Liquid Luck — Жидкая Удача (гет)

Я никогда не верил в удачу. Ну, во всяком случае, поверил в ее существование не сразу. Сызмальства, когда я неуверенно делал свои первые шаги по Малфой-мэнору, отец привил мне серьезное отношение к труду и повлиял на формирование во мне независимого мышления.

В тот год, когда мне исполнилось одиннадцать лет — в тот самый год, когда я должен был отправиться на учебу в Хогвартс, — он постоянно твердил мне: «Скорпиус, счастливых случайностей не бывает. В этом мире мы самостоятельно творим свою судьбу».

Эти слова всплыли в моей голове, когда начался учебный год: мои результаты за первую контрольную по чарам оставляли желать лучшего и лишь подтверждали убеждение отца. Оценка «Слабо», выцарапанная пером в верхнем углу пергаментного листа, и неодобрительный взгляд исподлобья ветхого Флитвика повисли грузом, как камень на шее утопленника. Не стоит упоминать, что я потратил уйму времени, чтобы основательно подготовиться к следующей контрольной и не ударить в грязь лицом.

Вот так все и началось. Я больше не впадал в ступор, сталкиваясь с трудностями на своем пути, и приступил к «сотворению собственной судьбы», как на то наставлял меня отец. Я всегда знал, как оказаться в нужное время в нужном месте, подружился с правильными людьми и заблистал высокими результатами по учебе.

Именно так я завоевывал свое место под солнцем и прокладывал свой жизненный путь — упрямец, идущий наперекор традициям Малфоев, в духе чего меня и воспитывали, и с этим не возникало никаких проблем. Точнее, это не было проблемой ровно до того дня, пока мое внимание не привлекла золотистая жидкость, закованная в стеклянный флакон, который стоял на преподавательском столе в кабинете зельеварения; это было подобно откровению — будто сам Бог решил спуститься с небес ради беседы с атеистом.

Я прекрасно знал, что это была за таинственная жидкость. Как и все присутствующие в кабинете, я не просто так дошел до изучения зельеварения на уровне ТРИТОН у профессора Хеллинга, а заслужил право присутствовать здесь, успешно сдав СОВ по всем дисциплинам в позапрошлом году. Правда в отличие от всех учеников в этой комнате — за исключением, может, одного, ну максимум пары студентов — я понимал, какое зелье мы будем варить сегодня. И это в корне все меняло.

Я занял место рядом со своим напарником Найлом Блишвиком, с которым подружился еще на первом курсе. Однажды мама рассказала мне, что мы с Найлом являемся друг другу родственниками, но лично я никогда не замечал между нами сходства. В то время как меня хвалили за потрясающую собранность, он был известен своей поразительной ленью. Даже когда мы сидели на уроке, он прятал взор за сомкнутыми веками и опирался своим большим лбом о парту. Я нисколько не сомневался в том, что он спит. По правде говоря, меня безмерно раздражало, что Найл, мой неряшливый, вечно ни к чему неподготовленный сосед по комнате, каким-то чудом умудрился пройти по зельеварению на уровень ТРИТОН.

В раздражении я медленно втянул ноздрями воздух и, достав из сумки перо и чернила, сосредоточил все свое внимание на загадочном сосуде. Не замечая никого вокруг, я изо всех пытался понять, что здесь делает зелье, находящееся напротив меня. Для меня оставалось тайной, почему выбрали именно его, но в то же время я точно знал, что это зелье перевернет с ног на голову все, чем я жил последние несколько лет.

— Феликс Фелицис, — громогласный голос профессора Хеллинга прокатился эхом по небольшому классу, заставив нескольких учеников вздрогнуть. Найл, довольно громко зевнув, разлепил глаза и растерянно огляделся. — Также известное как…

— «Жидкая Удача», — ответил приглушенный голос слева от меня.

— Похвально, мисс Уизли, — без особой радости отметил наш профессор. — Десять баллов Гриффиндору.

Как обычно. Я выпрямил спину, чтобы взглянуть на Роуз Уизли. У нее, как и у меня, была идеальная осанка; Роуз вела себя невероятно спокойно — что, знаете ли, большая редкость для семейства Уизли. На первом и втором курсах я ее на дух не переносил: у нее были жутко растрепанные волосы, чрезмерная крикливость и эмоциональность — даже для девочки; непоколебимая, упертая уверенность в собственной правоте. Но взросление пошло ей на пользу, чего нельзя было сказать о детишках Флинта. Волосы Роуз, которые когда-то из-за своей густоты торчали в разные стороны, теперь ниспадали каштановыми локонами, обрамляя ее нежное лицо. Она научилась с достоинством выслушивать чужое мнение. Вместо того, чтобы выказывать всем своим видом надменность из-за богатого интеллекта, она стала примером сдержанности, спокойно дожидаясь начала урока. Как только я обратил внимание на эти изменения, то обнаружил, что проникся большим уважением к своей сопернице — ловцу сборной Гриффиндора по квиддичу.

