Демон Гоэтии (гет)

Этим утром Гермиону разбудил голос матери. Он доносился откуда-то издалека и звучал неестественно. Понадобилось несколько мгновений, чтобы не до конца проснувшееся сознание определило источник — автоответчик на телефоне.

Гермиона соскользнула с высокой кровати, краем глаза бросив взгляд на часы — было начало восьмого, и торопливо спустилась на кухню к аппарату.

— Доброе утро, мам.

— Я так и думала, что ты ещё спишь, — ответила мама уже нормальным голосом. — У меня ранняя операция по удалению нерва, хотела поговорить до того, как ты уйдёшь на работу. Ты ведь помнишь, что у отца юбилей через неделю?

— Конечно.

Гермиона глянула на перекидной календарь, где дата одиннадцатого июля была обведена красным маркером в жирный круг.

— Соберётся не только вся семья, но наши друзья и коллеги. Они уже много лет не видели тебя, потому ждут праздника с нетерпением.

— Мам, я приду, я же пообещала. Даже купила новое вечернее платье.

— Хорошо, мы очень на тебя рассчитываем, дорогая. Может, ты вечерком заглянешь к нам?

— Я не знаю, — со вздохом ответила она. — Сейчас очень много работы, я… не могу обещать. Но на юбилей приду обязательно!

— Что же, мы очень на это надеемся, — ответила мама, как показалось Гермионе, с лёгким разочарованием в голосе.

— Я приду, — пообещала она в сотый раз до того, как в ухо запищали короткие гудки.

Гермиона, ощущая лёгкую неловкость, поставила трубку на базу и, решив, что нет смысла возвращаться в постель на оставшиеся двадцать минут, включила кофеварку. Квартирка, купленная через год после окончания войны, была доверху забита современной техникой, надаренной в основном родителями. Папа сам установил спутниковую антенну и подключил огромный телевизор с плоским экраном. Следовало признать, что некоторые изобретения, вроде той же кофеварки, оказались весьма полезными. Гермиона экономила немало времени на стирке и готовке. Однако приборы имели свойство барахлить из-за частого использования магии, потому включая одно, приходилось исключать другое.

Пока кофеварка гудела и жужжала, Гермиона успела умыться и одеться. За последние годы меры секретности ужесточились в несколько раз. Действия тёмных магов и без того спровоцировали у магглов слишком много подозрений, потому волшебников обязали тщательнее следить за одеждой, а на каждом углу стали открываться консалтинговые конторки и салоны, работники которых помогали подобрать современные маггловские наряды. В министерстве с особым рвением следовали букве закона, а потому волшебникам пришлось облачиться в строгие офисные костюмы. Иногда Гермиона скучала по мантиям и высоким шляпам с полями, но жизнь по новым правилам стала объективно проще.

Полностью готовая, она снова спустилась в кухню, перелила кофе в металлическую термокружку и аппарировала в министерство. Атриум только-только начал заполняться людьми. Некоторые приветственно кивали, другие, наоборот, хмурились и отворачивались. За пять лет службы Гермиона заработала неоднозначную репутацию, в основном благодаря завистникам и злопыхателям. Однако научилась не обращать на глупые слухи внимания ещё в школьные годы.

— Покупайте свежий выпуск «Пророка»! Поместье Малфоев распродано с молотка! Читайте в свежем выпуске «Ежедневного Порока»! Отношения между Британией и Ближним Востоком снова обострились! Репортаж о встрече министра магии и визиря Объединённых Восточных Стран на второй странице... газету, мисс?

Гермиона нащупала в кармане два кната, забрала у прыщавого парнишки ещё тёплый, пахнущий печатным станком номер и неторопливо направилась к лифту.

— Доброе утро, Гермиона. Ты сегодня рано.

— Привет, Перси. Ты тоже.

— Много дел, — ответил он ворчливо, хотя Гермиона знала наверняка, что для него это лишний повод добавить себе важности.

— Значит, переговоры в Триполи прошли не очень? — поинтересовалась она, помахав перед конопатым носом газетой.

— Настоящая катастрофа, — шепнул Перси. — Только я тебе ничего не говорил. Их магглы ведут непрекращающуюся гражданскую войну, волшебникам приходится несладко. Визирь хочет, чтобы министр повлиял на маггловское правительство, запретив тем вмешиваться в дела Израиля и Ливана…

Перси замолчал, заметив приближение группы волшебников. Вместе они вошли в кабинку лифта, обменялись несколькими общими фразами о погоде и курсе галлеона к фунту, а затем разошлись каждый на своём этаже.

В Отделе тайн царила гробовая тишина по сравнению с остальным зданием. Те немногие, кто пришёл на работу раньше Гермионы, вежливо здоровались с заместителем начальника и втягивали головы в плечи, словно нашкодившие школьники. Она делала вид, что не замечала, оттого держалась несколько высокомерно. Сколько бы ни старалась, никак не удавалось наладить с коллегами приятельские отношения. Приходилось притворяться, что это нисколько не беспокоит.

Кабинет Гермионы располагался прямо напротив приёмной Александра Фрейзера, начальника отдела. Секретарша у них была одна на двоих. При виде мисс Грейнджер она скривила пухлые, ярко накрашенные губы, заискивающе предложив кофе.

— Мистер Фрейзер у себя? — прервав поток комплиментов в адрес своего костюма, спросила Гермиона.

— Пока нет. Что-нибудь передать?

— Дайте мне знать, когда он появится.

Гермиона вышла за дверь, но отчётливо услышала, как секретарша бросила “стерва” ей в спину.

— Уволю к чёртовой матери, — пробормотала она и нос к носу столкнулась со своей ассистенткой. — Алиса! Твой рабочий день начинается через час…

— Доброе утро, мисс Грейнджер! Я решила прийти пораньше, ведь сегодня должны доставить большую партию артефактов из поместья Малфоев. Уже даже в газете напечатали, что всё ценное имущество досталось правительству.

— Да, — вздохнула Гермиона, убирая пиджак в шкаф. — Лучше бы журналисты не совали свой нос куда не следует. Раз уж ты здесь, принеси мне списки, которые мы сделали ещё при первом обыске. Заранее определим, какие предметы для нас наиболее приоритетны.

— Списки у вас на столе, — радостно отрапортовала Алиса. — По известным нам артефактам я составила краткие описания и сделала сноски на книги, в которых упоминается употребление амулетов и талисманов...

Гермиона благодарно улыбнулась. Алиса Миллер попала в отдел чуть менее года назад, но оказалась на удивление способной и бойкой девчонкой. Сообразительная и любознательная, она научилась предугадывать пожелания начальницы, чем заслужила расположение и одобрение последней.

— Хорошо. Тогда заканчивай работу с ингемонским клинком и отнеси его в хранилище.

— Ура! — воскликнула Алиса и победоносно подняла кулачки вверх. — Спасибо, мисс Грейнджер!

Обычно Гермиона никого не допускала к работе с артефактами, особенно младших научных сотрудников. Но Алиса столько трудилась, что заслужила поощрение. К тому же кинжал явно относился к категории С — безобидное затупившееся лезвие, совершенно бесполезное без произнесения зубодробительных заклинаний на древнегерманском языке.

Бегло глянув на списки, Гермиона отложила их в сторону и развернула газету. Прихлёбывая ещё горячий кофе из кружки, она нахмурилась, вчитываясь в статью о Малфое:

“Люциус Малфой, 52, известный сторонник Тёмного Лорда во время Второй магической войны три года назад был осуждён и приговорён к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан за нарушение запрета на использование волшебства и убийство должностных лиц при исполнении.

Напомним, что после окончания войны за бывшего Пожирателя смерти вступился сам Гарри Поттер, убедив министерство, что мистер Малфой являлся военнопленным, и во время битвы за Хогвартс его семья выступала против узурпатора. Влияния Героя хватило, чтобы были сняты все обвинения против Нарциссы и Драко Малфоев, позже покинувших страну, а Люциус остался на свободе, хотя и под домашним арестом в своём фамильном поместье в Уилтшире.

Дело вёл Бальтазар Шарп, 44, начальник Отдела магического правопорядка. Он участвовал в допросах мистера Малфоя, который согласился содействовать министерству в поимке беглых Пожирателей.

“Я с самого начала не доверял Малфою, — заявляет Шарп, — он не раз делал попытки подкупить меня и моих подчинённых, потому я жёстко ограничил его передвижения. Министерство наложило запрет на использование волшебства, и в течение пяти лет Малфой делал вид, что смирился. Но я единственный, кто не поверил его наигранному раскаянию”.

Министерство во главе с Шарпом и экспертами по тёмным артефактам из Отдела тайн предпринимало регулярные рейды в Малфой-мэнор с целью отыскать и изъять все опасные и нелегальные предметы из поместья. Однако по официальным заявлениям Александра Фрейзера, 39, ничего, чем бы Малфой владел незаконно, найти не удалось.

Два года назад, когда слухи вокруг имени Люциуса Малфоя улеглись, разгорелся новый скандал. Адвокат Малфоя выдвинул обвинения в адрес министерства, что на его подопечного было инсценировано нападение, которое вынудило Люциуса использовать магию в целях самозащиты. Однако это не объясняет наличие палочки у мистера Малфоя, как и тела двух авроров, якобы напавших на поместье.

После длительного судебного разбирательства Шарпу удалось убедить Визенгамот в непричастности Аврората к нападению, а также выдвинуть ответные обвинения. Малфоя безоговорочно признали виновным, а Бальтазар Шарп получил заслуженное повышение. Он же настаивал на том, чтобы всё имущество Малфоев было передано властям, а миллионы галлеонов из хранилища потрачены во благо Волшебного Сообщества. Около тринадцати месяцев велись переговоры с гоблинами Гринготтса, однако они наотрез отказались сотрудничать с волшебниками, заявляя, что имущество в хранилищах банка является неприкосновенным до тех пор, пока владелец добровольно не откажется от оного.

Дело с поместьем затянулось намного дольше. Адвокаты Малфоя, которым были обещаны золотые горы, до последнего отстаивали права Люциуса и его единственного наследника, Драко, на владение домом и сотнями акров земли. Понадобилось три года, чтобы работники Отдела магического правопорядка по главе с Шарпом отыскали лазейки и сумели отсудить дом в пользу правительства.

“Люциус Малфой — преступник без чести и совести, — прокомментировал Бальтазар Шарп во время официальной передачи прав на владение поместьем министерству. — Он не раз подвергал опасности жизни многих мирных и невинных волшебников. Он убивал и мучил наших знакомых и родных, пусть это и не доказано официально, но мы все знаем правду”.

Остаток жизни Люциус Малфой проведёт в заключении, а его поместье будет использовано для благих целей. Уже выдвинуто предложение обустроить в мэноре новый госпиталь или учреждение дошкольного образования для маленьких волшебников и волшебниц. Книги и ценные вещи будут переданы в фонд “Восстановление”, после тщательного экспертизы их отправят в Хогвартс или министерское хранилище. Все потенциально тёмные и опасные предметы отправятся в Отдел тайн, где будет решено, что с ними делать дальше.

Благодаря верной службе и бдительности Бальтазара Шарпа ещё один опасный преступник получил по заслугам, а министерская казна пополнилась на сотни тысяч галлеонов”.

Гермиона пренебрежительно фыркнула и отодвинула газету в сторону. У неё были все причины недолюбливать Бальтазара Шарпа, и неприязнь оказалась взаимной. Идиот, стоящий у власти, опасен своей глупостью. Он напоминал пса бойцовской породы — тупого и озлобленного, однако пока сидел на поводке, можно было не бояться. Смущало другое — непонятно, кто именно держит этот поводок. За пять лет Гермиона не сумела разобраться, впрочем, не особенно старалась. До сих пор Шарп лаял, но не кусался. От его бурной деятельности пострадал только Гарри, которого после суда над Малфоем с позором уволили из Аврората.

Сейчас он возглавлял Отдел магического спорта и туризма, заявляя, что вполне доволен и должностью, и работой. Несмотря на острые высказывания Шарпа, министр считал, что Героя Войны и народного любимца следует держать рядом и периодически предъявлять обществу. Таким образом Гарри всегда был в курсе событий, первым узнавал горячие новости и обзавёлся неплохими связями, научившись беззастенчиво пользоваться плодами успеха.

— Ну как тебе статья? — поинтересовался Алекс, заставший своего заместителя в глубокой задумчивости.

— Заказная, — поделилась мыслями Гермиона и приветствовала начальника. — Шарп, должно быть, в восторге.

— Я имел несчастье столкнуться с ним в лифте, — поделился Алекс, устраиваясь на свободном стуле. — Он не преминул напомнить, что ждёт доклада об имуществе Малфоя к вечеру.

— Его ожиданиям не суждено оправдаться. Даже по самым оптимистичным подсчётам мне понадобится неделя.

— Я понимаю. И торопить тебя не буду.

— Но он сделает тебе дырку в голове, — со вздохом добавила Гермиона.

— Дать тебе людей в помощь?

— Мне достаточно Алисы, — отмахнулась та. — Я вот о чём задумалась… не мог Шарп подставить Малфоя ещё три года назад? Насколько я знаю Люциуса, он не идиот, чтобы так грубо нарушить закон.

— И хорошо ты знаешь Малфоя? — ехидно спросил Алекс.

— Нет, но после войны с ним тесно общался Гарри. А я сделала некоторые выводы. Если бы Люциус захотел всем рискнуть, то лишь для того, чтобы бежать из-под ареста. А так глупо попасться…

Фрейзер понимающе улыбнулся и покачал головой. Он прекрасно знал, как Гермиона любит докапываться до истины, порой во вред себе.

— Оставь это, — посоветовал он. — Никто не захочет ворошить прошлое ради Малфоя, а Шарп и не позволит. Он слишком высоко взлетел.

— И явно метит ещё выше, — прозорливо заметила она. — Из-за конфликта с Ближним Востоком министр теряет позиции, а Шарп показал себя сильным и решительным лидером…

— Брось, этого конфликта явно недостаточно, чтобы Волшебное Сообщество захотело сместить министра. И мы говорим о Шарпе, он не стратег, чтобы просчитать всё наперёд, а потом три года терпеливо выжидать.

— Тоже верно, — согласилась Гермиона. — И всё же мне не нравится это дело с Малфоем.

— Да, боюсь представить, сколько мы будем разбираться с его имуществом. Наверняка там не только амулетики против летучемышиного сглаза.

Слова начальника вернули Гермиону к реальности. Она залпом допила остатки остывшего уже кофе и убрала газету в ящик стола. Пора приниматься за дело, иначе и недели будет мало.

— Мы с Алисой отправляемся в Уилтшир на весь день, — сказала она. — Ингемонский кинжал поместили в хранилище, отчёт составлю, когда появится свободная минутка. Справишься тут один?

— Постараюсь, — с усмешкой ответил Алекс. — Поделись секретом, как ты заставила весь отдел трястись от страха при упоминании твоего имени?

— Врождённая харизма, — тем же тоном ответила Гермиона и вышла из кабинета.

* * *

Путь от кованых ворот до парадного входа занимал не больше пяти минут. Идти пришлось медленно, чтобы каблук ровно попадал на мелкие плиточки, а не в щель. Гермиона уже не впервые посещала Малфой-мэнор как официальное лицо. О первом визите старалась не вспоминать вовсе.

В свете дня величественное поместье производило ошеломляющее впечатление. Трёхэтажный дом с четырьмя готическими башенками возвышался посреди изумрудной зелени ухоженного парка. Гермионе нравились старинные замки и дома, и этот не был исключением. Он однозначно имел историческую ценность как для волшебников, так и для магглов. Было бы неразумно позволить министерству перестроить мэнор под свои нужды, в конце концов, род Малфоев владел этими землями на протяжении многих столетий. Поместье определённо требовало уважительного и осторожного обращения. Однако Бальтазар Шарп явно считал иначе.

Чёрные массивные двери были легкомысленно распахнуты настежь. Изнутри то и дело выплывали красные коробки и башенкой становились одна на одну на крыльце. У входа, переминаясь с ноги на ногу, дежурил волшебник в форме аврора, о чём говорил серебристый шеврон на его рукаве. Заметив Гермиону, он выпрямился, стараясь придать себе как можно больше важности.

— Мисс Грейнджер…

— Что здесь происходит? — потребовала она ответа, не позволив даже приветствовать себя. — Кто дал разрешение на изъятие имущества?

— Мистер Шарп. Он велел освободить поместье как можно скорее…

— А ему не пришло в голову, что вещи могут быть заколдованы, прокляты или просто опасны?

Гермиона понимала, что нет смысла срывать злость на подчинённом, тупо выполнявшем приказ, но не сумела сдержаться.

— Мы ведь авроры… мы бы почувствовали…

— С дороги!

Внутри дом выглядел удручающе, особенно по сравнению с тем, каким он запомнился Гермионе. Она участвовала в нескольких рейдах и каждый раз восхищалась обстановкой, уютной атмосферой поместья. Большинство старинных мэноров напоминали музей, пыльный и безликий, а здесь каждая вещь имела своё место. До того как люди Шарпа навели “порядок”, разумеется.

Ничего не оставалось делать, кроме как приставить палочку к горлу и пробормотать “Сонорус”.

— Всем аврорам и волшебникам приказано немедленно спуститься в холл к главной лестнице, — командным тоном велела она. — Ни к чему больше не прикасаться.

Не прошло и минуты, как десяток авроров столпился внизу. Кто-то смотрел на Гермиону с уважением, кто-то, наоборот, презрительно ухмылялся.

— Где ваш начальник? — спросила она уже нормальным голосом у Терри Бута.

— Вернулся в министерство. Мистер Шарп велел перенести все имущество в хранилище до обеда.

— Сколько ящиков успели отправить?

— Около двадцати.

Гермиона мысленно вздохнула, но внешне осталась бесстрастной.

— Всё, что успели вынести, верните на место. Бут, ты лично отвечаешь за сохранность министерского имущества. Оставь себе в помощь троих, остальные пусть возвращаются в Аврорат.

— Вы не имеете права нам приказывать, — возмутился один из авроров, по фигуре и размаху плеч напоминавший шкаф.

Она даже не обратила на него внимания, не сводя строгого взгляда с Терри. Тому не хотелось портить отношения с Гермионой, которая не раз выручала, а то и спасала от страшных проклятий неосторожных, слишком самоуверенных авроров.

— Что делать с теми ящиками, которые мы уже отправили в министерство?

— Пусть там и остаются, я займусь ими позже. Если возникнут проблемы с Шарпом… что же, отправь его к мистеру Фрейзеру.

Гермиона не могла отказать Алексу в подобном удовольствии. Шарп, конечно, будет рвать и метать, но ничего поделать не сможет. Даже он не сумеет пойти против необходимых мер безопасности, а если пожалуется министру, то схлопочет выговор за нарушение оных.

Бут прозорливо выбрал самых сговорчивых людей, а остальные под бдительным контролем дисаппарировали в Лондон, в полтона сыпя проклятиями и ругательствами. Проследив, что распоряжение выполняется как надо, Гермиона махнула Алисе, и они обе вошли в кабинет, решив начать осмотр именно с него.

— Как мистер Шарп отважился на такое? — несколько наивно задалась вопросом помощница, застёгивая зелёный халат поверх костюма. — Он подверг своих же людей опасности…

— Может, зря я остановила это безобразие? Пусть бы что-нибудь рвануло в хранилище, разнеся половину здания. Шарп бы составил Малфою компанию в Азкабане.

— Но тогда погибли бы невинные люди! — ужаснулась Алиса.

Гермиона послала ей сочувственный взгляд, искренне надеясь, что была куда взрослее и мудрее в свой первый год работы.

— Я потому и вмешалась, — она не стала делиться подозрениями, что Шарп надеялся прикарманить несколько ценных вещичек. Сделать это в хаосе и бардаке, учинённым им же, куда проще, чем после тщательной инспекции добросовестных научных работников из Отдела тайн.

Ближе к обеду, когда Гермиона бегло осмотрела все помещения в мэноре, пришлось признать своё бессилие. Она отправила сообщение Алексу с просьбой прислать людей в помощь и, наскоро перекусив сэндвичами, которые Алиса предусмотрительно прихватила с собой из дома, собрала подчинённых в холле у лестницы.

— Переоденьтесь в защитные халаты и перчатки, — раздавала она указания. — Ни в коем случае не прикасайтесь ни к каким предметам голыми руками. Разбейтесь в группы по три человека, на случай, если столкнётесь с тёмным артефактом, который попытается околдовать ваше сознание. Найденные книги складывайте в жёлтые ящики и заносите в список. Предметы E-статуса упаковывайте в зелёные коробки и составляйте в этом холле у окна. Если наткнётесь на артефакт или вещь неизвестного сомнительного назначения, немедленно вызывайте меня. Есть вопросы?

Кто-то отрицательно мотнул головой, кто-то промолчал, считая инструктаж излишней тратой времени. Однако, как показывал опыт, всегда находились индивидуумы, считавшие, что правила безопасности на них не распространяются.

— В каждой группе будет эксперт по зельям, книгам и заколдованным предметам. В библиотеке… — Гермиона сделала паузу, в последний раз сожалея, что не может назначить себя в эту группу, — будет трудиться пятеро волшебников во главе с Джоанной Симмонс. Миссис Симмонс…

— Да, мисс Грейнджер?

— Ящики с книгами можете отправлять в министерскую библиотеку с D-статусом. Когда будет время, я лично их пересмотрю…

— Несколько сотен тысяч книг? — переспросила ошеломлённая Джоанна. — Мисс Грейнджер, я владею достаточной компетенцией, чтобы отличить безопасную книгу от гримуара.

Гермиона сама понимала, что перегибает палку.

— В таком случае, ответственность на вас, — строго подчеркнула она. — Не забудьте составить каталог.

— Ну, разумеется! — снова выразила протест Джоанна, но на этот раз не вызвала в начальнице угрызений совести.

— Алиса, зачитай, кто в какой группе и присоединяйся ко мне в кабинете, — велела Гермиона напоследок и, морщась от разыгравшейся мигрени, скрылась за аркой.

На то, чтобы отыскать большинство тайников и артефактов, понадобилось три дня. Гермиона каждое утро первой приходила в Малфой-мэнор и уходила последней. В последний день она даже осталась ночевать в поместье, когда неосмотрительно присела на мягкую кровать в хозяйской спальне, зачитавшись личным дневником двадцатилетней Нарциссы. Оказалось, что мисс Блэк была по уши влюблена в своего будущего мужа и пошла на хитрость, чтобы брак между ней и Люциусом состоялся.

Нарцисса не стеснялась подробных описаний, и у Гермионы горели щёки, когда она добралась до первой брачной ночи, однако закрыть дневник было выше её сил. Она будто бы подсматривала в щель между дверью, наблюдая за чужой жизнью, но написанное больше напоминало увлекательный дамский роман.

Гермиона не заметила, как уснула. Сознание витало где-то между явью и сном, который являлся в образе молодого Люциуса Малфоя, страстно обнимавшего супругу. К утру страшно затекла шея, влево голова наклонялась с дикой болью, вызывая сдавленные ругательства сквозь зубы. Воспоминания о ночных фантазиях смутили ещё сильнее, чем чтение чужого дневника, и всё же упаковывать и отправлять его в министерство смысла не было. Гермиона задумалась, а не стоит ли передать тетрадь Люциусу, но тут же отмела эту идею. Не зная, как следует поступить, она просто сунула дневник в свою сумочку и направилась в ванную приводить себя в порядок.

За несколько дней удалось неплохо изучить Малфой-мэнор. По крайней мере, кухня теперь безошибочно находилась с первой попытки. Несколько раз Гермиона выслушивала жалобы, что дом якобы отказывается сотрудничать — то двери заклинило, то комната, которая точно была на втором этаже, исчезла, то вдруг все тщательно упакованные в коробки вещи оказывались на своих прежних местах. Возможно, что-то подобное действительно имело место быть, но лично Гермиона не сталкивалась с проблемами. Вот и теперь на кухне легко отыскалась и кружка, и ковшик для воды, и даже кофе — последний, правда, она сама и принесла.

Гермиона только успела наполнить кружку ароматным напитком, как на пороге появилась Алиса. Она выглядела крайне разочарованной — снова руководительница пришла раньше всех.

— Я так и знала, что вы не успели позавтракать дома, — с долей превосходства и в меру обвинительным тоном заявила она. — У меня тут свежие пирожки с вишней и сэндвичи с тунцом.

— Алиса, — прочувствованно сказала Гермиона, — ты знаешь, что втираться в доверие к начальникам — дурной тон?

— Я всего лишь спасаю вас от голодной смерти, — смешливо ответила та. — Вы так похудели, что страшно смотреть… ой, извините.

— Ничего, — на этот раз усмехнулась Гермиона. — Я и в самом деле не завтракала. Будешь кофе?

— Ага.

Девушки какое-то время молча потребляли калории, каждая размышляя о своём. Алиса оптимистично надеялась наткнуться на какой-нибудь жутко опасный артефакт и заняться изучением его свойств, а то и попытаться снять проклятие. У Гермионы же не выходил из головы образ Люциуса Малфоя, описанный в дневнике его женой.

В который раз она жалела, что они с Гарри оказались бессильными против системы в лице Бальтазара Шарпа. Если бы у неё имелись доказательства, что нападение было действительно подстроено, Гермиона не задумываясь бы подняла шумиху и докопалась до истины. Но никто не станет внимать домыслам и сомнениям. В конце концов, Люциус действительно совершил немало грехов, едва ли кто-то скажет, что он не заслужил наказания.

