проводя языком ей по губам, словно смакуя вкус её смерти наравне с оргазмом.

Плюнув на то, что это дело не его ведомства, Гарри Поттер достал палочку, но именно в этот момент началось нечто совершенно невообразимое. Джагсон запрокинул голову и полурычал-полустонал в экстазе, конвульсивно дёргаясь внутри уже мёртвой вейлы. А это была именно вейла. Её последний всплеск природной силы, выданный инстинктом самосохранения, снёс окклюментную преграду Гарри и бросил его на колени, благо сейчас Джагсону нет дела до шума в углу. Лоснящийся от пота полуголый волшебник тяжело дышал, а Гарри валялся в углу под мантией и тоже пытался отдышаться. Его штаны оттопыривались, и любое движение отзывалось невероятно остро и приятно в паху. И это через барьер. А ведь Джагсон наверняка вообще барьер не ставил.

Через несколько секунд к венам на руках и ногах вейлы потянулись иглы из-за спины пыточного стола. Они сами воткнулись в неё и стали закачивать разноцветные жидкости внутрь мёртвого организма. Затем кресло осветилось белой вспышкой, и невидимая рука стала сжимать грудную клетку. Вейла судорожно вздохнула несколько раз, а затем заплакала. Какие-то медицинские чары уже начали исцелять её синяки, порезы и укусы, оставленные насильником. Медчары действовали пополам с лекарствами магглов для поддержания жизни. Её смерть наступила от удушья, и через несколько секунд он смог её воскресить чисто маггловскими методами с добавлением магии! И ведь девушка выглядела очень хорошо… Медчары эффективно убирали следы обычных травм. Джагсон поднялся и выпил какое-то лаймового цвета густое зелье, нехорошо смотря на вейлу. Его глухой голос сочился удовольствием:

— Ну что, раунд два?

Волшебник отбросил флакон в кучу таких же и снова вошёл в вейлу, отчего та застонала. Когда он к ней прижался, она посмотрела прямо на то место, где сидел Гарри, и самым страдальческим голосом, который он слышал в жизни, повторяла снова и снова одно и то же слово:

— Останови, останови…

— Ну-ну, моя дорогая, тебе придётся сделать это ещё пару раз сегодня, потом отдохнёшь, если будешь хорошо себя вести.

Поттер словно находился под Риктусемпрой и Заклятием Сверхчувствительности. Он сам едва не кончал от любого движения и невероятно остро чувствовал даже прикосновение одежды к телу. По миллиметру, медленно, он отвоёвывал собственное тело, восстанавливая ментальные щиты и успокаивая возбуждённые рецепторы тела. Теперь понятно, что это за воздействие. Прямо сейчас эту силу он не сдерживал, и ему самому хотелось овладеть вейлой сию же секунду. Мысль о том, чтобы уподобиться Джагсону, противно горчила и помогла собраться. Гарри встал и направил палочку на Джагсона, а затем остановился. Несмотря на насыщенность событий, прошло всего несколько минут, и скоро вейла снова выйдет на убийственный финиш, поэтому надо прямо сейчас бросить оглушающее в Джагсона или даже убить его нахрен за такое бесчеловечное поведение! Вот только… Убивать напрямую он не должен. А оглушающее…

К несчастью, он уже не был тем наивным школьником и понимал, как будут расследовать дело против чистокровного аристократа от имени фактически магической твари. Ну штраф, в худшем случае. Если бы вмешался Гарри, то, возможно, его и отправили бы в Азкабан, да только он тут безымянный обливиатор и не имеет права раскрыть личность.

Итак, этот волшебник нашёл себе новый вид кайфа. Не наркотики, не алкоголь, не еда или что-то ещё. Он получает кайф сексом под вейловской аурой, а под конец он выжимает из неё жизнь, и околосмертные переживания вейлы формируют последний спасительный импульс от безысходности, в десять раз сильнее обычного воздействия. Как он только с ума не сходит? Гарри вон скрутило даже за несколько метров. И что же ему теперь делать? Инструкция велела в таких случаях быть свидетелем, уйти незамеченным, передать дело аврорам. Но он уже не мог уйти. Нутряным чутьем, своей природной магией вейла почувствовала его и попросила о помощи. Если он уйдёт сейчас, то предаст что-то глубоко важное внутри себя.

А меж тем волшебник снова приник к губам вейлы и сжал ей шею. Губы Гарри Поттера сжались в ниточку, а выражение лица было именно тем, которое наводило страх даже на матёрых уголовников во время стычек в Лютном или на безымянных складах. Джагсон многократно пытал, насиловал и даже убивал эту девушку. Он заслужил смерть. И Гарри ему её даст. Возможно, слишком хорошую и лёгкую, учитывая то, что этот выродок заслужил.

Даже сквозь анестезирующие чары и ментальный блок Гарри снова проняло предсмертной вспышкой вейловской силы, но за долю секунды до этого Поттер наложил то самое Заклятие Сверхчувствительности на Роберта Джагсона Третьего. Тот почувствовал что-то неладное, но было уже поздно. Оргазм под секс-наркотиком, помноженный на околосмертную вспышку вейловской ауры и Заклятие Сверхчувствительности, в момент превысил все мыслимые пределы прочности любой нервной системы, и Роберт Джагсон Третий умер от остановки сердца прямо на вейле. Прошла минута, вторая, третья… Видимо, кресло запускалось магией хозяина, так как белая вспышка всё не появлялась, а иглы, закачивающие в мёртвое тело лекарства, уже спрятались обратно. Гарри не умел делать массаж сердца. Он знал от колдомедиков, что это непросто сделать руками, а чары он так и не выучил.

Злой как тысяча драконов Поттер молча обогнул злополучное кресло и вышел из подвала. Он подредактирует свои воспоминания, и про заклятие не узнают. Вейла заслужила нормальных похорон после всего, что пережила, но важно сохранить место преступления в том же виде. Он сдаст аврорам это воспоминание и затем проследить, чтобы или нашли её родных, или хотя бы устроили нормальные похороны, даже если ему самостоятельно придётся за всё это заплатить. Мелькнула мысль проверить дом этого трупа на предмет жены и детей и так же быстро ушла. Никто не станет устраивать такое в подвале, если есть семья. Впрочем, Гарри вернулся и накинул сцепку аврорских чар против гниения и щиты, чтобы никто не потревожил их. Он вложил порядочно силы, но не жалел об этом. Если он и не может прямо сейчас похоронить или хотя бы укрыть её тело, то хотя бы не даст ему сгнить и добраться до него насекомым, животным или другим людям в ближайшие сутки-двое.

* * *

Дежурный проверяющий сидел на стуле, вместо лица у него была серая дымка. Гарри пока не освоил это заклятие и обходился специально зачарованной маской. Различать друг друга они могли лишь по номерам на мантии, видимым только через это заклятие, и по обозначению, какой номер что делает на этой неделе, висевшему в крыле обливиаторов. Флакон был опустошен в думосбор, и дежурный вынырнул оттуда через пять минут. Его лица не было видно, его голос, проходящий через чары, был обезличен, но интонация, скорость речи и жестов была куда выше.

— Серьёзно?! Он больной извращенец. О Мерлин… Мне жаль, что ты это увидел практически в начале карьеры. Я серьёзно. Даже меня проняло, а уж я всякого повидал, поверь мне.

Волшебник (или волшебница?) погрузил пальцы в серую дымку на лице — массировал брови.

— Знаешь что… Думаю, скоро появится несколько новых правил и всяких подпунктов на эту тему у авроров и у наших, разумеется, под Обетом. Раньше всякое бывало, но чтоб вот так вейл пользовать, да ещё под усилениями… Это же практически дешёвый кайф, причём первосортный и без пристрастия, как к наркоте. Ну, не больше, чем просто к сексу. А если вдруг реально влюбился в вейлу, то просто убиваешь её, и, считай, свободен от влияния, хотя тут тоже непросто. Но риск меньше, чем с магической наркотой, это точно. Так вот, к чему я. Помалкивай об этом деле, насколько возможно, без клятв, просто совет. Если это всплывёт, многие извращенцы начнут такое практиковать, и многим отделам Министерства добавится огромная куча головной боли. Будем надеяться, что он один такой до подобного додумался.

— Ты думаешь, он не рассказал об этом друзьям, которые, возможно, такие же торчки? — это было для Поттера естественным поведением уголовного элемента. Он даже на доли секунды пожалел, что убил Джагсона, ведь теперь не найти его дружков, если они есть, и, вероятно, других жертв. Потом, конечно, вспоминал, почему не мог позволить ему жить, но всё же, всё же, всё же...

— Конечно нет. Он же чистокровный, да ещё и аристократ. Они вообще нелюдь, и связи с ними не особо жалуют, а за такой закидон его больше в приличное общество бы не пустили. Рассматривай это именно как способ получить кайф с запретной наркотой, а не конкретно отношения. Он такой же наркоман и болтать не стал бы. Ещё что-то?

— Эммм, да, пожалуй. Мне бы к колдомедику… — хорошо хоть, можно позволить себе покраснеть, под маской всё одно не видно.

— Ты проклят, ранен, травмирован?

— Другое, хотя возможно след заклятия.

— А поточнее?

— У меня… эмм… стоит.

— Что стоит? О! Погоди-ка. Ты про… Оооооо. Вейла, да? Я на тебя медчары накину, на часок хватит. Отнеси колбы в отдел авроров и свободен на сегодня, можешь идти к медику.

Гарри механически кивнул и только потом сообразил, что дежурный-то не может знать, что под маской бывший Главный аврор, так что это сделано не специально. Идти в зачарованной маске, скрывающей твоё лицо, и в серой мантии — непривычно.

Первые разы он приходил сюда как Герой Второй Войны, ловя на себе восхищённые взгляды молодых авроров и благодарные, добрые, оценивающе-одобрительные — опытных бойцов. Потом он был Главным аврором и ловил уже взгляды подчинённых, ожидающие приказа, готовые хоть огонь хоть в воду за своим командиром. Сейчас… Сейчас всё было странно. Новички сторонились его; кто-то тревожно, кто-то даже со страхом посматривал на представителя Отдела Тайн. Некоторые авроры не сильно любили визиты таких, как он, ведь это зачастую означало работу и иногда очень неприятную или сложную, но необходимую. Те, кто постарше, чаще относились с пониманием и уважением: успели насмотреться, с чем сталкиваются рыцари плаща и палочки, но любви это не добавляло.

Так, смежное ведомство. Он зашёл в кабинет дежурного аврора по особо тяжким делам и поставил десяток флаконов с воспоминаниями на стол. Аврор оторвался от письма и довольно добродушно улыбнулся.

— А, особо тяжкие. Ну и подкинули вы нам работёнки за последний месяц. А я, честно говоря, и не против, как раз хочу удариться в работу, так что не смотри на то, что улыбаюсь.

Добродушное лицо и впрямь было усталым, но довольным. Довольным тем, что есть чем забить голову, кроме мыслей. Рослый дежурный поднялся и вышел из-за стола. Он был выше Гарри. Совершенно не переживая о впечатлении или внешнем виде, собеседник просто вытер руку с пятнами от чернил об мантию и протянул её для рукопожатия.

— Я Рон. Рон Уизли. А тебя как зовут?

Поттер смотрел на своего бывшего шурина и очень странно себя чувствовал. Словно они перенеслись во времени и пространстве. Всё тот же открытый и прямой взгляд, та же улыбка, огненно-рыжая шевелюра, та же простая манера речи, что и в Хогвартс-экспрессе тысячу лет назад… Гарри неуклюже пожал руку, находясь мыслями далеко в прошлом. После развода с Джинни они с Роном повздорили и мало общались. Гарри не стал расстраивать брата своей жены и лучшего друга, да и всё остальное семейство Уизли, просто взяв всё на себя и не давая никаких комментариев. Джинни, видимо, тоже воздержалась, вне зависимости от того, поняла она, зачем это сделал Гарри, или не понимала, почему он не открыл причину остальным, но уж как есть. Так что теперь лучший друг явно перестал быть лучшим после того, что сам Гарри сделал с его сестрой. Возможно, он ему уже даже не друг.