— Как я уже сказал ранее, Феликс Фелицис, также известное как «Жидкая Удача», согласно указанному в учебной литературе, в разы увеличивает шансы на везение того, кто выпьет данное зелье, — губы профессора Хеллинга растянулись в странной, непривычной улыбке, которая в совокупности со впалыми темными кругами под глазами напоминала оскал сумасшедшего.

Ножки стульев отвратительно заскрипели по полу, когда ученики с любопытством подались вперед. Было понятно, почему все, кто присутствовал в кабинете, вдруг посерьезнели и стали внимать каждому слову профессора: три года назад студент по имени Эндрю, сдававший ТРИТОН по зельеварению, выкрал из кабинета преподавателя «Жидкую Удачу» и принял это зелье в разгар выпускного.

Я не знаю всех деталей, но по официальной информации, предоставленной Хогвартсом, утверждалось, что в итоге тот ученик свалился с движущейся лестницы. Насколько мне известно, он выжил, лишь бы растрезвонить всем об этой истории. После нескольких гневных писем от его родителей, угроз об обращении в суд и быстрого распространения слухов об ученике, лежащем в Отделении неотложной травмы Больницы Святого Мунго, администрация школы мгновенно выпустила распоряжение о введении запрета на использование этого зелья как на занятиях, так и во внеурочное время. Было странно, что после такого инцидента на территории школы остался хотя бы один флакон с зельем.

— Опасаться нечего, студенты. Сама директриса Макгонагалл разрешила обучить вас приготовлению этого зелья, — быстро развеял наши опасения профессор Хеллинг. — Я заверил ее, что подобным случаям, равным инциденту, произошедшему с Эндрю Минком, не бывать. А если уж вам не повезет, то оплачивать лечение будете себе сами, на меня не надейтесь, — втихомолку усмехнулся он, в то время как мы с однокурсниками начали изумленно переглядываться. — Может, кто-то из вас обрадуется этой новости, а кто-то огорчится, но я для себя решил, что каждый из вас будет работать над этим заданием самостоятельно. — Возле меня простонал Найл, судя по всему, проснувшись. — Того, кто первым правильно приготовит зелье, ожидает награда.

В то время как большая часть класса начала перешептываться — довольно безуспешно — о том, что из себя представляет награда, я краем глаза заметил, как Роуз уже открыла учебник, остановившись на четыреста двенадцатой странице. Ее губы беззвучно шевелились, пока она ознакомлялась, по моим предположениям, со списком необходимых для приготовления зелья компонентов, после чего направилась к шкафу с ингредиентами.

Судя по активной работе Роуз, нужно было приступать к выполнению задания. Пара человек, включая Найла, страшились того, что им придется самостоятельно варить зелье. Однако я сохранял хладнокровие: что с Найлом, что без него — от него не было никакого толка.

Я терпеливо ждал, пока освободится место у шкафа с запасами ингредиентов. У меня не было никакого желания мешать Карен Хорнтейл и тем более забирать ингредиенты, в которых она так сильно нуждалась; она практически силком вырывала у других ребят лучшие экземпляры яичной скорлупы Оккамии. В прошлой жизни эта девушка точно была соплохвостом.

После того как Карен отошла на безопасное расстояние от шкафа, все прошло без лишнего шума. В кои-то веки я решил оттянуть момент, и это сработало мне на руку; не говоря уже о том, что мне было намного спокойнее работать без Найла, дышащего мне в затылок.

Только я собрался «добавить небольшое количество растертой в порошок руты обыкновенной», как вдруг услышал слева от себя глухой «плюх». Роуз выронила мешалку на стол, и из котла потянулась зеленоватая струйка дыма. Ее кудри подпрыгнули, когда она в сердцах тряхнула головой и захлопнула книгу.

Просто глазам не верилось. Роуз Уизли сдалась. Или облажалась. Или же и то, и другое. Такого еще не было.

На какое-то мгновение я обеспокоился за нее, но вскоре, придя в себя, ощутил прилив сил, чтобы завершить процесс приготовления пресловутого зелья. Энергично помешав жидкость, я в последний раз поставил котел на огонь, после чего провел над ним волшебной палочкой и произнес: «Феликсемпра».