Гермиона потёрла глаза и попыталась отделаться от нездорового интереса к Малфою. Слишком часто она о нём думала, а сегодня даже спала в его кровати, о чём лучше бы никому не знать. Пора бы уже заканчивать с изъятием и вернуться в министерство. Правда, предстояло ещё не один день разбираться с его наследством, но в стенах родного отдела в голову не станут лезть навязчивые мысли.

— Ого, мисс Грейнджер, вы видели, какой тут кувшинчик стоит? Явно золотой…

— Не трогай!!! — закричала Гермиона, едва не опрокидывая чашку.

Алиса отскочила от кухонного шкафчика так прытко, что напоролась боком на угол стола и зашипела от боли.

— Алиса, ты с ума сошла?! — голос звучал резко. Гермиона испугалась чуть ли не больше своей помощницы. — Сколько раз нужно повторять, что нельзя притрагиваться к предметам неизвестного назначения, тем более здесь?

— Простите… Я думала, что здесь уже безопасно. Мы ведь кухней столько раз пользовались, осмотрели её в первый день…

— И я хорошо помню, что этого кувшина тут не было, — уже заинтересованно сказала Гермиона, доставая перчатки из кармана халата. — Может, это одного из его свойств… появляется в определённое время суток…

Она подошла ближе и осветила загадочный сосуд палочкой. Кувшин, или скорее бутыль с ручкой, был небольшого размера, объёмом не более полулитра, чуть приплюснутый книзу и запечатанный деревянной пробкой, на несколько дюймов выглядывающей из горловины. Идеально гладкая поверхность искажённо отражала любопытное лицо Гермионы.

— Могу побиться об заклад, что это — артефакт, — пробормотала она себе под нос и почесала левую руку — верный признак интересной находки.

— Что это, как вы думаете? — от волнения голос Алисы понизился до шёпота. — Я почему-то вспомнила о джинах…

Алиса, как и Гермиона, была магглорождённой ведьмой. Видимо, также любила в детстве читать сказки и смотреть мультфильмы. В реальном мире добрых синих джинов, которые вылезают из лампы, не существовало. Были демоны, и если они вырывались из своей плоскости существования или горе-волшебник не мог их подчинить во время вызова, то последствия обладали крайне разрушительным характером.

О них Гермиона имела весьма посредственное представление. Демонологию в школе не изучали, эта наука куда более высокого и серьёзного уровня. Едва ли в Англии имелись эксперты в данной области. Но кое-что Гермиона все же знала.

— Дай-ка мне стул, — попросила она и поднялась на поспешно придвинутую табуретку, разглядывая артефакт сверху. — Ага! Печать Соломона! Хоть и сильно потёртая…

— Что это значит?

— Значит, что ты права по поводу джина. Хотя сосуд вполне может оказаться пуст. Но я не удивлюсь, если кто-то из предков Малфоя пленил демона… надо же! Расспросить бы его об этом.

Когда Гермиона увлекалась, она сама становилась похожа на маленькую любопытную девочку, не замечая ничего вокруг. Окажись рядом кто-то из её подчинённых, то весьма бы удивился подобной эмоциональности, но Алиса хорошо знала свою руководительницу, к тому же у неё от любопытства едва ли сердце не выпрыгивало из груди.

— Вот это действительно стоящая находка, не зря мы столько дней тут торчим. Алиса, подай, пожалуйста, маркировочный пакет…

Алиса послушно вытащила бумажный пакет из кармана и ойкнула, когда Гермиона бесстрашно взяла кувшин в руки.

— Мисс Грейнджер! — её голос взлетел на октаву. — А ничего не будет?

— Ничего, если не пытаться вытащить пробку, — пообещала она и тут же попыталась расшатать последнюю.

Алиса снова попятилась, хотя её глаза жадно распахнулись до упора, едва не вылезая из орбит.

— Сидит намертво, как я и думала, — заключила Гермиона. — Что же, понаблюдаем за этим пациентом в лаборатории.

Она убрала кувшинчик в пакет, коснулась его, придавая бумаге красный цвет, и начертила кончиком палочки букву А — что означало, что предмет крайне опасен. Алиса уже строчила пером в рабочий блокнот, присваивая находке серийный номер и делая пометки о том, как сосуд был найден и в каком состоянии.

К обеду с Малфой-мэнором наконец было покончено. Гермиона отыскала ещё несколько дневников Нарциссы, которые также отправились к ней в сумочку. Кувшин был поручен заботам Алисы, которая не выпускала его из вида и не могла дождаться, чтобы начать изучение его скрытых свойств.

В лаборатории, примыкающей к кабинету, Гермиона лично водрузила артефакт на подставку и накрыла своеобразным прозрачным куполом, сквозь который не могло просочиться ни одно заклинание — как внутрь, так и наружу. Алекс, словно охотничий пёс, почуял “клад” и долго крутился у кувшина, на пару с Алисой выстраивая самые невероятные предположения. Пришлось их обоих осадить и отправить заниматься делами. Уже на выходе Алекс вспомнил, что он, вообще-то, начальник, но Гермиона только усмехнулась и вытолкала его за дверь...

Пять лет назад, когда Гермионе предложили стажировку в Отделе тайн, она долго сомневалась. Во-первых, свежи были воспоминания о провальной спасательной операции Сириуса, во-вторых, она совершенно не представляла, чего стоит ожидать от подобной работы. Беседу с ней проводил Алекс Фрейзер, в то время он занимал должность заместителя начальника. Он сходу показался человеком деятельным и умным, с изрядной долей чувства юмора и амбициями. К тому же доброжелательно относился к людям, что оказалось редкостью для высших чинов министерства.

Гермиона согласилась на работу на свой страх и риск, заинтригованная обещанием интересной и инновационной научной деятельности. Вскоре она узнала, что Отдел тайн — самое большое подразделение министерства. Неназываемые — служащие отдела, занимались самой различной работой, которая требовала не только высшего уровня секретности, но и высокой квалификации. Нередко приходилось сталкиваться с неизученными или давно забытыми отраслями магии, что требовало постоянно поддерживать себя в тонусе и непрерывно учиться чему-то новому. Первый год Гермиону перебрасывали из кабинета в кабинет, так она сумела познакомиться со всеми направлениями работы отдела и выбрать тот, что был по душе.

Отдел тайн оказался внутренней и тайной силой Министерства магии, и если возникала неразрешимая задача, то ею занимались Неназываемые. Они лучше других умели вливаться в мир магглов, следили за правительством страны и рядовыми волшебниками, которых подозревали не то в шпионаже, не то в попустительском отношении к Статуту о секретности. Агенты, которых даже министр не знал в лицо, напрямую подчинялись Александру Фрейзеру, и Гермиона имела лишь посредственное представление о том, чем они на самом деле занимаются, мысленно сравнивая свой отдел со службами разведки, вроде MI-6. Но пока ей вполне хватало руководства над научно-исследовательскими подразделениями.

Из-за специфики работы часто приходилось сотрудничать с Авроратом, которым, вопреки традициям, руководил Бальтазар Шарп. С повышением по должности он отказался искать человека, который бы возглавил элитных борцов с тёмной магией, и сам же сторожевым псом следил за своими головорезами. Иногда Гермионе становилось печально от мысли, что волшебное сообщество призваны оберегать недалекие, но скорые на расправу люди. Под чутким руководством Шарпа их обучали боевой магии в ущерб интеллектуальной деятельности, потому у Гермионы и её подчинённых никогда не убавлялось работы: снять проклятие, отыскать контрзаклинание или антидот от медленно действующего яда. Случались и летальные случаи, когда было поздно что-либо предпринимать.

Гермиона спасла немало жизней, чем заслужила невольное уважение со стороны многих авроров. Однако Шарпа её работа никогда не впечатляла, наоборот, каждый раз он находил, к чему придраться. Он искренне считал, что “смазливой девчонке” нечего делать на серьёзной должности, она должна была бы стать секретарём и никогда не открывать рот без спросу. Гермиона же не отказывала себе в удовольствии лишний раз вступить в спор с Шарпом. Истинное наслаждение — выставить его идиотом перед министром и подчинёнными. Она знала, что играет с огнём, но выслушивать бред, который зачастую лился из его уст, почти всегда оказывалось выше её сил.

К обеду пятницы Гермиона ничуть не продвинулась с таинственным золотым сосудом, найденным в доме Малфоя. В вечернее время пробка с печатью начинала светиться зеленоватым огоньком — единственное, что указывало на магическую принадлежность кувшина. Не хотелось сознаваться в бессилии, но Гермиона начала подозревать, что без эксперта в нужной области определить, какую опасность представляет собой артефакт, она не сумеет. Для начала необходимо отыскать литературу, из которой можно было бы почерпнуть недостающие знания, но это занимало слишком много времени. В министерской библиотеке ничего подходящего не нашлось, и теперь Алиса тщательно изучала каталоги, составленные по книгам из Малфой-мэнора.

На какое-то время работу с кувшином пришлось отложить и заняться более понятными предметами, вроде многочисленных амулетов. За долгие годы у Малфоев собралась потрясающая коллекция зачарованных клинков, перстней, диадем и прочих вещей, как полезных, так и опасных. В подвале поместья был найден целый набор некроманта, с помощью которого можно было бы создать армию инферналов. К счастью для Люциуса, владел он им легально — среди документов отыскалось разрешение на экспериментальную некромантию для одного из предков Малфоя.

Часы показывали без пяти минут шесть, когда Гермиона отодвинулась от увеличительного стекла и потёрла уставшие глаза костяшками пальцев.

— Нет сомнений, что это одна из печатей Соломона, — подтвердила она свой первый вердикт. — Надписи сделаны на иврите. Также здесь начерчена Звезда Давида — ритуальный символ, служащий для вызова демонов, если верить легендам. Алиса…

— Я записываю, мисс Грейнджер, — на удивление бодрым голосом отозвалась помощница.

— Раздобудь к понедельнику Малый и Большой ключи Соломона. Это — книги, и они должны быть в свободном доступе в маггловской библиотеке.

— Э-э-э…

— Соломон был третьим еврейским царём, если мне не изменяет память. В те годы не существовало Статута о секретности, и хотя среди магглов его работы считаются не более чем оккультизмом, для нас они имеют несколько иное значение.

— Но почему же тогда в наших библиотеках нет его книг? — удивилась Алиса.

— Потому что они традиционно считаются маггловской литературой, призванной задурить им головы.

— А не опасно ли позволять магглам читать такие книги?

— Частично. Но даже если маггл без погрешности начертит пентаграмму и правильно произнесёт заклинание вызова, ничего не произойдёт. Хотя могут быть исключения… хорошо бы поискать хроники загадочных смертей оккультистов, увлекающихся демонологией.

Гермиона задумалась и покачала головой. Нет, не стоит даже начинать копать с этой стороны, иначе окончательно зайдёт в тупик. Единственный человек, который сумел бы пролить свет на загадочный артефакт — Люциус Малфой, но нечего и надеяться выпросить у Шарпа разрешение на посещение Азкабана.

— Я могу поискать в интернете, у моих родителей есть компьютер. Знаете, это такая сеть…

— Я знаю, что такое интернет, — перебила Гермиона. — Алиса, на сегодня всё. У моего отца юбилей, я через час должна вместе с родителями встречать гостей.

— О, конечно! Ни о чём не волнуйтесь, я здесь всё приберу…

Гермиона с сомнением поджала губы. Обычно она никому не доверяла работу с опасными и неизученными артефактами, однако времени оставалось катастрофически мало. Она ведь клятвенно обещала не опаздывать.

— Ладно. Но будь очень осторожна. Надень перчатки, оберни кувшин защитной плёнкой, убери в коробку…

— Я всё помню, мисс Грейнджер, не беспокойтесь!

Услышь она подобное заверение в другое время, ни за что бы не оставила Алису одну наедине с артефактом. Но стрелки часов неумолимо бежали вперёд, потому пришлось довериться помощнице. Успокаивала мысль, что за несколько дней кувшин никак не проявил свои волшебные свойства, а Алисе хватит ума, чтобы не пытаться открывать его.

Экстренные сборы напрочь вытеснили работу из головы. Высушенные заклинанием волосы завивались сильнее обычного и нехотя укладывались в причёску. Обтягивающее платье из изумрудного бархата выгодно подчёркивало фигуру и стройные ноги, на которых Гермиона решила сделать акцент, завершив образ классическими “лодочками” на высокой шпильке.

Маггловское такси приехало как раз вовремя. К счастью, ресторан находился недалеко от дома, и водитель в считанные минуты домчал до назначенного места. Он многозначительно улыбался, пока Гермиона с непривычки отсчитывала бумажные купюры, а затем, проводив пассажирку недвусмысленным взглядом, умчался прочь…

* * *

Алиса не торопилась домой. Там её никто не ждал, а заниматься делами она предпочитала в лаборатории. Здесь всегда царила рабочая атмосфера, настраивая на соответствующий лад. Мисс Грейнджер отложила несколько книг, которые собиралась просмотреть после выходных, потому имело смысл в них заглянуть и ознакомиться с содержанием.

— Гермиона, почему ты ещё здесь?.. А, Алиса, это ты…

— Добрый вечер, мистер Фрейзер, — вежливо поздоровалась она и заложила пальцем страницу. — Мисс Грейнджер уже ушла. Ей что-нибудь передать?

— Нет, — отрезал Алекс и зашёл внутрь, закрыв за собой дверь.

Алиса неуютно заёрзала на стуле. Лучше бы он ушёл.

— Я могу чем-то помочь?

Он пожал плечами, будто неуверенный в себе мальчишка. Это позабавило Алису, но она сдержала рвущуюся наружу усмешку.

— Почему артефакт не в хранилище? — строго осведомился он.

— Я… наблюдаю за ним. Уберу перед уходом.

— Будь осторожна.

— Конечно, мистер Фрейзер.

— Какой, к чёрту, я тебе мистер?! — вдруг взорвался он, заставив Алису соскочить с насиженного места и попятиться.

— Вы — мой начальник…

Он неумолимо надвигался, загоняя её в угол. Алиса выставила перед собой книгу, как последний рубеж защиты.

— Сколько ещё ты будешь надо мной издеваться? — рыкнул он.

— Я не издеваюсь. Вы сами согласились, что служебный роман — крайне неэтичное нарушение трудовой дисциплины.

— Раньше тебя это не смущало.

Он наконец прижал её к стене. Отступать дальше было некуда. Алиса попыталась поднырнуть под его руку и выскочить за спиной, но Алекс ловко перехватил её и прижал к себе, уткнувшись носом в затылок.

— Отпусти.

— Не могу… Алиса, ты нужна мне.

— Своей жене ты то же самое сказал, когда она захотела уйти? — ехидно поинтересовалась она, до того точно скопировав интонацию Гермионы, что Алекс вздрогнул и разжал руки.

Вид у него был словно у побитого пса — угрюмый и растерянный.

— Она грозилась, что не позволит видеться с дочерью.

— Жалкое оправдание!

— Алиса…

— Алекс, не заставляй меня уходить в другой отдел! Пожалей хотя бы мисс Грейнджер, её и так одни идиоты окружают.

— Холодная бесчувственная стерва! — вырвалось у него.

Алиса отвернулась, чтобы скрыть, как больно стало от его слов. Она ожидала, что вот-вот за спиной хлопнет дверь, но вместо этого Алекс снова прижал её к себе и не дал шанса заговорить. А дальше и не хотелось…

Через полчаса, когда она отдышалась, а голова снова начала соображать, Алиса корила себя за слабость, обзывая безвольной похотливой сукой. Она сморгнула слезы и принялась лихорадочно одеваться.

— Я провожу тебя домой, — вызвался он.

— Совсем не обязательно. Я прекрасно могу аппарировать сама. Ещё не хватало, чтобы у дежурного волшебника возникли подозрения.

Видимо, Алекс счёл это разумным. По крайней мере, ничего не ответил и тоже нехотя натянул брюки и рубашку. От мысли, что впереди ждали недели бессонных ночей, приправленных горькими слезами, Алиса снова чуть не разрыдалась. После близости с любимым человеком особенно остро ощущалось его отсутствие.

— Мне нужно в туалет, — буркнула она, когда Алекс попытался заговорить о произошедшем.

Она долго плескала холодной водой в лицо, смыла размазанный макияж и ещё какое-то время разглядывала собственное отражение — на неё смотрела девятнадцатилетняя блондинка среднего роста, слегка полноватая, хотя мужчины постарше, вроде Алекса, не считали фигуру с объёмными формами недостатком. Алиса постоянно обещала себе заняться спортом и правильным питанием, но никогда времени не хватало. Маниакальный трудоголизм помогал справиться со всеми проблемами, вечерами просто не хватало сил, чтобы порассуждать на тему одиночества и нехватки личной жизни. Наверное, потому они с мисс Грейнджер так легко сошлись. Слишком похожи, правда, Гермиону не угораздило влюбиться в женатого мужчину, намного старше неё…

Когда Алиса вернулась в лабораторию, Алекс уже ушёл. Отдел казался вымершим, что вполне логично. В поздний пятничный вечер только самые неудачливые волшебники задерживаются на рабочих местах. Поддавшись внезапно накатившей депрессии, Алиса на автомате натянула перчатки и взялась за кувшин, чтобы упаковать его и отнести в хранилище.

Однако что-то пошло не так. Сосуд полыхнул зелёным так ярко, что едва не ослепил. Алиса вскрикнула и разжала руки. На ладонях быстро надувались пузыри от ожога. Она в ужасе глянула на них и попятилась. Ткань оказалась вся изодрана, под ней краснела травмированная кожа. Комната вдруг закружилась так, что тошнота подкатила к горлу. Алиса упала. Последнее, что она запомнила, как зеленоватый густой дым, вырвавшийся из открытого горла кувшина, приобретает человеческие формы. Затем дыхание сбилось, грудь едва не разорвало от боли, и наступила темнота.

* * *

Праздник был в самом разгаре. Гостей собралось немало, пришлось снять целый зал, чтобы все родственники и друзья семьи сумели разместиться с комфортом. Многих из них Гермиона не видела с детства, кого-то забыла вовсе, некоторых припоминала с трудом. Она совершенно отвыкла от общества магглов, потому чувствовала себя несколько неуютно и замкнуто. Никак не могла отделаться от навязчивой мысли, что люди, окружавшие её нынче вечером, несколько ограничены. Всех без исключения интересовало, когда же она, наконец, выйдет замуж и создаст семью, и Гермиона никак не могла избежать неприятных разговоров.

Когда дело доходило до обсуждения её работы, приходилось давать уклончивые ответы, и к десятому разу это начало раздражать. Все друзья отца считали своим долгом познакомить Гермиону с сыновьями, после чего её неизменно приглашали на танец, вручали бокал с шампанским и начинали болтать разные глупости, вроде годового дохода, финансового состояния, политики и, хуже всего, футбола. По крайней мере в этом мужчины-магглы ничем не отличались от волшебников их же возраста, готовых сутками напролёт обсуждать квиддич.

Уже через два часа Гермиона окончательно заскучала, но попыталась сохранить хотя бы видимость веселья, чтобы не расстраивать родителей. Она знала, что они гордятся дочкой, но им тоже было непросто скрывать тайну, постоянно придумывать различные отговорки и истории. Гермиона и без того пропустила множество дней рождений, свадеб и прочих семейных торжеств, и теперь чувствовала себя обязанной реабилитироваться в глазах семьи.

Устав от бесконечных танцев, она присела рядом с кузиной, младше её на год, у которой на руках уже сидела двухлетняя дочка. Гермиона вполуха слушала рассказы о достижениях племянницы, умело сохраняя заинтересованный вид. Все знакомые, у которых были дети, будто бы любили похвастаться семейным положением, лишний раз указывая Гермионе на её несостоятельность. А если она начинала отвечать тем, что благодаря работе много путешествует и наслаждается свободой, собеседницы моментально обижались, словно она пыталась оскорбить их.

— Расскажи тёте стишок, который мы с тобой выучили…

Гермиона округлила глаза и улыбнулась, подбадривая малышку. Та на уговоры не шла, и маме пришлось обещать ей конфету, новую куклу и поход в зоопарк, а затем сама же начала декламировать четверостишье. Однако на полуслове она вдруг замолчала и замерла.

Все звуки стихли, Гермиона даже испугалась, что внезапно оглохла, или, вероятнее, кто-то наложил на неё заклинание. Понадобилось одно мгновение, чтобы понять — что-то произошло не с ней, а с остальными: мир вокруг остановился, стал до жути похожим на выставку восковых фигур.

— Мисс Грейнджер, — обратились к ней, и она подпрыгнула от неожиданности. — Вы должны пройти с нами.

Гермиона обернулась и обнаружила за своей спиной двоих волшебников, одетых в строгие костюмы и чёрные плащи.

— Что происходит? — потребовала она объяснений.

— Дело внутренней безопасности министерства, — холодно ответил один из них и отвернул воротник, демонстрируя металлический значок с двумя скрещенными палочками и изображением грифона.

Гермиона моментально сориентировалась, что эмблема принадлежит Секретной службе Отдела тайн. Увы, распоряжаться этими людьми она не могла, потому только кивнула, давая понять, что приняла их власть.

— Хорошо, дайте мне пять минут. Я должна попрощаться с родителями.

— На это нет времени. Вы должный пройти с нами немедленно.

— Но…

— Это не просьба, мисс Грейнджер, иначе нам придётся заставить вас.

— Ладно! — раздражённо ответила она и поднялась с места. — Но как я объясню своё исчезновение всем этим людям?

— Они не вспомнят, что вы были на празднике, — безразлично произнёс волшебник и протянул Гермионе её пиджак.

Она бросила тоскливый взгляд на родителей, которые, счастливо улыбаясь друг другу, замерли в танце, и вздохнула, ощущая себя ужасной дочерью. За несколько лет они впервые собрались вместе, но даже не вспомнят об этом. Иногда Гермионе казалось, что не стоило возвращать им память после окончания войны, чтобы лишний раз не ранить их чувства.

Один из агентов молча вытянул из кармана связку ключей и протянул её вперёд. Металл уже начал светиться голубоватым светом, и Гермиона торопливо взялась за порт-ключ, готовясь к перемещению…

* * *

— Присаживайтесь.

Гермиона опустилась на ближайший стул и осмотрелась. Они находились в большом овальном кабинете, где министр проводил еженедельные совещания. Кроме двух агентов Алекса за длинным столом уже сидел сонный помощник министра, Перси Уизли, и несколько человек, которых Гермиона знала только по именам и должностям — все секретари и младшие помощники главных в министерстве волшебников.

Перси приветственно кивнул.

— Что случилось, ты знаешь? — наклонившись ближе, спросила Гермиона.

— Что-то серьёзное. Пока точно не знаю, но погиб дежурный маг в Атриуме.

Гермиона не успела ничего ответить. В этот самый момент порог кабинета переступили министр, Бальтазар Шарп и Алекс. Последний заметно осунулся и побледнел.

— Добрый вечер.

— Не такой уж добрый, мисс Грейнджер, — хмуро отозвался министр. — Вы в курсе, что произошло в вашем Отделе тайн?

Нехорошее предчувствие медленно превращалось в уверенность. Гермиона едва удержалась от того, чтобы не броситься в лабораторию со всех ног. Она взглянула на начальника, но тот отвёл глаза в сторону.

— Вам знакомо имя мисс Алисы Миллер?

— Да, — ответила она, и голос предательски дрогнул. — Она моя личная помощница.

— В таком случае, мисс Грейнджер, вам будет интересно узнать, что ваша помощница разгромила два отдела, в том числе ваш кабинет и научную лабораторию, а когда дежурный маг, привлечённый шумом, попытался её остановить, она просто вырвала его скелет из тела.

Все присутствующие как один ахнули и уставились на Гермиону. Во взгляде Перси промелькнуло осуждение. Ещё не до конца переварив и осознав произошедшее, она запротестовала:

— Алиса не могла этого сделать. Я хорошо её знаю, она не способна на убийство. Тем более такое зверское.

— Боюсь, вы ошибаетесь, мисс Грейнджер, — голос Шарпа звучал непривычно спокойно с нотками плохо скрываемого триумфа. — У нас есть несколько свидетелей, как волшебников, так и магглов. После ограбления мисс Миллер покинула министерство и направилась на площадь Пикадилли. Как утверждают очевидцы, без видимой поддержки мисс Миллер взмыла в воздух, прямо из её ладоней извергались искры, после чего на площадь налетел гигантский смерч, разрушив фонтан и несколько близлежащих зданий. Пострадало по меньшей мере семеро человек, они доставлены в больницу. Весь мой отдел был поднят на ноги, однако поймать преступницу не удалось. Она скрылась в неизвестном направлении.

— Да какой волшебник на это способен? — взревел министр и стукнул кулаком по столу.

— Тёмный Лорд был способен, — осипшим голосом произнёс Перси.

— Тёмный Лорд уничтожен! Уж не хотите ли вы сказать, что он каким-то чудом воскрес?

— Я бы не стал называть его воскрешение чудом, министр.

— Тёмный Лорд не мог воскреснуть, — Гермионе пришлось поднять голос, чтобы перекричать поднявшийся шум. — И я сомневаюсь, что учинённые беспорядки — дело рук волшебника.

— Продолжайте защищать свою помощницу…

— Я её не защищаю, мистер Шарп. Я лишь делаю логичные выводы. Последние дни мы работали над артефактом — сосудом, опечатанным Звездой Давида. Нетрудно сложить два и два, чтобы догадаться о содержимом.

— К чему вы ведёте? — резко спросил министр, явно незнакомый с восточной историей.

— Я уверена, что внутри был заперт один из демонов, которых Царь Соломон некогда пленил и описал в Малом Ключе.