— Так как тебя зовут? Или у вас совсем нет имён? Вы не путаетесь, когда общаетесь друг с другом?

— Имена мы оставляем за семью печатями. Пользуемся цифрами, которые видны сквозь фильтр заклятия таким же, как мы. Можешь звать меня триста девяносто четыре, хотя вряд ли отличишь от другого.

— Эх вы, я бы не смог так, наверное. Ну да, у нас своя работа, у вас своя, тоже поди не сахар, не станут зазря такие меры придумывать. Зачастую не знаешь, что у самого себя в башке творится или даже у близких, а вам ведь в совсем посторонних разбираться приходится…

Гарри оставалось лишь кивнуть.

— Ну да ладно, Мерлин с ними. Пойду отнесу кому надо, может уже в обед отправлюсь на одно из дел. Бывай, девяносто четвёртый, удачи.

— Хорошего вам дня, Рон Уизли.

Поттер вышел из Аврората и пошёл к колдомедику Отдела Тайн. Определённо интересно было посмотреть на своих знакомых со стороны, когда они не знают, что перед ними Гарри. Вот только стоило ли оно того? Он не знал. Впрочем, сейчас его беспокоило кое-что другое...

Медик был под Обетами молчания, а потому Гарри снял с себя маску, скрывающую личину, и остался просто в мантии. Подвижный мужчина с цепким взглядом быстро осмотрел его с головы до ног и, не обнаружив ничего особо тяжкого или выделяющегося, посерьёзнел и полностью обернулся к пациенту.

— Так-так, мистер Поттер. Что с вами? Проклятие, сглаз, отравление неизвестным зельем или ядом в виде испарений?

— Я сегодня пережил один инцидент, в котором была замешана вейла.

Брови врача от мира магии поднялись: такое явно редко звучало в подобном месте, сказанное больше походило на пьяные разговоры в курительной комнате со стаканчиком огневиски.

— Продолжайте.

— Она погибла, но перед смертью от неё прошёл сильнейший импульс вейловой ауры, и теперь у меня словно бы повышена чувствительность всего тела, а особенно одной его части…

Гарри ждал улыбки или вроде того и понял бы, но доктор сохранял серьёзность.

— Хм. Редко и необычно. На вас накинул медчары дежурный? Хорошо, он немного разбирается в колдомедицине, работал в Мунго. Конечно, это тайна, ну да не Бог весть какая, у вас есть доступ это знать.

Так и было на самом деле. Они знали, кроме номеров, некую характеристику талантов друг друга, чтобы в случае чего разобраться быстрее. Так про самого Гарри другие обливиаторы-невыразимцы знали, что он был аврором, что маг он по силе выше среднего, имеет опыт командования в различных боевых условиях, хорошо знаком с маггловским миром, силён в полёте на метле и так далее… Это помогало в боевой обстановке быстро определить, кто и что будет делать.

— Так-так, понятно. Чрезвычайно сильное воздействие, даже гормональный фон подправило, да ещё если учесть, что это магия… Короче говоря…

Волшебник послал в него несколько разноцветных лучей, направил какой-то прутик, шептал заклятия и выводил палочкой разные плетения, пока Гарри был погружён в свои мысли. Потом ему снова резко стало тесно в штанах, и он даже дёрнулся.

— Спокойно, молодой человек, я просто снял медчары для чистоты исследования. Должен признать, результат меня немного удивил. Скажите, вы же пытались избавиться от … напряжения, скажем… подручными методами?

Гарри пожалел, что на нём нет маски, и густо покраснел, но кивнул.

— Так и думал. Видите ли, это не поможет. Тут замешана магическая составляющая. Скажите, а дело той вейлы, оно в каком отделе сейчас?

— Особо тяжкие.

Колдомедик задумчиво постучал палочкой по ладони, затем провёл рукой по лбу, вытирая пот.

— Признаться, я надолго запомню этот случай, но не из-за вашей проблемы, молодой человек. Ко мне и с более пикантными случаями приходили, попадая под заклятия подростков из всяких шутливых книг. Но вам определенно нужен человек в пару. Ну, девушку, или кого вы предпочитаете, это не моё дело. Это и за несколько дней не пройдёт, и поверьте, там уже будут проблемы из-за долгого кровенаполнения. Мой вам наказ: сходите к своей девушке или, если таковой нет, хотя бы в бордель. Но не вздумайте там брать вейлу: невозможно предсказать, что тогда может произойти.

— Б-б-бордель? — Гарри аж стал заикаться.

— Да, молодой человек. Увы и ах, это сейчас для вас лечение. А знаете, что самое смешное и почему я буду вспоминать этот случай? Так как это произошло в результате работы, да ещё и особо тяжкое преступление, то вам положена компенсация на лечение. Министерство оплачивает бордель Гарри Поттеру. Такое нарочно не придумаешь, скажу я вам.

— Спасибо, доктор, обойдусь. У меня есть деньги.

Гарри старался смотреть лишь в пол и как можно скорее покинуть негостеприимное к его стеснительным чувствам место. Врач снова накинул на него медчары, и Поттеру стало полегче.

— Продержатся сутки. Как придёте в бордель, просто влейте Финиту, да не жалея сил.

— А поможет?

— У вас хватит сил развеять заклинание, я полагаю.

— Я не про заклинание…

— А. Да, поможет. Как ни странно, случай почти энциклопедический, встречал только в монографиях и первый раз вживую, но средство верное.

— Спасибо, доктор, я пойду.

— И вам хорошего дня.

Спешно откланивающийся Гарри, натыкаясь на всё подряд, вышел из двери, накинул маску и лишь тогда смог спокойно выдохнуть.

М-да, быстро же он привык к маскировке, чтобы позволить себе не контролировать лицо. Теперь ещё в бордель идти. Он невесело усмехнулся. Хорошо хоть уже развелся, а то жена бы не поняла. Хотя, была бы жена — не сдался бы ему этот бордель… На сегодня его уже освободили, так что он самоотверженно решил уже покончить раз и навсегда с этим делом и пойти уже в бордель, а тупой внутренний голос лишь гыгыкнул. Типа, хаха, покончить, понял, да? Задушив подобный юмор категории Г в зародыше — ха, задушив! — так вот, абсолютно точно избавившись от всех подобных мыслей, он пошёл в один бордель, что пару раз оказывался полем боя нескольких волшебников, страдавших от неразделённой любви местных работниц, в связи с чем были привлечены авроры. Документы там не спрашивали, лицо он себе магией поменял, денег отдал прилично, озвучив, что хочет не вейлу. Пришедшая девушка тоже оказалась блондинкой, пусть и крашеной, и Гарри лечился с ней целых несколько раз в течение двух часов, прежде чем почувствовал, что его отпустило. Основательно растрёпанная, но довольная ведьма подмигнула ему и сказала, мол, приходи ещё, спроси Ласку, ей понравилось, и даже скидочка будет такому неукротимому парню. На что Гарри, безбожно краснея и запинаясь, сказал, что подумает, чем вызвал довольно приятный смех девушки, похожий на звон колокольчиков.

В итоге Поттер ещё повалялся на кровати, приходя в себя, а через пяток минут уже аппарировал на Гриммо двенадцать, который он заново закрыл от всех, кроме себя. Хранителем был он, и новый пароль пока не спешил выдавать никому. Купленная пицца с парой бутылок сливочного пива, да под книженцию про менталистику, окончательно исправили день до уровня «терпимо, но повторять не особенно хочется», и он стал выполнять упражнения по окклюменции, переживая некоторые свои воспоминания посекундно, иногда изменяя их так, чтобы они всё ещё казались настоящими. Это был довольно продвинутый приём, ведь изменить существующее проще, чем с нуля выдумывать что-то. Начать с малого: в каком-то воспоминании человек чуть по-другому двинет рукой, где-то чуть дальше шагнёт… Скоро он дойдёт до других слов, а там дальше — совершенно иная сцена воспоминания, в которой нет ничего общего с правдой, но легилимент наткнётся именно на эти слои защиты, а не на реальное воспоминание, при том что качество и проработка всех деталей будет на уровне реальной картины мира, недоступной обычному человеческому воображению.

Сложнее всего было изменять эмоционально сильно окрашенные воспоминания, и раз уж сегодня день и так весь наперекосяк, даже воспоминание ему в голову лезло лишь о том, как он из Главного аврора, Кавалера Ордена Мерлина Первой Степени, Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил и победителя Тёмного Лорда, женатого на Джинни Уизли, стал безымянным разведённым обливиатором, поедающим пиццу в одиночестве на улице Гриммо...

— Господин Главный аврор?

Гарри вздохнул:

— Можно просто мистер Поттер, Бинг. Мы же вместе уже пять раз сражались.

Моложавый аврор с волосами цвета меди улыбнулся, хотя и отстраненно.

— Если позволите — шесть. Хотя та битва была довольно обширная, и вы меня точно не видели, зато я вас помню.

Поттер поднял бровь. На память он вроде не жаловался и, допустим, вправду не видел. Но с момента работы в Аврорате Гарри точно знал, что сталкивался с этим оперативником пять раз. Где двое достаточно молодых людей уже могли сражаться бок о бок до этого?

* * *

Он хлопнул себя по лбу. Воспоминание разрушилось, и его выкинуло из состояния ментальной сосредоточенности. Волшебник откусил кусочек пиццы и запил глотком сливочного пива. Он не хлопал себя по лбу на самом деле, а скорее сделал это мысленно в тот день. И всё же даже такое слишком отличалось от реальных воспоминаний, чтобы он сам почувствовал фальшь и потерял необходимую концентрацию окклюмента.

Гарри провёл пальцами по довольно редкой и очень секретной книге про менталистику. Подарок от Гермионы и Рона. Очень дорогой. И дело было не столько в деньгах, сколько в связях. Просто так кому попало такую книжку не выдадут. Однако этим двоим Отдел Тайн дал добро, и Поттер искренне надеялся, что его слава не сыграла в этом никакой роли, кроме показателя того, что конечный адресат достаточно благонадёжен. В конце концов, его друзья заслужили славу не меньше, а то и больше самого Гарри. Они все в тот день её заслужили…

Бывший Главный Аврор поднялся в Исчислениях на седьмой уровень и вновь перепроживал кусок прошлого.

* * *

Где двое достаточно молодых людей уже могли сражаться бок о бок до этого? Он мысленно хлопнул себя по лбу и вперил взгляд в собеседника. Глаза жгло, было чувство лёгкой неправильности, но он терпел (не моргнуть там, где надо, получилось — это успех).

— Битва за Хогвартс?

— Так точно, командир.

— Значит, и впрямь шесть раз… Так что же привело тебя в столь ранний час сюда, Бинг?

Молодой аврор нахмурился.

— Есть тут один типчик. Подозрительная личность. Ему светит Азкабан, лет на семь примерно, вот он и разыграл перед судом некую смесь Каркарова с Малфоем.

— В каком смысле?

— Я, мол, виноват, но не хотел, искренне раскаиваюсь, мне угрожали, и так далее, и тому подобное. Выдал пару свидетельств против всех, кого знал. Правда, те дела уже давно закрыты, он лишь подтвердил то, что и так известно.

— Пока всё понятно, кроме того, зачем ты мне это рассказываешь.

Бинг скривился:

— Этот заключённый просит проверку легилиментом. Вот только он и сам неплохой окклюмент. Сказал, даст при всех Обет, что не будет использовать окклюменцию и покажет лишь правду. Надеется, что его это оправдает, и ему дадут пару лет самого верхнего уровня вместо семи на среднем.

— Но если он решил дать Обет, исключающий обман, то просто возьмите штатного легилимента.

— Он утверждает, что у нынешнего Министерства может быть предвзятость к таким, как он, к обвинению и так далее. Он приводил в качестве аргумента дело Сириуса Блэка и ещё несколько, чуть менее известных.

— Ага. То есть он хочет, чтобы именно я забрался в его мысли.

— Совершенно верно. Кому, говорит, как не вашему неподкупному Главному аврору это делать? Тот, который выступил в защиту Малфоев после всего, что было, и не допустит такого же пренебрежение, с каким рассматривалось дело его покойного крестного.