Глубоко втянув аромат приготовленного зелья, я не заметил, как возле меня уже скучковались профессор Хеллинг и несколько учеников-неудачников.

— Ну-ка, посмотрим! — воскликнул мой наставник, заглядывая поверх своих толстых очков в мой дымящийся котел. —К своему удивлению, должен сказать, что Вы приготовили то, что требовалось!

Скрывшись за улыбкой, я еле сдержался, чтобы не отпустить саркастическое замечание. Было самую малость неприятно, что мой преподаватель был настолько впечатлен тем, что мне удалось правильно приготовить какое-то зелье — особенно если учесть, что в прошлом месяце я сварил отличное Оборотное зелье. Во всяком случае, мне казалось, что его должен был больше удивить тот факт, что мне удалось превзойти Роуз.

Пятнадцать пар глаз неотрывно наблюдали за тем, как жидкость, плескавшаяся в моем котле, поменяла оттенок с оранжевого на золотистый — в тон тому флакончику с содержимым, что стоял на преподавательском столе. Хеллинг выудил из-за пазухи пыльный ковшик и аккуратно зачерпнул немного зелья в чистый бутылек.

— Держите, мистер Малфой. Вы его заслужили. Вы первый, кто смог успешно приготовил зелье Феликс Фелицис. Используйте его, как вашей душе будет угодно. Но помните одно, — прошептал он мне, — не практикуйте полеты без метлы.

В состоянии ступора покинув класс, я увидел, как Найл, проходя мимо кабинета трансфигурации, удаляется прочь по коридору. Карен путалась у меня под ногами, вероятно решив либо убить меня, чтобы присвоить себе желанную награду, либо наброситься на меня за то, что я обошел их всех. Роуз раскрыла учебник по зельеварению на четыреста двенадцатой странице и на ходу делала пометки на полях. Помимо моих пустячных наблюдений, я ощутил, как мозг начал отказывать.

После многих лет убеждений в том, что я заработал свою репутацию благодаря упорной работе над собой, зелье, которое покоилось у меня в кармане, будто отвешивало мне одну за другой ментальную пощечину. Я изо всех сил старался гнать прочь от себя навязчивые мысли; но в тот день, шагая из одного класса в другой, я отчетливо слышал, как что-то слабо копошится в кармане моей мантии. Несмотря на то, что я переложил флакончик с содержимым в сумку, мысли о зелье будто еще больше расплодились в моей голове.

Мне было неприятно это признавать, но любопытно взяло надо мной верх. Неужели удачу и впрямь можно закупорить в крохотном бутыльке? Гораздо больше меня интересовал вопрос: получается, что все это время я мог просто-напросто приобрести бутылек с идентичным содержимым? Я знал, что все ответы на мои вопросы содержатся в этом сосуде, но не хотелось бесцельно тратить зелье.

В целом оставшаяся часть дня прошла на удивление беззаботно. Я не засиживался над уроками и решил пропустить Шахматный турнир волшебников, который должен был состояться перед ужином. То, что я создал, перевернуло мой разум.

Я все-таки заставил себя спуститься в Большой зал и поужинать. Без задней мысли я уселся между своими постоянно пререкающимися между собой друзьями — Райланом Забини и Джастином Убеком. Положив на тарелку пюре, я задумчиво водил по нему ложкой.

— Скорпиус. Приятель, ты меня слушаешь? — Джастин щелкнул пальцами прямо у меня перед носом. — Ты согласен со мной, что в эту пятницу мы размажем гриффиндорцев по стенке, а?

— И это говорит паренек, который даже в сборной не числится, — поддел его Райлан. Он — капитан команды Слизерина по квиддичу. В принципе любому здравомыслящему человеку было очевидно, что Райлан больше ценил мнение членов сборной, чем пространные рассуждения обывателей. — От себя хочу добавить: Поттер в очень хорошей форме; видно, целое лето тренировался без продыху. Это я к чему — просто взгляни на этого парня. В прошлом году он был никакущим. Если Поттер еще больше наберет, то Йейтс попросту не сможет блокировать его удары.

Я не мог не согласиться с Райланом. Имя Альбуса Поттера было у всех на слуху; любой, кто хоть немного интересовался историей волшебства, понимал почему. Будучи охотником сборной Гриффиндора по квиддичу, Альбус Поттер ранее не представлял для противников никакой реальной угрозы, но стремительно пронесшиеся летние месяцы преобразили его. Теперь на месте хилого парнишки стоял обновленный, крепко сложенный Поттер с блестящим значком капитана сборной на груди.