— Демон? — переспросил Шарп. — Мы не занимаемся расследованием сказок и легенд!

— Моя версия более правдоподобна, чем воскрешение Тёмного Лорда. После моего ухода Алиса оставалась одна в кабинете. Она должна была поместить артефакт в хранилище. Одному Мерлину известно, почему она этого не сделала и как джину удалось вырваться, но это объясняет произошедшее.

Шарп пренебрежительно фыркнул.

— Демоны, джины — вы совсем свихнулись в своём Отделе тайн!

— Я подтверждаю теорию мисс Грейнджер, — вмешался Фрейзер. — Если вы чего-то не знаете, Шарп, ещё не значит, что этого не существует.

— Допустим, это правда, — согласился он, и его голос вдруг стал приторно сладким. — Однако не будем забывать, кто совершил преступную халатность, оставив опасный артефакт заботам неопытной девчонки! Впрочем, мисс Грейнджер, делая скидку на ваш возраст…

Гермиона ждала этих обвинений с самого начала. Она сама понимала, что виновата, но легче от этого не становилось. От одной мысли, что ещё может устроить обозлённый джин, по спине бежал холодок. Об Алисе лучше вообще не думать, ноги и так приплясывали от нетерпения. Но бросить всё и ринуться спасать девушку — глупо и необдуманно, приходилось вытеснять эмоции, чтобы сохранить здравое суждение.

— Делая скидку на ваше скудоумие, мистер Шарп, не удивительно, что вы пытаетесь отыскать виноватых, вместо того, чтобы думать, как спасти Алису.

— Даже если она выживет, ей одна дорога — в Азкабан! — зарычал он. — И для вас я подыщу соседнюю камеру.

— Шарп! Грейнджер! — прикрикнул министр. — Сейчас не время для споров. Какие действия были предприняты, чтобы отыскать мисс Миллер?

— Этим занимаются мои лучшие авроры, сэр. Я получаю доклады каждые пятнадцать минут, но пока никаких результатов.

— Хоть один из ваших авроров сталкивался с демонами? — спросил Алекс.

— Очевидно, что демон — существо тёмной природы. Мои люди обучены, как бороться со злом, а вы можете возвращаться к своим книжкам или… чем вы там ещё занимаетесь.

— Демон не является существом тёмной природы. Его нельзя отнести ни к одной из категорий, — сказала Гермиона, с трудом сдерживая нравоучительный тон. — В нашей стране фактически нет волшебников, которые занимались бы изучением джинов. Я лишь вскользь сталкивалась с книгами и статьями о них, но могу с точностью сказать — ваши люди погибнут, если попытаются остановить или уничтожить демона. Они не обладают для этого ни знаниями, ни навыками.

Лицо Шарпа покраснело. Его перекосило от гнева, который вот-вот грозил вырваться наружу. Уже не раз эта пигалица Грейнджер возражала ему и выставляла идиотом перед министром, и больше он не был намерен терпеть это.

— Уж не ждёте ли вы, чтобы вас отправили на задание?

— Это было бы разумно, — согласилась Гермиона. — Но и мне понадобится помощь экспертов.

— Министр, вы слышали?

— Да, Шарп, успокойтесь. Стоит прислушаться к словам мисс Грейнджер, в конце концов, она наш ведущий специалист в изучении тёмных артефактов. И имеет некоторый опыт в подобных… ситуациях.

— Нужно действовать, причём быстро, — зачастила Гермиона. — Сосуд с джином многие годы принадлежал Малфоям. Следует поговорить с Люциусом. Возможно, он согласится нам помочь…

— Я не могу этого допустить! — снова взревел Шарп. — У меня закрадываются подозрения на ваш счёт, мисс Грейнджер! По вашей вине монстр разгуливает на свободе, на вашей совести несколько смертей, а теперь вы требуете, чтобы мы освободили ещё одного опасного преступника?

— Министр, вам известна моя позиция по отношению к Люциусу Малфою. Как и Гарри Поттер, я считаю, что было ошибкой заключать его…

— Ошибкой? — не дал договорить Шарп. — Признайтесь, вы устроили всё это с целью освободить Малфоя, не так ли?

— Вы бредите.

— Ну-ну, Бальтазар, в самом деле. Не стоит сваливать на мисс Грейнджер все грехи. Однако я не могу согласиться на сотрудничество с Малфоем. От него будет больше вреда, чем пользы. Гермиона, расскажите мистеру Шарпу всё, что вам известно о демонах и как их уничтожить. Поднимите всю имеющуюся у нас литературу, но найдите способ остановить беспорядки!

— Министр… — одновременно заговорили Гермиона и Шарп, но тот протестующе поднял руку.

— Я всё сказал. Займитесь делом.

В гробовом молчании Алекс и Гермиона шагали по направлению к отделу, освещая путь палочками. Стук каблуков эхом разносился по пустым коридорам. Оба едва сдерживались, чтобы не сорваться на бег. Лишь оказавшись за дверями отдела, Фрейзер покачал головой, обращаясь к своему заместителю:

— Безобразие… Гермиона, как же так? Почему ты оставила Алису одну?

— Алекс, хотя бы ты избавь меня от нотаций. И без того тошно.

— Мне придётся наложить на тебя дисциплинарное наказание.

— Разумеется.

— Гермиона, я не могу иначе, я обязан…

— Можешь не объяснять, — она слабо улыбнулась. — Кто-то должен взять на себя ответственность, и пусть это будет человек, который действительно виноват.

Она развернулась и поспешила к своему кабинету. Больше всего на свете хотелось упасть на пол и разрыдаться, но усилием воли она взяла себя в руки и осмотрелась по сторонам. Пришлось наколдовать несколько светящихся шаров и распределить их по углам комнаты — все свечи оплавились, как и масляные лампы под потолком.

Гермиона принялась обшаривать поверхности, затем тщательно осмотрела пол. Золотой кувшин, как и ожидалось, пропал, однако под письменным столом удалось обнаружить крошечный осколок печати. Обернув его в платок, она сунула остатки артефакта в карман пиджака и едва не подпрыгнула от неожиданности, когда в кабинет ворвался один из волшебников из Отдела безопасности.

— Мисс Грейнджер, — окликнул он, — мистер Шарп требует от вас подробного отчёта по демонам.

— Скажите мистеру Шарпу, что я буду ждать его в министерской библиотеке. И ещё раз ворвётесь ко мне без стука, я вас заколдую.

Министерская библиотека значительно уступала по размерам школьной, однако здесь содержались редчайшие книги и трактаты, которые едва ли можно было отыскать где-то ещё. Только через два года верной службы Гермиона получила неограниченный доступ к кладези знаний, нередко проводя здесь ночи напролёт. Никто лучше неё не знал, какие сокровища хранятся в библиотеке, а судя по слою пыли — мало кого это в действительности интересовало.

Алиса успела составить список книг, которые могли бы оказаться полезными, но пока у обеих не было времени заняться чтением вплотную. Отыскав нужный шкаф, Гермиона достала несколько пухлых томиков в кожаных переплётах, уложила их на единственный стол, однако не торопилась открывать. Коленки всё ещё дрожали от ужаса, а образовавшийся в груди липкий и колючий комок страха сковывал волю и разум.

Пять лет Гермиона работала не покладая рук. Самые разные слухи ходили о ней по министерству. Её называли фригидной, бесчувственной, безжалостной, выскочкой, стервой. У неё были высокие требования к себе и к окружающим, и когда год назад Алиса, умная, любознательная и трудолюбивая девушка пришла в отдел, это оказалось настоящим подарком. Они быстро сработались, обе были готовы сидеть в отделе до глубокой ночи, разгадывая очередную тайну. Алиса казалась младшей копией самой Гермионы, и они успели привязаться друг к другу. А теперь жизнь невинной девушки висела на волоске, и Гермиона в полной мере ощущала на себе ответственность за произошедшее.

Позади раздался скрип открывающейся двери, вырвав из размышлений. Гермиона торопливо открыла первую попавшуюся книгу и принялась листать страницы.

— Я вызвал вас к себе, Грейнджер.

— Вы не имеете права вызывать меня к себе, Шарп. Вы не министр.

— Пока не министр, — согласился тот.

— Это будет траурный день для всех нас, если вы им станете.

— Ближе к делу. Расскажите мне об этой твари.

Гермиона мысленно воззвала к терпению.

— Мне не удалось определить, какая именно тварь была заперта в кувшине. Однако это определённо джин, очень могущественный. Вашим людям ни в коем случае не следует вступать с ним в прямой контакт, только выследить.

— Если нам удастся найти его, мы попытаемся его уничтожить.

— Джина нельзя уничтожить, мистер Шарп. Его можно либо пленить, либо изгнать. Без необходимых навыков пытаться сделать и то, и другое — самоубийство.

— И как это сделать?

— Я не знаю.

— Вы не знаете? — Шарп повысил голос. — Тогда какого дьявола вы дурите мне голову?!

— Я пыталась вам объяснить, что без эксперта в этом вопросе нам не справиться. Я не являюсь таковым, владею лишь общими сведениями. Я попытаюсь установить, с кем мы имеем дело, однако на этом мои возможности ограничиваются.

— Вы также бесполезны, как и работа, которой вы якобы занимаетесь, — ядовито выплюнул он.

— Мне стоит напомнить, сколько проклятий я сняла с ваших головорезов? Продолжайте и дальше связываться с существами и предметами, в которых ничего не смыслите, и в вашем отделе некому будет работать.

— Вы затаили на меня злобу из-за того, что я выгнал вашего дружка Поттера с работы.

Гермиона фыркнула этому нелепому заявлению.

— Я только счастлива, что Гарри оказался недостаточно глуп, чтобы задержаться в Аврорате надолго. Я вас предупредила, Шарп, вы потеряете людей. Хотя бы раз прислушайтесь к голосу разума и держитесь от джина подальше.

Он ничего не сказал, только вышел, хлопнув дверью. Гермина в сердцах стукнула ладонью по столу и сосредоточилась на поиске необходимой информации. До самого утра она выискивала и записывала жалкие крохи, которые удавалось вычитать на пожелтевших от времени страницах. Она совершенно потеряла счёт времени и очень удивилась, когда в библиотеку вдруг заглянул Гарри.

— Доброе утро, затворница, — бодро приветствовал он и протянул бумажный стаканчик с горячим кофе. — Я только узнал, что вчера произошло.

— Потому добрым утро никак не назовёшь, — проворчала Гермиона. — Который час?

— Начало десятого. Я разговаривал с министром. Шарп, конечно, категорически против, но я готов оказать посильную помощь.

— У вас же чемпионат на носу, у тебя своей работы хватает.

— Ты думаешь, я предпочту квиддич спасению мира? — усмехнулся Гарри и тут же серьёзно добавил: — Извини, но ты ужасно выглядишь. Тебе нужно отдохнуть.

— Ты прав, от меня сейчас всё равно нет никакой пользы. Я только отнесу Шарпу всё, что удалось нарыть, и сразу домой. Кстати, сегодня суббота, что ты делаешь на работе?

Гарри загадочно ухмыльнулся. В последнее время без него не обходилось ни одно важное дело, не удивительно, что министр вызвал его в качестве советника.

— Пока только действую Шарпу на нервы. Нашла что-нибудь полезное?

— Вообще ничего. Обо всём, что здесь написано, можно было догадаться и без сотен бесполезных статей. Мне нужен эксперт.

Гарри задумчиво отхлебнул из своего стаканчика и устроился на краю стола. Взгляд Гермионы затуманился, а рот слегка приоткрылся.

— Что у тебя на уме?

— Ничего путного, — честно призналась она. — Идея вообще бредовая, к тому же министр не согласился. Но… Гарри, я не вижу иного выхода. Если бы не Алиса… я боюсь, что она погибнет, и не могу сидеть сложа руки, пока идиоты Шарпа будут стучаться головой о стену.

Он закатил глаза. Гермиона, скорее, убеждала саму себя, а не его. Пришло одёрнуть подругу.

— Мне нужно попасть в Азкабан. Ты знаешь, кто бы мог устроить мне частный визит?

— Знаю, — со вздохом ответил Гарри, ожидая нечто подобное. — И он даже в министерстве сегодня. У нас чрезвычайное положение, видишь ли…

— Гарри! — она даже подскочила, ощутив, как забурлила застоявшаяся в жилах кровь. — Я бы не просила, если бы…

— Ладно, ладно, — отмахнулся он. — Мне понадобится минут… тридцать. Жди меня в Атриуме у газетного киоска.

Гермиона заметно ободрилась, с наслаждением допила кофе и при помощи заклинания сделала несколько копий исписанного пергамента, а затем аккуратно разложила книги по местам и поднялась в свой Отдел тайн. Там, несмотря на выходной день, вовсю гудели голоса на все лады: волшебники и ведьмы разбирали завалы на собственных рабочих местах. Гермиона надеялась остаться незамеченной, однако на ней по-прежнему было вечернее платье и туфли на шпильках, потому каждый шаг эхом разносился по бесконечному лабиринту из коридоров.

— Мисс Грейнджер, это правда, что Алиса устроила погром? — кто-то осмелел настолько, что решился задать ей вопрос.

— Вы здесь собрались, чтобы языками чесать? Занимайтесь своими делами.

Она развернулась к кабинету начальника и, получив разрешение войти, с порога задала вопрос:

— Алекс, какова официальная версия министерства?

— Официально мы не разглашаем информацию, — ответил Фрейзер и откинулся на спинку кресла.

Судя по усталому виду, домой на ночь он также не возвращался, хотя успел сменить рубашку. На столе пизанской башней высились пустые чашки из-под кофе.

— Однако журналисты не дремлют, — добавил он и кивнул на свежий выпуск “Пророка”. — Рита Скиттер утверждает, что министр потерял хватку, позволив обезумевшей ведьме обнаружить себя перед сотнями магглов. Оппозиция уже требует досрочных выборов и смещения начальников всех отделов…

Не имея больше сил держаться на ногах, Гермиона рухнула в соседнее кресло и опустила голову, сжав ладонями лицо. Хотелось бы расплакаться, но она была опустошена до такой степени, что не осталось ни слезинки.

— Прости меня, Алекс. Я так виновата, — глухо заговорила она. — Я оставила Алису одну, а теперь она в смертельной опасности, а тебя могут уволить. И всё из-за моего эгоизма…

— Не говори глупостей. Если кто-то виноват, то это я.

Она подняла голову, вопросительно заглядывая в его лицо.

— Не ты оставила Алису одну, — пояснил он. — Когда ты ушла, я заглянул в лабораторию. Она ещё была там. Мы немного… э-э… поговорили. Я должен был настоять на том, чтобы проводить её домой. Видишь ли, она была немного расстроена после нашего разговора…

— Алекс! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Уж не хочешь ли ты сказать…

— Это должно остаться строго между нами.

— Я понимаю, — ошеломлённо отозвалась она. — Но нам нужно что-то делать!

— У тебя есть идеи?

— Да. Тебе не понравится.

— Говори.

— Я собираюсь побеседовать с Малфоем.

Алекс какое-то время размышлял над её словами, а затем согласно кивнул.

— Полагаю, в этом есть смысл. Но как ты собираешься попасть в Азкабан без позволения Шарпа?

— У меня есть свои… связи, — туманно ответила она. — Пожалуйста, держи меня в курсе событий, ладно?

— Конечно, — согласился он и добавил до того, как она вышла за дверь: — Если случится так, что мне придётся уйти, ты станешь во главе отдела.

Гермиона пошатнулась, жалея, что так поспешно вскочила со стула.

— Ты с ума сошёл! Моя карьера и без того стремительно идёт в гору. Даже слишком, по мнению некоторых.

— Мне наплевать на чужое мнение. Ты стоишь большинства волшебников, с которыми я знаком, и никто так не заслуживает этой должности. Но пока рано об этом говорить. Иди домой, отдохни.

Хороший отдых — всё, о чём она мечтала в данный момент. Но были дела куда важнее.

Стараясь привлечь как можно меньше внимания, Гермиона спряталась за газетным киоском, дожидаясь Гарри. Он не заставил себя слишком долго ждать, появился в компании невысокого худого волшебника с длинными седыми волосами — Ричарда Лоренса из Отдела безопасности. Он отвечал за содержание заключённых в Азкабане, являясь, по сути, начальником тюрьмы. Отчитывался он Шарпу, но, судя по слухам, не боялся выступать против его безумных идей.

— Мисс Грейнджер, — приветствовал он. — Какая жалость, что вам тоже вчера испортили вечер.

— Да уж, — согласилась она, сделав попытку натянуть платье чуть ниже, но оно упорно желало прикрывать лишь ягодицы. — Мистер Поттер проинформировал вас о моей… просьбе?

— Разумеется, дорогая. Я с радостью согласился помочь такой милой ведьме, как вы.

Она постаралась не выдать, как раздражена фамильярностью. Ради дела порой приходилось терпеть назойливые ухаживание и пошлые шуточки старых развратников. Хотелось думать, что Лоренс окажется несколько серьёзнее.

— Я как раз подумывал о внеплановой проверке своих подопечных, — со смешком сообщил Ричард. — Мы можем отправиться немедленно.

— Буду очень признательна.

Гермиона махнула рукой другу, в который раз поражаясь его способности находить полезных знакомых. Гарри чем-то напоминал серого кардинала, который, прячась за невысокой должностью, руководил миром. До сих пор для него не было ничего невозможного, потому не удивительно, что ему нравилась работа в Отделе спорта. Шарп явно недооценивал стоимость последних билетов на финальный матч кубка Англии.

Вопреки опасениям, мистер Лоренс вёл себя вполне сдержанно, хотя не перестал называть Гермиону “дорогая”. Вскоре он также обратился к охраннице в Азкабане, очевидно, называя этим эпитетом всех особей женского пола младше шестидесяти. Пока узкий скрипучий лифт медленно поднимался на последний этаж, Ричард воодушевлённо рассказывал троим хмурым стражам о “новом проекте”, которым пытается заинтересовать Отдел тайн и мисс Грейнджер в частности. Гермиона не выглядела заинтересованной, скорее раздражённой, что вполне укладывалось в наскоро выдуманную легенду. По крайней мере, когда до Шарпа дойдут сведения о незапланированном визите на остров посреди Северного моря, ему останется лишь злобно сыпать проклятиями.

— На этом этаже у нас содержатся особенно отпетые преступники, — жизнерадостно сообщил Лоренс. — Как видите, условия оставляют желать лучшего… господа, а вы куда? Нам не нужна ваша помощь.

— Но, сэр, в целях безопасности…

— Ерунда, Бичем. Мы не собираемся совать головы в клетку с бешеным гиппогрифом. Я проведу небольшую экскурсию нашей гостье. Впрочем, можете подождать нас у лифта.

Стражники скорчили недовольные мины, но послушно остались в начале коридора, под углом расходящегося в разные стороны. Лоренс вдруг потянул Гермиону за руку и с удвоенной скоростью потащил вперёд. Эхо от каблуков привлекло внимание сонных заключённых в клетках, но Ричард успел наколдовать вокруг них двоих лиловый туман, так чтобы никто не мог разглядеть посетителей.

— Я могу гарантировать вам пятнадцать минут, дорогая. Мистер Поттер дал понять, что ваша беседа с Малфоем должна состояться в частном порядке. Должен предупредить, что он бывает весьма непредсказуем, так что не удивляйтесь, если он откажется идти на диалог.

— Да, спасибо, мистер Лоренс, — хрипло поблагодарила она, испытывая необъяснимое волнение.

Почти целую неделю Гермиона провела в доме Люциуса, пользуясь всеми благами его уютного поместья. Она даже спала в его кровати, что теперь казалось неуместно интимным. Пока она боролась со смущением и пыталась вернуть хладнокровие, Лоренс остановился, кивнул в сторону одной из камер, а затем вообще сделал нечто невообразимое. Гермиона никогда ещё не видела, чтобы кто-то так умело пользовался иллюзиями: рядом с Ричардом возникла почти точная копия её самой, при движении даже цокали каблучки, только чуть звонче, чем настоящие. Лоренс улыбнулся, взмахнул палочкой, и вокруг решётки образовалась уютная полусфера из того же лилового тумана. Гермиона знала, что сквозь него не просочится ни звука, так что беседа с Малфоем действительно будет частной.

— Взгляните на эти решётки! Они давно требуют обновления… а эти щели… — голос Лоренса удалялся и постепенно затихал.

Гермиона нерешительно приблизилась к решётке, давая глазам привыкнуть к темноте. Внутри почти ничего не было видно, однако она сумела заметить шевеление до того, как вплотную подобралась к камере. Из прутьев высунулась рука, пальцы царапнули ткань платья.

— Мистер Малфой, — как можно увереннее обратила она, отгоняя страх, что он мог свихнуться за три года. — Я могу с вами поговорить?

Молчание. Гермиона слышала лишь, как отчаянно стучит сердце в груди.

— Это важно. Пожалуйста…

— Что же вы стоите на пороге? — издевательски отозвался он. — Проходите, садитесь.

Судя по звуку, он прижался к стене. Гермиона не могла увидеть его, даже если бы захотела. Но ей было страшно, воображение рисовало зверя в полосатой пижаме, и через мгновение она согласилась, что так даже будет лучше. Пусть мысленно Малфой остаётся тем же лощёным аристократом, каким она помнила его несколько лет назад.

— Вы ведь понимаете, что я не могу этого сделать.

— Что вам нужно?

Он вполне мог бы послать её, но Гермиона могла поклясться, что Люциус изголодался по общению.

— Видите ли, произошёл несчастный случай с одним из ваших артефактов…

— А-а, — протянул он. — Пришли сообщить, что министерство решило повесить ещё одно преступление на мою совесть? Удивительно, что прислали вас, а не этого ублюдка Шарпа.

— Если бы это было так, то действительно пришёл бы Шарп, а не я. Мне нужна ваша помощь.

— Я весь горю желанием… помочь вам, — с изрядной паузой сообщил он.

Гермиона снова попыталась потянуть юбку ниже.

— Мы… Министерство отыскало в вашем доме сосуд, в котором, как я полагаю, был заперт демон. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Вам очень повезло. Я действительно понимаю человеческую речь. Хотя шавки Шарпа сделали всё, чтобы я её забыл.

— Мистер Малфой, демон завладел телом невинной девушки, она ещё совсем ребёнок. Если не вмешаться, то она погибнет…

— Раз уж вам хватило ума и мозгов распечатать сосуд, то вы, определённо, справитесь и без моей помощи.

— Это произошло случайно.

— Случайно! — Малфой хрипловато рассмеялся. — Только не говорите, что вы уронили кувшин, и пробка сама выскочила.

— Я не знаю, как это произошло. В лаборатории оставалась моя помощница… видимо, она что-то сделала.

— Видимо, она неплохой эксперт в тёмной магии. Можете наградить её. Посмертно.

Гермиона прикусила губу, чувствуя, что вот-вот заплачет. Малфой говорил так, будто Алисе уже нельзя помочь. Эмоции снова брали верх.

— Неужели вы не хотите искупить свои грехи?

— Когда я захочу искупить грехи, попрошу прислать мне священника.

— Тогда… Мистер Малфой, всё имеет цену. Во сколько вы оцениваете свою помощь?

— Свобода. Снятие всех обвинений и передача всего изъятого имущества моему сыну, чтобы он смог вернуться домой.

Она горько усмехнулась. Люциус требовал подать ему луну и звёзды на блюде. Хотя это было бы куда проще устроить.

— Я могу добиться, чтобы ваше дело было пересмотрено.

— Вы? — издевательски переспросил он. — Передайте мои условия тому, кто вас прислал. И пересмотра дела мне явно недостаточно. Полноценная свобода. За голову Шарпа поделюсь с Отделом правопорядка ещё несколькими занимательными сведениями.

— За голову Шарпа я сама готова поделиться чем угодно, — буркнула Гермиона, ощущая полнейшее разочарование. Зря пришла. — Значит, вы отказываетесь сотрудничать?

— Однажды уже согласился, — припомнил Малфой и загремел цепями. — Вот, к чему это привело.

— Что же, очень жаль, что нам не удалось договориться.

— Если бы не ваш очаровательный наряд, я бы и вовсе не стал с вами вести светские беседы. Возможно, если бы вы не были так скромны, то добились бы большего.

— Из хитроумного преступника и убийцы, вы превратились в самого заурядного развратника, — холодно ответила она. — У вас был реальный шанс хоть как-то улучшить условия своего бесполезного существования, но не хватило ума им воспользоваться.

Она развернулась, окончательно потеряв интерес к разговору. С самого начала надежда казалась лишь призрачным шансом, а теперь и вовсе потухла.

— Во всём мире осталось не более пяти волшебников, в должной мере обладающих необходимыми знаниями о демонах. Передайте своему начальнику, что я знаю, как отыскать джина и загнать его обратно в бутылку. Свою цену я уже озвучил.

— Остальные эксперты могут оказаться куда сговорчивее.

— Пока вы будете их искать и уговаривать, с карты может исчезнуть несколько стран. Впрочем, меня это уже не касается.

Гермиона отошла от камеры, и туман моментально рассеялся. В последний момент она оглянулась и рассмотрела неясные очертания высокого широкоплечего человека, что показалось ей в крайней мере странным, ведь заключенные должны были истощать на казённых пайках.

На цыпочках она двинулась к разносившемуся вдалеке голосу мистера Лоренса и очень скоро столкнулась с ним лицом к лицу.

— Очень занимательно, мистер Лоренс. Я составлю рапорт и передам его своему начальнику. А теперь, если позволите, мне нужно вернуться к делам.

Он понимающе кивнул, и они вместе направились к лифту.