Тут уже скривился Гарри. Аврор медленно массировал веки. Внутри он уже чувствовал, каким будет ответ, и теперь старался хотя бы оттянуть его во времени. Очевидно, понимали это и его подчинённые, потому и не хотели идти с таким делом к начальнику. А ведь и не пойти нельзя — как раз из-за того самого аргумента о предвзятости. Ведь тогда получится, что этот заключённый прав насчёт них.

— Грязно играет, тварь. Кем он был в организации?

— Пропагандист. Идейный вдохновитель, смущал умы и сбивал с истинного пути.

— И на чём строится его защита?

— Что он искренне заблуждался и сам попал под влияние такого оратора, как последний Тёмный Лорд. Мол, тот мог и словами получать всё, что хотел. Мы хотели просто использовать Веритасерум, но…

— Да, хоть он даёт ответ на вопрос, но может быть двусмысленность. Легиллименция позволит увидеть полную картину.

— Точно. Так вот, по поводу того, что он был одурачен Хозяином…

— А ведь тот и впрямь мог.

Гарри откинулся на спинку стула (это тоже вышло без огрехов) и погрузился на пару минут в более глубокое прошлое. А вот Бинг наоборот почувствовал себя несколько неловко. Заставлять Гарри Поттера вспоминать Тёмного Лорда из-за какого-то проходимца казалось ему неправильным, он даже испытывал вину.

Поттер встряхнулся. Помощь людям. Служить и защищать. Для него это был не только девиз, но и принцип жизни. Как только Бинг упомянул про раскаяние, Поттер понял, что не пустит дело на самотёк. Вот только была одна проблемка. Он, увы, не закончил Хогвартс. Достаточный уровень практических навыков и результаты школьных СОВ как бы технически позволяли ему пойти в Аврорат. Но умноженные на славу победителя Тёмного Лорда они позволили прыгнуть из пешки в дамки довольно быстро. Этот провал в жизни уже давал о себе знать несколько раз, но всё больше по мелочи. Довольно стандартные знания школьного уровня порой были для него неизвестны. Просто потому, что он на тот момент сражался с воплощениями Риддла. А седьмой курс и вовсе потёмки.

Единственные познания Гарри в менталистике — уроки Снейпа на пятом курсе. Этот воистину великий человек и окклюмент отыгрывал злого зельевара и потому не учил как следует. Он вбивал в Поттера окклюменцию. Но не как в человека — знание, а как в зверя — выдрессированный инстинкт. Условный рефлекс и реакцию. На любое ментальное воздействие он отвечал сразу всей своей яростью и силой, выталкивая вторженца. Да, читать его мысли враги обычно не могли. А также не могли союзники. Ни мысленно пообщаться, ни предупредить. А колдомедики не могли провести нормальную диагностику разума.

И вот таких школьных огрехов в последнее время что-то уж больно изрядно накопилось. По итогу Главный аврор не в силах нормально залезть в мозг кому-либо и не быть уверенным в том, что его не дурачат. В целом, Гарри Поттер не собирался бросать на произвол судьбы в Азкабан возможно немного невиновного человека.

— Значит так: перевести его в камеру предварительного содержания. Формулировка — техническое отсутствие возможности в данный момент удовлетворить ходатайство подсудимого в полной мере. Срок не определён.

Бинг сидел и всматривался в начальника, не зная, что ему думать:

— Эммм, сэр? То есть вы хотите взяться за это дело, но сейчас не можете?

— Да.

— Вы хотите помочь этому человеку, а пока что он должен содержаться в обычной тюрьме без дементора?

— Да.

— Нет технической возможности...

" — У вас какие-то особо тяжкие преступления или важные дела, что не требуют отлагательств, поэтому вы сдвигаете сроки?

— Нет. Я плохо учился в школе, а последний год вообще недоучился. Я недоучка, который не может провести штатную процедуру на простейшем уровне".

— Да, примерно так.

— Хорошо, это вполне ответ. Правда, как бы не было потом осложнений...

— Это каких же?

— Ну, весь Азкабан подаст те же самые прошения, даже если их вина давно доказана. Посидеть хотя бы сутки не рядом с дементорами для них подобно манне небесной.

— Хм... — Аврор Поттер стучал указательным пальцем по столешнице (уже получаются простые действия с неоднократным повтором). — Ладно. Пусть это будет прецедентом и показательным делом. Я введу это в практику, и, допустим, Главный Аврор будет принимать одного человека в месяц. Остальные будут или у дежурного легилимента, или им будет отказано. На момент пребывания вне Азкабана их срок замораживается. А если выяснится, что это всё дешёвая уловка, то их наказание будет наоборот пересмотрено на более тяжкие меры за время их отсутствия в Азкабане. Таким образом, те, кто хотели передышка, и во времени не выиграют, и к дементорам поближе поселятся на весь срок передышки, если просто решили нас отвлекать от работы. На этом всё.

Невесть откуда взявшееся Прытко Пишущее Перо записало постановление Главного Аврора, и две копии уже унеслись по своим маршрутам. Одна упала на колени Бингу, вторая полетела на утверждение и распечатку в канцелярию.

— Благодарю вас, сэр. Это выглядит наиболее оптимальным вариантом. А можно узнать, сколько времени примерно займут ваши дела?

(Хотел бы я знать на тот момент, что целый месяц!)

— Думаю, неделю, точнее сказать не могу, там всё смутно.

Аврор откланялся и ушёл. А Гарри уже диктовал письмо Гермионе. Всего сутки понадобились будущему Министру Магии, чтобы достать для Гарри книгу и подарить её от их с Роном имени. Поттер рассчитывал просто на название, но ему сказали — в открытом доступе не найдёшь, так что учись, Гарри.

Отдельное письмо Гермионы, прикреплённое к книге, выражало теплоту и поддержку:

«Гарри, я очень рада, что ты наконец понял всю важность нормального обучения. Конечно, я понимаю, что, уже будучи Главным Аврором, ты в Хогвартс не вернёшься, но мы оба всеми силами поддерживаем твою тягу к обучению и восполнению пробелов! Окклюменция может сильно пригодиться, особенно аврору! Прости, что мы все замотались с делами. Рон говорил, вы работаете вместе и то порой видитесь раз в неделю, а уж я его вижу, только если совпадают выходные, и у него не возникает никаких экстренных ситуаций.

Обнимаю, Гермиона.

P.S. Заходи как-нибудь в гости вместе с Джинни и передавай ей привет. В нашем доме вам всегда рады.»

Посылку Поттер получил в пять вечера. И письмо Гермионы было как бы от них с Роном. Но он лишь по-доброму посмеялся. Гермиона мало изменилась со времён школы, судя по этому письму. Ведь ровно за час до совы он получил сообщение от Рона. Серебряный светящийся терьер голосом лучшего друга рассказывал, что, мол, книжки это здорово, но лучше свободное время хоть иногда тратить на посиделки с друзьями. Собака-патронус рассказала пару шуток, посмеялась над ними и, добавив несколько мелочей по работе, рассеялась.

Гарри открыл простую книгу, ничем не выделявшуюся по внешнему виду, и прочёл: «Искусство Исчислений. Руководство для Отдела Тайн», а потом так же спокойно её закрыл под участившееся сердцебиение, вытирая ладонью выступивший пот. Книга от невыразимцев. Вот уж удружили. Хоть бы полслова в письме про это сказали, ей-богу! Он себя чувствовал так же, как когда на первом курсе влез в Запретную Секцию библиотеки Хогвартса. Взяв себя в руки, взрослый человек, не закончивший школу и уже ставший аврором, снова открыл книгу.

«Исчисление первое. Вызов нужных воспоминаний.»

Вспоминать, как он учился вызывать полные отрывки памяти со всем, что только было рядом, ему неинтересно. Гарри использовал пятое Исчисление, и жизнь стала мелькать, словно в многократно ускоренной перемотке. Неделя прошла в изучении гримуара, потом вторая — с расследованием одного убийства, когда ему было некогда заниматься менталистикой, — затем третья и четвёртая, в рутинной работе со шлифовкой навыков менталистики (сначала слом старого навыка реагирования, потом выстраивание с нуля новой системы), и только к концу месяца Поттер мог признаться сам себе, что технически готов прийти в Аврорат, направить палочку на голову человека и влезть в его мысли, да так, чтобы его не обманули, и он мог найти то, что искал, или то, что вызывало максимальный эмоциональный отклик у человека. Причем шестое Исчисление реагировало по-разному: одно и то же воспоминание вызывало разный отклик у людей, что, в принципе, логично.

Отправив наконец дело с простоя на рассмотрение через три дня, Гарри решил покончить с прецедентом. У него на столе и впрямь появилась толстая стопка заявлений на подобное же рассмотрение, и голова пухла от того, сколько работы он добавил и себе, и легилиментам своей сердобольностью.

* * *

— Джинни, я дома.

Рыжеволосое чудо с запахом сирени от волос подарило ему объятия, и день сразу стал гораздо лучше.

— Как дела на работе?

— Дело по легилименции наконец сдвинется с мёртвой точки, а остальное — рутина и мелочь. А у тебя как в квиддиче?

— Тренируемся к следующему чемпионату. Разве что бладжером по руке попало, но я крепкая, да и вылечили меня уже. Ты как, готов?

— Слушай, да, вроде готов. Но это пока чисто академические знания. Я вроде и владею ими, но практики нет. Не знаю, как получится. Это же не обычное боевое заклинание, которое можно тренировать на манекенах. Не знаю, что с этим делать.

Глаза любимой озорно сверкнули, а по лицу начала расходиться хитрющая улыбка.

— А хочешь потренироваться на мне?

— Это нарушает закон о ментальных искусствах, юная леди, — Гарри шуточно изображал сурового стража порядка и закона.

— Но вы же никому не расскажете, правда?

— Я служитель закона!

— О, пожалуйста, господин Главный аврор, не отправляйте меня в тюрьму! Посмотрите в меня как следует, я согласна на самую глубокую проверку и сделаю всё, лишь бы вы меня не наказали.

Жалостливое выражение лица и заискивающая поза были приглашением, которым Гарри не преминул воспользоваться.

— Так и быть, в этот раз с натяжкой вас можно отпустить. Но сначала натяжка!

Джинни расхохоталась:

— Фу, Главный Аврор! Вы нахватались этих слов у бандитов из Лютного или от сослуживцев?

— А это уже совсем другая история, юная леди. Ну-ка, смотри мне в глаза!

Импульс ментальной волны не встретил никакого сопротивления, и разум Гарри окунулся в состояние Джинни. Чего она хотела, он и так знал, но с помощью чтения мыслей он понял, что именно и как она хочет от него вечером. Только мазнуло лёгким прикосновением. Какая-то мелочь. Он перепроверил. Она смотрела на него и хотела провести бурные пару часов. Может быть, даже не один раз. В том, что именно и как она хотела сделать, тоже было всё чисто. Тогда что за скользкое неприятное прикосновение к его разуму на секунду омрачило азарт и возбуждение? А, плевать. Перед ним горячая и любимая девушка, которая хочет ласки. А со своим навыком легиллименции он позже разберётся.

Гарри рывком поднял Джинни на руки, так резко, что она аж взвизгнула от неожиданности. А затем аппарировал прямо в их спальню, оставив одежду внизу в гостиной.

* * *

И как бы не был наполнен счастьем этот период его жизни, Поттер откусил ещё кусок пиццы и вернулся к пятому исчислению, ускоряя бег своей жизни внутри головы. Прошло два дня, наступили выходные, также наполненные бурными вечерами, а порой бурными были и утро, и обед, и ночь. И каждый раз какая-то деталь не давала ему покоя.

* * *

— Завтра, в понедельник. Залезу наконец в голову этому человеку и сдам дело в архив.

— Наши тренировки, конечно, были приятными, но ты мало тренировался именно в легилименции, как мне кажется, — Джинни зажмурилась от удовольствия. — Впрочем, меня-то как раз всё устраивало.

— Ладно, давай действительно разок без всего этого. По-серьёзному.

Джинни театрально вздохнула:

— Эх, давай, раз уж так надо. Отдам супружеский долг мозгами.

