Весьма подозрительное отношение (гет)

Весьма подозрительное отношение...

— Трусики Морганы! С каждым занятием этот белобрысый змей ведет себя все отвратительней и отвратительней! — воскликнула Джинни, когда они покинули класс Защиты от темных искусств.

Гермиона промолчала. Нет, конечно, она была абсолютно согласна с подругой, но откровенно боялась разреветься, если попытается заговорить. Люциус Малфой трудился в Хогвартсе новым профессором, у которого была, казалось бы, какая-то личная неприязнь к Гермионе. Неважно, что бы она ни говорила, делала или как бы не вела себя, он безжалостно критиковал ее. И все ученики в их крошечном классе уже заметили это.

— Ну, люди не всегда злятся из-за ненависти... — задумчиво произнесла Луна.

Гермиона слабо улыбнулась. Несмотря на то, что Луна считалась близкой подругой, она не всегда уделяла должное внимание своим мечтательным словам.

— Если ты не пожалуешься МакГонагалл, Малфой, вероятно, окончательно доведет тебя до полного сумасшествия, — фыркнула Джинни.

Это было не первый раз, когда Джинни упоминала об этом, и Гермиона уже серьезно подумывала об этой идее, но не хотелось вызывать еще большее напряжение, чем-то зля Малфоя. Когда она последовала за двумя подругами в башню старост (в этом году она принадлежала Луне), то ненадолго подумала даже отказаться от изучения темных искусств совсем.

Не успели они устроиться на удобных креслах у камина, как в портрет, скрывающий дверь, постучали.

— Давайте угадаем, кто это! — Луна улыбнулась. — Это может быть Флоренц… Или Кровавый Барон — я замечательно поговорила с ним на днях…

Джинни засмеялась и поднялась, чтобы открыть дверь. За ней стоял немного взволнованный слизеринский студент-первокурсник.

— Грэм? Тебе чего? — удивилась Джинни.

— Профессор Малфой хочет немедленно видеть Гермиону Грейнджер, — ответил тот, слегка подавившись под внимательным взглядом мисс Уизли.

Джинни прислонилась к двери, закрыв ее спиной. В ее глазах светилось какое-то озорное сияние, которое Гермиона сразу узнала, потому что так всегда смотрел Джордж.

— Что?.. — изумилась Гермиона.

На лице Джинни мелькнула загадочная улыбка, и она вернулась в свое кресло.

— Чего ты еще наделала, Джин? — с подозрением задала вопрос Гермиона.

Луна с интересом наблюдала за их обменом репликами, а это означало, что она, вероятно, не знала о задуманном Джинни. Гермиона яростно сверкнула на приятельницу взглядом.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — невинно отозвалась та.

— Но рано или поздно я узнаю об этом — и тогда будь готова к последствиям, — прорычала Гермиона, захлопывая книгу.

В коридорах было тихо, а от башни старост до кабинета профессора Малфоя было далеко. Гермиона провела время, вспоминая домашнюю работу, которую ей пришлось отложить, и задумалась над тем, что же сделала Джинни, чтобы профессор, так презиравший Гермиону, прислал ей срочный вызов.

— Почему вы так долго? Садитесь, — приказал Люциус Малфой, когда Гермиона ступила в его кабинет.

Она осторожно опустилась на стул и скрестила руки на груди. Профессор же отложил перо, встал и оперся ладонями на стол, наклоняясь к Гермионе ближе, чем это было приличным. Она сменила взгляд с раздраженного на настороженный.

— Вы выглядели очень разозленной на моем уроке, мисс Грейнджер.

"Не сильно многообещающее начало..." — подумала Гермиона.

— И снова выставляли напоказ свой интеллект, — продолжил Люциус.

Гермиона изогнула бровь: если он собрался отругать ее за то, что студентка слишком умна, то она обязательно посетит директора МакГонагалл.

— А еще я вижу, что у вас и форма не в порядке, — прошипел он. Глаза Малфоя невольно скользнули по фигурке Гермионы, опустились к ногам и задержались на ее груди.

Она посмотрела на себя, а затем на профессора. С форменной мантией все было в порядке, а вот с Люциусом Малфоем явно что-то было не так.

— У меня назначена встреча с директором, — сказала она, вставая и отступая к двери.

Но не имело никакого значения, что палочка Гермионы по-прежнему была у нее в руке, потому что внезапный шок от того, что ее тело попало в ловушку между Люциусом Малфоем и стеной заставил выронить эту палочку.