* * *

Дома Гермиона появилась поздним вечером. После посещения Азкабана она вернулась обратно в министерство, сначала пересказав разговор с Малфоем Алексу, а затем Гарри. Оба пообещали подтолкнуть министра в нужном направлении, хотя склонялись к версии, что Люциус блефовал. Гермиона тоже допускала такую возможность, ведь он сделал бы что угодно, лишь бы оказаться на свободе.

Бесцельно промаявшись в кабинете до трёх часов, она решила посетить секцию оккультной литературы в городской библиотеке. Набрав стопку книг, Гермиона едва втиснулась в переполненный вагон метро. От усталости она совсем одурела и едва соображала, сама не понимая, почему просто не аппарировала. Больше всего хотелось свалиться в постель и забыться глубоким сном.

Дом располагался недалеко от центра города, и через две остановки Гермиона уже шагала по живописной улочке, наполненной детьми и молодыми мамами с колясками. Когда-то она мечтала, что однажды тоже выйдет на прогулку со своим ребёнком, познакомится со всеми женщинами, проводившими погожие деньки на игровой площадке. Однако работа забрала всё — мечты, надежды, возлюбленного и близкого друга. Чем выше Гермиона поднималась по карьерной лестнице, тем хуже становились отношения с Роном, который не выдержал её постоянного отсутствия. Теперь у порога дома встречал лишь Живоглот, да и тот в последнее время осунулся и начал линять от одиночества.

Кот приветственно мяукнул, потёрся о ноги хозяйки и скрылся в глубине квартиры. Гермиона поменяла воду в его мисочке, подсыпала корма и вздохнула. На тумбе телефон мигал красной лампочкой, сигнализируя о записанном на автоответчик сообщении. Не желая лишний раз себя травмировать, выслушивая двойные упрёки, она набрала домашний номер, но там не ответили. Затем припомнила, что иногда родители работают по субботам, и нашла номер приёмной стоматологической клиники Грейнджеров.

— Могу я поговорить с миссис Грейнджер? — попросила она, услышав ответ.

— Одну минутку, — раздался вежливый голос секретарши. — Кто её спрашивает?

— Это Гермиона.

— Гермиона? Простите, вы пациентка миссис Грейнджер?

— Я её дочь.

— Да? — искренне удивилась секретарша. — Секунду, я сейчас вас свяжу.

Гермиона плечом прижала трубку к уху и, поднявшись в ванную, включила воду.

— Гермиона, это ты?

— Привет, мам. Извини, мне так жаль, что не удалось прийти вчера. У меня неприятности на работе…

— Я всё понимаю, — голос мамы звучал выше, чем обычно, а это всегда являлось недобрым знаком. — У тебя там свой мир со своими тайнами, в которые мы не вмешиваемся. Однако мы надеялись, что хотя бы раз ты найдёшь несколько часов, чтобы уделить нам с отцом время. Разве я так многого прошу?

— Нет, — хрипло ответила Гермиона. В горле начал собираться тугой комок. — Конечно же нет. Мне очень хотелось прийти.

— Папа очень расстроился. Он, конечно, ничего не сказал, но я видела, что он разочарован. Ты совсем отдалилась от нас, я даже теперь не знаю, кем ты стала. Подумай об этом, если найдёшь время.

— Мам…

— А теперь извини, меня ждёт пациент.

Короткие гудки в трубке словно послужили сигналом. Гермиона сползла на пол и, наконец, дала волю слезам. Она рыдала, пока вконец не обессилела. Каждый вздох причинял отравляющую боль. Голос матери всё ещё звучал в ушах, и родительское порицание стало самым страшным наказанием. Всё ещё всхлипывая, Гермиона, пошатываясь, добрела до кровати и, так и не раздевшись, свернулась комочком на самом краю, тут же впав в беспокойный сон.

Она проснулась, когда за окном уже стемнело. Виски пульсировали одуряющей болью, тело будто сильнее ослабло ото сна. Гермиона перевернулась на живот, надеясь вздремнуть ещё немного, но затем постепенно начала вспоминать события прошедших суток и заставила себя подняться.

В ванной по-прежнему шла вода, к счастью, стекая в слив. Прохладный душ слегка привёл в чувства. Пока готовился кофе, Гермиона вызвала Алекса по каминной сети, но того не оказалось на месте. Раз никто не ломится в дверь, а совы не осаждают окно, то ничего непоправимого пока не произошло, и она устроилась на диване, включив телевизор. Это было странное чувство — находиться дома, да к тому же выделить себе несколько свободных минут для безделья.

Бесцельно пощёлкав каналы, Гермиона остановилась на том, где показывали новости дня.

— А теперь вернёмся к военному конфликту между странами Израиля и Ливана, — заговорил диктор. — Напомним, что сегодня ночью был произведён ракетно-миномётный обстрел населённого пункта Шломи на севере Израиля, что послужило началом боевых операций. Как сообщают местные корреспонденты, также имели место стычки на ливано-израильской границе…

На экране начали мелькать картинки с изображением взрывов и разрушений. Остальная речь прошла мимо ушей, Гермиона надолго погрузилась в себя, следя за новостями лишь краем глаза. Перекусив, она решила вернуться в министерство и ещё немного покорпеть над библиотечными книгами, сравнивая собственные изыскания с новой информацией, однако успела только нырнуть в юбку, как из камина раздался долгожданный голос начальника.

— Гермиона, ты тут?

— Да, Алекс, бегу! — отозвалась она и, натянув блузку, поспешила к камину. — Что случилось?

— Боюсь, плохи дела. Люди Шарпа нашли демона и вступили с ним в схватку. У нас трое пострадавших.

— Господи…

— Десять минут назад их доставили в Мунго. Кроме того, информация просочилась к журналистам, у нас настоящий хаос. Министр собирает экстренное совещание. Нужно, чтобы ты тоже пришла.

— Буду через пять минут.

Гермиона бросилась вниз, где висел пиджак, по ходу дела кидая в сумку документы, кошелёк, косметичку и мобильный телефон — последний родители подарили на Новый год, чтобы всегда быть на связи. К сожалению, в большинстве мест скопления магии электронные приборы не работали. Мысленно сделав заметку позвонить папе, Гермиона снова задвинула все личные эмоции на задний план и дисаппарировала в министерство.

У входа в кабинет совещаний оказалось многолюдно. Журналисты вперемешку с обеспокоенными волшебниками столпились в тесном коридоре, требуя кто истины, кто правосудия. Когда удалось, наконец, протиснуться внутрь, Гермиона ничуть не удивилась, заметив на лице министра следы усталости, беспокойств и страха. Он сам понимал — если в кротчайшие сроки не возьмёт ситуацию под контроль, то политическая карьера закончится раньше времени.

— Мистер Уизли, все в сборе?

— Да, сэр, — ответил Перси и наложил на двери и стены звуконепроницаемые чары.

Гермиона осмотрелась. Кроме волшебников, собравшихся здесь же прошлой ночью, присутствовало ещё несколько глав отделов, а также, к явному недовольству Шарпа, Гарри Поттер. Он ободряюще кивнул и сосредоточился на тихой речи министра.

— То, что я сейчас скажу, не должно просочиться из этого кабинета. Вы все осведомлены о произошедшем прошлой ночью, а также о недавней трагедии.

— Трагедии бы не произошло, если бы Шарп прислушался к мисс Грейнджер, — в полтона пробормотал Алекс.

Министр поднял руку, призывая к тишине.

— Мистер Шарп был вынужден отдать такой приказ. Авроры следили за передвижением джина на расстоянии, как и рекомендовала мисс Грейнджер. Однако, когда стали ясны намерения монстра, пришлось вмешаться. Он вторгся на территорию, враждебную Британскому сообществу магов.

Несколько человек ахнуло. Гермиона на мгновение прикрыла глаза, слыша лишь бешеный стук собственного сердца. Обострение отношений между волшебниками Великобритании и стран Ближнего Востока привело к тому, что без особого разрешения въезд в ряд определённых государств не дозволялся. Ранее маги никогда не сталкивались с подобной бюрократией, и введённые ограничения значительно осложнили жизнь тысячам учёных, предпринимателей, спортсменов и обычных граждан. Тем, кому удалось получить разрешение на въезд, строго запрещалось пользоваться магией, в том числе аппарацией, порт-ключами и каминной сетью. Любое нарушение данного закона могло спровоцировать начало враждебных действий.

Британцы ввели не менее жёсткие правила, однако демон в обличие английской ведьмы сейчас свирепствовал отнюдь не в Лондоне.

— Мои люди пытались остановить его до пересечения границы, — хрипло заговорил Шарп, — однако неподалёку от Алеппо мы упустили след…

Гермиона отдала ему должное — играл он безупречно, судя по скорбным лицам, зрители верили в искренность актёра безоговорочно.

— Может, всё же стоит сообщить визирю Восточного сообщества магов? — предложил Говард, начальник Отдела международных отношений.

— Исключено. Вы слышали, что магглы в Ливане и Израиле развязали войну? Учитывая, что наши переговоры в Триполи прошли, мягко говоря, не так гладко, как мы надеялись, то правда лишь усугубит ситуацию.

— А сокрытие правды развяжет международную магическую войну, — не удержалась Гермиона. — Рано или поздно они обо всём узнают и обвинят нас в провокации.

— Турция и Россия не останутся в стороне, — поддержал Говард. — Сейчас они придерживаются нейтральной позиции, хотя им есть, за что палить заклинаниями в наш огород.

Начальник Отдела финансирования многозначительно закашлялся.

— У нас казны не хватит, чтобы поддерживать со всеми дружеские отношения.

— Интересно, куда же утекают все средства из этой мистической казны…

— Господа, сейчас не время для выяснения личных отношений, — вмешался Перси. — У нас есть проблемы поважнее.

— Вот именно! — на лбу министра выступила испарина, выдавая волнение. — Фрейзер, чем занят ваш отдел? Удалось найти информацию по демонам?

— Нет, сэр. Однако нам удалось найти эксперта в этом деле.

Гермиона нервно заёрзала на стуле.

— И где же ваш эксперт? — поинтересовался Шарп.

— В Азкабане. Он согласился помочь в обмен на снятие всех обвинений и неограниченную свободу.

На миг была слышна лишь звенящая тишина, а затем зал совещаний взорвался гулом возмущённых голосов.

— Вы рехнулись!..

— Недопустимо!..

— Немыслимо!..

— У нас война на пороге!..

— Если он может помочь…

— Мало нам одного психа на Востоке, вы им второго предлагаете подкинуть?

— А что, если отправить его в сопровождении?

— Его и одного туда не пропустят!

— Пусть едет как частное лицо.

— Да он сбежит в первом же аэропорту!

— Опасный преступник, без понятия о чести и совести… ни в коем случае!

— Пока мы тут спорим, гибнут люди!

— Кто вообще выпустил этого проклятого демона? Пусть сам и расхлёбывает!

— Мы не можем это так просто оставить… война!

— Мерлин, пусть попробуют напасть! Всё международное содружество станет на нашу сторону!

— Вы точно рехнулись!

Гермиона откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, ожидая, пока буря утихнет. Увы, страсти лишь накалялись. Шарп и Алекс были готовы в глотки друг другу вцепиться, Перси горячо спорил с Говардом, Гарри и министр что-то втолковывали Сейбелю из Отдела финансирования. Оставалось лишь радоваться, что журналисты топчутся за дверью, не догадываясь, как строится политика “всемогущего” министерства. Сплошные клоуны, лицедеи и артисты погорелого театра.

— Проведём голосование, — когда терпеть стало невозможно, Гермиона заклинанием повысила голос. — У нас вроде бы демократия, разве нет, господа?

Господа презрительно заухмылялись и опомнились, снова рассевшись по своим местам.

— Действовать нужно быстро и решительно, — рассудительный тон помог прийти в себя самым горячим головам. — Думаю, все согласны, что нам не нужны ни военные конфликты, ни обострение отношений с нейтральными странами. Я по-прежнему считаю, что мы обязаны сообщить визирю о происшествии, однако у него сейчас хватает дел помимо сбежавшего демона.

— Что вы предлагаете, мисс Грейнджер? — скупо поинтересовался министр.

— Предлагаю провести тайную операцию. Возможно, удастся поймать джина так, чтобы никто из правительства Ближнего Востока об этом не узнал.

— И как это сделать? — снова выставляя свою крайнюю некомпетентность напоказ, поинтересовался Шарп.

— Под видом туристов отправить двух-трёх агентов в Израиль, — поддержал идею Гарри. — Иерусалим является довольно распространённым направлением, оттуда добраться до Алеппо. Ведь там потеряли след демона?

— В Израиле началась гражданская война, туристов туда не пустят, — возразила Гермиона. — Я так думаю. Однако… можно отправиться под видом военных журналистов.

— Вот это уже здравая мысль, — поддержал Говард. — Если только мистер Сейбель не сочтёт это излишними тратами…

— Не сочтёт, — буркнул тот и недобро сверкнул глазами.

— Достаточно будет двух человек, корреспондент и оператор, — задумчиво сказала Гермиона.

— Я поеду с тобой, — тут же вызвался Гарри.

— А ты что-нибудь знаешь об экзорцизмах, демонах и царе Соломоне?

— Нет, к сожалению.

— Тогда извини, Гарри, я не могу позволить тебе рисковать. Нам нужен эксперт.

— Нет! — взревел Шарп. — Я не позволю выпустить Малфоя, так и знайте! Я не для того потратил столько лет, чтобы засадить этого ублюдка за решётку!

— Министр, уважаемые господа, — с лёгким намёком на улыбку заговорил Гарри. — Вам всем известно, что благодаря Люциусу Малфою мы в своё время задержали немало беглых Пожирателей Смерти и предотвратили образование новых группировок тёмных магов. Когда три года назад произошёл инцидент в Малфой-мэноре, никто не пожелал проводить полноценное расследование…

— Ложь! Наглая ложь!

— Это факт, мистер Шарп. Если хотя бы на мгновение допустить мысль, что за решёткой сидит невинный человек, то идея восстановить справедливость не должна казаться такой уж возмутительной.

— Малфой? Невинный человек? Поттер, бладжеры выбили вам последние мозги?

— Мистер Шарп! — возмущённо воскликнул Говард. — Вы забываетесь. Я склонен согласиться с мистером Поттером и мисс Грейнджер. Очевидно, если Малфой поможет остановить войну с Ближним Востоком и вывести нас сухими из воды, то нужно дать ему шанс.

— А если нет, то снова запихнуть зверя в клетку.

Гермиона поймала взгляд Гарри и кивнула ему. Она знала, как важно другу, чтобы Люциуса выпустили на свободу. Он давал обещание Нарциссе, ведь та спасла его жизнь. Подобные долги непозволительно оставлять неуплаченными.

— Я отправлюсь с Малфоем в горячую точку.

— Это мне решать, Гермиона, — вдруг вскинулся Алекс. — Я сам с ним поеду.

— Мистер Фрейзер, если что-то пойдёт не так, мы не можем рисковать вашей жизнью, — многозначительно напомнил министр.

— Достаточно того, что из-за этого проклятого джина уже в смертельной опасности моя подчинённая! — горячо возразил Алекс. — Я не могу рисковать ещё и мисс Грейнджер.

— Мистер Фрейзер, при всём уважении, но это моя работа.

— Пусть Шарп едет, — предложил кто-то так тихо, что не удалось разобрать голоса.

— Тогда они поубивают друг друга ещё в самолёте. Поеду я, у меня достаточно опыта в подобных… операциях. Вспомните Египет и взбесившуюся мумию.

— Хорошо, — согласился министр. — Итак, прошу поднять руки, кто “за” безумный план мисс Грейнджер. Отлично… почти единогласно. Боюсь, мистер Шарп, вы остались в меньшинстве.

— Вы совершаете чудовищную ошибку, министр, помяните моё слово.

Время тянулось медленно, как старая резина. На столе постепенно собиралось всё больше и больше пустых стаканчиков из-под кофе. Гермионе казалось, что мочевой пузырь скоро лопнет, но она не торопилась скрыться в уборной, ожидая, когда приведут Малфоя. По той же причине из зала совещаний не выходили министр, Алекс, Гарри и Шарп. Перси периодически забегал с докладами о текущем положении дел, но разведчикам не удалось узнать ничего нового. На границе Израиля и Ливана шли боевые действия, заглушая все поисковые импульсы.

— Это безумие… безумие… — бормотал под нос Шарп, широкими шагами измеряя периметр зала.

— Гермиона, возьми ещё людей. Я не могу отпустить тебя одну с Малфоем, — настаивал Алекс.

— Всё будет в порядке.

— Сомневаюсь! Вам придётся действовать маггловскими способами. Ты даже палочку не сможешь с собой взять, иначе ищейки визиря вас схватят и… я боюсь представить, что могут сделать.

— Отставить пессимизм! — шутливо скомандовала она, хотя не испытывала ни грамма веселья. — Обойдёмся подручными средствами. К тому же идти против джина с палочкой всё равно что пытаться завалить дракона битой.

— Грейнджер, если Малфой сбежит, я засажу всю вашу шайку в Азкабан! — прорычал Шарп, который, как оказалось, прислушивался к разговору.

— Интересно, что полагается человеку, на чьей совести несколько загубленных жизней? — задумчиво вопросил Гарри, выразительно взглянув на начальника Отдела правопорядка.

Все, как по команде, обернулись к министру, но тот сидел насупившись, не замечая, что происходит вокруг. Выглядел он жалко. Даже Фадж на его фоне казался выдающимся лидером.

— Мне нужно выйти на пару минут, — решилась Гермиона, потому как живот начал побаливать.

Только оставшись одна, она поняла, как сильно нервничает. С минуты на минуту Ричард Лоренс приведёт Малфоя в министерство. Ясно, как белый день, что Люциус согласится только на свободу в обмен на свои услуги. Но что, если он действительно блефовал? Вдруг его знаний окажется недостаточно? Или он вообще слыхом не слыхивал о демонах? Гермиона сомневалась, что сумеет вынести ещё и этот удар.

Гарри топтался у входа в женскую уборную. В сумраке коридора блики на его очках выглядели зловеще, хотя при виде подруги он улыбнулся, растеряв потусторонний облик. Справившись с расшалившимися нервами, Гермиона коротко кивнула.

— Я до сих пор негодую, что Кингсли погиб, и нам достался Дулиттлл. Сидел бы спокойно в своём архиве…

— Кому-то было выгодно поставить его на высокий пост и дёргать за ниточки, — рассудительно заметил Гарри и пожал плечами. — И он наивно полагает, что то же самое проделал со мной.

— А ты позволяешь всем считать себя марионеткой министра.

— У меня спокойная размеренная жизнь, — ухмыльнулся он. — Почти. Послушай, я кое-что выведал по своим каналам. Фрейзер и Шарп несколько преувеличивают, поэтому палочку с собой возьми. Если придётся защищаться, то лучше нарушить закон, чем глупо погибнуть. У тебя есть неограниченный доступ к хранилищу? Да? Тогда набери побольше защитных амулетов, если использовать артефакты, то их почти невозможно засечь, ищейки настроены на действие палочковой магии.

— Ты уверен?

— Да. И эту проблему активно пытаются разрешить работники подразделения безопасности. Потому как восточных шпионов и у нас хватает, только на прошлой неделе поймали троих. Сколько ещё бродит по стране — никто не берётся угадать.

— Чёрт знает что, — пробормотала Гермиона, потирая виски. — Не нравится мне всё это…

— А, вот вы где! — сначала послышался голос Перси, а затем он сам вышел в небольшой круг света от масляной лампы. — Малфоя привели.

— О-ох!

Гермиона рванулась в сторону зала совещаний, но её бесцеремонно поймали за плечо.

— Не так быстро. Министр хочет побеседовать с ним наедине.

Рядом с Перси парила стопка аккуратно сложенных бумаг и свитков. Он отпустил Гермиону, когда она перестала вырываться.

— Я хотел задать тебе пару вопросов.

— Я могу остаться? — спросил Гарри и, дождавшись кивка, прислонился спиной к стене.

Выглядел он уставшим и измученным, впрочем, как и все, кому пришлось проводить выходные на рабочих местах.

— Во сколько ты ушла из министерства в пятницу?

Гермиона давно ждала, когда же её решат допросить, и очень удивлялась, что это не случилось в тот же вечер, когда произошёл несчастный случай.

— В шесть вечера, но вы ведь можете точно установить время, когда я дисаппарировала.

— А во сколько вышла из кабинета?

— В шесть вечера, — повторила она. — У отца был юбилей, в половину восьмого я в ресторане вместе с родителями встречала гостей.

— Алиса Миллер оставалась одна?

— Да. Перси, это официальный допрос?

— Д-да, — с заминкой ответил он. — Но без протокола. Я веду расследование произошедшего…

Гарри и Гермиона синхронно кивнули. Они оба подозревали, что обязанности Перси Уизли несколько шире, чем у обычного секретаря, иначе бы он не пожелал так долго оставаться на незначительной должности. Гермиона впервые ощутила нечто сродни уважения по отношению к министру, которому хватило мозгов организовать собственную тайную службу.

— Без протокола. Я всегда доверяла Алисе, но нельзя исключать все возможности. На мой взгляд, она слишком молода для собственных интриг, но вполне могла попасть под чужое влияние.

“Например, Алекса”, — подумала Гермиона, но не стала говорить этого вслух. Думать, что начальник мог оказаться предателем, больно и неприятно.

— Ты в курсе, что у неё был роман с Фрейзером? — перейдя на шёпот, поинтересовался Перси.

— Алекс мне признался сегодня утром. Полагаю, он последний, кто видел её.

— Возможно. Он покинул министерство незадолго до произошедшего, — Перси поправил очки на носу и вдруг сменил официальный тон на повседневный: — Ещё семеро волшебников оставались внутри одновременно с Алисой. Пятерых я проверил, чисто. Остаются Катрина Макнейр из Отдела по урегулированию несанкционированного волшебства и Бальтазар Шарп. Ещё армия домовиков, но их в расчёт не беру.

— Шарп был в министерстве, когда всё произошло? — переспросила Гермиона, многозначительно взглянув на Гарри.

— Ушёл незадолго до начала беспорядков.

— Я вот всё думаю, как Алисе удалось выпустить демона. Даже я смутно представляю, как это можно сделать.

— И подозрительно, что джин исчез как раз в зоне конфликта, — добавил Гарри. — Не верю я в такие совпадения.

Все согласно посмотрели друг на друга и замолчали, размышляя о своём. Гермиона параноидально начала подозревать всех, включая себя. Беспокойство, страх, усталость смешались в одну кучу, а впереди предстояло самое сложное. Не самое удачное время раскисать.

— Мы уже можем зайти?

— Да, пора, — согласился Перси, и они вместе зашагали к залу совещаний.

* * *

На звук открывшейся двери обернулись только Алекс и министр, оба выглядели хмурыми и чем-то крайне недовольными. Шарп всем своим видом источал безумие, побагровевшее лицо напоминало перезревший гранат. Малфой устроился во главе стола. Гермиона с трудом удержалась от возгласа удивления, рассмотрев его.

С отросшей бородой и убранными в полухвост волосами он скорее напоминал байкера, отмотавшего тысячу миль, чем заключённого. На нём была надета футболка не по размеру, подчёркивая рельефность мышц. Гермиона сделала вывод, что все три года, что Малфой провёл за решёткой, он непрерывно отжимался от пола.

— Я подготовил все документы, сэр, — нарушил тишину Перси, выкладывая бумаги на стол.

— Благодарю, Уизли. Итак, мистер Малфой, вы согласны на наши условия?

У Гермионы зачесалась рука, но она не смела пошевелиться, отчего-то не решаясь показаться Люциусу на глаза. Было жутко любопытно, о чём говорили мужчины за закрытой дверью.

— А вы, министр, согласны на мои? — в ответ поинтересовался он.

— Здесь все необходимые бумаги. Амнистия, дарственная на поместье, помилование. Не хватает только моей подписи.

— Дарственную на поместье подпишите немедленно. На имя Драко Малфоя. Остальное, так уж и быть, после того, как покончим с демоном.

— Министр, всё ясно, как белый день! — зашипел Шарп. — Он улизнёт при первой же возможности. И не стоит полагаться на компетентность зазнавшейся девчонки.

— Хорошо, Шарп, — Гермиона настолько разозлилась, что уже не была способна повысить голос. — Отправляйтесь на задание с Малфоем сами. Вам обоим это доставит несказанное удовольствие.

Люциус широко ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами.

— Это будет приятный бонус, — подтвердил он, ясно давая понять, что смерть Шарпа вполне может стать трагической случайностью.

Министр несколько неуверенно осмотрел всех своих подчинённых по очереди. Фрейзер недоверчиво пожал плечами, Гарри и Перси едва заметно кивнули в знак ободрения.

— Я подпишу дарственную.

— И немедленно отправите документ моему сыну.

— Согласен.

— В таком случае можете рассчитывать на мою помощь.

— Мисс Грейнджер, вы отвечаете за заключённого. Если он попытается сбежать… вы можете использовать любое заклинание, которое придёт на ум. В том числе Непростительное.

— Не думаю, что это потребуется, — чуть хрипло ответила она.

— Перси, проводите мисс Грейнджер к Сейбелю и составьте бюджет. Мы пока закончим с подписанием документа и введём Малфоя в курс дела.

Очень не хотелось уходить, но пришлось подчиниться. Гермиона не сомневалась, что Гарри перескажет разговор, и всё же не хотелось упускать ни одной детали. Подсознательно она догадывалась, что сделка с Малфоем имеет свои подводные камни. Возможно, он потребовал большего, чем озвучил ей утром.