И снова глаза в глаза. В этот раз мысли Джинни блуждали там, где хотели сами. Она про себя напевала песенку, думала о каких-то домашних делах. Короче говоря, ничего интересного. Гарри поднялся в Исчислениях и, опираясь на тот странный маленький червячок чувства, стал искать отклик в разуме Джинни. На поверхность всплыли недавние дни и ночи вместе, и человек, что мог наблюдать этих двоих со стороны, заметил бы, как Джинни улыбнулась приятному, стоя в упор к своему мужу и смотря в глаза.

Гарри рассматривал и препарировал воспоминание и так, и этак, пока до него наконец не дошло. Она смотрела на него, но не совсем. Порывшись уже у себя в памяти на предмет знаний из книги, на Поттера снизошло. Она… Она… Она представляла в тот момент на его месте другого? Осознание окатило, как ушатом холодной воды. Фигура была смазанная и неточная, но она была точно не Гарри.

Джинни почувствовала укол страха и попыталась отвести взгляд, инстинктивно выкинуть Гарри из головы, но не вышло. Он удержал взгляд и ментальный поводок, и теперь, напав на след, искал образ этого человека в её более давней памяти.

Воспоминания с этим человеком он нашёл, их было несколько. И все объединяло одно. Ну, помимо того, что там был этот незнакомец. Они были словно лишены жизни и обезличены. Третий раздел книги точно говорил, что это значит: Джинни сливала эти воспоминания во флаконы или Омут Памяти, чтобы они не так ярко сияли, поблекли в памяти и не всплывали. Теперь он постоянно чувствовал страх Джинни от того, что Гарри может увидеть или подумать.

Одна за другой перед ним разворачивались встречи. Это не были интимные встречи вдвоём. Это не были свидания. Джинни была начинающей спортсменкой по квиддичу в профессиональной сборной. А этот человек представился журналистом. Они никогда не оставались одни. Незнакомец явно уделял больше внимания именно Джинни, но опрашивал и остальную команду. Встреча на поле для тренировок, встреча в общем ресторане при всех, встреча на автограф-сессии. Мужчина был везде. И он не один был на всех трёх встречах. Вот только...

Да, он обращал на Джинни чуть больше внимания, чем на других. Гарри бы поверил, что это из-за её профессионализма или из-за того, кем является её муж. Ему до сих пор иногда приходили просьбы об интервью, и не только из Пророка.

Один раз он даже едва не стал свидетелем, как этот чудак на букву "м" пригласил его жену в кафе ради персонального интервью. Его что-то отвлекло, и он не закончил предложение. Да вот только всё это меняла одна деталь: сама Джинни просто таяла и млела от одного его взгляда, слов. Случайное прикосновение при передаче подписанной колдографии её вообще словно ударило током и чуть не ввело в экстаз. Он был обаятелен, умён, остроумен и прочая, прочая, прочая.

Джинни сделала диагностику в Мунго на предмет различных приворотов и тому подобного. Их не обнаружилось. Тогда его жена стала утилизировать желание другими путями. Представляла этого неизвестного вместо мужа и приставала к нему. А воспоминания слила, чтобы не вылезли, когда не надо? Гарри было уже всё равно. Он отвернулся от лица Джинни, разорвав ментальную связь. Всхлипы и капающие слезы — вот что было её реакцией.

— Ты сделал мне больно легилименцией, когда, ломая волю, полез туда, дальше.

Брови Гарри полезли на лоб, а глаза открылись почти размером с очки.

— А остальное, по-твоему, в норме вещей?!

— Я же не была с ним ни разу!

— Только поэтому я с тобой и говорю.

— Я осталась верна!

— Только до сегодняшнего дня.

— Что ты имеешь в виду?

Поттер вздохнул. Гнев не давал ему сбавить обороты, и он давил дальше:

— Когда я стал аврором, мы часто допрашивали с помощью Веритасерума. Некоторые правдивые ответы оказывались сюрпризом даже для тех, кто отвечал. Вполне искренне.

— И? И что?

— Если я предложу тебе зелье правды, а потом спрошу тебя, отказалась бы ты пойти с ним на встречу тет-а-тет, если бы он тебя позвал? Ну что, выпьешь? У меня по долгу службы есть с собой флакон. Все вопросы будут сняты.

Вместо кивка, который снимет груз с его плеч, она отрицательно замахала головой:

— Ты просто не понимаешь! Это всё не так, ты видишь это не так. Я ничего не собиралась делать с ним.

— Тогда почему ты сейчас не пьёшь веритасерум?

— Так просто не делается. Мы же люди. Истина сегодня — не истина всегда.

— Все выходные у тебя в мыслях был он. В каком-то смысле даже в спальне! Да, я не бог, но представлять его?! Или это был такой способ мне всё рассказать, чтобы я сам тебя бросил? Я сам лезу в твою голову и всё узнаю, и не надо ничего говорить?!

— Ты неправильно это понял. Ты вообще не должен был этого видеть.

— Ага. Право на секрет имеет каждый человек. Но такое... У меня нет слов.

— Я объясню!

— Довольно! Силенсио! — Джинни открывала рот, как выброшенная на берег рыба, а потом зашлась в беззвучном рыдании. — Что ты думаешь мне рассказать? Очередную сказку? Я видел всё и знаю, что ты чувствовала, благодаря легилименции. Ты не собираешься пить зелье правды, чтобы меня переубедить. Мне не нужны твои слова. Поди прочь. Кикимер!

— Да, молодой хозяин, Кикимер слушает.

— Верни эту девушку в её отчий дом. В Нору. За ней последуют её вещи. Всё должно быть аккуратно!

— Да, хозяин, — старый домовик так быстро поклонился, что хлопнул ушами.

Джинни успела протянуть к нему руки, даже шагнуть навстречу. Её рот раскрылся в безмолвной мольбе, а потом она исчезла в аппарации домовика.

Через час Джинни Уизли не смогла попасть на Гриммо, начисто забыв адрес. Не смог и никто другой. Через два часа в Норе появились женские вещи, аккуратно уложенные в чемоданы. Через три часа аврор уже опустошил полбутылки огневиски и использовал на себя заклинание глухоты, Квиетус, а также Зелье сна без сновидений, рассчитав дозу до следующего утра. Он завязал глаза повязкой и провалился в небытие сна. А вокруг него всё сияло от серебряного и тёплого света. Огромное количество призрачных животных из лунного света стояло около Гарри Поттера и наперебой что-то говорило и заваливало вопросами спящего, который им не отвечал. Кикимер смотрел на всё это и дивился.

Под утро лишь несколько зверей остались около Поттера. Их хозяева могли дать более сложные инструкции своим патронусам. Они должны были дождаться, пока на них обратит внимание адресат. Стопка писем была сложена Кикимером около кровати хозяина. На следующий день сова из Гринготтса принесёт заверенный лордом Блэком (Гарри Джеймсом Поттером) документ, аннулирующий их брак с Джиневрой Уизли. Гобелены в чистокровных домах слегка изменятся. А общество волшебников, где почти все друг друга знают, взорвётся волной сплетен и слухов.

Лишь через восемь часов, осаждаемый серебряной свитой, Гарри возопил и, воздев руки, жаловался потолку и стенам на чёртовых патронусов всей семейки Уизли, включая Гермиону. Тут неожиданно на помощь пришёл Кикимер.

— Хозяин хочет заблокировать патронусов семьи Уизли?

— Да, Кикимер. Это возможно?

Домовик отрицательно помахал своей ушастой головой:

— Не знаю, хозяин. Но вы можете заставить их перестать слать патронусов.

— И как же?

— Между семьями, особенно старыми, бывало всякое, и, действительно, порой патронусы могут сильно докучать. Не говоря уж о письмах.

— И что же делали раньше с этим?

— Отправьте им сообщение. Патронусом или письмом. Просто скажите, что это решение главы рода.

— Что, прости?

— Уизли может и редко об этом говорят, но они же древние и чистокровные. Это для них аргумент. Никто не посмеет более вас побеспокоить на эту тему. Старые нравы в магическом обществе. Как глава рода решил, так и будет, и он не обязан отчитываться. Они даже этой Грейнджер не позволят более вам докучать.

— И что, так просто?

— Ну, глава рода Уизли может вам прислать официальное приглашение, однако, учитывая статусы ваших семей, можете его игнорировать сколь угодно долго по любым причинам.

— Грубовато, но сойдёт. А то особняк похож уже на Визжащую Хижину, где вместо привидений патронусы.

Более Поттер сообщений не получал.

Девятое Исчисление всё ещё шло туго. Объединение и плавный переход от воспоминаний Джинни к своим и затем к прочитанным воспоминаниям Кикимера давались тяжко. Соединить всё это в один как бы слитный маггловский кинофильм было хорошей зарядкой для ума.

Невыразимец Поттер закончил на сегодня с менталистикой. Прогресс налицо.

— Термос, — от пиццы снова пошёл пар. Кикимер притащил вместо сливочного пива стакан огневиски. Впрочем, вариант Кикимера его устраивал, пожалуй, более всего.

Прежде чем он успел доесть второй слайс пиццы, перед ним возник светящийся медведь. Работа. Зверь обернулся, убедился, что никого другого рядом нет, и начал говорить:

— Триста девяносто четвёртый, живо в поле. Оплата, как всегда, двойная. Там уже десяток наших. Какой-то волшебник нахлестался Феликс Фелициса пополам с алкоголем и теперь сеет смуту в парке аттракционов.

Гарри залпом опрокинул жидкий огонь, оторвал от пиццы кусок и проглотил, почти не жуя. Зачарованная маска была в руке, а серая мантия уже обнимала плечи. Он ударил себя палочкой по макушке, применяя маскировку. Как только фигура обрела максимальную прозрачность, раздался хлопок аппарации, и в доме на Гриммо, 12 стало тихо. Только старый домовик убирал остатки еды и посуду, ворча, что молодой хозяин плохо питается в последнее время.

В парк пришлось входить пешком. Защитная линия заклинания опоясывала парк аттракционов, но пара его сослуживцев взломала её в трёх местах. Линия напоминала возрастную черту, что провёл Дамблдор перед Турниром Трёх Волшебников. Только правила этой линии не знал никто, пришлось ломать. Войдя внутрь, Поттер почувствовал желание веселиться. Окклюментный барьер отсёк внешнее влияние.

— Что тут такое? — под быстрый шаг невидимого Поттера подстроился такой же маг-хамелеон.

— Запер толпу людей. Судя по всему, готовит массовый ритуал жертвоприношения.

Цепочка следов принадлежала уже семерым.

— Как действуем?

— План восемь. Берёте командование?

Гарри перетряхнул память, вспоминая боевые доктрины невыразимцев.

— Кто сейчас старший?

— Сто первый.

— Тогда пусть лучше он.

Серая фигура кивнула в ответ:

— В таком случае он велел вам быть подле него правой рукой.

— Где он?

Ему протянули деревянный прутик, и Гарри сломал его, телепортировавшись на четыреста метров вперёд.

— Кто?

— Триста девяносто четыре. Где объект?

— Годится. Вон наш кадр. На сцене.

Скорее всего, сто первый махнул рукой или кивнул на человека, но он был невидим. Однако указание было довольно точным. На сцене стоял одетый в маггловский фрак волшебник, изображающий фокусника. В его руках волшебная палочка пускала фейерверки, а зрители у сцены ликовали, любуясь, как им казалось, невероятным мастерством иллюзиониста.

— Какого чёрта он творит?

— Собирает побольше людей. Первый залп будет самым страшным. Как только соберёт критическую массу, убьёт их одним ударом и запустит цепную реакцию. Магглоотталкивающие ставить нельзя — заметит. Мы по одному точечно уводим людей, но тут минут на десять осталось. Они всё равно прибывают.

— Командуй.

— Обработали главного по пожарной безопасности аттракциона, по команде он выйдет из транса и побежит на сцену, уверенный, что сейчас скрытые под полами фейерверки рванут, и начнётся пожар. В тот же момент накладываем страх на толпу и Конфундус на объект. Нам лишь бы замедлить его, хоть на пару секунд. И потом берём его.

— От меня что требуется?

