Раз пошли на дело...  (джен)

— тиха ланьлинская ночь...

— но трупы надо перепрятать.

— погоди, трупов же нет!

— ничего, скоро будут.

...Идея о том, чтобы «выйти развеяться» и «вспомнить прежние дни, когда мы были предоставлены только сами себе», принадлежала, конечно же, Лань Сичэню. Воспоминания Цзинь Гуанъяо о «прежних днях» несколько отличались по тону — поскольку именно ему приходилось тогда зарабатывать деньги, добывать еду и в принципе заботиться о всех тех мирских делах, о которых наследник славного ордена Лань честно не имел представления. Но, конечно, озвучивать это вслух и разочаровывать Лань Сичэня он не собирался.

Развеяться, так развеяться, решил он. И решительно застегнул поверх простых, лишенных орденской символики одежд пояс с Хэньшэн.

* * *

Получилось даже неплохо. Они бродили по городу, не торопясь никуда, вдумчиво прицениваясь к сладостям с лотков, порой останавливаясь посмотреть уличные представления. Яо по привычке вслушивался, о чем болтают в толпе, но быстро бросал это занятие — беседа с Сичэнем была куда интереснее. А еще — пусть и ненадолго — не нужно было думать ни о каких нерешенных делах, неразобранных бумагах и прочих бесчисленных обязанностях. В общем, идея пойти в народ инкогнито определенно того стоила.

Инкогнито их в итоге и подвело.

Стоило бы задуматься, что, когда пробираетесь темными улицами и выглядите — ну, не как благородные заклинатели, конечно, но все же как довольно респектабельные господа, — добром это не кончится.

* * *

В переулке было темно. Свет одинокого фонаря едва долетал сюда, и когда из мрака выступили широкоплечие фигуры, преграждая дорогу — Цзинь Гуанъяо даже не удивился. Удивляться стоило скорее уж тому, что никто не попытался ограбить их раньше и остановили только здесь, уже у самой окраины города.

Времена после войны все еще были неспокойные, по стране чего только не шаталось — и недобитые лютые мертвецы, и осмелевшие чудовища, и просто люди, привыкшие к праву сильного и легкому заработку. И, честно признаться, с мертвецами было бы попроще...

— Куда это вы идете, господа хорошие? — поинтересовался самый наглый из бандитов.

Цзинь Гуанъяо быстро оглянулся через плечо — обратный путь тоже, разумеется, загородили. Итого дюжина, не меньше. Наверняка думают, что с двоими справятся без труда.

— А хотя куда б ни шли — пришли уже! — бандит хохотнул. — Давайте сюда кошельки, да и плащи тоже, уж больно ткань хороша. Вы ж богатенькие, по вам сразу видно, так надо с бедными делиться, в том эта, как ее... добродетель.

Лань Сичэнь шагнул вперед.

— Думаю, мы можем договориться. Вы идете своим путем, мы — своим. И никто не пострадает.

Для убедительности он откинул полу плаща, демонстрируя меч.

Увы, недостаточное знакомство с не-заклинательским миром Сичэня в очередной раз подвело. Заклинатель увидел бы рукоять прославленного духовного оружия, с владельцем которого не всякий рискнет вступить в бой.

Необразованные же бандиты видели, к сожалению, только тяжелую длинную железяку, которой в узком переулке размахивать будет несподручно. По лицу главаря отчетливо читалось, что железяка к тому же богато украшена и ее можно будет очень выгодно продать.

В его руке мгновенно возник кривой нож, соратнички тоже зашевелились, поднимая оружие и угрожающе подступая поближе. Недобрые нынче разбойники пошли; а ведь сперва хотели их просто распугать, были бы добрее — могли бы и целыми остаться...

У большинства людей существовали до крайности превратные представления о том, какими навыками могло наделить человека детство в веселом доме.

Например, мало кто бы включил в этот список умение метко пнуть оппонента по яйцам. Главарь бандитов согнулся, отшатнулся назад, врезавшись в своих же подручных и создавая кучу-малу. Вот теперь и для меча настало время.

Хэньшэн запела, разворачиваясь, зазвенела струной.

Самый ретивый упал, зажимая рассеченное горло, еще один рухнул на колени с раной в животе. Следующий попытался зайти сзади, занося над головой Лань Сичэня наточенный боевой серп — зря. Хэньшэн без усилий перерубила оба запястья, оставив разбойника истекать кровью из артерий.

Кто-то из бандитов, видимо, некстати вспомнил любимые уличные представления — потому что попытался перехватить лезвие рукой, пускай даже обернутой в край плаща. Пальцы влажно шмякнулись наземь, но их бывший владелец не прожил достаточно долго, чтобы достойно оплакать расставание со столь важной частью себя.