— Согласен, — поддержал его я. — Поттер настроен серьезно. — Я умолчал лишь об одном: в эту пятницу у Слизерина нет никаких шансов.

Пока Джастин и Райлан в запале продолжали дискуссию о том, кто из них прав, я, минуя взглядом центральный проход Большого зала, воззрился туда, где трапезничала сборная Гриффиндора по квиддичу. Рыжеволосую ораву было трудно не заметить; темноволосый Альбус выделялся на их фоне. Наблюдая, как они, собравшись в кучку, бросают косые взгляды в нашу сторону, я заметил, что седьмой член команды Гриффиндора по квиддичу — та, у которой волосы были чуть более каштановыми, чем рыжими — спокойно сидит поодаль, ковыряясь вилкой в сосисках и пюре.

Роуз. Определить точный цвет ее волос можно было, лишь только поставить ее саму в один ряд со всеми ее многочисленными родственниками. Не сдержавшись, я мысленно улыбнулся. Словно почувствовав, что я наблюдаю за ней, Роуз посмотрела на меня в упор. Она улыбнулась мне и махнула рукой, после чего, взглянув на своих братьев и сестер, устало закатила глаза.

— Знаете, — вклинился я в горячие обсуждения своих приятелей, — мне кажется, что Роуз представляет большую угрозу, чем Поттер. — Я опустил взгляд в тарелку и начал поспешно набивать едой рот, пытаясь избавиться от внезапного окрыляющего чувства под ребрами.

Джастин окинул взглядом Гриффиндорский стол:

— И как давно ты называешь ее «Роуз», дружище?

— Решил облегчить вам задачу. Ты же знаешь: они плодятся, как кролики, — в максимально безразличном тоне сказал я. Роуз была лучшим игроком в своей сборной, но я еще не был готов признать, что я — единственный, кто заметил это.

— Это точно, — Джастин пристально посмотрел на меня, после чего повернулся в сторону девушки, о которой шла речь.

Я почувствовал, как Райлан с издевкой ухмыляется мне.

— Единственная причина, по которой Уизли может представлять собой угрозу, это если ты весь матч будешь на нее пялиться. — Меня это немного возмутило, но в то же время мне нечего было возразить ему. — Если ответ утвердительный, тогда нам понадобится новый ловец. И очень-очень много удачи.

Удача. В этот самый момент я уже знал, как воспользуюсь своим выигрышем. Что может быть лучше проверки собственно приготовленного зелья, если не воспользоваться им в личных интересах, когда абсолютно не остается никакой надежды?

* * *

Гриффиндорцы даже не догадываются, что их ожидает.

Вот о чем в пятницу утром после завтрака подумал я, под столом откупоривая пузырек с золотистой жидкостью. Было достаточно рано, чтобы чей-то цепкий взгляд мог заметить это; одна половина учеников Хогвартса все еще мирно спала в постелях, а другая выглядела так, будто они все вот-вот рухнут лицами в тарелки с овсянкой.

После того, как я осушил бутылек с зельем до дна, я ощутил, как тепло растекается по моему горлу и целиком обволакивает меня. Каждая клетка моего тела будто вдохнула в себя новую жизнь и стала неуязвимой; теперь стало понятно, почему считается, что «Жидкая Удача» может вызывать очень сильное привыкание, сравнимое с наркотической зависимостью. Несмотря на то, что у меня в голове не возникло желания прыгнуть с парадной лестницы, идея о том, что можно без проблем взломать «Гринготтс», вдруг показалась мне вполне осуществимой.

С течением дня ощущение неуязвимости переросло в пристрастие. К началу первого урока жар спал, но у меня не было сомнений в том, что «Удача» уже делает свое дело: профессор Флитвик вернул нашему курсу экзаменационные работы и эссе, и на моих красовались каллиграфично выведенные буквы «П». Мне даже удалось опередить Роуз, что стало абсолютно неслыханным делом.

Без сомнения, это был лучший день в моей жизни: Арифмантику отменили; Найл выспался и подготовился к зельеварению; ни по одному предмету у нас не было заданий; а на ужин в качестве десерта подали мятно-шоколадное мороженое, и мой филин Бенедикт принес мне письмо, о содержании которого я даже не смел мечтать.

В какой-то момент я чуть ли всерьез не пустился в пляс от распирающей меня радости.

Когда же в тот день в семь часов вечера мы обыграли Гриффиндор, я по-настоящему почувствовал себя победителем.