Мистер Сейбель долго и нудно подсчитывал цифры. Перси бдительно не давал ему экономить на транспортных расходах, Гермиона мысленно составляла план. Нужны были поддельные документы с маггловскими именами, удостоверение журналиста, аккредитация, военные билеты. Добыть форму, купить билеты на самолёт. Куда лучше лететь? В Дамаск или сразу Алеппо? Из-за военных действий воздушное пространство над зоной конфликта должно быть закрыто.

Гермиона быстренько набросала список необходимых вещей. Кое-что она и сама могла достать. В её сейфе хранилось немало заготовок самых различных документов, простенькое заклинание сделает их неотличимыми от настоящих. От мысли, сколько придётся заполнить форм и разрешений, чтобы воспользоваться подобной привилегией, засвербело в зубах.

Сейбель, кряхтя, отсчитал необходимую сумму денег в маггловском эквиваленте. Гермиона затребовала доллары и евро, которые являлись более ходовой валютой, чем английские фунты. Когда они с Перси снова вернулись в зал совещания, на часах было четыре утра.

— Гермиона, мистер Малфой в вашем полном распоряжении, — официальным тоном произнёс министр, словно вручил Орден Мерлина.

“Бежать бы подальше от такой награды…” — подумалось ей.

* * *

— Алекс, кто сейчас дежурит в отделе?

Он не сразу ответил. Усталость давала о себе знать. К тому же по пятам следовал Малфой, выводя из равновесия. Гермиона старалась свыкнуться с мыслью, что в ближайшие дни им придётся тесно познакомиться.

— Джоанна Симмонс и трое её людей.

— Я могу их забрать?

— Конечно. Ты уверена, что… — он не закончил фразу, только кивнул в сторону Малфоя.

— Уверена. Не будем больше об этом.

— Хорошо, если понадоблюсь, я у себя.

Гермиона повела Люциуса по бесконечному лабиринту коридоров Отдела тайн. Странно было оказаться снова в его компании именно здесь после десяти лет. Он ничем не выдал, что помнит неприятные для обоих события, шёл молча.

— Кто-нибудь вас расспрашивал уже о демоне и артефакте? — спросила она, закрыв дверь в кабинет и предложив Малфою присесть.

— Нет. Всех больше интересовало, как бы не дать мне больше свободы, чем я потребовал.

— Я так и думала. Есть что-то, что я должна узнать о джине прямо сейчас?

— Пока наши руки связаны. Вам удалось отыскать сосуд?

— Нет, только это. — Гермиона нащупала в кармане осколок печати и выложила его на стол. — Говорит о чём-нибудь?

— Да. О том, что у него сменился хозяин, но это я уже давно понял.

— Как?

— Как только вы мне сообщили о джине, я попытался его вызвать. Если бы он по-прежнему подчинялся мне, то я бы не позволил затащить себя в этот фарс.

Гермиона покачала головой. Не хотелось думать, как она была близка к тому, чтобы нечаянно освободить преступника. Непозволительная неосторожность, особенно для специалиста её уровня. Оставив угрызения совести на потом, она вытащила свиток чистого пергамента и поставила перед Малфоем чернильницу с пером.

— Напишите список самых необходимых предметов в первую очередь. Затем подробно опишите демона, с которым мы имеем дело, и как его приручить.

— Вы действительно намереваетесь вторгнуться в зону конфликта под видом маггловских журналистов? — с проклюнувшимся любопытством спросил он.

— Есть идеи получше?

— Мне нравится ваша, — загадочно ответил он, и оставалось лишь гадать, насколько искренне.

Уже через несколько минут Люцуис самозабвенно исписывал пергамент мелким почерком, а Гермиона раздавала распоряжения.

— Джоанна, нужно внести эти имена в базу данных телеканала Sky News. На случай, если кто-то захочет подтвердить нашу аккредитацию. Добудьте необходимое оборудование, я составила список… — Гермиона прервалась. Малфой многозначительно хмыкнул, но не сделал никаких замечаний. — Нам нужна будет одежда военного образца. Размеры… хм…

— Сорок четыре и десять, — подсказал Люциус.

— Шестнадцать и четыре с половиной, — поборов смущение, Гермиона назвала свой размер одежды и обуви. — Найдите наиболее оптимальный вариант, чтобы добраться до Алеппо. Минимум пересадок и полётного времени. Рассмотрите варианты с Бейрутом, Дамаском и Тель-Авивом. Далее…

— Погодите, я не успеваю записывать, — пожаловалась Джоанна.

Гермиона нахмурилась и вышла из-за стола, зашагав по комнате. Сейчас ей остро не хватало помощи Алисы, которая умела сотворить невозможное.

— Мисс Грейнджер, мы ведь научные сотрудники…

— Вы сотрудники Отдела тайн, — резко оборвала она жалобу. — Вам известны условия нашей работы.

— И всё же…

— Либо вы выполняете мои поручения, либо жду заявления по собственному желанию через десять минут.

Джоанна надулась от негодования. Несколько секунд она молча открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, но затем сумела совладать с эмоциями.

— Что-то ещё, мисс Грейнджер?

— Принесите нам с мистером Малфоем что-нибудь поесть.

— В такое время?

Гермиона так грозно взглянула на Джоанну, что та поспешила согласно кивнуть и что-то чиркнуть в своём блокноте.

— Я даю вам три часа. Мы должны вылететь из Лондона не позднее, чем в полдень. Вопросы? Нет? Тогда за дело.

Когда дверь за мисс Симмонс закрылась, Гермиона с трудом удержалась, чтобы не разразиться ругательствами вперемешку с рыданиями. Демонстрировать собственную усталость и эмоциональную измотанность она не имела права. Впрочем, мысли о предстоящей авантюре заряжали энергией. Прошло время корпеть над книгами, пора приниматься за действия.

— Что с вашим списком? — спросила она.

— Готов. Вы любитель всё систематизировать?

— Я люблю порядок, — буркнула она, пробегаясь глазами по ровным строчкам. — Про зелья можете забыть, нас с ними не пустят в самолёт. Хм… мы можем взять некоторые ингредиенты с собой, соглашусь, что шестой и седьмой пункты имеют смысл.

— Нет, вычёркивайте.

Гермиона глянула на него поверх пергамента и кивнула.

— Побриться вы хотите до посещения Гринготтса или после?

— После. Я ожидал, что вы начнёте возражать.

— Некогда вести бессмысленные споры. Я всегда считала вас рациональным человеком, и если вы сочли, что посещение банка важно, я не стану протестовать.

— Весьма разумно.

Опять Гермиона не сумела определить, издевался он или говорил всерьёз. Покладистость Малфоя нисколько не обманула, больше насторожила. Но до тех пор, пока они играли на одной стороне, не было смысла перечить друг другу. Знать бы только, кто кого использует, и не обернётся ли безумная затея ещё большей бедой…

— Если я оставлю вас ненадолго в кабинете, вы можете дать слово, что никуда не уйдёте?

— Опрометчивое решение. Я ведь только и думаю, что о побеге.

— Мистер Малфой, поберегите свою иронию хотя бы до самолёта. У меня слишком много дел, чтобы играть с вами в словесную дуэль.

— Я намерен сдержать слово, данное вам и министру.

Она подавила тяжёлый вздох и быстрым шагом вышла за дверь, не забыв прихватить с собой сумочку. На цыпочках миновав кабинет начальника, Гермиона поспешила к хранилищу. Оставалось лишь благодарить Мерлина за то, что джин не ворвался внутрь и не унёс с собой сотни опаснейших артефактов.

Следуя дружескому совету, Гермиона наскоро просмотрела каталог, а затем вытащила из ячеек несколько предметов — перстни, браслеты, подвески, серьги. Пришлось выбрать те, которые можно без проблем пронести через досмотр в аэропорту. Мысль о дополнительной защите придала уверенности. Приободрившись, Гермиона так же тихо вернулась к себе.

На столе громоздились бумажные пакеты с эмблемой фаст-фуд ресторана. По кабинету расползался малоаппетитный запах дешёвой еды, однако чувство голода способно свалить с ног слона. По собственному опыту Гермиона знала, что лучше поесть через силу, потому как следующая трапеза может состояться нескоро.

Люцуис после казённых пайков в Азакабне привередничать тоже не стал. С видимым удовольствием он распотрошил свой пакет и теперь заедал гамбургер картошкой.

— Вкусно?

— Гадость.

Она только хмыкнула и начала разворачивать свой завтрак.

К немалому удивлению Гермионы Джоанна Симмонс справилась с заданием. К тому моменту, когда все формы и заявления на использование поддельных документов и министерского имущества были заполнены, в кабинете уже громоздились мешки с одеждой, небольшая промаркированная видеокамера, два походных рюкзака и потребованная Малфоем мантия. Идти в Гринготтс в джинсах и майке он наотрез отказался.

— Ваш вылет в час пятнадцать из Гатвика, — сообщила Джоанна. — Одна пересадка в Стамбуле. Оттуда прямой рейс до Алеппо.

— Хорошо. Подпиши эти бумаги у мистера Фрейзера, — Гермиона не глядя подняла в воздух стопку документов. — Я вернусь в течение часа. Потом можешь быть свободна.

— Да, мисс Грейнджер.

— Пойдёмте. Воспользуемся каминной сетью, я предупредила гоблинов.

В раннее воскресное утро в банке было пусто. Отсутствие наблюдателей могло лишь порадовать. Несмотря на заросшее бородой лицо, Малфоя узнали и обслужили по первому разряду. Гоблинов по-прежнему волновала лишь платёжеспособность клиентов, а не их репутация среди волшебников.

Люциус не возражал, чтобы Гермиона спустилась вместе с ним. Он вообще не выражал никаких эмоций, лишь иногда при обмене реплик ухмылялся или делал вид, что удивлён. В очередной раз в голову закрались подозрения в двойной игре. Невозможность положиться и довериться на человека, призванного помочь, едва ли не доводила до нервного срыва.

Гермиона не собиралась входить внутрь, однако Малфой подал жест следовать за ним. Его фамильное хранилище оказалось куда больше всех тех, что видела Гермиона. Даже сейф Лестренджей казался жалкой каморкой. Здесь же было несколько комнат, уставленных шкатулками, сундуками, различными предметами роскоши и книгами. Сунув по ходу дела несколько пухлых кошельков в карман, Люциус остановился у стопки древних фолиантов и пробежался пальцем по корешкам. Затем уверенно вытащил увесистый томик в чёрном кожаном переплёте. Гермиона заинтригованно подалась вперёд.

— Да это же… не может быть! Гримуар…

— Гоэтия, именно, — не разделяя восторга, подтвердил Малфой, быстро перелистывая страницы. — Эта печать была на бутылке?

Гермиона осветила страницу палочкой и кивнула. Она несколько дней изучала пентаграмму и ни за что бы не спутала её ни с одной другой.

— Маркиз Шакс, сорок четвёртый дух. С ним проблем не возникнет.

Люциус закрыл книгу, на какое-то время задумался, а затем протянул её Гермионе. У той затряслись руки от осознания ценности данного гримуара.

— Вы серьёзно?

— Может пригодиться.

Не задавая больше лишних вопросов, она сунула фолиант в сумку, которая не просто потяжелела, а стала бесценной, и последовала за Малфоем к выходу. Люциус на несколько секунд замешкался в вестибюле, сунул мешочек с галеонами гоблину и с пустым, словно каменная маска, лицом толкнул стеклянную дверь, ведущую на крыльцо.

Пока Люциус уединился в служебной душевой, чтобы побриться и переодеться, Гермиона сменила юбку с блузкой на удобные штаны военного покроя с множеством карманов и чёрную футболку. На запястье застегнула простенький браслетик, заряженный щитовыми чарами. Как она и надеялась, Гарри забежал, чтобы пожелать удачи:

— Готова?

— Да. Гарри, интуиция мне подсказывает, что кто-то в министерстве ведёт двойную игру.

Он кивнул.

— Именно это мы с Перси собираемся выяснить. Министр дал Малфою понять, что их договор имеет силу лишь в том случае, если останется у власти.

— Я ожидала чего-то подобного.

— Пока не беспокойся об этом. Твоя задача — джин. Нам ни в коем случае нельзя усугублять отношения с Востоком. Будь предельно осторожна и доверяй своему чутью, ладно?

— Ты тоже, — попросила она и крепко обняла друга.

Малфой вернулся сразу после ухода Гарри. Без бороды он словно сбросил несколько лет, хотя теперь бледность, скорее даже серость, его лица слишком бросалась в глаза. На нём были почти такие же брюки, как и у Гермионы, только чуть темнее, ботинки на шнуровке и белая футболка под ветровкой.

Они молча оценили внешний вид друг друга и отвернулись в разные стороны. Люциус наскоро упаковал груду вещей в свой рюкзак. Затем долго и неприязненно рассматривал маггловский паспорт на имя Мэтью Райана. Так и не сказав ни слова, сунул его в задний карман штанов. Во второй — свежеприобретённый бумажник с купюрами, купленными ещё у выхода из банка.

Гермиона суетливо осматривала кабинет, мысленно сверяясь со списком. Заметив на столе сумку, она неловким движением потянулась, чтобы убрать её, но случайно опрокинула на пол. Изнутри посыпались ключи от квартиры, мобильный телефон, крем для рук и три толстые тетради.

— Надо взять телефон с собой, — пробормотала она, наклоняясь, чтобы собрать вещи, но Малфой её опередил.

— Откуда это у вас? — потребовал он объяснений, и к своему ужасу Гермиона опознала в тетрадях дневники Нарциссы.

На ум не приходил ни один достойный ответ, только оправдания.

— Я занималась инвентаризацией имущества в вашем поместье.

На его лице неприятно заиграли желваки.

— Выражусь иначе. Что делают личные дневники моей жены в вашей сумке?

— Я не знала, что с ними делать. Хотела отдать вам, но решила, что это ни к чему. Не оставлять же их в министерской библиотеке!

— Мисс Грейнджер, — почти ласково обратился он к ней, — мне кажется, что вы мне лжёте.

— Конечно. Меня заинтересовала личная жизнь вашей супруги, решила ознакомиться, — огрызнулась она. — У меня рука не поднялась их выкинуть, но и оставить их в поместье я не могла.

Люциус решительно пересёк комнату и безжалостно разорвал листы на мелкие кусочки, выбросив останки прежней жизни в урну. Как показалось Гермионе, за этим жестом скрывались куда более сильные эмоции, чем раздражение или злость.

— Пора идти, если вы намерены успеть на самолёт.

* * *

До аэропорта добрались без происшествий. За окном министерского автомобиля моросил дождик, небо затянули низкие серые тучи. Не самая приятная погода для середины лета, но и не самая плохая.

Гатвик находился на юге от Лондона и был куда меньше по размеру, чем Хитроу — всего два терминала. Гермионе он нравился больше, хотя до Хитроу ближе добираться. В пути они с Малфоем обменялись не более пары фраз. Его настроение казалось под стать погоде — хмурое и задумчивое.

Регистрация на рейс уже началась, когда они вошли в южный терминал. Малфой буркнул, что ему нужно в туалет, и исчез за пластиковой дверью. Гермиона осталась стоять у стены с двумя рюкзаками. По прошествии пяти минут она начала волноваться, но ворваться внутрь пока не решалась. Но ещё через пять принялась осматриваться вокруг, стараясь не впасть в истерику. Неужели всё-таки сбежал?

“Спокойно, не паникуй. Он оставил тебе книгу. Ты справишься и одна. Так даже проще. Дьявол! Вернусь и из-под земли достану гада!”

— Идёмте.

От неожиданности она даже подпрыгнула. Люциус появился с противоположной от туалета стороны.

— Где вы были? — накинулась она.

— Купил газету в дорогу.

— Это можно было сделать и наверху!

От облегчения на глаза едва не выступили слёзы. Гермиону ещё трясло от гнева, и она, подхватив свой рюкзак, чуть ли не бегом бросилась к регистрационной стойке. Однако на пути к личному досмотру Малфой вдруг схватил её за руку и оттащил в угол.

— Что вы делаете? — зашипела она.

— Мы не полетим в Стамбул.

— Что? Малфой, вы, кажется, забыли, что должны слушаться моих указаний.

— Эта ваша спасательная операция всего лишь умный ход, чтобы убрать вас с дороги, — быстро заговорил он. — Если вы хотите дожить до завтра, делайте, что я говорю.

— Вы всё-таки свихнулись.

— Грейнджер, мне хватило нескольких часов в крысятнике, который вы зовёте министерством, чтобы понять — затевается крупная игра. Точнее, игра идёт уже давно, начиная с моего ареста, и сейчас настал кульминационный момент. Я могу поспорить на ещё пять лет в заточении, что джина вам подкинули с целью отвлечь от заговора. Вы явно кому-то сильно мешаете, хотя я и не могу понять чем.

У Гермионы перед глазами быстро-быстро побежали обрывки мыслей, как командные строчки на экране компьютера. Если бы не исключительные аналитические способности, она, скорее всего, продолжила бы стоять на своём. Но Малфою было что терять, он не стал бы сочинять подобную сказку, чтобы сбежать из-под её не такого уж строгого контроля. К тому же его слова как паззлы складывались с её собственными подозрениями.

— Как только мы пересечём границу ОВС, нас схватят и обвинят в нарушении соглашения? О-о… это провокация похуже, чем беснующийся джин. А если его кто-то контролирует… ну, какое если! Его совершенно точно кто-то контролирует. Нас или убьют, или посадят в сирийскую тюрьму.

— Совершенно верно, — с долей удивления подтвердил Люциус. Он не ожидал, что девчонка так быстро сообразит.

— Но что вы предлагаете? Мистер Малфой… всё равно нужно попытаться отыскать демона.

— Тут не могу с вами не согласиться. Дайте сюда ваши липовые документы.

Она сначала протянула ему паспорт с журналистским удостоверением, а лишь затем задалась вопросом — зачем. Люциус, повернувшись спиной к камерам, разорвал документы в клочья и сунул в мусорку. Затем подхватил Гермиону под руку и отвел в сторону.

— Это мелкая месть за дневники Нарциссы?

— Что? — он так сосредоточился на урне с уничтоженными паспортами, что не сразу услышал вопрос. — Я сейчас не в том положении, чтобы размениваться на мелочную месть.

Гермиона тоже уставилась на мусорный бак. Подбежал ребёнок лет пяти и выкинул обёртку от шоколадки, через несколько минут темнокожий маггл сунул туда бутылку с остатками газировки.

— Нам нужно во второй терминал, — снова заговорил он. — Сможете незаметно поджечь содержимое урны так, чтобы наши документы было невозможно распознать?

— Да. Пойдёмте к выходу, мы и так привлекли слишком много внимания с точки зрения служб безопасности.

“Его паранойя могла быть дать фору моей”, — уныло задумалась Гермиона, уже у самого выхода, уловив удобный момент, сосредоточилась на заклинании и взмахнула палочкой.

Маггл-подросток с криком отскочил от вспыхнувшего мусорного контейнера. В вестибюле на какое-то время воцарился хаос. Малфой, довольно ухмыльнувшись, кивнул в сторону подъехавшего автобуса, развозившего пассажиров между терминалами. Они торопливо запрыгнули на ступеньки и под натиском толпы вжались в заднее окно.

— Вы поделитесь со мной своими планами? — шёпотом спросила Гермиона.

Люциус молча вытащил из внутреннего кармана новый паспорт и билеты на самолёт. Мельком удалось заметить точку назначения — Дамаск. Когда они оказались на воле и сумели свободно вздохнуть, Гермиона открыла документ на странице с фотографией и едва не задохнулась от возмущения:

— Гризельда Бакенбауэр? В каком бреду вы выдумали это имя?!

— Ш-ш! Мэтью Райаном мне тоже быть не понравилось, — вполголоса сообщил он.

— Бакенбауэр, — пробормотала Гермиона недовольно. — Язык сломать можно. Какое имя вы выбрали себе?

— Ричард Анейрин Бакенбауэр.

— Та-а-ак. Надеюсь, вы — мой отец?

Он выразительно глянул на неё, развеяв все надежды. Гермионе не нашлось, что сказать. Она до сих пор не могла прийти в себя от резкой смены планов, более всего удивляясь собственной доверчивости. Вопреки ожиданиям внутренний голос соглашался со всеми поступками Малфоя. Он взял на себя командование их крошечным отрядом, и на короткий миг можно облегчённо выдохнуть и не думать — какой шаг следующий.

— Поспешим, регистрация заканчивается.

Через два с лишним часа, когда Гермиона устроилась в мягком, обитом бархатной тканью кресле у прохода, внутренняя суматоха улеглась, и на место хаосу пришёл холодный расчёт. Итак, за каких-то десять-пятнадцать минут Люциус Малфой успел купить другие билеты (не поскупился, Гермиона впервые летела первым классом), приобрести целый пакет новых документов и продумать новый маршрут. Сунутый гоблину мешочек золота больше не казался щедрой благодарностью, наверняка внутри лежал пергамент с подробными инструкциями.

Люциус выглядел напряжённым, пока самолёт набирал высоту. Тонкие пальцы нервно постукивали по ручке, Гермионе был виден его затылок, потому как Малфой, словно любопытный мальчишка, прилип к иллюминатору. Она была уверена, что это его не первый полёт. Может, потому он так нервничает?

— М-м… Люциус, — позвала она. Он вздрогнул, словно от оскорбления, и нехотя повернулся. — Расскажите, что вы задумали.

— Я немного подкорректировал ваш план, — тихо ответил он. — Идея с военными корреспондентами весьма умная. Поттер придумал или вы сами?

Щёки налились румянцем от похвалы.

— Сама.

— Демоны подпитываются негативной энергией. Если на границе Ливана и Израиля идёт война, то искать тварь придётся там. Алеппо нам ничего не даст, кроме армии шпионов — как восточных, так и наших.

— Мы ведь зарегистрировались на рейс до Стамбула. Думаете, это собьёт нашего неизвестного врага со следа?

— На какое-то время. В Дамаске тоже придётся быть предельно осторожными, но у предателя должны быть действительно очень длинные руки, чтобы проследить все направления.

Предатель. Враг. Гермиона мысленно повторила эти слова, и во рту закислило, словно она съела целый лимон. Кто-то в министерстве пожелал убрать её с дороги, чтобы занять должность министра. У того сейчас крайне шаткое положение. Если бы переговоры в Триполи прошли удачно... если бы министра не окунали в грязь чуть ли ни в каждом выпуске “Пророка”… если бы не гражданская война магглов…

Гермиона согнулась и упёрлась лбом в переднее кресло. Снова ломило виски, от резкой смены давления разыгралась мигрень. А от мысли, что из-за интриг продажных волшебников сейчас где-то погибают невинные люди, начало мутить.

— Мэм, я могу вам что-нибудь предложить? — несколько взволнованно поинтересовалась подошедшая стюардесса.

— Бокал белого вина, будьте добры.

— Сэр?

— Двойной виски со льдом.

В салоне прозвучал приглушенный сигнал, и лампочки над головой погасли. Малфой расстегнул ремень безопасности и сунул в карман переднего сидения купленную в аэропорту газету.

— Можно?

— Развлекайтесь.

Как она и предполагала, Люциус восполнял знания по поводу войны в Ливане. Теперь Гермиона жалела, что вчера не слушала новости, оказавшиеся вдруг такими важными. По сообщению в статье, радикальная шиитская группировка “Хезболла” произвела миномётный обстрел по приграничному израильскому посёлку рано утром двенадцатого июля. Одновременно с этой отвлекающей акцией группа боевиков пересекла границу и напала из засады на два патрульных джипа армии Израиля. Трое военнослужащих были убиты, двое захвачены в плен. Начатая через два часа операция по их освобождению привела к гибели ещё пятерых израильских солдат. Премьер-министр Израиля обещал, что Ливан заплатит высокую цену за свои террористические действия.

Разглядеть что-то между строк не удалось. В мире постоянно происходят беспорядки, и не только у магглов. В южно-американском содружестве волшебников уже четвёртый год разлад, гражданские войны то вспыхивали, то также быстро затухали. Гермиона не любила политику, мало что в ней понимала. Заучить даты, партии, имена можно без проблем, но копаться в котле, напоминавшем помойное ведро, не хотелось. Кто-то рвался к власти, шёл по головам, уничтожая репутации и жизни. Кто-то вёл подпольную игру, оттого ещё более жестокую и разрушительную. Вот теперь всеобщее безумие докатилось и до Англии, а Гермиона, сама того не желая, оказалась впутана в эпицентр событий. Самое ужасное, что она не имела ни малейшего понятия, чьей марионеткой стала. До сегодняшнего дня, точнее до короткой тирады Люцуиса Малфоя, она даже не осознавала этого. Вот и сейчас уверенность боролась с сомнениями, ведь они оба могли сильно заблуждаться…

Люциус, почти залпом опустошив свой бокал, задремал. Перелёт должен занять около пяти часов. Будет ли у них ещё столько спокойного и безмятежного времени после приземления, Гермиона не знала. Но несмотря на бессонную ночь, ей вовсе не хотелось спать. Сначала она достала и прочла пергамент, исписанный рукой Малфоя. Он в подробностях рассказывал о сорок четвёртом духе Гоэтии, маркизе Шаксе. Конечно, он знал, какой джин был заперт в бутылке, но всё равно посчитал нужным свериться с гримуаром и захватить книгу с собой. С точки зрения Гермионы, это было немного странно, но не более чем фамилия Бакенбауэр.

