Однажды... (джен)

Как только вернусь в Изумрудный город, объявлю закон, запрещающий дожди…

©цитата из канона

Урфин Джюс шёл, точнее бежал, гонимый страхом. Марраны не бросились за ним в погоню, но кричали и свистели ему вслед, осыпая насмешками. Однако свергнутый повелитель Волшебной страны даже не замечал их — стремился уйти, уйти как можно дальше...

Остановился он у корявого дерева, растущего у подножия высокого холма. Обернулся — а никого. Никто не гонится. Ишь ты!

«А знаешь, почему это так? — шепнул ему внутренний голос. — Да потому, что ты не значишь для них ровным счётом ничего. Потому что драпанул от них, словно заяц какой ошпаренный! Из врага ты в их глазах превратился в ничтожество и посмешище...»

Он в ярости пнул выпирающий из почвы корень. Больно. Но злость, которую Урфин испытывал в этот момент, приглушила боль.

— Суки растраханные! Ещё поплатитесь у меня, курванутые!..

— Конечно, поплатятся, — произнёс неторопливый степенный голос.

— А, вернулся, стервь! — буркнул Джюс. — Думал, что бросишь меня, как в прошлый раз.

— Да скучно мне будет одному без тебя, в лесу-то... — заявил Гуамоко.

— Мне тоже, пернатый. — Тут Урфину Джюсу вспомнилось, как над ним насмехались, и он от души плюнул.

— Не унывай, повелитель, мы им ещё покажем.

— Само собой.

Труден и долог был их путь в страну жевунов. Впрочем, спасибо этому крылатому, что куропаток приносил. Изгнанник жарил их на огне, добываемом с помощью трения, а то и вовсе ел сырьём — и неча тут нос воротить! Иначе голодным останешься...

Добравшись до пепелища,, Урфин Джюс забрал сохранившиеся в погребе инструменты и решил уйти подальше от чужих глаз. Он построил дом и стал там жить. Однажды он найдет какое-нибудь новое чудо, и тогда... О, как же они все поплатятся тогда!..

Однажды разразилась буря, и она принесла снова семена волшебного растения. Лицо Урфина исказилось в торжествующей ухмылке. Вот оно, новое чудо, и не нужно никаких десяти лет долгого ожидания! А уж как радовался Гуамоко, словами не передать!..

— Ну всё, повелитель, теперь они наши! Готовь как можно больше живительного порошка — и за дело! Мы им покажем, этим насмешникам!..

Урфин так и собирался сделать, но потом подумал.

— А чего торопиться? Завтра примусь за работу, а растения пускай ещё подрастут...

Гуамоко одобрил и ещё прибавил:

— В ночь, которая сегодня будет, часто снятся вещие сны.

— Отлично! Думаю, мне точно приснится победа...

Но сон был другим. Он увидел во сне своего врага, которого хотел подчинить себе.

Страшилу.

Перед ним промелькнули эпизоды из его жизни. Урфин увидел во сне, как Страшила во время путешествия в Розовую страну говорил о том, что запретит дожди; он увидел, как Страшила плетёт интриги с Ружеро; он увидел, как в течении десяти лет Страшила целыми днями бездельничает, не думая о том, чтобы поднять стены, запастись оружием, построить хоть сколько-нибудь вразумительные укрепления; он увидел, как Страшила, прозванный Трижды Премудрым, отдаёт абсолютно идиотский приказ спалить паром, в результате чего осаждённый город был отрезан от суши; он вспомнил жителей окрестностей, которых разорили его дикари. Но разве не Страшила отдал их ему на милость?

«Я запрещу дожди...» — услышал Урфин Джюс, прежде чем проснуться.

Он вышел из дома. Глянь — волшебные растения разрослись краше прежнего. Теперь можно и за работу взяться...

Он поднёс руку к растению и, уколовшись, отдёрнул. Головокружительные мысли о захвате и господстве внезапно исчезли, и на смену пришла другая мысль — жестокая и насмешливая.

— Нет, — сказал Урфин Джюс твёрдым голосом. — Я больше не пойду путём захватнической политики. Довольно.

Гуамоко был потрясён:

— Ты что... раскаиваешься?!

— Ты это о чём сейчас пошутил, Гуамоко?

Тот смутился.

— Да ни о чём, я просто...