Наши шансы на победу были ничтожно малы по сравнению с их возможностями. Поттер довел счет до разгромных 260:140 в пользу Гриффиндора, но я спас игру. Правда меня сильно отвлекали волнистые локоны Роуз, которые развевались на ветру от скорости, с какой она проносилась над полем. Стоило мне заметить, что она преследует снитч, и я рывком опередил ее.

— Уизли! — как можно громче, прокричал я, возвращаясь из раздевалки в гостиную Слизерина. Та шла в одиночестве вдоль каменных стен, проводя рукой по холодному камню.

— Чего тебе, Малфой? — Бросила она через плечо, выглядя абсолютно подавленной. — Хочешь позлорадствовать? — Я прибавил шагу, чтобы не отставать от нее. Из-за душа, принятого наскоро после игры, пара влажных прядей прилипла к ее шее, чуть выше ключицы.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал я, понизив голос и отчаянно стараясь не пялиться на длинные волосы, ниспадающие на ее молочно-белую кожу.

— Что ж, будем притворяться, что ты не обламывал меня трижды за целую неделю? — Роуз подразумевала матч по квиддичу, задание по зельеварению и экзамен по чарам; я тоже вел счет.

— Мы можем притворяться сколько угодно, но от этого ситуация не изменится. — Ее маленький рот недовольно изогнулся, пока Роуз теребила рукав мантии. Я понимал, что веду себя как придурок, но, знаете ли, не каждый день представлялась возможность заявить, что ты в чем-то ее превзошел. Если такое и случалось, то не больше двух раз в год, что уже само по себе было удачным стечением обстоятельств. — Быть может, мне просто повезло.

Прошло какое-то время, пока ее не осенило. Я инстинктивно отступил назад, когда она резко обернулась ко мне.

— Да ты же под «Жидкой Удачей»! — в обвинительном тоне прокричала она, отчего спокойно идущая по коридору парочка то ли первогодок, то ли второкурсников обернулась на нас. Я зажал ладонью рот Роуз, не позволяя сорваться с ее миниатюрных губ еще одному недовольному возгласу. Все еще прикрывая ее рукой, я утянул Роуз в небольшую нишу подальше от кабинетов.

— Тише, услышат же, — процедил я, когда ей все-таки удалось вырваться.

Она отряхнула мантию, будто бы на этой безупречно чистой ткани могла быть грязь:

— Было бы неплохо. Ты же сжульничал, Малфой. Мадам Хуч этому не обрадуется.

Мы оба знали, что она блефует.

— Ты не пойдешь к мадам Хуч, Роуз.

— Почему ты так в этом уверен? — Она вызывающе скрестила руки на груди.

— Потому что я так и не рассказал профессору Эндрюсу о том сочинении, — язвительно подметил я. В начале этого года Роуз чуть ли не на коленях умоляла меня помочь ей с написанием трехфутового эссе по оккультизму, потому как на следующий день ей предстояло пройти два теста и нужно было сдать на проверку еще три эссе; короче говоря, я каким-то невероятным образом все-таки дописал это треклятое сочинение. — Кроме того, ты же не хочешь испортить мне такой прекрасный день, да, Роуз? — Я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой и легонько ткнул пальцем ее в живот. Она вздрогнула от неожиданности и провела рукой по животу, после чего попятилась. У меня всегда было стойкое подозрение, что она боится щекотки, но теперь мне хватило смелости, чтобы достойно проверить эту теорию на практике.

— Звучит заманчиво.

— Так вот о чем я, — начал я, роясь в непомерно глубоких карманах своей мантии, — у меня сегодня на удивление замечательный день, и думаю, тебе вряд ли захочется его испортить. — Конверт, который я протянул ей, был изрядно помят, не столько потому, что пролежал в кармане, сколько больше из-за волнения, с которым я сжимал его в руках; правда золотая эмблема, изображенная на нем, не потускнела и все еще отражала отсвет свечей, висящих в холле.

Увидев знакомую символику, ореховые глаза Роуз вспыхнули от удивления:

— Неужели, это?..

— Именно. Это то, о чем ты думаешь. — Письмо, которое я держал в руке, было несомненно лучшим событием за сегодняшний день. Когда Бенедикт принес его мне, я был полностью уверен, что там лежало послание с отказом, которым приходилось довольствоваться более девяноста процентов претендентам. Около часа я буравил взглядом устрашающую печать в неведении, какой меня ожидает ответ, но, когда любопытство все же побороло мой страх, я вскрыл письмо.

Меня приняли на обучение по программе подготовки лиц, желающих стать аврорами.