Маркиз Шакс обычно является в виде клинтуха, хотя, как и любой другой джин, может перевоплотиться в кого угодно. Мелкие животные требуют меньшей затраты энергии, а все, кто крупнее человека, сильно изматывают и ослабляют демона. Шакс ценится волшебниками за умение вносить раздоры между людьми, ловкое воровство и подчинение живых существ. Будучи великим маркизом, он управляет тридцатью легионами духов.

Заинтересовавшись данным феноменом, Гермиона не поленилась вытащить из рюкзака гримуар и отыскать подробную информацию о Шаксе. В “Гоэтии” ему отводилось целых пять страниц с обозначением и описанием печати, пентаграмм, необходимых для вызова, дачи поручений, защиты. Несколько заклинаний и экзорцизмов Гермиона переписала в блокнот — они были на латыни, вполне понятны и запоминаемы.

— Мэм, могу я предложить вам плед?

Стюардесса снова возникла, словно тень. Она незаметно забрала бокалы, а теперь разносила меню — из помещения, выделенного под кухню, уже тянулись аппетитные ароматы. Преимущества первого класса не могли не радовать: мягкая подушка, одноразовые тапочки, удобные сидения, собственный телевизор с наушниками, вежливое обслуживание. Теперь ещё и плед.

— Два, пожалуйста.

— Подать вам меню сейчас или попозже?

— Одно сейчас, а второе позже.

Получив плед, Гермиона осторожно накинула его на Люциуса и уставилась в его лицо. Никогда раньше она не задумывалось, насколько мужественны и притягательны его черты. Особенно губы: выразительные, чётко очерченные, хоть и тонкие. У Рона были довольно пухлые губы, но целоваться с ним ей никогда не нравилось почему-то. Он слюнявил рот, хотелось немедленно вытереться салфеткой. А Нарцисса в своём дневнике описывала, что поцелуи Люциуса божественны…

Он будто почувствовал, что она на него смотрит, и приоткрыл глаза. Гермиона зарделась и отвернулась, вчитываясь в меню. На выбор предлагались самые изысканные блюда: перепёлки, кролик в сливочном соусе, томлённый в белом вине сибас и даже чёрная икра.

— Сколько я спал? — хрипло спросил Малфой.

— Часа два, — не отрывая взгляда от картинок с едой, отозвалась она.

Стюардесса, заметив пробуждение Люциуса, поспешила предложить ему меню, однако он уже успел сделать выбор в пользу кролика, пока Гермиона бездумно таращилась на соответствующую страницу. С трудом выбросив из головы мысли о губах Малфоя, она заказала кордон блю.

— Мистер Малфой, я хотела кое-что спросить…

— Кажется, раньше вы звали меня по имени, — напомнил он.

— И вам не понравилось.

— В ваших устах это прозвучало несколько непривычно. Но вы можете продолжать.

Она задумчиво выгнула бровь, но не стала вдаваться в подробности, а вернулась к первоначальному вопросу.

— Я хотела уточнить кое-какие детали о Шаксе. Вы пишите, что он может принимать любую форму. Я не понимаю, зачем он завладел телом Алисы… моей помощницы. И как он это сделал?

— Ещё не догадались?

Гермиона не хотела озвучивать подозрения даже теоретически, они рвали душу.

— Если джин принял облик Алисы, то где же она сама?

Малфой пожал плечами, но, заметив, как подозрительно заблестели глаза собеседницы, сжалился:

— Она может быть жива. Если сама девушка не причастна к происходящему, то её могли оглушить и где-нибудь спрятать. Но это было бы тактической ошибкой врага.

Гермионе остро захотелось выпить, о чём она сообщила проходящему мимо бортпроводнику. Бокал с вином появился на столике меньше чем через полминуты. Вскоре подали ужин, однако мрачные мысли не способствовали хорошему аппетиту. Люциус, на зависть, поглощал еду с почти неприличным удовольствием — после трёх лет заключения кролик должен казаться ему божественной пищей.

Алиса. Даже думать не хотелось о её смерти, Гермиона и без того ощущала себя со всех сторон виноватой. А как же её родители? Кажется, она живёт с мамой и папой, а те даже не догадываются, куда пропала их дочь. Всё, что они могут сделать, — это написать заявление в полицию, если через трое суток пропавшая не вернётся сама. Никто из волшебников не догадается сообщить, что происходит. Гермионе это тоже не пришло в голову, и теперь она жалела, что не написала хотя бы краткое объяснение. Если бы она сама вот так исчезла, то её родители бы даже не заметили этого. Ведь она месяцами могла не давать о себе знать. Должно быть, им очень больно, она нужна им куда больше, чем они ей.

Живот свело в неожиданном спазме, несколько секунд Гермиона даже вздохнуть не могла. Она чувствовала себя эгоистичной, неблагодарной, чёрствой и бесчувственной. Даже мама, которая когда-то гордилась избранностью дочки, теперь жалела, что не родила самого обыкновенного ребёнка без “причуд”. А ведь кроме них у Гермионы никого не было, разве что Гарри. Но Джинни не понравилось бы, если бы она решила вдруг перевезти свои вещи на Площадь Гриммо и объявить, что отныне будет жить с ними. Друзья всегда оказывали поддержку, но не давали утешения и не избавляли от одиночества. Будь у Гермионы ребёнок, всё было бы иначе — родное существо, и жизнь прибрела бы больший смысл. Неожиданная идея стать матерью ещё сильнее ударила по и без того шаткому самообладанию. Не проронив ни слова, Гермиона подорвалась с места и поспешила уединиться в туалете, а там уже дала волю слезам.

* * *

Капитан самолёта сообщил, что через пятнадцать минут будет производиться посадка в международном аэропорту Дамаска. Люциус задумчиво скручивал оригами из салфетки, Гермиона заканчивала составлять очередной список в блокноте, условно разделив страницу на две колонки. Первую возглавлял министр, дальше шло её собственное имя, Гарри и Перси. Под первым номером второй колонки стоял Бальтазар Шарп, затем Алекс Фрейзер, Уолдорф Говард и Петер Сейбель. Посередине значились имена Катрины Макнейр и Алисы Миллер. Обе находились в министерстве, когда всё произошло.

Главный вопрос — кому выгодно устроить смуту, натравить демона на ОВС и развязать войну между магглами? Насколько Гермиона знала, волшебники Восточных Стран напрямую участвуют в политической жизни своих государств, это только в Британии по традиции маги не вмешиваются в официальные структуры магглов. Не будь общество столь принципиально, то волшебники бы уже давно сидели и в лейбористской, и в либеральной, и в консервативной партиях. Гермиона не могла с уверенностью утверждать, что люди министра и агенты Фрейзера не шпионят — скорее, наоборот, но не более того.

Мог ли Алекс заварить эту кашу? Мог, но только не понятно для чего. У него власти больше, чем у министра, управлять тайной службой куда интереснее, чем выставлять напоказ все свои промахи. Удачи, как известно, очень скоро забываются. Взять хотя бы Гарри, который не раз собственным опытом доказывал, что достаточно оступиться лишь единожды в глазах людей, и тебя закидают навозными бомбами. Алекс Фрейзер нравился Гермионе. Первое время, когда она только попала в его отдел, она даже жалела, что он женат. Несколько раз он делал попытки ухаживаний, но, получив твёрдый отпор, не стал настаивать, и между ними наладились дружественно-приятельские отношения. И всё же у Алекса больше остальных есть возможности устроить переворот, и это нельзя сбрасывать со счетов.

Немногим по силе власти ему уступал Шарп. Туповатый, честолюбивый, озлобленный на весь мир, он идеально подходил на роль злодея. Гермиона была почти уверена, что без него дело не обошлось, но, скорее всего, начальник Отдела правопорядка не больше чем исполнитель. На него в первую очередь падут подозрения, ведь все знают, как он рвётся стать у руля и любит всех тыкать носом в их неудачи. Очень хотелось бы, чтобы Шарп был причастен. Если удастся вывести его на чистую воду, то одним опасным придурком в министерстве станет меньше.

Парочка Гордон и Сейбель, в чьих руках сосредоточились международные отношения и финансы, обладали меньшей силой, однако вместе были способны нанести сокрушительный удар. Про скрягу Сейбеля ходили очень разные слухи. В бытность молодым волшебником он увлекался тёмной магией и неплохо в ней преуспел. Он был таким же вёртким, как свежевыловленный угорь, и потому благополучно избавился ото всех подозрений. Гордон же славился дипломатическим мастерством, мог уболтать любого и неплохо внушал людям то, во что ранее они отказывались верить. Однажды Гермиона имела неудовольствие вступить с ним в спор, и потом злилась ещё два дня, хотя Уолдорфу и не удалось её переубедить. Всё министерство свято верило, что Сейбель и Гордон — заклятые враги, но это могло быть и прикрытием.

Гермиона сунула вторую конфетку в рот и заглянула в иллюминатор. Солнце ещё не совсем скрылось за горизонтом, но город уже осветился миллионами огней. Уши не просто заложило, казалось, что барабанные перепонки вот-вот разорвутся. Хотелось лишь одного — чтобы самолёт поскорее приземлился, и кончилась эта мука. Даже первый класс, увы, не спасал.

Наконец показалась посадочная полоса. Гермиона поспешно сунула блокнот в рюкзак, который переместился под кресло, и, откинувшись на спинку, закрыла глаза. Она всегда нервничала и, не зная никаких молитв, просто просила высшие силы, чтобы шасси благополучно коснулись земли. Скорость ощущалась всё сильнее. Мягкий рывок! И вот они уже катили по асфальту, а работники аэропорта подавали сигналы при помощи табличек с красными кругами. Гермиона выдохнула и облегчённо улыбнулась Люциусу.

— Как мы будем добираться до границы? — без всяких проблем миновав таможенный досмотр и паспортный контроль, спросила она.

— Договоримся с военными, если повезёт, — не вдаваясь в подробности, ответил Люциус.

Гермиона задумалась — а доверяет ли он ей? Почему не раскрывает всех карт? Может, всё-таки он намерен махнуть на всё рукой и сбежать? После ознакомительного чтения, она знала, как найти и обезвредить джина, но только в теории. Однако перспектива остаться одной в стране, раздираемой войной, не радовала. Непробиваемая уверенность Малфоя странным образом успокаивала.

У выхода толпа таксистов чуть не сбила Гермиону с ног. Она непроизвольно схватилась за руку Малфоя и прижалась к нему. Тот не протестовал — он как раз торговался с водителем. Когда оба сошлись в цене, Люциус открыл дверь, галантно пропуская даму вперёд. Гермиона начинала злиться. Неизвестность всегда выводила. Но она не сомневалась, что на вопрос “Куда мы едем?” получит лаконичное “Туда”.

В машине усталость и недосып дали о себе знать. Единственная дорога, ведущая в город, была под завязку забита вонючими автомобилями. Отовсюду доносились истеричные пиликанья и ругань. Уши ещё не разложило после перелёта, потому звуки доносились будто издалека, от них можно было легко отгородиться. Гермиона откинула голову назад и на минуту прикрыла глаза…

Снова затекла шея. В голове мелькнула мысль, что пора бы уже купить удобную кровать. К тому же поясницу ломило нещадно. Подушка вдруг шевельнулась, и Гермиона рывком села, о чём тут же пожалела — голова чудом осталась на плечах. Люциус стойко терпел, пока она спала на его коленях (впала в кому, не иначе). Они все ещё ехали в машине, хотя городской пейзаж сменился, и за окном мелькали тёмные силуэты гор. В салоне тихонько играла музыка с восточным мотивом. Через минуту Гермиона пожалела, что прислушалась — высокие завывание арабского певца врезались в уши, словно ножи.

— Хотите пить?

— Не откажусь.

Она жёстко сжимала шею, кривясь от боли. Чувствовала себя развалюхой. И правда, не девочка ведь уже…

Люциус с каким-то нездоровым интересом наблюдал, как она утоляла жажду прямо из горлышка. Затем забрал бутылку и допил остатки. Снова ему удалось смутить её, хотя Гермиона не видела ничего интимного в том, чтобы пить из одной посудины.

— Почти приехали, — заявил Люциус, указывая на бледное зарево впереди.

За холмами было не разглядеть, находится ли там город или аэропорт. Слишком мало света и для того, и для другого, но на этот раз Малфой посчитал необходимым удовлетворить её любопытство.

— Одна из военных баз “Хезболлы”. Если мои данные верны, то мы сможем присоединиться к каравану боевиков, движущихся на юг Ливана. Они берут с собой журналистов за убедительные дивиденды.

— Та-а-ак. Откуда вы знаете про военную базу террористической организации?

— Сова на хвосте принесла. Грейджер, соберитесь. Завтра мы окажемся в месте, где ведутся бои. Никакая магия не поможет уцелеть при ракетно-миномётном обстреле.

Как раз об этом Гермиона старалась не думать.

— И что вы предлагаете? Если я начну трястись от страха, вам станет легче?

— Я предлагаю не лезть в пекло. Я сам разберусь с джином, а вам лучше остаться в относительно безопасном месте. Езжайте к морю, отдохните пару дней.

Как всегда при разговоре с Малфоем, Гермиона не знала, на какую часть его речи реагировать более гневно и выразительно.

— Отдых?.. Б-безопасное место? — она начала заикаться. — Что у вас за п-приступ геройства?!

— За себя я постоять сумею, а на вас мне придётся постоянно отвлекаться, теряя бдительность. К тому же, если волшебники ОВС меня схватят, я не более чем беглый преступник, вне закона даже для собственной страны. Они не сумеют предъявить претензий министру.

Опять он наговорил больше, чем Гермиона была способна переварить. Мешаться она ему будет, видите ли!

— Да бросьте, вам наплевать, что случится с министром…

— Увы, не наплевать. Он ясно дал понять, что наше соглашение имеет смысл лишь в том случае, если он останется при своей должности. Единственное, что мне удалось выторговать — жалкий шанс, что адвокаты сумеют вернуть моё поместье Малфоям.

— Он подписал дарственную.

— Не будьте так наивны!

— Я всё равно еду с вами.

— Гермиона, мне не нужна ваша помощь с джином, — попытался он зайти с другой стороны. Она отметила, что он обратился по имени, но даже несмотря на это собиралась стоять до конца.

— Очень даже нужна. Один будет его отвлекать, другой — читать экзорцизм.

Люциус коротко рассмеялся.

— И как долго вы собираетесь продержаться в схватке с могущественным демоном?

— Не я, а вы, — огорошила она.

— Нет уж, увольте. Сами подставляйтесь, если вам так угодно.

— Хорошо, — легко согласилась она, и Малфой чертыхнулся. Ловушка захлопнулась.

Что же, теперь придётся быть начеку, чтобы он не попытался хитростью оставить её в укрытии.

* * *

Таксист затормозил у контрольно-пропускного пункта. От внешнего мира базу огораживал серый бетонный забор с колючей проволокой. Через каждые несколько футов ослепляли огнями прожекторов вышки с надзирателями. Двое солдат с громоздкими автоматами в руках и жёлтыми повязками на головах выступили вперёд, хмуро переглядываясь. Один из них что-то громко спросил по-арабски, таксист высунулся в открытое окно и коротко прокричал ответ.

— Выходить из машины! — скомандовал один из дежурных. — Руки держать так, чтобы я их видеть!

Люциус, заметив проблеск испуга в глаза Гермионы, ободряюще кивнул. Сам он оставался на удивление невозмутимым. В голову полезли неуместные мысли о его прошлом. Малфой держал себя так, словно оказался в своей стихии. Даже если он всего лишь делал вид, что ничуть не нервничает, это действовало успокаивающе и на неё.

Напомнив себе, что они обыкновенные журналисты, Гермиона медленно открыла дверь и, стараясь не делать резких движений, подняла руки вверх. Солдат оказался немногим выше её, а если снимет каску, то сравняется по росту.

— Журналисты?

— Да.

— Откуда?

— Соединённое королевство, Лондон. Телеканал “Sky news”.

— Где ваше разрешение?

— Во внутреннем кармане куртки. Я могу достать?

Дежурный многозначительно направил на Гермиону дуло и кивнул. У неё затряслись руки, а в коленках появилась предательская слабость. С другого бока автомобиля второй солдат досматривал Люциуса.

“Держи себя в руках. Ты не должна бояться, оставайся невозмутимой, как Малфой”.

Она нащупала пачку документов — удостоверение, паспорт, пропуск в зону военного конфликта.

“Хоть бы Джоанна не сделала ошибок! Надо было самой заняться аккредитацией”.

— Гри-зель-да Ба-кен-ба-у-эр, — очень медленно по слогам прочёл дежурный, оставалось ему только посочувствовать. — Хорошо. Следовать за мной. Вам нужно пройти личный досмотр.

— Мои вещи…

— Их тоже досмотреть и вернуть вам. Не беспокоиться.

К машине уже подходили военные с овчаркой. Не хотелось разделяться с Люциусом, но Гермиона не посмела протестовать. На полпути в крошечный каменный домик сразу за забором, она споткнулась и едва не упала. Джоанна внесла в списки совсем другие имена! Если кому-то придёт в голову проверить их аккредитацию, то впереди ждут долгие и мучительные дни в военной тюрьме и разбирательство с посольством Великобритании…

Когда она зашла в тускло освещённое помещение, то едва ли не довела себя до нервного срыва. Высокая женщина в военной форме шагнула навстречу, и Гермиона шарахнулась назад, больно стукнувшись спиной о дверной косяк.

— Стать к стенке! — велел провожатый. — Вас досмотреть.

Женщина жестом попросила снять ботинки и куртку, а затем довольно грубо принялась ощупывать руки, ноги и туловище. После разрешения одеваться Гермиона была близка к потере сознания. Видимо, неестественная бледность настолько бросалась в глаза, что солдат, впервые проявив признаки человечности, поинтересовался:

— Первый раз на войне?

Она сначала отрицательно мотнула головой, а лишь затем подумала.

— Здесь быть безопасно. Взрывы там, дальше. — Он качнул головой в предполагаемую сторону границы с Израилем. — Где ещё быть?

Пришлось соображать очень быстро. Где ещё недавно могли происходить конфликты? Не может же она сообщить о войне волшебников!

— Ирак.

— Не женское дело, — выразил своё мнение солдат. — Следовать за мной.

К немалому облегчению Гермионы, Малфой с вещами стоял уже по эту сторону забора. За ним присматривали издалека, но уже менее бдительно.

“Похоже, всё в порядке”.

Она потянулась к рюкзаку, но Люциус взял обе сумки, изображая заботливого супруга. Уж он-то точно выглядел так, будто всю жизнь делал репортажи из самых горячих точек.

Прожектора освещали разбитую дорогу от КПП до блочных строений, которые должны были быть казармами. Небольшая площадка была заставлена военной техникой — несколько грузовиков с крытым кузовом, джипы, парочка танков. Рядом дежурили люди, едва приметными тенями патрулируя на своём участке.

На полпути солдат вытянулся и отдал честь. Из тени вышел человек с заросшим бородой лицом и очень смуглой кожей. Быстро обменявшись несколькими фразами с подчинённым, он отправил его обратно и уже обратился к Люциусу и Гермионе:

— Я — лейтенант Джебран, — представился он. — Отвечаю за группу журналистов. Я провожу вас до казармы.

Они вместе зашагали вперёд, на этот раз свернув с хорошо освещённой дороги на едва различимую тропинку. Из-за бесконечных переживаний и нервозности какое-то время удавалось не замечать влажной удушливой жары. Теперь, когда проверка документов осталась позади, хотелось освежиться, а затем свернуться в тугой комочек и попытаться взять себя в руки. Ведь самое ужасное ждало впереди.

— Выезжаем на рассвете. Я разбужу вас к завтраку. Не снимайте свои пропуска.

Комната, выделенная им с Люциусом, была небольшая и убогая. У стены сиротливо стояла единственная кровать, чтобы поместиться на ней вдвоём, придётся хорошенько потесниться. О душе можно было и не мечтать, зато за дверью отыскался туалет с умывальником. Гермиона кое-как ополоснула потное тело, почистила зубы и вернулась обратно.

Малфой лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Света с улицы вполне хватало, чтобы не включать лампу, да и не хотелось.

— Как-то гладко всё прошло, — заметила она, не решаясь подойти к кровати.

— Вы же сами всё предусмотрели.

— А вы поменяли наши документы, — голос понизился до шёпота. — Я чуть не умерла от страха во время допроса. Если они всё-таки решат проверить нашу аккредитацию…

— С ней всё будет в порядке. Я позаботился об этом.

— Ну надо же!

Люциус поднялся и направился к двери.

— Попытайтесь уснуть, — бросил он перед уходом.

Гермиона недоверчиво покачала головой и принялась расшнуровывать ботинки. Поверить в реальность происходящего становилось всё труднее. Вот они на военной базе, завтра с ливанской армией и группой других репортёров отправятся к месту, где идут бои. Все прошлые командировки теперь казались блеклыми и однообразными. Несколько раз Гермиону приглашали из Гринготтса, чтобы снять проклятия с гробниц в Египте — работа, которой когда-то занимался Билл. Однажды ирландские археологи по неосторожности выпустили мумию, и тоже пришлось мчаться на выручку незадачливым учёным. Больше всего Гермионе нравилось выезжать к местам необычайных находок: запертый в леднике клинок, которому более двух тысяч лет, найденная в тайнике немецкого замка подозрительная шкатулка или заговорённая колода карт у одной старушки в Риге. Бывало, что вещицы имели лишь историческую ценность, но если к ним прилагалась и магическая — Гермиона ликовала.

Но на этот раз всё иначе. Как она сама считала, то отправилась в Ливан, чтобы исправить собственную ошибку и попытаться спасти Алису. Малфой утверждает, что её намеренно убрали с дороги. Видимо, этот кто-то хорошо знает Гермиону, потому как не каждый специалист её уровня захочет рисковать собственной головой.

Морщась при каждом скрипе кровати, она попыталась вжаться в стенку и закрыть глаза. Но становилось только хуже: догадки и предположения назойливо лезли в голову, не позволяя забыться во сне. Не стоило засыпать в машине, так бы усталость сейчас свалила с ног, щёлкнув невидимым выключателем в голове. Однако, когда дверь в комнату открылась и снова захлопнулась, Гермиона зажмурилась и попыталась притвориться спящей.

Люциус опустился на свободный край, пружины жалобно вякнули. Какое-то время он возился со шнурками, а затем прилёг рядом. От него пахло мылом и зубной пастой. А ещё чем-то едва уловимым, создающим атмосферу спокойствия. Последнее казалось уж совсем абсурдным. Следовало хотя бы опасаться человека, которого обвинили в убийстве и выпустили с весьма сомнительным условием. Он был тем самым волшебником, который должен желать Гермионе гореть в аду, однако вместо этого предложил отсидеться в безопасном месте. По поводу последнего не стоило питать иллюзий, Малфой ничего не делает и не говорит просто так.

— Люциус, — тихонько позвала она, и он еле слышно хмыкнул, — а вам не страшно? Нас могут ранить или убить. Или, ещё хуже, поймать волшебники ОВС.

— Странные у вас приоритеты. Если нас поймают, ещё есть шанс выкрутиться.

— Да, мне говорили про приоритеты, — со вздохом ответила она. — И всё-таки, вы не боитесь?

— Я довольно везучий, поэтому полагаюсь на свою удачу.

— Вы? Везучий?

— Мне не единожды удавалось избежать смерти. Дважды после ареста меня освободили с условием, что если не подчинюсь, то хуже будет. Думаете, закономерность?

— Бедный министр. Первый, кто поставил вам такое условие, вскоре скончался.

— Вот именно.

Она повернулась, чтобы вытянуть занемевшую руку, и случайно наткнулась на ладонь Люциуса — широкую и мозолистую.

— Вы занимались физическими упражнениями в Азкабане?

— У меня было достаточно времени для этого.

— Как вам удалось не сойти с ума?

Он какое-то время молчал, заставив Гермиону пожалеть о своём вопросе. Затем низко и едва слышно ответил:

— Иногда мне казалось, что вот-вот лишусь рассудка. Но я не терял веру, что выберусь и отомщу тому, кто меня подставил.

— Я хотела спросить про то нападение…

— Люди Шарпа. Они действовали под Империусом, но мне не удалось этого доказать. Они бы убили меня, если бы я не стал защищаться.

— Откуда у вас взялась палочка?

— От деда осталась. Мы никогда не сообщали министерству, что не похоронили её вместе со стариком. Пригодилась.

— Значит, те, кто на вас напал, не могли знать про палочку. И рассчитывали вас убить.

Гермиона поёжилась. Отчего-то мысль о смерти Люцуиса Малфоя ей совсем не понравилась.

— Я тоже не раз об этом думал, — признался он. — Но так и не придумал, чем Шарпу могла быть полезна моя смерть.

— Шарп, Шарп… а может, это вовсе не он?

— И кто же тогда?

— Понятия не имею. Но Шарп почти безобиден, он как горилла — туп и свиреп, но не более. Таких людей легко обвести вокруг пальца, подначить на “грязную” работёнку, а самому остаться в тени. Сегодня днём вы упомянули, что эта игра началась уже давно. Что вы имели в виду?

— Несколько лет назад до моего ареста Шарп предлагал сделку: полная свобода в обмен на моё поместье. Естественно, я отказался.

— Естественно?

— Малфой-мэнор больше, чем просто дом. И я бы предпочёл остаток жизни провести в его стенах, чем на свободе, но без него. И кровати там, прямо скажем, куда мягче этих, — он тоже сменил позу.

— Это уж точно.

— Простите?

— Я однажды заработалась… вы ведь знаете, что мне пришлось описывать ваше имущество. Хотелось поскорее с этим закончить, и я засиделась допоздна, а потом случайно уснула в одной из спален. Да, там кровать действительно удобнее этой.