— Что вы делаете? — требовательно спросила она, поняв, что Люциус крепко прижимается к ней.

Но Люциус мягко толкнул ее, проводя ладонями по челюсти. Его большая рука откинула ее голову назад. И Гермиона почувствовала его дыхание на своей шее за мгновение до ощущения его губ. Оно, это ощущение казалось ей сродни удару слабого разряда электрического тока, и Гермиона оказалась настолько изумлена, что растерянно уцепилась за мантию прижимающегося к ней Малфоя.

Глаза невольно закрылись, когда язык и зубы профессора начали свой странный танец на ее коже. А когда он притянул ее к себе, она вообще покорилась и перестала о чем-то задумываться.

Губы Люциуса довольно властно завладели ртом Гермионы. Тяжелый пряный мужской запах словно накрыл ее с головой, когда его руки как змеи обвились вокруг ее фигурки. Рука, лежащая на спине, уже плотно прижимала ее к себе, и Гермиона была почти потрясена ощущением его эрекции через слои их одежд. Девичье тело охватывало какое-то неясное желание, внезапно овладевшее ею.

— Профессор Малфой? Я ищу Гермиону… — раздавшийся вдруг голос Джинни внезапно смолк.

Тяжело дышащая Гермиона вывернулась из рук Люциуса.

— Вы должны были постучать, — рявкнул Люциус на Джинни и Луну.

— А вы должны были проверять свой чай, — огрызнулась Джинни в ответ. — Никогда не знаешь, что мстительные студентки могут подсунуть вам.

Ноздри Малфоя хищно раздулись.

— Вы признаете, что подлили зелье в напиток профессора?

— А вы признаетесь в том, что только что обнимали свою студентку? — вернула ему вопрос Джинни.

Гермиона почувствовала, что ее щеки краснеют, когда Люциус взглянул на нее. Он выглядел слегка напуганным.

— Любовное зелье?.. — осторожно спросил он.

Джинни покачала головой:

— Веридикус.

Оба они (и Гермиона, и Малфой) недоверчиво уставились на девушек.

— Веридикус очень похож на Веритасерум. Он устраняет запреты и позволяет жертве физически выражать свои истинные желания в дополнение к их высказыванию, — многозначительно процитировала Луна.

— А ваше отношение к Гермионе в этом году вообще было… каким-то подозрительным, — договорила Джинни.

Гермиона догадывалась, что если бы Люциус и Джинни оказались сейчас одни, то голова подруги была бы просто отделена от тела — судя по выразительному взгляду Малфоя, направленного на Джинни. Однако профессор обратился к Гермионе.

— Полагаю, вы доложите обо всем этом директору, — сказал он.

— Ой! Э-э, я и не знаю, нужно ли это, — засомневалась она. — Веридикус может вызывать побочные реакции, — Гермионе явно хотелось выйти из кабинета как можно скорее.

Люциус не произнес ни слова. Джинни и Луна подождали, пока Гермиона вышла из кабинета, а затем последовали за ней.

Голова у Гермионы начала кружиться. Чтобы Люциус Малфой сделал то, что сделал с ней только что под воздействием Веридикуса, он должен был ужасно хотеть ее.

— Задумалась, что прощение — это истинная свобода, не так ли? — задумчиво задала вопрос Луна.

Гермиона бросила на Луну вопросительный взгляд.

— Если он нравится тебе, освободи его, — нараспев сказала белокурая ведьма, направляясь в Большой зал.

И Гермиона внезапно поняла, что оставила свою палочку у Малфоя.

— Я схожу... — немедленно предложила ей Джинни.

— Нет, думаю, сама схожу... У меня есть, что сказать этому волшебнику, — загадочно сказала Гермиона. Она чувствовала, как Джинни наблюдает за ней, пока она поворачивалась, чтобы вернуться в кабинет Малфоя.

"Ничего, я объясню им все позже..."

С колотящимся сердцем Гермиона вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Люциус прислонился к столу и вращал в руках ее палочку, будто ожидая Гермиону.

— Веридикус не вызывает побочных реакций, — задумчиво произнес он, когда она приблизилась.

— Знаю, — ответила Гермиона, медленно подходя к высокой фигуре. Она практически стояла на цыпочках, когда он наконец посмотрел на нее.

— Но они-то этого не знают... — добавила она.

Губы Люциуса дернулись, будто от сдерживаемой улыбки, и в ожидании долгожданного поцелуя Гермиона прикрыла глаза...