Пока Роуз внимательно изучала конверт, находящийся в моих руках, я заметил, как изменилось ее поведение: прежде скрещенные на груди в оборонительном жесте руки плавно опустились, а угрюмый вид сменился искренней улыбкой.

— Прими мои поздравления, Скорпиус, — мягко произнесла она. — Я знаю, как много это значит для тебя. Ты заслужил это.

Это было правдой. Она знала, как много это значило для меня. Несмотря на нашу постоянную конкуренцию во всем, за последние годы мы смогли найти общий язык. Она знала обо мне то, о чем не имел представление даже мой лучший друг Такер Роули. Поначалу я даже не думал чем-то делиться с Роуз, но потом стало трудно этого избегать. Мне нравился тот человек, которым я был рядом с ней; более того, мне нравился тот человек, которого она видела во мне. Мы не часто общались и тем более не были лучшими друзьями, но времяпрепровождение с ней было чем-то особенным для меня.

— Эй, — я приподнял двумя пальцами подбородок Роуз, чтобы оторвать от пола ее блуждающий взгляд. Зелено-карие глаза Роуз пылали от накала всевозможных чувств, но губы были плотно сомкнуты так, будто ее охватило сильнейшее волнение; я насмотрелся на эту реакцию в тот вечер, когда решил помочь ей с сочинением по ЗоТИ. — Вот увидишь: они еще пришлют тебе письмо, — сказал я, имея в виду «Ежедневный Пророк», где Роуз желала пройти стажировку.

Поначалу я удивился, когда узнал, что Роуз решила выбрать журналистскую стезю. За все время, что я ее знал, у меня не возникало ни единой мысли о том, что она может податься в журналисты. Она была слишком интеллигентна для этого дела. Однако, когда я спросил у нее об этом, Роуз ответила, что ей нужно набраться писательского опыта, чтобы в последствии переписать абсолютно все известные человечеству учебники по магии. Видимо, материал учебников, по которым мы занимались, был недостаточно полным и корректным. Хотя откуда мне знать: я ни разу не заглядывал в них.

— Не хочешь отпраздновать со мной завтра? — Сердце стучало в ушах как бешеное, когда я осознал, что только что сказал. В течение последних семи месяцев я собирался сделать это. Теперь, когда она стояла в метре от меня, я не смог с собой совладать. — В Хогсмиде, — неловко пояснил я.

— Только мы вдвоем? — зашептала она, и ее теплое дыхание обдало жаром мою ключицу так, что я почти забыл, как дышать.

— Да. То есть, если ты хочешь, чтобы с нами еще кто-то пошел, то я могу позвать и остальных. Уверен, что…

— Да. — Глаза Роуз не отрывались ни на миг от моих.

— Что «да»? — Переспросил я, не понимая, с чем конкретно она согласилась.

Застенчиво заправив прядь за правое ухо, она пояснила:

— Да, я пойду с тобой.

Моя вера в силу «Жидкой Удачи» в течение всего дня была ничем по сравнению с поразительной серьезностью того, что только что произошло. Роуз Уизли, возможно, самая видная во всем Хогвартсе девушка, которую можно было привести домой и познакомить с матерью, только что согласилась пойти со мной в Хогсмид. Не как друзья. Не как знакомые. Нет, я собирался пойти на свидание с прекрасной девушкой, от которой у меня кружило голову, а глаза сияли от счастья. В тот же момент мне взбрело в голову заказать целую партию «Жидкой Удачи».

Неуклюже договорившись встретиться с ней завтра в десять утра возле Большого зала, я с чрезмерным для Малфоя безрассудством ринулся по коридору к своей гостиной. Внезапно мир заиграл для меня новыми красками. Должно быть, именно это подразумевал автор, описывая состояние «под Фелицисом». В таком случае, мне сказочно повезло, что по дороге к гостиной Слизерина мне удалось избежать падения с огромной высоты; возможно, я бы даже и прыгнул, дабы убедиться, насколько мне сегодня везло.

Мои приятели растеряно переглядывались между собой, когда я воодушевленно похлопал их по спине, минуя гостиную. Даже собственная кровать показалась мне более удобной, чем обычно, — я, куда-то далеко отбросив лоферы, преграждавшие мне путь к собственной кровати, плюхнулся спиной на постель.

Все-таки жизнь — прекрасная штука. И в этом не было никаких сомнений. Сегодняшний день удался на славу. Завтрашний день пройдет еще лучше.

Ну конечно! До завтрашнего дня оставался еще целый день. Как же я это упустил? Я поднялся с кровати и, чуть ли не свалившись, заскользил в носках по полу к своему сундуку.