Признавшись в своём маленьком преступлении перед хозяином дома, Гермиона почувствовала облегчение. Она и сама не подозревала, что та ночь оставила глубокое чувство вины. А если вспомнить, что ей тогда снилось… ох, нет, лучше не думать об этом сейчас.

— Правда? — голос Люциуса звучал любопытно, но не сердито. — И в какой из комнат вы ночевали?

— Не помню.

— Лжёте.

— Да какая разница? — вспыхнула она. — Кажется, то была хозяйская спальня.

— Надо же. И вам понравилась кровать. Чудесно.

Гермиона тихо радовалась, что в темноте не видно, как румянец пылает на щеках. Если бы могла, то просочилась бы сквозь стену, подальше от пронзительных глаз. Слишком близко… слишком…

Она опустила голову и уставилась вниз. Совершенно забыла, что Малфой был изолирован от общества, в том числе и женского. Три года воздержания, должно быть, дались бы тяжело любому мужчине. Но Гермиона здраво рассудила, что она последняя женщина на планете, которая могла бы привлечь его в сексуальном плане, ведь едва ли его предубеждения по поводу чистоты крови могли так просто испариться.

“А где же твои предубеждения? Ты ведь была бы не против, у самой воздержание слишком затянулось”.

— Что такого особенного в вашем поместье? — спросила она, тихо ненавидя ехидный внутренний голос. — Сейчас-то вы согласились рискнуть ради свободы жизнью, а не грудой камней.

— Ради груды камней я и рискую. Вы бы пришли в ужас, узнав, что я согласился бы оказать помощь просто взамен на возвращение поместья?

— Нет, я ни о чём не жалею. И я искренне считаю, что вы невиновны в… произошедшем.

— В таком случае, вы — единственная.

— Гарри тоже так думает.

— Поттер обязан моей жене жизнью. Разумеется, его совесть требует, чтобы меня оставили в покое.

— Вам известно, где ваша жена? Вы не хотите сообщить ей, что свободны?

— Ещё до того, как меня арестовали, Нарцисса и Драко уехали в Штаты. Там волшебное общество менее консервативно, не думал, что когда-нибудь меня это будет радовать. Видите ли, фамилию Малфой нынче не очень-то жалуют в министерстве и прочих официальных учреждениях.

— Но… подождите, они оставили вас одного? — ужаснулась Гермиона. — Я понимаю, почему уехал Драко, у него там, возможно, лучшее будущее. Но Нарцисса?..

— Может, вы будете более верной супругой своему мужу, чем она, — со странной хрипотцой в голосе сказал Люциус.

— Я не замужем.

— Разве? В ваших документах указано обратное.

Она озадаченно моргнула и затихла. Разговор с Малфоем вытеснил все мысли и страхи, и она была благодарна ему за откровение. Однако… что бы могли значить его слова?

— Спите, Гермиона. Завтра сложный день.

Она послушно закрыла глаза и — о чудо! — начала проваливаться в сон.

Гермиона проснулась за несколько минут до общего подъёма. Футболка насквозь промокла, дышалось тяжело, волосы липли к лицу. Рука Малфоя собственнически обвилась вокруг её талии и лежала чуть-чуть ниже груди. Ягодицами она упиралась ему пах, ощутимо выпуклый и твёрдый. Опасаясь даже вздохнуть лишний раз, она попыталась отодвинуться хотя бы на дюйм, но не успела — раздался стук в дверь.

Люциус поднял голову, а затем осторожно освободил Гермиону от своих объятий. Она предпочла прикинуться мёртвой, только слушала. Вот он открыл дверь, вполголоса поздоровался с лейтенантом, получил какие-то инструкции — было трудно разобрать из-за шума за дверью, — закрыл дверь и сгрузил что-то тяжёлое на стол.

Вместо того чтобы “проснуться”, Гермиона продолжала делать вид, что смертельно устала, чтобы так легко встать. Ей стало крайне интересно, как Малфой станет будить её. Просто громко позовёт? Велит подниматься? Напомнит, что сегодня важный день? От последней мысли желудок сжался в нервном спазме.

Тем временем Люциус завозился с чем-то у стола, затем почти бесшумно вернулся к кровати и, присев, принялся обуваться. Гермиона решила, что глупо дальше притворяться и, потянувшись, повернулась на другой бок, уткнувшись взглядом в его обнажённую широкую спину. Малфой как раз зашнуровал второй ботинок и выпрямился во весь рост, демонстрируя впечатляющую мускулатуру, особенно для своего возраста.

“Да, в тюрьме он времени даром не терял”.

— Через час колонна отходит от базы, — сообщил он таким сухим тоном, будто не провёл всю ночь в обнимку с ней.

— Угу.

— Вы уверены, что не хотите остаться?

— Если бы я не проснулась, вы бы уехали без меня?

— Да.

Гермиона поспешно поднялась и тоже взялась за ботинки. Малфой вернулся к столу и нашёл в рюкзаке свежую футболку. Рядом с сумками лежали два массивных бронежилета, каски, на которых значилась надпись “пресса”, и серые термопакеты с пайками.

— Готовы? Нужно позавтракать.

— Я хочу переодеться, — жалобно пискнула она.

На его лице мелькнула едва различимая усмешка, а в глазах на миг блеснул озорной огонёк. Однако Люциус кивнул и вышел за дверь. Гермиона бросилась тормошить рюкзак, отыскала запасной спортивный бюстгальтер и серую футболку. Затем торопливо расчесала волосы, шипя и сквозь зубы ругаясь, заплела их в косу. Малфой заглянул в комнату как раз, когда она завязала резинку на оставшемся хвостике.

Завтрак особым разнообразием не отличался. Каша, непонятного происхождения пережаренный кусок мяса, белый хлеб со сливочным маслом и кофе. Пришлось через силу заставить себя ничего не оставлять на тарелке. Гермиона снова превратилась в живой комок страха и беспокойства. Когда она застёгивала на себе бронежилет, то боялась, что её вот-вот вывернет наизнанку. Не знай она, что такое война, может, отнеслась бы чуть спокойнее к предстоящей поездке. Но память услужливо подсказывала, что оружие магглов бывает куда более разрушительным и смертельным. Авада Кедавра, по крайней мере, убивает без боли — зелёная вспышка, и тебя нет. Но вот артиллерийские снаряды, даже если разорвут тело на куски, могут жестоко оставить человека жить калекой или умирать медленно, борясь с агонией и ужасом.

Грузовик с журналистами находился в самом конце. Замыкали колонну два бронированных джипа. Лейтенант Джебран помог подопечным забраться в кузов, а сам сел в кабину автомобиля. Кроме них с Люциусом на двух скамейках по бокам устроилось ещё восемь человек. Ни одной женщины. На рукавах у журналистов красовались повязки с французским, американским, русским и немецким флагами.

Путешествие в обществе корреспондентов было слабым местом. Гермиона не знала, что отвечать на профессиональные вопросы, как поддержать разговор на сугубо специфические темы. Однако вскоре она поняла, что зря волновалась. Военным журналистам вполне хватало впечатлений, чтобы вспоминать свои предыдущие командировки. Наоборот, они охотно шутили, рассказывали о семьях и прочей ерунде. Правда, француз весьма заинтересовался необычайным выбором профессии для девушки. Он то и дело приставал с навязчивыми вопросами и слишком уж двусмысленно улыбался.

— Это не такая уж редкость, — оправдывалась Гермиона. — К тому же муж всегда рядом.

Бросив в сторону Люциуса враждебный взгляд, француз отстал. Тот, подыгрывая, вдруг приобнял её за талию и притянул к себе. Гермиона едва не задохнулась от возмущения, но вовремя удержала себя в руках. Постепенно расслабившись, она откинула голову ему на плечо и закрыла глаза.

Ехать было скучно. Ни окон, чтобы полюбоваться пейзажем, ни книжки, чтобы скоротать время. Даже поводить карандашом в блокноте не получилось бы — грузовик постоянно подпрыгивал, подбрасывая на жёстких сидениях кривящихся от боли пассажиров. Через какое-то время Люциус смилостивился, снял куртку и подложил её Гермионе под попу, но намного легче не стало. Футболка вновь промокла от пота, жилет врезался в тело и давил во всех местах сразу.

— Давно вы женаты? — полюбопытствовал американец, сидящий напротив.

Гермиона даже не сразу сообразила, кому адресовался вопрос.

— Поженились в начале лета, — соврал Малфой.

— Ого, так у вас что, медовый месяц? — хохотнул журналист. — Вам бы программу новостей вести, мэм. Я бы всегда смотрел, вы такая миленькая.

— А я люблю трудности, — с улыбкой ответила Гермиона, порадовавшись комплименту.

— У вас дети есть?

Она помотала головой, но Люциус кивнул. Американец озадачился.

— У меня сын от первого брака.

— А-а, ну, значит, вам дочка нужна. Будет красавицей, как мать.

— А у вас есть дети? — поспешно перевела тему Гермиона.

— Да-а! Двое! Хотите, покажу? У меня их фотографии всегда с собой…

Она облегченно кивнула и последующие два часа выслушивала биографию словоохотливого оператора по имени Чак. Вскоре разговаривать стало невозможно, приходилось все силы прикладывать для того, чтобы не оказаться на полу. Автомобиль то натужно ревел, взбираясь в гору, то несся вниз, вызывая непередаваемые ощущения у пассажиров.

Где-то вдалеке отчётливо громыхнуло, затем ещё и ещё. Гермиона вцепилась в руку Люциуса, стараясь не думать, что ракеты могут накрыть караван. Приходилось напоминать себе, что Ливан — агрессор, и они бомбят ненавистных для себя израильтян. Но тем ничто не мешает отстреливаться…

“Господи. Дай пережить этот день”.

Постепенно грузовик начал замедляться. Грохот слышался отчётливее, но по-прежнему достаточно далеко, чтобы не вдаваться в панику. Лейтенант Джебран открыл кузов и дал знак выходить.

— Куда мы приехали? — спросил один из немцев.

— Посёлок Итрон. Выходите, живее.

Гермиона спрыгнула вниз и осмотрелась. Деревушка состояла из нескольких сотен простых двухэтажных домов грязно-белого цвета. Всюду виднелись желтые флаги с изображением автомата, зажатого в руке. Тут и там сновали военные. Если кто-то из жителей и остался, то они прятались в убежищах. Возможно, ушли в горы, коих поблизости хватало. Если бы не война, то можно было бы насладиться захватывающей красотой буро-зелёного пейзажа с вкраплением заснеженных пик.

Последовав примеру остальных журналистов, Гермиона надела каску, а затем поправила повязку с британским флагом на руке. Русские уже вытащили камеру, остальные пока не торопились, ориентируясь на местности.

— Гермиона, — Люциус повернулся к ней и наклонился очень близко — со стороны это казалось проявлением супружеской нежности. — Попросите лейтенанта Джебрана показать вам бункер и ждите меня.

— Куда вы? Вы ведь… не собираетесь оставить меня одну?

— Здесь? Нет. Давайте, идите. Чем быстрее мы начнём действовать, тем скорее выберемся в безопасное место.

Он подхватил рюкзак и, обогнув колонну машин, скрылся за поворотом. Пришлось подчиниться указанию. Она опять злилась, что приходится действовать в потёмках из-за нежелания Малфоя делиться информацией, но всё равно к своему стыду радовалась, что на этот раз не ей предстоит командовать.

Джебран указал в сторону бункера, не слишком разборчиво объяснив путь, но заблудиться в трёх берёзах оказалось сложно. Внутри прятались местные люди — женщины и дети, в основном. Кто-то с любопытством взирал на Гермиону, а чей-то взгляд выглядел до того безразличным, что у неё самой стало пусто на душе. Она будто смотрела в отражение прошлого, такие же выражения были у переживших битву за Хогвартс волшебников.

“Будь проклята война! Будь прокляты те, кто её затеяли!”

Гермиона не пожелала оставаться в обществе, угнетавшем и без того шаткое сознание. Она поднялась наверх и остановилась у одного из обшарпанных домиков. Где-то снова громыхнул снаряд, заставив землю под ногами вздрогнуть. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Вспомнив об артефактах, Гермиона вытащила из рюкзака небольшую косметичку, затем сунула в уши серьги, надела на шею сразу три подвески и несколько колец на пальцы. Оставалась пара талисманов и большой перстень, которые она планировала отдать Люциусу, как только тот появится. К счастью, он не заставил себя слишком долго ждать.

— Ну что?

— Всё в порядке. Я добыл нам карту, оружие и ещё пару полезных вещей, — он окинул Гермиону подозрительным взглядом, заметив серьги с рубинами. — Это что, новая военная мода?

— Это могущественный артефакт, — возразила она. — Не уверена, что убережёт от ракеты, если та разорвётся у нас под ногами, но пули должны срикошетить. Я и вам кое-что припасла.

Люциус согласно кивнул, доверяя магическим средствам защиты куда больше, чем маггловскому бронежилету.

— Что теперь? Как мы будем искать джина?

— Я дал понять командиру, что мы хотим подняться повыше и снимать оттуда. Он не возражал, — Люциус выглядел довольным, но ворчливо добавил: — Правда, мой карман заметно обеднел.

— О! Ну что же вы молчали, министерство выделило мне бюджет…

— Которого не хватит и на пачку сигарет, — буркнул он. — Оставьте, деньги нам ещё могут пригодиться. Готовы идти? Тогда за мной.

Из посёлка в гору вела узкая дорожка, хорошо протоптанная человеческими ногами и ослиными копытами. Гермиона забрала у Малфоя карту и сверялась с ней. То был подробный план местности и близлежащих стратегически важных пунктов, где укрепились боевики. Должно быть, Люциус заплатил за неё целое состояние. А ещё и оружие…

— Вы умеете… пользоваться… маггловским… оружием? — подъём стал круче, и Гермиона с трудом произнесла фразу.

Чем выше они взбирались, тем сильнее палило солнце. Голова под каской, казалось, варилась живьём. Складывалось ощущение, что вместе с потом по вискам стекает мозг. Даже физически подготовленному Малфою идти было сложно, хотя он забрал всё самое тяжелое снаряжение в свой рюкзак.

— Не очень хорошо, — признался он. — Но принцип знаю. Осторожно, тут какая-то змеюка…

— О, господи!

Гермиона отпрыгнула и, неловко поставив ногу, подвернула лодыжку. Раздавшийся хруст едва ли не эхом прокатился по долине. По крайней мере, так ей показалось. Боль пришла не сразу, пару шагов даже удалось гордо прохромать. Однако затем на глаза навернулись слёзы, и пришлось закусить губу.

— Что там у вас?

Они взбирались уже почти час, тропинка петляла зигзагами. То расширялась, то скрывалась в зарослях колючек и кустов. Позади остались развилки, ведущие на другие вершины или уходящие к ущелью.

— Всё в порядке, — сквозь зубы ответила Гермиона, не желая становиться обузой. — Просто потянула связки.

— Давайте немного передохнём.

Люциус остановился у большого валуна и скинул рядом рюкзак. Превозмогая боль, Гермиона доковыляла до него и, прежде чем сесть, убедилась, что рядом больше нет других гадин, кроме скрывшейся в траве змеи.

Сделав несколько глотков из фляги, Малфой отыскал в сумке нераспечатанный эластичный бинт и велел закатать штанину. Гермиона порадовалась, что несколько дней назад успела сбегать в салон на Косой Аллеи на депиляцию.

— Вы ведь волшебник, — упрекнула она, чтобы отвлечься от боли. — Откуда вы столько знаете о магглах? Ведь у нас подобные травмы поправляются простым заклинанием.

— Потому я и не люблю магглов. Зачем столько мучиться, когда есть более простой способ?

— Им недоступный.

— Если бы нам не приходилось прятаться, то магглы вполне могли пользоваться некоторыми достижениями волшебства. Упритесь ступнёй мне в колено.

— И всё-таки, откуда вы знаете обо всём… этом? — она неопределённо обвела рукой небольшой лагерь, разбитый у одинокого камня.

— Я умею выживать в маггловском обществе. Можно презирать его сколько угодно, но до тех пор, пока нам приходится прятаться, мы должны знать, как слиться с толпой. После школы я несколько лет путешествовал и набирался опыта. Отец был не в восторге, зато я приобрёл весьма полезные, как оказалось, навыки. Готово.

Он закрепил бинт металлическими застёжками и помог Гермионе подняться. Боль немного отступила, хотя всё равно становиться на травмированную ногу не хотелось. Но ещё через пятнадцать минут подъёма в боку открылась такая резь, что иных неудобств удавалось не замечать. Малфой несколько раз обеспокоенно оборачивался, и приходилось делать вид, что тяготы пути нисколько не утомляют. Последние несколько шагов дались особенно тяжело, и наверх Люциус втянул её чуть ли не силой, а затем осторожно придерживал, пока Гермиона справлялась с головокружением и дыханием.

Вид открывался завораживающий. Ради подобного стоило и потерпеть, хотя икры нешуточно гудели, подсказывая, что завтра мышцы наградят путешественницу адскими мучениями.

— Авиация, — Люциус указал в сторону группы самолётов — мелких и игрушечных на вид, но в условиях войны они вовсе не выглядели безобидными железными пташками. — Давайте-ка лучше присядем в тени тех кустов.

— Ливанские или израильские? — поинтересовалась Гермиона, усевшись прямо на земле и выпрямив ноги.

— Похоже, что израильские.

Подозрения Малфоя подтвердились раскатистым грохотом и поднявшимся столбом дыма и пыли со стороны долины. Смотреть на бомбёжку не хотелось, но находясь вдали от страшного удара, никак не удавалось поверить, что происходящее реально.

“Там же гибнут люди. За секунду стираются в пыль построенные не за один месяц дома”.

Гром участился и стал ближе. Ливанцы отстреливались с земли своими противовоздушными установками. Один из истребителей удалось подбить. Он, источая чёрный дым из двигателя, начал быстро опускаться вниз.

Гермиона закрыла лицо руками. Они сейчас находились в одном из самых красивых мест, где ей только приходилось бывать, и людское уродство здесь особенно бросалось в глаза. Почему они не могут просто наслаждаться жизнью? Дышать горным воздухом, смотреть, как свободные птицы парят в небе? Почему никто не думает, как прекрасен мир, а постоянно пытается его уничтожить? Что же происходит?

— Что с джином? — скрывая отчаяние в голосе, глухо спросила Гермиона. — Как его найти?

— Нужно начертить пентаграмму, — Люциус тоже, словно только опомнился ото сна. — Свечи у вас в рюкзаке?

Она кивнула и полезла искать необходимый инвентарь. Малфой бродил по небольшой по площади вершине согнувшись. Затем подобрал какой-то камень и принялся ногой расчищать клочок земли.

— Мне нужна верёвка. Спасибо. Подержите?

Гермиона остановилась в центре и прижала к земле обязанный верёвкой камень. Другой конец Малфой прикрепил к камешку поменьше и, натянув нить, принялся чертить правильную окружность заострённым концом. Затем второй круг с уже меньшим радиусом. Сверившись с компасом, Люциус поставил отметины на четырёх сторонах света и велел расставить на них зажжённые свечи.

— Вы попытаетесь призвать джина?

— Он находится под властью другого волшебника, так что бесполезно читать заклинание на вызов.

— Тогда что это будет?

— С помощью этой пентаграммы мы сумеем определить местонахождение демона. Чем выше мы находимся, тем дальше будет радиус.

— Вы уверены, что это колдовство не привлечёт внимания местного контроля по волшебству?

— Не должно, пентаграммы действуют по принципу артефактов и считаются стихийной магией, которая может концентрироваться просто в месте большого скопления энергии. Здесь идёт война, а потому источников для негативных всплесков предостаточно.

— Хорошо, а если ничего не выйдет?

— Будем искать новую вершину.

Он закончил делать надписи, затем сверился с картой, что-то подправил и стал в центр круга, попросив Гермиону отойти на несколько шагов назад.

— У вас, случайно, нет украшений с горным хрусталём? — вдруг спросил он.

— Агат, бриллиант, оникс, рубин…

— Оникс подойдёт. Сумеете прицепить его к нитке?

— Он и так на нитке, — Гермиона сняла с шеи подвеску с необработанным чёрным камнем.

— Разложите карту на земле и на вытянутой руке держите над ней камень. Когда я начну произносить заклинание.

— То, что мы сейчас делаем, больше похоже на шаманский обряд, — проворчала Гермиона. — А если бы у меня не нашлось нужного камня?!

Но Люциус не ответил. Он что-то забормотал на одном дыхании, его голос превратился в тихий шелест с неразличимыми словами и звуками. Гермиона зачарованно смотрела, как он поднял руки ладонями вверх и вытянул их вперёд на уровни груди. Свечи вспыхнули ясным пламенем и больше не пытались потухнуть под порывами ветра.

Камень вдруг потяжелел. Гермиона перевела взгляд на карту. Подвеска упала на бумагу, и осколок оникса намертво прилип к маленькой точке — Акко, город в Израиле.

— Есть!

Малфой замолчал и судорожно вздохнул. Ему почти целую минуту пришлось обходиться без воздуха. Дождавшись, когда свечи потухнут, он осторожно вышел из круга и принялся затирать пентаграмму.

— Акко в сорока километрах от границы с Ливаном. Это… м-м… примерно двадцать пять миль. Отсюда будет, думаю, в половину дальше, но всё равно за несколько часов можно добраться на машине.

— Под миномётным обстрелом?

— Мы же отчаянные журналисты. С вами всё в порядке?

Лицо Малфоя побелело, словно снежное полотно.

— Да, я в полной мере ощутил на себе все прелести общения с джином на его втором плане.

— Что?

— Не важно, — он будто говорил сам с собой, а теперь обратился к Гермионе: — Джин засел в Акко. Город подвергается непрерывным атакам, и он там… питается.

— Как-то подозрительно. Почему ему не приказано дискредитировать министра, показавшись в облике Алисы? Зачем он устроил показательный погром в Лондоне, бежал от авроров и притих здесь? Будто бы специально нас дожидается.

— Скорее всего, так и есть.

— А пока вы с ним общались на… втором плане, он не мог узнать, что мы его преследуем?

— Не мог, а узнал. Я попытался привлечь его внимание. Если бы он сам к нам явился, то не пришлось бы рисковать своими шеями.

— Он ведь может уйти к тому моменту, когда мы приедем в Акко. Ох, как же не хватает аппарации!

— Пока у нас нет иного выбора. Давайте-ка для начала пересечём границу, во-о-он там уже начинаются Голанские Высоты — спорная территория под контролем Израиля, а оттуда попытаемся добраться до побережья. Дьявол, а я надеялся, что всё будет проще!

Гермиона мрачно поддакнула и принялась складывать вещи обратно в рюкзак.

* * *

Спуск с горы дался несколько проще, хотя у самого подножия снова решили сделать привал. Гермиона проглотила таблетку адвила и запила водой, надеясь, что боль в ноге немного утихнет.

— Я снова предлагаю вам переждать в безопасном месте.

— Переждать что? — рыкнула она.

— Вы едва можете идти, а до границы придётся добираться пешком.

— Я справлюсь.

— Очень глупо, — покачал головой Люциус.

— Мистер Малфой, я не оставлю вас одного, — тоном, не терпящим возражений, заявила она. — К тому же боль уже уходит.

Он окинул её недоверчивым взглядом, но больше не заговаривал о том, чтобы разделиться. Хорошенько изучив карту, выбрал нужное направление и помог Гермионе подняться.

— В горах должно быть безопасно, тут почти нечего бомбить. Нам могут повстречаться солдаты с обеих сторон, но с журналистским иммунитетом можно их не бояться.

Если двигаться напрямик через горы, то до границы насчитывается не больше пятнадцати миль. Однако пришлось выбрать более простой маршрут, значительно длиннее, хотя Гермиона сомневалась, что они что-то потеряют во времени. Шаг под уклон всегда медленный и тяжёлый, потому Малфой даже не пытался настаивать.

По пути периодически встречались местные жители, которые искали укрытие в пещерах и ущельях. Они несколько сторонились незнакомцев, которых вполне можно было принять за военных. Правда Гермиона, наплевав на меры безопасности, давно сняла каску и прикрепила её к лямке рюкзака. По прошествии какого-то времени Люциус последовал дурному примеру.

Двигались очень медленно. При всём желании Гермиона просто не могла идти быстрее, постоянно отставала, но готова была скорее умереть, чем спрятаться “в безопасном месте”. Она то и дело принималась бубнить себе под нос, костеря всех — от Малфоя до джина, хотя первый и не был ни в чём виноват.

Достигнуть границы до заката так и не удалось, потому пришлось искать ночлег. Гермиона осталась на перекрёстке у родника сторожить вещи, а Люциус отправился на разведку. Пока его не было, она набрала свежей воды во все фляги, затем улучила момент и сама ополоснулась в свежей воде. В трёх местах на ногах надулись жгучие водянистые пузыри. С собой не было ни булавки, ни иголки, потому пришлось лопнуть кожу и заклеить мозоли пластырем.

Малфой довольно долго отсутствовал, и когда солнце начало быстро скрываться в той стороне, откуда по-прежнему доносились раскаты грома, не связанные с плохой погодой, Гермиона забеспокоилась. Она нехотя обулась и поднялась, раздумывая, не пора ли отправляться на поиски, хотя не представляла, как потащит два рюкзака, когда едва была способна двигаться сама. К счастью, одинокая пешая фигура вскоре показалась из-за поворота.

— Я нашёл подходящую пещеру, — сообщил Люциус, когда наполовину опустошил свою флягу. — Там даже есть небольшое озеро с ещё одним родником. Идти около мили, справитесь?