Оклемавшийся к этому времени главарь попытался напасть еще раз, и Яо не отказал себе в удовольствии посмотреть ему в глаза, прижав клинок к шее — так, чтобы понял, кому перешел дорогу. Пусть даже в последнее свое мгновение.

Вся драка продлилась считанные минуты — Лань Сичэнь не успел даже вытащить меч из ножен.

* * *

— Так, это барахло, это тоже, а вот ножичек ничего так — ограбили еще кого-то, надо полагать...

Цзинь Гуанъяо быстрыми, привычными движениями обшаривал тела невезучих разбойников. Одно тело, кажется, дернулось — он проверил пульс и таким же быстрым движением добил чересчур живучего. Не оставлять же свидетелей, в самом деле.

— Так, а что у этого найдется? — он вытащил из заплечной сумы разбойника связку амулетов. — Тоже ерунда, но я знаю, где их можно выгодно продать...

Лань Сичэнь смотрел молча, но очень, очень выразительно. Кажется, таких навыков он точно не ожидал, даром что тоже побывал на войне.

— Старая привычка, — развел руками Цзинь Гуанъяо. — Выживать в свое время приходилось... по-всякому. К тому же, черный рынок — это ценнейшие источники сведений, там никогда не помешает завести связи.

— А вот этот весь мусор зачем?

Он смущенно вздохнул.

— Жалко выбрасывать. И потом, какое-никакое, а развитие торговли...

* * *

Речка за чертой города была как нельзя кстати для избавления от ненужных трупов. Оставлять их валяться было как-то неловко — незачем честным прохожим поутру натыкаться на всякую дрянь.

Правда, для облегчения транспортировки пришлось заняться расчленением тел прямо там, в переулке (даже в безразмерный мешочек запихнуть несколько взрослых мужских тел — не самая осмысленная задача).

— Дражайший брат, думаю, лучше тебе будет отойти... покараулить выход, — предложил Цзинь Гуанъяо. Чуть было не сказал «постоять на стреме», все-таки общение с Сюэ Яном давало о себе знать.

Не то чтобы он считал Лань Сичэня уж настолько деликатным, однако сноровку в определенных навыках Цзинь Гуанъяо предпочел бы второму брату не демонстрировать. Учитывая самый недавний опыт применения этих навыков (как и навыков транспортировки расчлененного тела).

Отрезать голову с помощью любимого меча было не так сподручно, как тесаком, но Хэньшэн не возражала.

Тем более... Цзинь Гуанъяо критически оглядел труп. Одна из этих самых шей без того держалась на нескольких кусках кожи и честном слове. С остальными пришлось потрудиться, но он хорошо знал, где соединяются позвонки и как резать так, чтобы не слишком брызгала кровь. Руки и ноги он складывал аккуратным штабелем, чтобы не раскатывались в стороны.

Когда он закончил, Лань Сичэнь привычным жестом протянул Цзинь Гуанъяо платок, и тот с благодарной улыбкой принял его, осторожно обтирая руки от все же налипшей крови.

Он знал, что даже в таких обстоятельствах всегда может рассчитывать на поддержку.

* * *

И вот теперь они сидели на берегу, глядя, как по реке проплывает то, что еще недавно вечером было относительно благополучными представителями криминального мира Ланьлина.

— Древняя мудрость гласит, — задумчиво произнес Лань Сичэнь, глядя вниз с обрыва, — если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп твоего врага...

— Слишком долго предполагается сидеть, можно и не дождаться. Предпочитаю брать дело в свои руки.

— В том числе и заранее обеспечивать трупы?

— Прошу заметить, трупы образовались сами. Им даже предоставили выбор. Не все могут похвастать подобной роскошью, а значит — они вдвойне преступники, раз ей пренебрегли.

С этим утверждением Лань Сичэнь спорить уже не стал. В конце концов, он действительно предлагал решить дело без крови. Но даже у миротворческих стремлений есть свой предел.

Они еще немного посидели в молчании.

Цзинь Гуанъяо извлек из рукава сверток с купленными в городе пирожками — он тогда еще долго и с удовольствием торговался с лоточницей, причем на ее же собственном диалекте, пока не сбил цену до половины. Пирожки давно остыли, но все еще оставались вкусными.

— И что будем делать теперь? — спросил, наконец, Лань Сичэнь.

Последние остатки тел как раз исчезли из виду под бледным светом недавно взошедшей луны.

— Можно остаться тут. Ночь так хороша, — протянул Цзинь Гуанъяо, вытягиваясь прямо на траве. Одежды было, по старой привычке, немного жалко, но все же не слишком.

В конце концов, ночи под открытым небом тоже входили в понятие о «прежних днях».