— Люди побегут сплошной волной, а медчары, убирающие страх, — точечные. Если они добегут до черты, их убьёт. Накрой куполом патронуса окружность диаметром в три сотни метров. Сможешь?

— Да. Мне нужно звено метёл, чтобы справиться с отдельными людьми, кто успеет выбежать или будет слишком в панике.

— Хорошо, — раздался шорох одежды, и из невидимой накидки появилась рука с магическим зеркалом. — Крыло два, отставить прицел на цель. Подняться над парком. Мы вызовем купол патронуса, все, кто его пересекут, должны быть успокоены.

— Так точно.

— Иди, девяносто четвёртый.

Гарри уже скинул невидимость и бежал в толпу людей в серой мантии и маске. В спину его настигло заклятие командира, раскрасившее стандартную форму и маску в карнавальные цвета. Даже фасон как будто стал чуть другим. Он чертыхнулся про себя. На такой мелочи можно и погореть. А если бы его увидела цель в таком виде?

Меньше чем через минуту после того, как Поттер оказался в толпе с опущенной палочкой, на сцену выбежал потный и бледный человек в спецовке. Он схватил микрофон и прокричал что-то про неисправные фейерверки и угрозу пожара. Гарри почувствовал мощную волну страха, которая облизала его ментальные щиты. Волшебник на сцене стоял с потерянным выражением лица. Крики толпы заглушили два хлопка, с которыми по бокам от неудавшегося чернокнижника появились два воздушных марева.

— Экспекто Патронум!

Мощнейший серебряный купол толщиной в несколько метров возник, окружая собой толпу, и глаза их врага блеснули злыми огоньками. И пока обычные люди, бежавшие со всех ног, останавливались и успокаивались, купаясь в лучах тёплого серебряного света, что дарил им покой и защиту, на сцене всё развернулось как нельзя хуже. Десяток кровавых плетей из тела врага нашинковал двух оперативников, а после скрутился в кокон, и, когда тот опал, внутри было пусто.

На сцене раздалось ещё два хлопка, и вот каждого уже начинает спасать колдомедик. Через зеркало на шее Поттер слышал команды. Чернокнижник стоял на вершине остановившегося чёртова колеса, но людей оттуда уже всех забрали. Невыразимцы оперативно развернули антипортальные артефакты, а затем трое обученных рунистов начали скандирование, запрещающее аппарировать. Вопреки этому, тёмный маг всё же смог аппарировать, но лишь на землю, не дальше. Отдел Тайн вступил в бой.

Земля вздыбилась, корчилась и изменялась под волей и чарами трансфигураторов, образуя защитный вал. Любое заклинание, отправленное во врага, перехватывала длань, сотканная из тьмы, а сам враг бил исключительно Авадами толщиной в руку. Такое не мог себе позволить даже Тёмный Лорд когда-то! Гарри прислушался к зеркалу.

— Он заключил союз с тварями С-Той-Стороны. Отступать, держать оборону. Любое заклинание будет перехвачено.

Один из невыразимцев трансфигурировал вполне средневекового вида баллисту, и первый снаряд уже нёсся к врагу. Длань, сотканная из тьмы, схватила метательный снаряд и швырнула обратно по той же траектории. Маг успел отпрыгнуть, но баллиста разлетелась в щепки. Чернокнижник пару раз добавил Авадой, а потом ударил по земле посохом.

— Вы не захотели, чтобы они умерли спокойно, так пусть умрут в мучениях!

Различные звери и твари, сотканные из Адского пламени, начали расходиться от волшебника. Несколько големов из камней и льда сковывали их боем, но это лишь временная мера. Гарри достал статуэтку льва. То же делали многие его сослуживцы. Он подышал на неё, показал пальцем на врага:

— Иди и убей это!

Мраморный лев с рыком вырос почти до размеров настоящего льва и бросился на мага. Почти два десятка мраморных воинов и зверей вышло навстречу Адскому пламени. Гарри нашёл сто первого взглядом и аппарировал.

— Что дальше? У нас минута, не больше.

— Это всё, что потребуется.

— Запросил ордер на Непростительное?

Командир на него как-то странно покосился.

— Нет, это может и не помочь, длань тьмы может его выдернуть из-под Авады. Боли он сейчас не чувствует, а ментальный контроль демоны над ним не уступят.

— Ты знаешь эту защиту?

— Первый раз вижу, но рисковать не буду.

— Тогда что?

— Я позвал сорок второго.

— Из какой сотни?

— Просто сорок второго.

Гарри нахмурился.

— Таких не бывает. У нас у всех трёхзначный номер.

— Ты правда думал, что за первый месяц узнаешь всё? Впрочем, я тоже толком не знаю, кроме того, что он крайняя мера.

Сзади возникла вспышка красно-синего цвета, а затем голос, говоривший таким тоном, что хотелось лишь подчиняться, стал отдавать приказы:

— Беру командование на себя. Создайте ограду из льда, и животных тоже, если это возможно. Они будут держаться дольше. Огонь прекратить. Я вступаю в бой.

Волшебник был довольно высокий и плечистый, но это ни о чём не говорило. Внешность можно изменить. Он шёл прямо лоб в лоб к чернокнижнику, опустив палочку в правой руке вниз.

Безумно хохотавший маг наконец обратил внимание на новое лицо, отвлекаясь от сражения с мраморным воинством. Пантера из Адского Огня прыгнула на мага. Тот не стал защищаться магией или уклоняться. Он перехватил животное из магии левой рукой за шею и пошёл дальше. Пантера рвалась, а маг сжимал кулак. Через пару секунд существо из Адского Огня распалось злыми искрами. Маг стряхнул остатки пламени с руки, и те послушно упали на землю, чтобы затем потухнуть.

Гарри и остальные невыразимцы смотрели на это во все глаза. Сорок второй что-то взял с пояса левой рукой и открыл крышку маленького тубуса. Сверкнула молния, ослепив всех на мгновение, а треск грома, казалось, рвал пространство. Вокруг чернокнижника горела земля, но сам он был невредим, хотя оглушён зрелищем. Очевидно, его защита поймала даже молнию. Волшебник на ходу убрал тубус и пошёл дальше. Чернокнижник атаковал сорок второго довольно обширным арсеналом чёрной магии, за которую ему светило лет десять Азкабана, даже если не брать в расчёт Адский огонь и Аваду. Однако перед магом возник золотой щит. Все заклинания разбивались об него ярчайшими вспышками света, но не могли нанести урона. Гарри хотел бы освоить такое заклинание. Он и представить не мог, что на службе Министерства есть такие маги.

Чернокнижник что-то прокричал и, сбросив маску, ощерился. Очень юный. Даже слишком. Вены его взбухли и расцвели чёрным цветом. Зрачки разрушали сетчатку и белок, распространяясь на весь глаз, вызывая кровавые слёзы. Уже не человек стоял перед защитником людей. Огромной мощности Авада из посоха ударила прямо в грудь воина, пронзив золотой щит.

Тот не успел увернуться. Он упал на колено, помотал головой, встряхнулся и встал. Пошёл дальше, смотря в лицо одержимому. Биение Адского Огня приугасло и в скором времени совсем исчезло. Уверенность и контроль чернокнижника пошатнулись. Ещё три Авады, которые попадали в грудь, живот и лицо. Ещё трижды воин, как после тяжёлого удара, вставал и шёл дальше.

— Внимание, сорок второй дал команду. Через три секунды все используем максимальный Люмос Солем. Раз, два, три!

— Люмос Солем!

Стало светло как днём. А когда свет ушёл, чернокнижник лежал мертвым у ног сорок второго.

— Не хотел, чтобы мы видели, как он его одолел. Но почему? — Гарри не заметил, что сказал это вслух.

— Не тупи, новенький. Нам ли не знать, что знание может быть опасно и само по себе?

— Пожалуй, ты прав.

— Всем отрядам: снять маскировочные заклинания. Крылья восстанавливают повреждения парка. Все, кто владеют нужными знаниями, чистят землю от тёмной магии, — разрушители заклинаний, взломщики проклятий, те, кто знает экзорцизм и руны. Остальные обрабатывают людей, которые в этом нуждаются. Не усложняйте сильно легенду. Тем, кого усыпили или увели до основных действий, внушаем обычную ночь в парке аттракционов. Тем, кто видел больше — с учетом всех магических спецэффектов, замаскированных под маггловское представление. Кому нужна консультация по технике магглов, пройти ко мне. Через час каждому придёт листок с порядком событий, которые надо поместить вместо того, что было.

Сто первый отключился, раздав последние приказы. Сорок второй сначала исчез в заклинании хамелеона, а потом ушёл, рассыпая красно-синие искры чудного портала.

Было странно ходить промеж мирно спящих прямо на земле людей. Аттракционы же наоборот запустили как можно скорее, чтобы те, кто смотрит издалека, ничего не заподозрили даже чисто случайно. Людей с одной стороны бережно, а с другой — всё же как какие-то вещи, складировали и сортировали относительно того, какой комплект воспоминаний им положен. Затем они наконец займутся своей основной работой. Обливиатор триста девяносто четыре был распределён к той части людей, которая видела довольно много.

— Слушайте, ребят. Я вот тут недавно. Как так мы даём одним одни воспоминания, другим — другие? Те, кто уснул раньше, и те, кто видел больше. У нас получится большое количество людей, которые помнят довольно яркое событие по-разному. Разве это не создаст парадокс и не заставит их докопаться до правды? — Гарри не верил, что такую явную дыру до него никто не заметил.

— Да брось, это же магглы. Раньше, в первые времена Статута, с этим просто никто не заморачивался, — двести сорок пятый пожал плечами.

— А сейчас?

— А сейчас без наших усилий магглы сами для себя это объяснили. То, о чём ты говоришь, они сегодня списывают на то, что называют эффектом Манделы. Так маги написали главу в маггловской психологии и решили проблему разных воспоминаний, ничего не делая сверх своих обязанностей. И вообще, это далеко не самое яркое событие, — помолчав, добавил обливиатор.

— Э-э-э. Я, честно говоря, озадачен.

— Это пройдёт.

— А этот сорок второй, кто он вообще?

— Эх, парень. Давайте-ка не нарушать традиции. Заодно тебя с ними познакомим.

Невесть откуда взялась вязанка дров, из которой был составлен бездымный магический костёр. На ветки, очищенные и обработанные заклинаниями, маги, включая Гарри, нанизали сосиски и теперь жарили на костре, сидя кругом на трансфигурированных стульях.

— У нас принято после тяжёлой работы слегка отдохнуть, поделиться историями, рассказать новичкам, что к чему. Отпраздновать победу среди выживших. Такие дела встречаются раз в год, и хорошо, если реже.

Только сейчас Поттер почувствовал, что до сих пор напряжён. Слишком много сил вложил в патронус, слишком много тёмной магии за один вечер увидел. Словно оказался на небольшой войне. И ведь они все чувствовали себя так же. А истории? Гарри подумал, что обливиаторы-невыразимцы довольно одинокие люди. Порой они могут увидеть совершенно нереальные крышесносные вещи и никому не могут рассказать, кроме таких же, как они сами, связанных теми же клятвами. И сегодняшнюю историю они будут пересказывать, чтобы та не умерла во времени. Как они оградили мир от очередной беды прорыва демонов. Они будут рассказывать, что, мол, да, все слышали легенду о Гарри Поттере, единственном, кто выжил после Смертельного Заклятия, и ставшем аврором. Но, мол, и среди нас, невыразимцев, ходит такой, которому и несколько Авад подряд не страшны.

— Значит традиция, да?

Двести сорок пятый кивнул триста девяносто четвёртому.

— Да, байки у костра после битвы — наша традиция, как традиция у авроров не прощаться, уходя на задание. И по традиции начинает самый молодой из нас, если ему есть что сказать.

— Почему?

— Твоя история наверняка будет свежей. А то, что могут рассказать остальные, я скорее всего слышал хотя бы пару раз.

— Хорошо, тогда я начну. Связано с аптекой.

— Только, надеюсь, не что-то мрачное. Если можно, — влез очередной человек в сером.