— Знаешь, почему я проиграл трон в тот раз? Не из-за людей из-за гор. Я проиграл лишь потому, что не сумел подождать с захватом Изумрудного города. Зачем было свергать нового правителя собственноручно, если можно было просто дождаться, когда его свергнут те, кто когда-то переметнулся на мою сторону... Как ты помнишь, не все согласились со Страшилой на посту правителя, и у несогласных были свои амбиции, которые они наверняка думали воплотить в жизнь. Понимаешь, Гуамоко? Я мог дождаться подходящего момента: в Изумрудном городе началась бы неразбериха — тут-то и надо было захватить его! А я... Не утерпел я — за что и поплатился.

— Но теперь ты не повторишь прежних ошибок. Могущество у тебя под рукой — неужели ты отринешь его? Неужели ты хочешь отказаться от столь желанной мести?

— Отнюдь. Потому и не собираюсь больше завоёвывать страны.

— Но почему, повелитель?! Почему?! Цель так близка, только руку протяни...

— Так я скорее протяну ноги. Знаешь, почему все так восхваляют Страшилу? Потому что он сопротивлялся... мне. Роль национального героя и помогла ему заполучить больше влияния. Я, по сути, создал его — кто знает, правил бы ли сейчас он, если бы я не сделал того, что сделал? Но история покатилась так, как покатилась: тиран и узурпатор был изгнан, опозорен, а предателям, его бывшим приспешникам, поневоле пришлось сидеть тихо и не рыпаться — вот что и укрепило Страшилу во власти. Но что он собой представляет? Он постоянно совершает грубые и глупые ошибки, а ежели не совершает... Тот переворот, который он провернул в Пещере, был настоящей игрой с огнем. Но Страшилу продолжают восхвалять по-прежнему, в результате чего он будет только укрепляться в вере в свою мудрость. И однажды — было у меня предчувствие — это приведёт его к падению.

Я завидовал ему. Ведь у него есть и уважение, и почёт, и слава. Но как однажды сказал один восточный поэт из Большого мира, «не завидуй тому, кто силён и богат, за рассветом всегда наступает закат». Если же я снова начну завоёвывать страны и, как раньше, отправлю Страшилу в темницу, то как он, находясь в неволе, сумеет совершить роковую для себя ошибку? А казню — станет мучеником за правое дело, и все оплачут его как величайшего правителя в истории Волшебной страны. Нет, не бывать этому.

Однажды он в своей подпитываемой вечными восхвалениями самоуверенности подведёт свою страну и свой народ, как это уже делал раньше. Только рядом не будет злого и ненавистного диктатора Урфина Джюса, за счёт сопротивления которому он сумеет поднять свой авторитет. Я хочу, чтобы всё, чем он дорожит, погубил и разрушил он, а не я — вот что сделает мою месть сладкой.

Однажды Страшила ошибётся. Потому что если не убить — он бессмертен. А бессмертные рано или поздно ошибаются.

Всегда.

К чёрту завоевания!

Я просто подожду. Я буду ждать столько, сколько потребуется. Месяцы, годы — неважно. Где ошибался я, ошибутся и другие. Обязательно ошибутся.

— А насмешники? — спросил Гуамоко.

Урфин Джюс презрительно махнул рукой, словно сгоняя назойливую муху.

— Они никто, и звать их никак. Пошли они куда подальше! Если судьбе будет угодно, то отомстит им сама за меня.

И Урфин Джюс выкопал растения и сжёг их. Когда от них остался лишь пепел, изгнанник рассыпал его по ветру и зло усмехнулся: подхваченный потоком воздуха, пепел полетел в том направлении, в котором находился Изумрудный город. Хороший знак!

— Я не поддамся соблазну новой войны. А ты, Страшила, — сможешь ли устоять перед соблазном повсюду лезть со своей мудростью и пихать её во всё подряд? Сможешь ли ты удержаться от воплощения всё более новых, гениальных, но рискованных проектов в жизнь?

Сомневаюсь.

Я знаю, что такое крепкий облом. А ты знаешь?

Судьба очень любит удивлять, знаешь ли. Особенно когда сам напрашиваешься на это...

Особенно если пытаешься запретить дожди.

Чудное утро!

Примечания:

Как видите, Урфин, даже не раскаявшись, смог отказаться от завоеваний.