За пределами понимания (джен)

Люди никогда не вспомнят

Наши звонкие смешные имена.

Теперь их помнит только тишина.

Группа "Ногу свело!", "Наши юные смешные голоса"

Сильвер Стрим редко приходилось иметь дело с шерстяными пледами. Всё же одеяло или простыня из водорослей будет поудобнее. Из-за этого она разлепила глаза со свежими воспоминаниями о ночном кошмаре, в котором по ней прыгали тысячи морских ежей. При полном пробуждении гиппогрифка с облегчением обнаружила, что всего лишь имела контакт с одним из представителей рода одеяловых, семейства накрывающих. Если точнее, она лежала на полу, завёрнутая в шерстяной колючий плед с заплаткой.

Сильвер успокоилась, поняв, что морские ежи тут ни при чём, но тут же её память прояснилась, и появились новые поводы для беспокойства. Ведь Сильвер Стрим засыпала в лесу, и никакого пледа тогда не было. Не было и дощатого пола, и крыши над головой. Да, она находилась в доме. Причём в доме незнакомом, не в той лесной избушке. И находилась она там не одна. Напротив, под таким же пледом посапывала непривычно бледная Оцеллус.

Вчерашнее существо тоже было тут. Оно сидело на деревянной скамейке у стены и смотрело в окошко, немного отодвинув занавеску. На нём была всё та же смешная маска, к которой прибавился какой-то кусок картона, прикреплённый к уху. А на шее существа было небольшое украшение. Гиппогрифка не могла его разглядеть из-за пушистого меха, но, не обнаружив при себе своего ожерелья, начала догадываться, что это. Сам факт, что кто-то брал без спросу её осколок жемчужины, не очень нравился Сильвер. Ну, если честно, совсем не нравился.

— Курица проснулась!

Голос доносился от того самого существа, спрыгнувшего со своей скамьи и подбежавшего к гиппогрифке.

— Ты говоришь на Эквестрийском?!

— Я говорю, как хочу, но благодаря фиговине в ухе меня понимают эквестряки, катяры, астральники, все, многоножки, человеки, кругляшки…

— Постой, может, ты объяснишь, что мы тут делаем, зачем тебе моё ожерелье, и почему это я — курица?!

Из всех заданных вопросов тварь соизволила ответить только на один:

— Именно так я представляла себе курицу с прикрученными копытами.

— Так ты не сказала, что мы тут делаем.

— Нет, так ничего не выйдет. Для начала, называй меня Странник.

— Странник? Это ведь не настоящее имя?..

— Какая разница!

Странник развернулась к пустому углу и несколько секунд молчала, после чего снова подала голос:

— Правильно! Разницы никакой. Поэтому тебя мы будем называть Курица, а её, — существо указало на Оцеллус, — Ночная Бабочка! Ночная Бабочка, подъём!

От крика жукопони лишь слабо пошевелилась. Страннику это показалось недостаточным. Она вытянула чейжлинга на середину комнаты, подняла за задние копыта и основательно потрясла.

— Что ты делаешь! — закричала Сильверстрим.

— Бужу Бабочку-соню. Тебя что-то смущает?

— Ч-что происходит? Где я? — слабо пробормотала Оцеллус, наконец-то приоткрыв глаза.

— Я просто хочу мило побеседовать с вами. Вы ведь не будите злиться из-за того, что я брала ваши вещи?

— Вообще-то будем! Отдай моё ожерелье! Я не разрешала тебе его брать!

— Не отдам.

— Отдай, оно моё по праву!

Сильвер Стрим поднялась в воздух и кинулась к Страннику.

— Я же говорю, что не отдам, — спокойно сказала та, отскочила в сторону и схватила гиппогрифку за хвост. Через несколько минут побитая и раздосадованная Сильвер уже сидела в углу, завёрнутая в тот самый колючий плед.

— Мне правда надо с вами поговорить, — обратилась похитительница к Сильвер Стрим и, лежащей там же, где её оставили, Оцеллус. — Может, вы посидите спокойно, а я позадаю вопросы? Потом, если хотите, мы подерёмся до полусмерти и расстанемся друзьями.

— Странное у тебя представление о дружбе, — ответила ей Сильвер, косясь на подругу, которая кроме невнятного бормотания и стонов никаких других звуков не издавала.

— Не будь занудой, всё относительно.

— Я вижу, у тебя с этим проблемы, — отозвалась гиппогрифка, оттаскивая Оцеллус с центра комнаты, — Ну, что там у тебя за вопросы?

— Первый мой вопрос очевиден для немногих. Где есть путь в Эквестрию?

— Но мы думали, что ты можешь знать это, раз слышала об Эквестрии.

— Я знаю столько, сколько мне надо, но из-за Радужки я не могу знать то, что мне надо прямо сейчас. А ты… Вы обе мне поможете. Так где проход в курятник, Курица?

— Ты странно говоришь… И я правда не знаю, как нам вернуться домой. Мы попали сюда случайно. Дотронулись до такого странного дерева и…

— А я ведь не люблю тех, кто крадёт мои мысли и носки, хотя мне в них неудобно. Смешно, не правда ли? Но почему я не могу навестить цветных лошадей? Всего лишь забудь, что тебе вбивала в голову Радужка и проведи меня в свою волшебную страну. Разве я так много прошу?

— Но я же объяснила, что не знаю, как туда попасть отсюда. — Сильвер Стрим развела лапами. — Я даже точно не помню ту полянку, на которой мы очутились. Так ты вернёшь мне моё ожерелье?

— Оно пока побудет у меня, — ответила Странник. — Все штуковины в целости и сохранности, пока находятся в моих когтях. Иначе, меня не наградят.

Сказав это, существо отвернулось от гиппогрифки и начало царапать стену. Казалось, о Сильвер она забыла.

Сильвер Стрим же принялась трясти Оцеллус, пытаясь привести её в чувство. Но, несмотря на её старания, жучиха только слабо подёргивалась и тихо стонала.

Внезапно, Странник повернулась в их сторону и наконец-то заговорила:

— Что ж, раз вы не хотите показывать путь, мы сейчас пойдём и все вместе его поищем.

— Что ты собираешься делать? — настороженно спросила Сильвер.

— Всё просто! — ответила похитительница, после чего достала из валяющегося в углу рюкзака какой-то осколок металла, подскочила к гиппогрифке, подхватив сам рюкзак, и воткнула осколок прямо в воздух. В эту же секунду всё перед глазами Сильвер Стрим начало расплываться, она почувствовала, как её куда-то потянуло, а потом всё вокруг превратилось в один расплывчатый цветной водоворот. Только, как будто издалека доносилось: "Всё-ё-ё пре-е-е-де-ельно-о-о про-о-осто-о-о-о"…