— Хм, тогда дай подумать, — взгляд Гарри блуждал, пока не наткнулся на патронуса в виде кошки, которая что-то кому-то говорила. Девяносто четвёртый улыбнулся.

— Две недели назад меня отправили проверить одного маггла, который довольно резко разбогател на довольно необычном поприще…

— Как звали эту цель — не суть важно. Имя, конечно же, поддельное, но пусть будет Дэвид. Дэвид работал посудомойщиком, разнорабочим и всё в таком духе, пока однажды полгода назад не бросил все свои дела, не купил дорогой костюм и не стал тренером кошек. Он выдрессировал свою кошку и начал ходить по выставкам, забирая чаще всего первые призы, хотя и мелькали парочка вторых-третьих.

Серые фигуры одобрительно кивали и устраивались поудобнее. Ментальный фон выдавал расслабленность и интерес, легкую благожелательность. Вообще человек много считывает в диалоге неосознанно, причём далеко не по речи, а по мимике, жестам, интонации и так далее. А как быть невыразимцам? Эти безликие и скрытные люди в сером транслировали ментальный фон наружу, и тот, кто способен воспринять его, примерно понимал и чувствовал состояние другого человека. С непривычки сложно, но иначе никак. Легкая эмпатия и поверхностная легилименция заменяли таким магам зрительный контакт, язык тела, мимику и интонации голоса, который был обезличен всё время фильтрующим заклинанием.

— Как ни странно, Дэвид был магом. Несколько бытовых заклинаний на хорошем уровне позволяли ему быстро и ненапряжно заработать маггловских денег. Репаро, Эванеско, Тергео. Он спал или занимался своими делами, пока магия работала за него. Такое не одобряется из-за повышенной опасности нарушения Статута, но да кому я это рассказываю. Всё-таки не запрещено. Резкая смена деятельности через месяц привлекла к нему проверку. Однако других участников он не заколдовывал, их животных тоже. Это был не книзл, диагностика на зелья и чары ничего не показала. Короче говоря, его оставили в покое. И с тех пор, как вы, наверное, догадались, он стал брать только первые места. Достаточно сильно разбогатев на публичных выступлениях и всяких турнирах, он снова привлёк внимание. Но теперь уже не ДМП или авроров, а наше. Я сходил на два представления, и знаете что? Во-первых, магглы реально помешаны на кошках. Во-вторых, это увлечение порой довольно денежно, хоть и эта субкультура немногочисленна. И в-третьих, у этого кошака всё же был слишком умный взгляд, это сразу бросалось в глаза, — на этом моменте несколько человек хмыкнули, от многих шло ощущение предвкушения.

— Так что на следующий конкурс я подменил одного из судей. И ещё до начала соревнования, пока все были в общем зале, вальяжно ходил среди людей. Потом изобразил из себя аврора, оглянувшись и начав разведку под прикрытием. Дэвид это заметил и сильно забеспокоился. Прежде чем он успел что-либо нашептать на ухо своему «котику», я уже был около них. Ему пришлось сделать вид, что он просто решил покормить кота. Видели бы вы эти огромные кошачьи глаза, когда «коту» пришлось передо мной съесть целую миску кошачьего паштета, пока я болтал с его хозяином.

Раздалось несколько смешков. Странно обезличенных и при этом одновременно сдобренных весёлым ментальным фоном.

— Погодите, дальше лучше. Я аккуратно светанул палочку перед котом, так, чтобы это не заметил хозяин. Честно говоря, рассчитывал, что тот побежит. Но кот просто нассал под себя от страха.

Гогот стал громче, и из-за фильтрующего заклинания звучал скорее очень страшно, чем весело. Кто-то, кажется, подавился мясом и кашлял.

— И вот, пока они оба не пришли в себя, я нагло и сердито беру этого «кошака» и макаю его мордой в мочу, приговаривая: "Кто тебя только пустил сюда, неужто твой хозяин не знает, где можно гадить, кто тут у нас нарушитель, и вообще — плохой котик».

Кто-то за костром, кажется, хрюкнул от смеха. Гарри перевёл дух и тоже рассмеялся. Отказался от предложенной куриной ножки на костре. Всё же сквозь маску было неудобно есть.

— Ну и, что было дальше-то?

— Да что-что... Перуанский порошок мгновенной тьмы на пяток секунд. Так как всё происходило в здании, темноту свёл на перебой с электричеством. Незадачливого мага во фраке — в ДМП, а незадачливого анимага в моче — сразу в аврорат. Понятно, что кот с человеческим разумом будет лучше любого дрессированного кота даже без подготовки. Что было дальше, не узнавал.

— А проверки на анимага сразу не было?

— А они обычную кошку сначала держали, почти такой же раскраски и довольно послушную и тихую.

— Но ведь потом был кот, а не кошка.

— Ага, потому я и решил проверить. Если честно, не поленись они, найди такого же кота, а не кошку, я бы, того и гляди, проморгал и в этот раз, ведь уже дважды проверяли с отрицательным результатом.

— Эх, хорошая весёлая история. Не самая смешная из тех, что рассказаны, но для первого раза нормально. Теперь давайте интересную. Я буду рассказывать.

Тут уже Гарри уселся поудобнее и начал транслировать своё настроение наружу менее ярко, чтобы не перебивать эмоции рассказчика.

— Вот как звучали материалы дела. Один довольно богатый маггл занимался компьютерами и всякими другими маггловскими штучками. Вёл бизнес. И всё предпочитал делать по последнему слову техники, и вообще лучшее из лучших. Новейшая система защиты, самые новые вещи, техника и так далее. Если не самые новые, то всё равно самые лучшие. И вот у этого маггла сломались все новые компьютеры и системы сигнализации и пожарной защиты после ремонта. Он долго ругался с компанией, те присылали мастеров. Мастера чесали в затылках. Приборы просто отказывались работать. Оформляли документы, везли к себе. Там выяснялось, что вся техника абсолютно рабочая, и тут уже их директор ругался с мастерами, обвиняя их в саботаже. Потом ругались заказчик и директор. В общем, криков было очень много. И нас бы это не коснулось, поди, так и осталось бы непонятной проблемой для магглов. Но у директора фирмы по починке племянник был волшебником. Обычный магглорожденный. На момент дела поступал в Хогвартс. И вспомнилась этому башковитому магглу фраза, что в Хогвартсе всякая маггловская техника не работает. Ну он ноги в руки, к племяннику, с подарками. Взял того на прогулку и спровоцировал того на пару магических огоньков ради дяди, за довольно внушительный подарок в деньгах. Директор фирмы против одиннадцатилетнего сопляка. Тот сдался быстро. Тут на сцене появляюсь я. Шёл обычным патрулем, и амулет среагировал. Дядька молодец, пошёл в самый населённый район, но не в час пик. И чёрт его знает, что меня дёрнуло, вместо обливиэйта и новой установки больше так не делать, остановиться и сначала влезть в его мысли. Мужику всё же штраф впаяли, пареньку объяснил, что так делать ни за какие деньги нельзя, иначе я приду уже за ним, но в целом я нарвался на довольно интересную работёнку. Весь дом чуть ли не по камешку исследовал. Обычный добротный дом, разве что сделан по маггловской моде. Да, магический фон повышен, но ни чар, ни артефактов найти не удалось. Даже некоторые бытовые приборы ещё худо-бедно работали. Точно так же почесав в затылке, я сказал магглу, что дело-то точно в магии, но источник не могу найти. Пока что ему придётся пожить или без техники, или в другом месте. Маггл рвал на себе волосы, причитал, заламывал руки, совал деньги, но я правда ничего не мог поделать. Он вопил, что столько денег отдал за дом, ремонт, новую технику, переезд. А теперь всё придётся делать заново. Однако я тоже был разозлён. Какой-то маг, возможно, успешно водил меня за нос уже несколько часов. И неизвестно, сколько времени до этого. Я был готов уже разобрать этот дом по камешку, но остановился. Сейчас понимаю, что зря остановился, добавил себе кучу работы, однако уж как есть. Были три ниточки: сам дом и земля, новый ремонт и завозная техника. Технику отмёл сразу, ещё раз проверив на чары и артефакты. Она точно не могла быть магической, уж слишком сложная и навороченная. Занялся домом и землёй. Но бывшие жильцы хоть и пользовались более старой техникой — она работала без нареканий, чего при таком магофоне быть не могло. Зря только день потратил. Оставался ремонт. Я взял номерок конторы и выяснил, что такая проблема возникла уже где-то в трёх домах. Хотя в активе фирмы значилось уже более сотни. Потом понял, почему. Большая часть всех объектов в пригороде — для пожилых людей, у которых и так не было сложной техники. Я записался на приём и попросил лучшего мастера, который сделал как у «того мужика». Самый лучший и новейший способ ремонта. Быстро и без шума за приличные, но вполне вменяемые деньги. Довольно хитрый маг попался. Цену не опускал, чтобы не привлечь внимания. Но, разумеется, работал один, так что всё оставлял себе. Умудрился стать долларовым миллионером, прежде чем я на него вышел.

— Как узнал, что это он-то в итоге? И что именно этот человек — маг?

— Мягкие руки с холёными ногтями и абсолютно целой гладкой кожей толком никогда не работавшего физическим трудом человека. И это на должности главного мастера с большим опытом. Я не стал брать в расчёт комплект инструментов, который словно никогда не использовался — он мог быть новым. Я не мог достать палочку и порыться в мыслях, ведь он мог среагировать быстрее. Да и просто взглядом пошариться не вышло бы по той же причине. Всё же я не великий легилимент, как покойный Дамблдор. Вот и пришлось заказать ему дом. А как только он отвернулся, я шарахнул сонными чарами и, уже спокойно его спеленав, допрашивал под веритасерумом под контролем легилименции.

— Слушай, а я ведь натыкался на подобный дом. Мне уже и самому интересно, что в итоге за воздействие-то было.

Интересно и вправду было всем, даже Гарри. Довольно тонкая работа.

— Довольно тонко работал. Он закупал все необходимые стройматериалы, тут без дураков, приходил на объект, а дальше в дело вступала магия. С помощью магии он мог в одиночку и тяжелыми бревнами, и камнями орудовать, но это всё быстро выветривается. Он себе столько заказов взял потому, что придумал свою фишку. Использовал трансфигурацию, чтобы срастить железо, дерево и камень. Никаких гвоздей и болтов — это раз. И экономия, и всё в таком духе. Из-за того, что конструкция в итоге получалась словно единое целое, она становилась гораздо крепче и устойчивее при тех же вводных материалах — это два. Своя уникальная система, которая выглядит очень круто и даёт ему кучу клиентуры — это три. Ну и конечно, время и силы опять же тратятся куда как меньше, даже с учётом того, что он один.

— Но трансфигурация непостоянна. Она бы рассеялась. Трансфигурация не даёт постоянного изменения формы и сути веществ, будь ты хоть трижды Дамблдор.

— Согласен. И трансфигуратором клиент, если честно, был неплохим, но не более того. Рунистом он был. Помещал прямо вглубь материи руны, что закрепляли магию. Ну и гарантию давал на сорок лет. В итоге я тот последний домишко всё же разобрал. Рун хватило бы лет на десять, не больше. Видимо, он собирался за десяток годков скопить состояние и уйти в закат, или попивая коктейли на маггловских пляжах до конца жизни, или может открыл бы где-то ещё такое же дело под другим именем.

Кто-то присвистнул:

— Эх, и додумаются же некоторые.

— И не говори. Почти ведь получилось у парня. А что ему дали?

— Азкабан. Год. А ещё нам теперь надо перестроить около ста домов, и всё под благовидными предлогами, чтобы сохранить Статут, снизить всякие суеверия и всё в таком духе. Кстати, это строительство идёт до сих пор. Сроку дали три года, и разумеется, так как нас и так хронически не хватает, выделили лишь одного нашего. Тот вроде до сих пор по уши зарыт в книги по бытовым чарам и строительству. Я время от времени проверяю это дело, так он пока вышел на скорость "один дом за три недели", но к концу года обещался выйти на достаточную скорость, чтоб как раз закрыть проект.

— Масштабно, ничего не скажешь.