Достав со дна «Расширенный курс зельеварения», я начал лихорадочно листать страницы, выискивая взглядом упоминание Феликса Фелициса. Я уверенно стоял на своем, всеми силами цепляясь за призрачную надежду. Сердце сделало кульбит, как только я пробормотал вслух:

— «…При верном приготовлении зелья Феликс Фелицис, известного также под наименованием «Жидкая Удача», его действие может длиться вплоть до двенадцати часов…».

С тем же успехом я бы мог слопать дракона целиком, выражая то, что испытывал в данный момент. Желудок резко скрутило, в горле сильно запульсировало, даже в глазах зарябило от чудовищного значения этих простых слов.

Через час моя удача испарится. Было бесполезно пытаться продлить это ощущение. И тем более, нечего надеяться, что Роуз захочет завтра со мной встретиться.

* * *

Я решил не выставлять себя наивным дураком и не стоять возле входа в Большой зал, в томлении ожидая, когда она появится. Если бы я был абсолютно честен с самим собой, то признался бы в том, что впал в уныние. Но, так как я был невероятно упрямым созданием, я успешно делал вид, будто все в порядке. Даже Такер не заметил изменений в моем поведении, когда в субботу утром мы с ним обсуждали арифмантику.

Несмотря на то, что я мог хотя бы пару часов сдерживать себя в руках, все мое самообладание было направлено на то, чтобы не дать себе внутренне сломаться и не пойти утопиться в Черном озере. Честно говоря, было невероятно тяжело скрывать то, что я испытывал на самом деле. Но прежде чем я успел окончательно осознать это, мы с Такером и Райланом уже обедали в Большом Зале.

Если бы до меня дошло, что причина моей эмоциональной комы находится тут же, я бы наверняка притворился больным и залез подальше под кровать. Тот же отвратительный, полудохлый слой пыли, который скопился вдоль половиц в нашей спальной комнате, был предпочтительнее, чем быть отвергнутым. Лучшее, что я мог сейчас предпринять — это поглощать еду и притворяться, будто я растворился и меня не существует. А ведь совсем недавно я узнал потрясающую новость, которая теперь меркла по сравнению с неразделенными любовными чувствами.

Как и оговаривалось в книге, была вероятность упасть в серотониновую яму и поддаться депрессивным настроениям, когда заканчивается действие Феликса Фелициса.

— Приятель, — Такер внезапно ударил меня в локоть, из-за чего я пролил на стол ложку тушеного мяса. Мне пришлось немного поморгать, чтобы выйти из апатичного транса. — Уизли с тебя глаз не сводит.

Конечно же, это была она. Она проводила здесь каждые выходные, вне зависимости от того, собирались ли ее одноклассники в Хогсмид или нет. Именно до этого момента мне удавалось избегать холодных взглядов и увлечено уминать пищу, стараясь как можно быстрее осушить тарелку.

— И что теперь? — спросил я как можно небрежнее, неуклюже хватая со стола «Ежедневный пророк» и пряча лицо за газетой от стола гриффиндорцев. Я равнодушно уставился остекленевшими глазами в фотографию, на которой чопорно позировали американские дипломаты.

— Ну ты, наверное, уже должен пригласить ее на свидание, — выпалил Райлан, окинув меня испытывающим взглядом.

Поперхнувшись едой, я прокряхтел:

— Что? Это еще почему?

— Да потому что она — горячая штучка, — быстро ляпнул Райлан, после чего Такер моментально отвесил ему пинок.

— Он хочет сказать, — поправил его Такер, — что мы не идиоты, за которых ты, по-видимому, нас держишь. Так что давай соберись и наконец сделай это.

У меня в голове пролетела шальная мысль, а не рассказать ли им о том, что я уже звал ее в Хогсмид, и ничем хорошим это не закончилось, но тут же отбросил эту мысль в сторону.

— Как бы сильно ни был мне интересен этот разговор, все же у меня не сделано сочинение по истории магии, а оно само себя не напишет, знаете ли. — Встав из-за стола, я медленно, чем мне того хотелось, пошагал прочь из Большого зала.

Я уже спустился примерно на середину движущейся лестницы, как вдруг услышал, как кто-то сзади окликнул меня по имени. К горлу мгновенно подступила тошнота. Мысленно поблагодарив Мерлина за то, что я толком ничего не съел во время обеда, я собрал остатки своей смелости и обернулся.