— А куда деваться, — серая фигура вздохнула. — Статут, чтоб его.

Вокруг все почти синхронно кивнули.

— Ладно. Теперь что-то страшное напоследок. Был я как-то в Азкабане…

Но третью историю сегодня им было не суждено дослушать.

— Это сто первый. Кончай байки травить. Чистим следы и уходим, все остальные дела доделаны. Девяносто четвертый, поди сюда.

Гарри послушно поднялся и подошёл к командиру, пока остальные начали стирать и изменять память людям, руководствуясь только что пришедшими пергаментами с инструкциями.

— Как ты?

— Нормально вроде. А что?

— Вызвать в одиночку такой Патронус чревато магическим истощением. А ты ещё потом и в битве участвовал.

— Всё нормально. Правда.

— Ну смотри сам. Пойдёшь домой отдыхать или может додежуришь смену в патруле? Разумеется, оформим как ночную переработку через бухгалтерию.

— Что, работать совсем некому?

— У меня пять магических истощений и два тяжёлых трёхсотых. Ну, ты видел, что было на сцене. Да и тут ещё работы чуть не до утра просто из-за количества магглов. Не то чтобы совсем некому, но уже приходится обращаться к резерву, и вот ты в этом плане и есть резерв.

— Ладно. Всё равно сон, чувствую, не пойдёт. Какой сектор?

— Тридцать семь.

— Статус?

— Под особым надзором.

— Значит, ещё и в задницу отправляете?

— Да не каркай. Прорицатели прогнозировали проблемы. Но их прогнозы на десять надо делить. Там они проблемы, значит, видят, а вот про этот парк и словом не обмолвились. Ты по критериям вполне подходишь.

— Хорошо. Портал сделаешь?

Ментальный фон собеседника чуть сменился. Он улыбался под маскировкой.

— Уже, — перед Гарри висел обычный камушек, уже наливавшийся синим светом. Он вздохнул.

— Эх, доброта моя. Как вы все без меня будете, уже третья переработка за неделю.

Ментальный след веселья от сто первого усилился, к нему добавились нотка благодарности и спокойствия от того, что часть проблем решена.

* * *

У Гарри появилось время подумать. Совершенно невозможно, чтобы существовал какой-то щит или заклятие, или что-то ещё, помогающее много раз подряд перенести без вреда для себя Аваду. Да и то, как он расправился со зверем Адского Пламени... Тут определённо крылась какая-то уловка или загадка, так что сон к Поттеру действительно не шёл.

Невыразимец летел на метле. Не спортивная Молния или Нимбус, наоборот — удобное седло и хорошая грузоподъёмность. По заранее рассчитанной траектории он будет летать до утра невидимкой в небе. Заклинание хамелеона плюс штатная мантия-невидимка (ну у него конечно своя, получше), и вот за Британией бдительно наблюдает невидимый глаз с неба. Разве что дополнительно они выставляют щит, защищающий от холодных порывов ветра, да вешают себе на шею амулет, который могут использовать лишь достаточно сведущие в менталистике волшебники. Амулет ловил любое ментальное проявление крайнего удивления или страха, вызванные чем-то из ряда вон необычным в радиусе пятисот метров, будь то наблюдение магии магглами или просто обман зрения в темноте. С этим, конечно, приходилось мириться.

Полная луна обеспечивала хороший обзор, в небе не было ни облачка. Триста девяносто четвёртый залюбовался видом Лондона. Резкий, жгучий порыв страха оборвал мысли Гарри о невиданной магии и красивых видах. А через секунду он услышал и страшный женский вопль. Гарри крутанулся в воздухе и полетел на звук со всей возможной скоростью.

Женский вопль оборвался вместе с ментальным следом невыразимого ужаса. Поттер сжал зубы и теперь жалел, что у него не его родная Молния. Удобная, но не такая быстрая метла теперь не казалась ему хорошим решением. Он временно потерял след, но тут добавился след страха ещё одного человека. И звериная жажда крови. Резко тормознув прямо в воздухе, Гарри увидел разбитое окно на уровне второго этажа и разодранное тело молодой девушки, всё испачканное тем же красным цветом, что и морда оборотня. Девушка не двигалась. А вот у парня крепкие нервы. Первый шок и ужас уже сменялись гневом и жаждой мести. Поттер восхитился. Один ночью без магии этот маггл идет мстить оборотню!

— Хэлен! НЕТ! ДЬЯВОЛ, ДА ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!

Оборотень повернулся ко второй жертве. Жертва достала что-то вроде пистолета и выстрелила в волка. Две ниточки и электрическое шипение подсказали, что это нелетальное оружие, вполне достаточное, чтобы обезвредить даже очень здорового человека. Оборотень упал и завыл, его тело била судорога. Целых две секунды. Потом когтистая лапа оборвала нити, и волк встал, не сводя немигающего взора с паренька. Гарри уже послал Петрификус в оборотня, но за долю секунды до этого волк совершил мощный и быстрый прыжок, сближаясь с магглом, словно выпущенный из катапульты шерстяной и смертельно опасный снаряд.

Тут маггл опять не подвёл. Он кувыркнулся в сторону и что-то достал из кармана. Перцовый баллончик уже извергал своё содержимое в полуметре от оборотня, и тот громко заскулил, отпрыгивая из зоны поражения. Да только это всё детские игрушки для магического монстра. Маггл отшвырнул в сторону бесполезные средства защиты и просто стоял, сжав кулаки в бессильной злобе. Он решил встретить смерть лицом к лицу. Не сегодня.

Гарри решил более не рисковать и просто аппарировал прямо перед магглом. Уже пришедшего в себя волка впечатало в ближайшее каменное здание мощным депульсо. Гарри достал из рабочего кошеля с чарами расширения связку из трёх металлических колец и встряхнул ее. Квиетус, магглоотталкивающее и отведение взгляда. Секретность следует соблюдать, насколько возможно. Незримая граница чар проходила до ближайшего переулка. Волк уже мотал башкой и пытался встать, но этого ему уже не позволят. Несколько заклятий связывания, оглушающее и Петрификус. Теперь самое сложное.

— Ты как, нормально?

— Хэлен. Черт, Хэлен. Она...

Гарри видел зарождающуюся панику в маггле, поэтому встряхнул его Эннервейтом. Вообще-то маггл не терял сознание, но это заклятие помогает встряхнуться, когда ты на грани шока или паники. Этим наблюдением с ним поделился его учитель.

— Она мертва. А тварь, убившая её, получит по заслугам.

Маггл вроде пришёл в себя. Он рухнул на бордюр и достал сигарету. Потом стал бездумно хлопать себя по бокам.

— Зажигалки нет, — Поттер сделал движение палочкой, и сигарета словно зажглась сама. Маггл пожал плечами и затянулся. — Что это за тварь? Это же оборотень, да?

— Да. Ты проявил немало храбрости. Скажи, что вы тут вообще делали.

"Да, лучше скажи сам, чтоб мне не пришлось ломать твой разум".

— Гуляли. День рождения у меня. Мне двадцать, — парень горько улыбнулся.

— Это твоя девушка?

Он помотал головой:

— Сестра. А если он оборотень, то ты кто такой?

— Волшебник. Дипломированный светлый маг.

Маггл зашёлся в истерическом смехе и только после третьего укола Эннервейта вновь пришёл в себя.

— Знаешь, что смешно, э-э-э, как тебя?

— Гарри Поттер.

— Хм. Совершенно не героическое имя, если честно.

— Согласен. А тебя как?

— Дрейк.

— Так что было смешного, Дрейк?

— Я в детстве верил в магию. А в юношестве зачитывался, да и до сих пор зачитываюсь, подобной литературой. От баллад о Короле Артуре до современных авторов, которые пишут о магии. Когда стал слишком взрослым, чтобы просто верить как дитя, стал просто хотеть, чтобы магия и магический мир существовали. А сегодня я вдруг загадал желание, задувая свечи, чтобы магия и вправду существовала, сам не зная, почему, — Дрейк глубоко затянулся сигаретой. -Ты, кстати, куришь?

— Нет, не курю.

— Ну ладно. Так вот, мне дед не раз говорил, мол, когда бог хочет кого-то наказать, он исполняет его желания. Никогда не думал, что это будет вот так буквально.

— Понимаю, в чём соль, но у тебя просто шок и стресс.

— Да, я справлюсь, хотя ещё не знаю, как, но справлюсь. Так, значит, оборотни, вампиры, эльфы, магия существуют?

— Да.

— И драконы?

— И драконы.

Дрейк затянулся последний раз и встал, затоптав бычок. Он приблизился к парализованному и связанному магическими веревками оборотню.

— Что с ним будет за подобное?

— Штраф. Пожизненные санкции относительно перемещения. Несколько лет тюрьмы.

— Несколько лет тюрьмы?! И всё?!

— Это ужасная тюрьма, Дрейк. Там отбирают всё светлое, оставляя только муки и боль, и могут даже лишить души. Причём это происходит каждую секунду твоего там пребывания и лишь усиливается до невозможности каждый раз, когда бессмертные и неподкупные тюремщики проходят мимо твоей камеры.

Дрейк вздрогнул. То ли от слов Гарри, то ли от холода, если его отпустил шок. Гарри заметил, что транслирует свой ментальный фон до сих пор, и воспоминание о дементорах просочилось наружу. Видимо, всё же из-за слов Гарри маггл стал бледный.

— Ладно. Он это заслужил. У вас поди и всякие объяснения готовы для таких случаев? Ведь ни один врач не поставит причиной смерти нападение оборотня.

— Действительно, есть такое. Можно я загляну в твои мысли на секунду? Хочу увидеть тот момент.

— Да, я выдержу, не бойтесь.

Дрейк поднял глаза, а Гарри уже видел, как он отстал от сестры, чтобы завязать шнурок. Как окно второго этажа разбивается, и оборотень выпрыгивает прямо на девушку. Она вопит от боли и раздробленных конечностей, пока волк не ставит ей огромную лапу на грудь и не ломает грудную клетку.

— Хватит, пожалуйста.

— Да, конечно.

— Я не знаю, какая магия в нашем мире реальная. Похожа ли она хоть на одну книгу из тех, что я читал. Но знайте, я готов идти.

Гарри нахмурился:

— Куда это ты собрался?

— Ну, с вами. Я же теперь знаю про этот мир. Если даже не смогу овладеть волшебством, то всегда же есть всякие зачарованные артефакты. Я хочу находить и убивать таких вот чудищ, чтобы было как можно меньше жертв.

— Думаю, ни одна твоя книга и вправду не похожа на то, что мы имеем в реальном мире.

— Что это значит?

— Ты никуда не пойдёшь. Раны твоей сестры трансформируют под удар автомобиля или нечто подобное. Твои воспоминания сотрут и подкорректируют на наиболее подходящие, а сопутствующий ущерб будет восстановлен по возможности.

— Какого хуя?!

— Что, прости?

— Да ты не имеешь права так делать! Я сестру потерял! Из-за чёртова оборотня! Какая, к чёрту, автокатастрофа?! У неё сын остался, племянник мой! Я что, приду и скажу ему, что его мама погибла в автокатастрофе?!

У Гарри дёрнулся глаз, когда он вспомнил похожую сцену из своего детства. Но инструкции есть инструкции.

— Мне жаль.

— Да в жопу твою жалость! Ты гнида!

Дрейк рванулся к Поттеру, занося кулак для удара. Чисто рефлекторно Гарри магией откинул нападающего к стене.

— Не я это придумал.

— Да иди в бездну. Дай угадаю: есть целый магический мир, который вы скрываете. Вы наверняка живёте по тыще лет, не зная никаких бед обычных людей, со всеми своими зельями, драконами и заклинаниями, а обычных людей, не магов, даже ни в грош ни ставите. Да вы хуже нацистов.

— Мы живём дольше, но это скорее максимум лет двести. Мы не нацисты. Нам приходится сотрудничать с вашим правительством. И с обычными людьми, если их дети вдруг родились волшебниками.

Дрейк не делал попыток встать, но издевательски рассмеялся:

— Конечно-конечно. Как я мог быть таким наивным. Правительство, всякие богачи как всегда получают всё лучшее. Наверняка и зелья из мира магии, и всякие возможности нашего мира. Я ни в жизнь не поверю, что у родителей такого ребенка, который оказался магом «вдруг», такие же права в вашем обществе, как у тебя. И от ваших магических тварей и злых магов страдают только такие, как Хэлен или я, которым вы стираете память и скармливаете лживую сказку, пряча чудеса только для себя и некоторых избранных мира людей. Я тебя презираю и ненавижу, тварь. Теперь, зная правду, я считаю: правильно вас церковь сжигала с инквизицией. Чтоб вы все сдохли нахуй. Я ненавижу магию. Если ты не сотрёшь мне память, я буду искать таких, как ты, и убивать столько, сколько смогу!

Человек попытался встать, но Гарри ему не позволил, удержав того на земле заклинанием. Дрейк просто продолжал горько плакать и произносить проклятия в адрес Гарри, волшебников и магии в целом.

Что ж, это оказалось тяжелее, чем он думал. Силенсио на Дрейка и легилименция. Надо кое-что проверить. Через пять минут вынырнув из памяти маггла, Гарри наконец ударил того заклинанием сна. Больше мучать бедного парня не было нужды. Хотя Гарри Поттер никогда бы с таким не смирился. И сейчас он не Гарри. Триста девяносто четвёртый достал магическое зеркало и постучал по нему два раза палочкой.

— Дежурный слушает.

— Это триста девяносто четвёртый. Тридцать седьмой сектор. Нападение оборотня со смертельным исходом. Есть свидетель. Нужен кто-то с опытом, есть пара нюансов.

— Чёрт. Ладно, доложу сто первому. Все опытные сегодня там.

Гарри кивнул и отключился. Он пожалел, что не курит. Три минуты спустя к нему аппарировал сто первый. Огляделся, произнёс пару заклинаний. Проматерился, в голос и со смаком.

— Прости. Вышло из огня да в полымя. Не хотел я тебе такую ночь. Да и никому в целом. Что тут такое, помимо очевидного?

— Хочу знать, какого чёрта зарегистрированный оборотень выпрыгивает со второго этажа.

— По нашим данным тут живет один, Дэвид Липски. Недавно потерял работу, когда узнали, что он оборотень. На антиликантропное ему не хватило, а чары он, видимо, поставил неумело. В Хогвартсе не обучался.

— Человек и так живёт с проклятием, так его ещё и работы лишили?

— Предубеждения. Им сотни лет, а общественное мнение магов довольно инертно. Эти предубеждения рождают вот такие ситуации, а они в свою очередь подпитывают предубеждения дальше. Боюсь, я не знаю выхода из этой ситуации.

— Раздавать антиликантропное всем бесплатно? А тех, кто откажется, кому нравится быть волком, или в изоляцию от людей, или приравнять к пьяным водителям и наказывать по всей строгости?

— Боюсь, нереально. На это просто нет денег. Тем более это не разовое вливание нужно. Проклятие ликантропии вряд ли куда-то денется в течение сотен лет, ни у кого не хватит денег. Уже до нас считали. В год около сорока тысяч галлеонов. Гильдия Зельеваров на льготных условиях согласится. Это почти себестоимость. Зелье гениальное, но не бесплатное, а оборотней много, и труд зельеваров тоже должен быть оплачен. Вот, возьми.

— Сигареты? Не курю.

— Придумка одного колдуна со стороны, но быстро всем зашла. Сигареты с отрицательным никотином. Куришь и улучшаешь легкие, при этом все эффекты расслабления остались.

— В чём подвох?

— Стоит дюжину галлеонов за пачку.

— Дорого.

— Но того стоит, в таких ситуациях.

Гарри затянулся сигаретой из подаренной пачки и не ощутил даже легкого дискомфорта, зато стресс начал отпускать.

«И от ваших магических тварей и злых магов страдают только такие, как Хэлен или я, которым вы стираете память и скармливаете лживую сказку, пряча чудеса только для себя и некоторых избранных мира людей».

Поттер посмотрел на очень дорогие сигареты, которые могли себе позволить курить постоянно только очень немногие богатые маги. Сигареты, совмещавшие в себе только лучшие качества за большую цену. И скривился. В чём-то этот парень точно прав.

— Парень был прав насчёт некоторых вещей относительно магического мира. Не в лучшую сторону. Проверь его. Бережно.

Сто первый кивнул и, бережно разбудив, оставил его в неком подобии седации с помощью медчар, прочёсывая его мысли.

— М-да. Мне бы было неловко курить такие сигареты, будь он первым таким.

— А у тебя такое было?

— У всех, кто дольше года, обычно бывает. Поэтому нам и платят так много. Работа сложная не только в плане магии. Это огромный стресс. Тебе зачастую приходится ломать или решать судьбы других людей. Что они имеют право знать, а что — нет. Многие уходят из профессии.

— Поэтому такая хроническая нехватка сотрудников?

— Да. Кто-то уходит сразу после первого же случая. Кто-то остаётся из-за льгот, привилегий и денег, но этого хватает на несколько лет. Правда, уходишь ты с большим багажом опыта, часть льгот и привилегий сохраняешь, да и зарплата приличная. Самый яркий пример — Гилдерой Локхарт. За несколько лет заработал достаточно, чтобы позволить себе путешествовать, писать книги, ни в чём себе не отказывать и на свои средства выпустить первый тираж первой книги. А это, должен сказать, большие деньги.

— Ты знаешь, что он был просто жулик?

— Жулик с писательским талантом. Да, знаю. Я был у тех, у кого он забирал воспоминания и стирал память.

— И вы его не арестовали?

— Тебе сейчас нелегко. И всё же для ветерана, скажем, для меня, это, как ни крути, уже обыденный случай, пусть и по-прежнему страшный. Гилдерой на поприще обливиатора прошёл через такой поток говна и такой мрак, что ему эти преступления спустили с рук, тем более что он не сильно калечил разумы жертв, действовал довольно тонко. Особенно учитывая, чем это обернулось по итогу для него. Он хотел уйти из профессии, так, чтобы никто и никогда больше его не ассоциировал с обливиацией, хотел забыть про эту профессию навсегда. Хотя это всё, что он умел в жизни, кроме написания рассказов. И он ушёл. Купил себе красивую жизнь и почти наверняка забыл про всё, что творил, находясь в серой мантии. А потом и впрямь забыл. Как говорится, когда бог хочет кого-то наказать, он исполняет его желания.

Гарри дёрнулся.

— Ты прочитал парня?

— Да.

— Что скажешь?

— Ты выглядишь так, словно я что-то упустил, хотя я не вижу, что. Мне это не нравится, но я бы не был в живых, если бы не умел признавать ошибки. Что я упустил?

— Он читал маггловские рассказы про магию и другую фантастику.

— Ну, не тяни.

— Там были рассказы про петли времени и стирания памяти.

По ментальному фону сто первого можно было бы сказать, что он сощурился и сильно задумался. Затем начал повторную проверку.

— Я смотрю, но не вижу. Признаю, моя промашка. Что я упускаю?

— Он прикусил себе язык и расцарапал запястье ногтём в виде двух крестиков, ну или плюсов.

— Ну да, и что? Ох блять!

— Вот именно.

— Я начинаю думать, что проще было бы запретить маггловских писателей. Хотя бы некоторых.

— Что поделать.

— Премия в размере месячного оклада и вот эти сигареты в течение года?

— Хорошо. Как думаешь, что с ним было бы?

— Хрен знает. Я доложу, и пара отделов точно будет проводить исследования. Значит, он сам себе послал знак, который сам и придумал, на чисто маловероятный случай стирания памяти или путешествия во времени, о котором он не будет помнить. Мы бы стёрли ему память относительно последних часов, но эти книги он прочитал годы назад. И у нас был бы человек, уверенный в том, что ему стёрли память. Это вылилось бы или в проблемы для магического мира, или в психушку для этого Дрейка, что тоже анально карается у нас на работе. Придётся выпускать дополнительные заметки всем обливиаторам и прошерстить огромную кучу народа, которая успела прочитать такие книги. Вот какого хрена? За пять минут мы добавили работы всему отделу на долгие годы.

— Таков наш путь по границе меж миров.

— Верно, я помню. Чёрт, опять не посплю сегодня. Ладно, докуривай, и свободен. Заклятия стоят, опергруппа прибудет в течение десяти минут. С тебя точно на сегодня хватит.

— Спасибо. Я ценю.

— Ты не собираешься уйти из профессии?

— Нет. Но я собираюсь сделать всё, чтобы впредь не допускать таких ситуаций.

Сто первый грустно рассмеялся.

— Мы обычно приходим уже после того, как всё свершилось. И очень редко в момент или за некоторое время до того, как беда случается. Мы обливиаторы, чистильщики разумов, а не предотвратители таких вот ситуаций. Прорицание, увы, работает не так, как в маггловских книжках.

— Сорок тысяч галлеонов в год, так?

— Да. У некоторых чистокровных старых семей есть такие деньги. Это твоя зарплата за десять лет непрерывной службы. Конечно, если ничего не тратить, но, с другой стороны, без дежурств, премий и переработок, чисто на ставку. Так что забудь, парень.

— Ни за что.

Гарри снял маску и посмотрел на сто первого.

— О-о-о! Э-э, бля... В смысле, Главный аврор. Э-м-м... Блин. Мистер Поттер. Прошу прощения.

— В моем хранилище чуть более шестидесяти тысяч галлеонов. И чистого дохода на пять тысяч в год. Я не знаю, что буду делать через год, но чёрта с два хоть один лишний миг я промедлю. Если хотя бы угрозу оборотней можно свести к минимуму хотя бы на один год. Чтобы нашим было меньше работы. Чтобы вот таких историй было как можно меньше. Это стоит таких денег. Попрошу немедленно обратиться от Отдела Тайн в Гильдию Зельеваров.

— Удивил, ничего не скажешь. Разумеется, я промолчу о том, кто ты, я не дурак. Но если ты дашь только надежду на один год этим волкам, потом может стать хуже. Думать наперёд — первое, чему учат в старых чистокровных семьях. А ты хочешь спустить деньги предков за поколения на вот это вот. Благородно, но немного… недальновидно.

— Если понадобится, я начну собирать пожертвования. Думается, меня поддержат, те же Малфои и другие. И обычные люди. Может, мне придётся ходить по всем газетам и давать интервью, чтобы собрать денег и выбить скидки, может, даже написать книжку "Приключения мальчика-который-выжил" подобно Гилдерою, но оборотни не будут угрозой. Более того, среди них есть и хорошие люди, которым просто не повезло. Так что это и ради них в том числе. Я всё сказал.

— Что ж, это и впрямь похоже на план. На самом деле, я с удовольствием помогу тебе в этом деле, Гарри, со своей стороны. Помимо административного ресурса, если позволишь, накину тысячу из накоплений. Тебе бы людей вдохновлять на битвы, ей-Мерлину. Что сейчас?

— Спать. Это была длинная ночь.

— Это точно, девяносто четвёртый. Это точно. Ты заслужил как никто. Если не против, я выбью для тебя оплачиваемый отпуск, куда-нибудь в отдалённые малонаселённые места.

— Зачем?

— Ты не представляешь, что поднимется тут, когда люди узнают про твой щедрый жест. А они точно узнают. Ты вроде не сильно любишь свою славу и всё такое?

— Не подумал. Спасибо, буду признателен.

— Вам спасибо, Гарри Поттер. Я много чего слышал о вас. А теперь вижу: мне не врали. Если честно… Историй, подобных истории этого Дрейка, через меня прошло несколько десятков. Не представляете, как приятно стать частью истории вроде устранения угрозы нападения оборотней, а не очередной мишенью для проклятий отчаявшегося маггла. Я буду ценить эту встречу как один из самых светлых моментов своей работы.

— Всегда пожалуйста.

Гарри аппарировал на Гриммо, 12, а его начальник стоял и курил свои жутко дорогие, улучшающие здоровье сигареты и дивился тому, что он, оказывается, ещё не разучился удивляться. И тому, что, оказывается, есть ещё такие сказочные герои, как в старых балладах, готовые на всё ради праведной цели.