— Роуз, — еле выдавил из себя я. Стараясь любой ценой избегать встречи с ее глазами, я, не подумав, дежурно спросил, как у нее дела. Роуз не переносила пустую болтовню, и я моментально пожалел, что открыл этот ящик Пандоры.

Стиснув зубы, что было для нее нехарактерно, она ответила ровным голосом:

— Бывало и лучше.

— Ага, — между нами повисла неловкая пауза. — Ну, — вовремя спохватился я, когда мне показалось, что еще чуть-чуть и я провалюсь под землю от стыда, — надеюсь, что остаток твоего дня пройдет лучше.

Она долго сверлила меня взглядом, прежде чем заговорила:

— Безусловно, но только после того как ты расскажешь мне, почему ты так поступил со мной сегодня утром?

— Я не... я... Что?

Уж чего-чего не ожидал услышать от Роуз, так именно этого. Если уж на то пошло, я решил, что у нее вылетели из головы наши совместные планы или же она с ужасом размышляла о моем предложении.

— Сегодня утром я прождала тебя целый час. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это объяснить мне, почему ты не пришел.

Она ждала меня. Она действительно собиралась пойти со мной в Хогсмид. Все мое нутро буквально затрепетало от счастья, а дыхание сперло.

— Я не ожидал, что ты придешь, — наконец ответил я.

Удивление украсило точенные черты ее фарфорового лица, упав вуалью на ее глаза, в которые я наконец осмелился взглянуть. Каштановые локоны обрамляли ее скулы в какой-то абсолютной гармонии, и я ощутил, как воздух внезапно стал чересчур разреженным; дыхание сбилось.

— Вчера утром я выпил «Жидкую Удачу». Не знаю, я просто подумал, что ты... — прочистив горло, пробормотал я. Я замолчал и провел рукой по волосам, пытаясь безуспешно осмыслить услышанное.

С легким постукиванием каблуков Роуз спустилась по лестнице, остановившись всего на две ступеньки выше меня— с этого расстояния наши лица были на одном уровне. Я готов был поклясться, что с того места, где стояла Роуз, можно было услышать, как сильно и быстро бьется мое сердце.

— Ладно школа и квиддич — тут я тебя понимаю, но ты серьезно решил, что тебе необходима «Жидкая Удача», чтобы позвать меня в Хогсмид? — удивилась она. Прежде чем я успел глупо кивнуть головой, что «да, так я и думал», она расхохоталась. Она прикрыла лучезарную улыбку обеими ладонями, и миниатюрная фигурка Роуз начала сотрясаться в такт ее смеху.

Несмотря на ее очарование, я почувствовал себя немного обескураженным подобной реакцией:

— Хорошо, Роуз. Я все понял. Обойдемся без издевок.

— Прости! — воскликнула она в серьезном тоне, вытирая кончиками пальцем выступившие от смеха слезы. — Но я должна спросить тебя кое о чем. — Расценив мой кивок как согласие, она заявила: — Ты ведь в курсе, что действие твоего зелья, скорее всего, не хватило даже до обеда, а?

Я не смог выразить ни одной связной мысли на этот счет.

— «Жидкая Удача» настаивается месяцами до полной готовности. В лучшем случае, действия сваренного тобой Феликса Фелициса хватило лишь на час.

Внезапно ощутив головокружение, я оперся на перила с левой стороны, чтобы не упасть. Все это время мой отец был абсолютно прав. Я не нуждался ни в капли этого зелья, чтобы где-то победить или чего-либо добиться. Я заработал все свои оценки «Превосходно», опередил Роуз и оказался в списке принятых на программу обучения авроров лишь благодаря собственному труду.

— Так значит…

Я не смог закончить свою мысль: язык не повернулся. Роуз прервала меня, подойдя ближе. Ткань ее струящейся розовой блузки соприкоснулась с моей рукой, оставляя за собой ощутимый шлейф мурашек на моей бледной коже.

— Все еще думаешь, что тебе нужна удача, Малфой? — Ее улыбка была крайне озорной.

Я сдержался, чтобы не разинуть рот от удивления, заметив, как она отступила назад и как ни в чем не бывало распрямила плечи; порозовев, она одарила меня веселой улыбкой.

— Пойдем, — она прошлась по моим следам в сторону Большого зала. — Хогсмид целый день в нашем распоряжении. Ты купишь сливочное пиво, а я возьму шоколад. И если все пройдет хорошо, я разрешу тебе поцеловать себя за «Зонко», — подмигнула она, после чего побежала вверх по лестнице.

Я сделал мысленную пометку поблагодарить отца, после того как Роуз сдержит данное обещание.