— Конечно, — голос не дрогнул, хотя Гермиона была готова расплакаться от усталости.

Вечером шаг стал легче. Даже влажность не докучала так сильно, как в первый день. Они двигались по довольно широкой дороге, где вполне могли проехать и грузовики. Постепенно мир вокруг превратился в живой оркестр из оглушающего пения цикад, шелеста листьев и журчания воды. В воздухе потянуло чем-то приторно-сладким, и в животе начало урчать всё громче — организм требовал пищи.

— Может, не стоит останавливаться на ночлег? — приложив максимум усилий, Гермиона догнала Люциуса и, коснувшись его руки, так и повисла. — Идти стало легче.

— Вам станет ещё проще, если вскарабкаетесь мне на спину, — заметил он.

Она выпрямилась и сунула руки в карманы, перебирая мелкие белые камешки, набранные по дороге.

— И всё-таки, границу лучше пересечь ночью.

— Вы так думаете? — он устало поправил рюкзак. — Это бы выглядело слишком подозрительно, к тому же не все террористы такие милые, как лейтенант Джебран. Кто-то не посчитается с нашим неприкосновенным статусом и перережет глотки вот хотя бы за побрякушки в ваших ушах.

— Хорошо, как скажете. И Джебран вовсе не показался мне милым.

— Нам обоим нужно отдохнуть, иначе завтра мы не сможем и шага ступить.

Пещерка оказалась небольшой и хорошо спрятанной от дороги. Стало понятно, почему Малфой потратил столько времени, чтобы отыскать подходящее для ночной стоянки место. Озерцо размером с небольшой пруд изобиловало холодной водой из-за бьющих подземных ключей. Люциус забраковал идею развести костёр. У них всё равно не было ни чая, ни еды, которая требует огня. Воздух оставался достаточно тёплым, чтобы не замёрзнуть ночью.

Гермиона отвязала свой спальный мешок и попыталась устроить себе лежанку возле стены. Малфой оставил вещи и снова куда-то исчез в темноте. Ночь в горах всегда приходила быстрее, чем в равнинной местности. С заходом солнца и без единого осветительного прибора все тени и фигуры казались враждебными и страшными. Где-то вдалеке раздался не то собачий лай, не то хрип, заставляя думать о шакалах, койотах и волках. В кустах что-то зашуршало, подарив несколько крайне неприятных секунд.

Отчаянно превозмогая страх, Гермиона пробралась к озеру и остановилась как вкопанная. Почти полная луна насыщенно-оранжевого цвета низко нависла над землёй. Люциус Малфой, полностью раздетый, стоял по пояс в воде, закрыв глаза и откинув голову назад. Его отросшие за три года волосы опускались ниже лопаток и могли принадлежать какому-то божеству из древних легенд, но никак не человеку. Сам он был словно вылеплен из камня умелой рукой скульптора.

“Вот так, наверное, у магглов рождаются сказки”, — тоскливо подумала Гермиона, печалясь, что у этого беловолосого короля уже есть и королева, и принц.

В следующий миг она испугалась собственных смелых мыслей. Хотя стыдиться было нечего. Люциус обладал необъяснимым магнетизмом, внутренней силой и незаурядным интеллектом. Прошло чуть больше суток с тех пор, как они начали путешествие, и Гермиона постоянно оценивала каждое его слово и действие. Его желание принимать все решения раздражало, ведь она не любила оставаться не у дел, но в то же время тихо восхищалась железной волей человека, которого не сумели сломить ни предательство, ни тюрьма, ни война. Люциус никогда не переставал бороться, даже когда все думали, что он сдался.

Гермиона решила тихонько вернуться обратно, но случайно наступила на сухую веточку. Треск, казалось, эхом разнёсся по всему перевалу. Малфой открыл глаза и безошибочно высмотрел нарушительницу спокойствия.

— Я не хотела вам мешать, — пролепетала Гермиона.

— Желаете присоединиться?

“Если бы…”

— Мне страшно, — честно призналась она. — Я не усну одна.

— Хорошо, — с отчётливым вздохом ответил он и начал выходить на берег.

Гермиона запоздало отвернулась, но успела рассмотреть совершенство мужского тела.

“И ему пятьдесят два? Некоторые в двадцать так не выглядят”.

Вернувшись в пещеру, Малфой развернул свой мешок и расстелил его рядом со спальным местом Гермионы. Они уже провели ночь в одной кровати, однако на этот раз смущение оказалось куда сильнее. Может, потому, что она видела обнажённым. А может, потому, что испытывала непреодолимое влечение, почти болезненное.

Спать решили по очереди в целях предосторожности. Военных Люциус не боялся, потому как те не станут, крадучись, осматривать все пещеры в округе. Но оставался шанс, что двух английских волшебников могут отыскать ищейки ОВС, и на этот случай необходимо быть настороже. Малфой демонстративно достал пистолет, купленный у ливанцев, и сунул его за пояс.

Гермиона подложила рюкзак под голову и кое-как устроилась на жёстком каменном “матрасе”. Она ожидала, что долго будет искать удобную позу, но уснула сразу же, как закрыла глаза — усталость взяла своё. Правда, через несколько часов она подскочила, словно ужаленная. Между воюющими странами возобновилась бомбёжка, и где-то неподалёку случился обвал, потому как земля непрерывно сотрясалась.

В который раз сердце стучало на пределе. Тахикардия грозила стать хронической. Лишь осознав, что Люциус сидит рядом и не проявляет признаков беспокойства, удалось утихомирить начинавшуюся панику. На этот раз сон пришёл не сразу, и реальность часто выдергивала на поверхность, перемежаясь с дурными снами. Мучаясь от кошмаров, Гермиона то и дело открывала глаза, пытаясь понять, на каком она свете. Снова что-то гудело и громыхало, теперь значительно ближе.

— Боже, что происходит?

— Тш-ш! — услышала она.

Силуэт Малфоя маячил у выхода из пещеры. Гермиона, дрожа всем телом, поднялась на ноги и подошла к нему, выглядывая наружу. По дороге непрерывным караваном двигалась тяжёлая техника — танки, насколько можно было судить.

— Похоже, что это израильтяне, — тихо пояснил Малфой.

— Они не могут нас найти? — пискнула она.

— Могут, если станут искать.

— М-ы-а-а… — Гермиона не сумела выговорить ни слова, изданный звук походил на предсмертный стон.

— Не бойся, девочка, — Люциус неожиданно приобнял её, угадав, что она нуждается в самом обыкновенном человеческом утешении. — Даже если израильтяне обнаружат наше укрытие, нам не грозит опасность.

— Спасибо, — прошептала она и уткнулась носом в его грудь.

Они простояли почти неподвижно до тех пор, пока вся колона не скрылась из виду. Гермионе и вовсе не хотелось, чтобы он выпускал её из своих объятий, однако Малфой разжал руки.

— Скоро рассвет. Мне нужно поспать хотя бы несколько часов.

— Конечно, я подежурю.

Он кивнул и зашагал к спальнику.

— А можно мне… пистолет? — мысль о волках не отпускала, и хотелось иметь хоть какую-то защиту.

— И что вы станете с ним делать, если на вас нападут? — поинтересовался Люицус.

— Наверное… завизжу и кину им в противника, — пошутила Гермиона. Стрелять в людей она не стала бы, разве что в диких животных. Но с оружием в руках чувствовала бы себя увереннее.

— Так я и дума-а-ал, — на последнем слоге он широко зевнул, а затем лёг на бок и почти мгновенно засопел.

Какое-то время Гермиона стояла у входа в пещеру, прислушиваясь к окружающим звукам. Шум тяжёлой техники давно стих, закончились и военные действия. В силу вступило предрассветное перемирие, и мир наполнился радостным журчанием воды, шелестом листвы и перекличкой диких животных.

Непривычные к длительным прогулкам ноги наполнились томительной болью в икрах и ступнях. Пришлось тихонько вернуться к спальному мешку, подобрать его вместе с рюкзаком и с большим удобством устроиться на посту. Не хотелось даже во сне смущать Люциуса своим присутствием, и Гермиона только изредка поглядывала на спящего мужчину. В темноте были видны лишь его волосы — светлое пятно на фоне мрака.

Минуты тянулись мучительно медленно. Вскоре она начала клевать носом, и чтобы не уснуть во время дежурства, заставила себя подняться и пройтись, заодно отойти в кустики. Не зная, чем себя занять, Гермиона вернулась к размышлениям о демоне и странных делах, творящихся в министерстве. Чем больше она думала, тем сильнее подозревала Алекса. Когда впервые поднялся вопрос о лишении Люциуса Малфоя собственности, Фрейзер проводил предварительную оценку имущества. Ещё тогда он мог приметить загадочный золотой кувшин. Алекс ничуть не хуже (а где-то и лучше) разбирался в антиквариате и магически-активных предметах, иначе бы не руководил научно-исследовательским департаментом столь длительное время. Позже, когда у Гермионы появилась подопечная, он соблазнил наивную девочку и воспользовался ею. В этом слабость большинства женщин — им хочется почувствовать себя желанными, нужными и любимыми. А мистер Фрейзер всегда славился своим обаянием, да и кому мог не понравиться хорошо сложенный красавец с выразительными голубыми глазами и красивой белозубой улыбкой. Вся незамужняя половина министерства сходила по нему с ума. Нечего удивляться, что Алиса не сумела устоять. Вот она — расплата за служебный роман с женатым начальником.

Люциус проснулся сам с первыми лучами солнца. Выглядел он примерно так, как чувствовала себя Гермиона — уставшим и измученным. Несколько часов сна на жестких камнях нельзя назвать хорошим отдыхом. Правда, Малфой взбодрился, умывшись холодной родниковой водой. Вместе они распотрошили по ещё одному пакету с пайками и позавтракали в молчании, а затем свернули свой лагерь и двинулись в путь.

Гермиона по дороге поделилась подозрениями по поводу Алекса. Малфой какое-то время размышлял над её словами, прежде чем высказать своё мнение:

— Вполне здравая версия. Я почти ничего не знаю о Фрейзере, впервые столкнулся с ним десять лет назад, когда мы планировали вынести пророчество из Отдела тайн. Тогда пришлось прощупать всех служащих, он был рядовым научным работником. Чистокровный волшебник в третьем поколении, женился по расчёту.

— Откуда вам это известно?

— Знаю его супругу. Она из очень богатой французской семьи, вместе с Нарциссой занималась нашим благотворительным фондом.

— Не все женятся ради денег.

— А я и не говорю, что союз заключили ради денег. Покровительство могущественной европейской семьи многого стоит. У Фрейзера безупречная репутация, он был одним из лучших выпускников своего курса, стремительно двигался по карьерной лестнице. Ему не хватало только блестящего союза, благодаря которому его примет и высшее общество.

— Да, вы действительно неплохо его “прощупали”, — ошеломлённо пробормотала Гермиона, которая всегда стеснялась разговаривать с начальником на личные темы. — А в каком доме он учился?

— Равенкло.

— Хм-м…

— Не сходится с образом злодея? — с лёгкой издёвкой поинтересовался Малфой. — Вы бы предпочли, чтобы он был выпускником Слизерина?

— Я не настолько предубеждённый человек.

— Рад слышать, — едва слышно буркнул он.

— А что вы знаете о Бальтазаре Шарпе?

Люциус заметно напрягся. Его лицо, на котором уже отчётливо пробилась трёхдневная щетина, стало хищным и пугающим.

— Принципиальный, тупой, злобный, амбициозный ублюдок.

— Это я и сама знаю. Но его репутация кажется такой же безупречной, как и у Алекса. Он вроде бы тоже женат. По крайней мере, у него есть двое детей, мне Гарри рассказывал. Шарп долгое время работал в Секторе борьбы с неправомерным использованием волшебства вместе с Долорес Амбридж. Затем какое-то время возглавлял его, после войны управлял Авроратом, а потом и всем Отделом правопорядка. Славится тем, что слепо следует букве закона и весьма немилосерден к тем, кто его нарушает. По моему личному мнению, последнее не говорит в его пользу.

— Любопытное замечание. Неужели вас можно отнести к категории нарушителей закона?

— Законы бывают разными. И если они нарушают этические нормы или права человека, то допустимы некоторые… вольности. Бездумно следовать несправедливым и глупым правилам не лучше, чем совершать преступление.

— Не окажись вы сейчас в этой дыре, мисс Грейнджер, я бы решил, что вы и заварили всю эту кашу.

— Что?!

— Успокойтесь, это комплимент вашим умственным способностям.

— Прозвучало как оскорбление.

— У меня не было таких намерений… — Люциус нахмурился и замолчал.

Через секунду и она услышала, как впереди гудит какая-то техника. Они прибавили шаг, чтобы поскорей обогнуть гору, и, наконец, увидели впереди высокий забор с колючей проволокой и пропускной путь. Граница.

Израильтяне более ответственно отнеслись к проверке документов. Установив личности двух слегка потрёпанных журналистов, они ослабили охрану потенциальных шпионов. Теперь Люциуса и Гермиону сопровождали двое солдат, вместо шести. Они усадили репортёров в кузов джипа и отвезли к полевому штабу начальника пограничной заставы.

Гермиона была рада передышке. Травмированная связка беспокоила всё сильнее. Боль в мышцах перестала ощущаться после часа ходьбы, но стоило присесть, как снова дала о себе знать. Чтобы отвлечься, Гермиона продумывала вопросы, которые военный корреспондент мог бы задать майору и не выдать свою некомпетентность. Хуже — спросить лишнего и снова перейти в ранг шпиона. К счастью, израильтянин взял на себя инициативу. Следовало думать, что пограничники передали рапорт своему командиру о британцах, но он всё равно задал несколько каверзных вопросов. Почему, например, журналисты передвигались пешком посреди ночи, а не остались со своей группой или не взяли машину. Малфой умело намекнул, что у ливанских солдат хватает головной боли после израильских атак, к тому же военная организация террористической группировки значительно уступает регулярной израильской армии.

— Да, у них там всё куплено, — согласился майор. — Вам повезло, что вы остались живы. Ливанцы не будут отвечать за действия боевиков перед руководством вашей страны.

— А разве Ливан не поддерживает “Хезболлу”? — искренне удивилась Гермиона. — Хотите сказать, что их действия несанкционированные?

— Нет, конечно! Правительство Ливана не просто поддерживает, но и финансирует их. Впрочем, ненадолго. Террористам не выстоять против лучшей армии мира.

Гермиона отхлебнула кофе и кивнула, соглашаясь. Разговор перехватил Малфой, обсудив текущее положение дел, потери обеих сторон и передвижение войск. Затем сказал, что они хотят попасть в Акко.

— Зачем вам в эту дыру? — удивился майор. — Там почти всё разбомбили.

— Мы слышали, что тот регион подвергается особенно ожесточённым атакам. Мы бы хотели привлечь внимание общественности к проблемам вашей страны, а кадры разрушенных городов и поселений скажут лучше, чем тысячи слов.

— Наше правительство не приветствует вмешательство НАТО в военный конфликт.

— Наша цель — показать войну такой, какая она есть, — сказала Гермиона быстрее, чем Люциус успел открыть рот. Малфой недовольно нахмурился, но позволил и ей поучаствовать в беседе. — СМИ не отвечает за действия и решения НАТО или других военно-политических организаций. Но люди во всём мире хотят знать правду, и население нашей страны никогда не оставалось равнодушным к чужим бедам.

Гермиона очень надеялась, что звучала убедительно, а не глупо. Она не следила за маггловской политикой и почти ничего не знала о НАТО или ООН. Сведений хватало ровно настолько, чтобы расшифровать аббревиатуры и козырнуть некоторыми историческими данными. Оставалось только уповать, чтобы майор не стал углубляться в детали, ведь у него и без того должно хватать проблем.

— Вы понимаете, что вам нужно пересечь всю линию фронта, чтобы попасть в Акко? Сегодня всё утро поступают сообщения о бомбёжке. Слишком опасно.

— Мы понимаем риск и не просим нас сопровождать, — она снова заговорила раньше Люциуса. — К тому же сейчас везде опасно, и ваш штаб не исключение.

— Я всегда думал, что журналисты, вроде вас, настоящие безумцы. Вам бы, миссис, вести прогноз погоды или делать репортажи о проблемах рождаемости в стране. Ладно, вы не первые, и не вы последние. К вечеру придёт колонна из Хайфы, утром несколько грузовиков поедет обратно. Путь как раз проходит через Акко.

— Мы не можем тянуть до завтра. Начальство ждёт материал к вечернему выпуску новостей, — на этот раз Малфой оказался быстрее. — Как у вас обстоят дела с гражданским транспортом?

— Поспрашивайте в посёлке. Но я снимаю с себя всю ответственность за вашу безопасность.

— Договорились.

Гермиона осталась с вещами в штабе, в который раз ощущая себя заложницей обстоятельств. Она ненавидела сидеть без дела и предпочла бы пойти в посёлок с Малфоем, но травмированная нога категорически препятствовала столь жестокому обращению. Почти два часа пришлось притворяться занятой составлением текста к будущему репортажу, прежде чем появился Люциус с добычей — старой и пыльной машиной неопределённого цвета и выпуска, соответствовавшего году рождения Гермионы.

Салон оказался ненамного чище кузова. Внутри отчётливо воняло козлом, будто бывший владелец возил с собой целое стадо. Сидения рваные и сальные, не хотелось лишний раз ни до чего дотрагиваться.

Купив у военных топливо, Люциус сел за руль. Вёл он не слишком уверенно, но постепенно привык к управлению. Гермиона развернула карту и взяла на себя роль штурмана. Впрочем, дорога от Голанских высот к побережью вела одна, если не считать таковыми двухколёсные колеи, соединявшие главную артерию дорожной системы с мелкими деревушками.

— Если приключения нас минуют, то доберёмся до Акко за несколько часов, — сказала Гермиона, просчитав маршрут.

— Хорошо бы. Но на всякий случай достаньте пистолет, пусть будет под рукой.

Израильские пограничники проявили преступную халатность, не проверив как следует чехол с камерой, где Люциус предусмотрительно спрятал оружие. Пока не пришлось им воспользоваться, и Гермиона искренне надеялась, что такой необходимости не возникнет. Она не позволит Малфою стрелять в людей, скорее, сама подставится под пули.

С израильской стороны пейзаж оказался интереснее. Здесь было больше зелени, а когда горы стали пониже, дойдя до уровня высоких холмов, начали встречаться возделанные поля. Иногда навстречу двигалась военная техника, но никто из солдат не обращал внимания на старенькую машинку с двумя пассажирами.

Бомбёжка возобновилась, когда путешественники проделали половину пути. Но грохот оставался далеко, и трудно было понять, с чьей стороны он исходит. Каждый раз, когда приходилось проезжать сквозь очередной пустынный и полуразрушенный городок, Гермиона вжималась в кресло и покрывалась испариной, никак не связанной с удушливой жарой.

До пункта назначения оставалось не более пятнадцати миль, когда один из амулетов внезапно ожил, нагрелся и завибрировал. Дремавшая Гермиона подскочила и громко ойкнула.

— Поисковой импульс! — ответила она на встревоженный вопрос. — Где-то поблизости волшебники.

— Только этого не хватало, — Люциус покачал головой и прибавил скорости.

— Вы можете ехать быстрее?

— Если я ещё сильнее нажму на эту педаль, то продавлю пол насквозь, — огрызнулся он.

Они двигались по магистрали, по касательной огибавшей город Нагария. Он выглядел ужасно — пыль до сих пор стояла столбом над разрушенными обвалившимися домами. От увиденного волосы становились дыбом, и желание убраться отсюда стало сродни инстинкту выживания.

— Боже, что это?!

Малфой затормозил так резко, что Гермиона едва не стукнулась носом о переднюю панель — ремни безопасности натянулись до предела, но удержали. Посреди дороги красовалась глубокая воронка — место, куда попал один из снарядов, преградив путь всем, кто желал выбраться из города.

— Придётся вернуться и поехать через город.

— А как же волшебник? — Гермиона хотела спросить: “А как же война?” — но не знала, какое из двух зол хуже.

— Какие ещё есть варианты?

Она не ответила, прекрасно понимая, что иных способов добраться до цели нет. Но в условиях столь чудовищных разрушений старенькая “тойота” была чуть ли ни единственной машиной на ходу, привлекая внимание. Жители благоразумно эвакуировались и прятались в укрытиях.

— Давайте сюда, налево. И потом снова налево.

— У вас есть карта города?

— Нет, применяю дедуктивный метод… ох!

Люциус снова затормозил, на этот раз более плавно. Очередное препятствие в виде разрушенного дома блокировало дорогу. Если дело и дальше так пойдёт, то выбраться из города станет куда сложнее. Не успела Гермиона озвучить свои сомнения, как со всех сторон раздался высокий протяжный гул, заставив сердце ухнуть в пятки от страха.

— Гермиона, наденьте каску и жилет, — очень спокойно сказал Люциус и поспешно вышел из машины.

От дрожи в руках застёжки уворачивались из пальцев. Завывание сирен сопровождалось учащённым сердцебиением и рваным дыханием. Казалось, испуг достиг апогея, но это было лишь начало. Ощущения, знакомые и парализующие, которые хотелось похоронить вместе с ушедшими годами и преждевременно поседевшими волосками.

— Нужно поскорее убраться из зоны обстрела, — Люциус продел непослушные руки Гермионы в лямки рюкзака, а затем сорвал с её рукава повязку с флагом. — Не будем преждевременно привлекать внимание.

— Предлагаю двигаться в сторону моря, — сипло проговорила она. — Если найдём лодку, то сможем добраться до Акко по воде.

— Прекрасная мысль, — одобрил Люциус. — Сможете бежать?

Она кивнула, хотя не верила, что сумеет и с места сдвинуться. Люциус задавал направление и темп, подбодренный сиреной. Почти два квартала они пробежали, минуя неприятности, а затем над головой раздался свист и грохот такой мощи, что коленки сами подогнулись, и Гермиона рухнула на дорогу, накрыв голову руками. Земля словно билась в судорогах, вибрировала и дрожала.

“Или это я так дрожу?” — отстранённо подумала она.

— Гермиона, давайте же! Нужно двигаться!

— Нет, нужно переждать!

Он насильно оторвал её от асфальта, а она сопротивлялась и никак не могла понять, почему Люциус не хочет спрятаться. Ведь это логично…

— Быстрее, они почти рядом!

— Кто?

Заклинание ударило в ноги и рассыпалось красными искрами. Перстень на пальце раскалился, металл впечатался в кожу. На этот раз не понадобились дополнительные доводы, Гермиона бежала так быстро, будто пыталась поставить мировой рекорд. Прямо. Перепрыгнула поваленный фонарный столб. Затем нырнула в развалины дома, от которого остался один обесточенный этаж. Прыжок в окно и неудачное приземление — штанина порвалась на коленке, куда врезались осколки стекла. Из-за прилива адреналина не ощущалось ни боли, ни усталости, только дышать становилось всё тяжелее из-за рези в боку. Во рту отчётливо появился привкус крови.

Люциус выскочил из-за угла дома, Гермиона и не заметила, что они разделились. В руке он сжимал пистолет и явно готовился выстрелить.

— Нет! — завопила она. — Не смейте!

— Вперёд! — рявкнул он в ответ и чуть притормозил, чтобы прицелиться.

Гермиона больше не отдавала отчёта в своих действиях. Она лишь знала, что не должна позволить Малфою нажать на курок. Развернувшись на девяносто градусов, она бросилась на него и в длинном прыжке сбила на землю. От выстрела заложило уши, но пуля вонзилась в асфальт, намертво застряв там.

Ничего ни сказать, ни даже подумать Гермиона не успела. Её бесцеремонно подняли в воздух, подвесив за лодыжку вниз головой. Через мгновение рядом болтался Люциус в столь же идиотской позе. Хуже всего, что при ударе он стукнулся головой и потерял сознание. Каску Малфой так и не надел.

Волшебники — их было двое — появились в поле зрения. Мужчины в чёрных длинных робах, расшитых золотом, смотрелись среди пыльных развалин нелепо, но довольно внушительно. По крайней мере настолько, чтобы Гермиона на какое-то время онемела от ужаса. Сейчас она даже жалела, что её не засыпало под развалинами или не разорвало ракетой, избавив и себя, и свою страну от неприятностей.

Один из ищеек, тот, что повыше, попытался заговорить по-арабски, затем по-французски. Гермиона даже сумела пролепетать ответ, но произношение выдало её с головой.

— Англичане, значит, — высокий сверкнул чёрными глазами и сплюнул на землю. — Так это ваш дух резвится в окрестностях?

— Я не понимаю, о чём вы, — кровь прилила к голове, вызывая всё большие неудобства. Нагруженный рюкзак тянул вниз, но застёжки не позволяли ему свалиться. — Я ж-журналист. В-вы нарушаете наши права!

— Неужели? — вступил в разговор второй волшебник. — Тогда почему же вы от нас убегали?

— Мы думали, что вы преступники.

— Однако магия вас нисколько не удивляет.

— Я видела немало странного, — продолжала храбриться Гермиона, кося под дурочку. Она отчаянно пыталась придумать хоть какой-то план, но разрывалась на части от беспокойства за Малфоя, страха от бомбёжки (грохот не прекращался ни на минуту, и со всех сторон в небо вздымались столбы пыли и дыма) и боли, пришедшей на смену безумной гонке.

— Вот теперь я вам верю, — ухмыльнулся высокий. — Итак, кто вас прислал?

— Нас никто не присылал…

— В самом деле? А мы надеялись на привет от министра Дулиттлла.

— Я не знаю, о ком вы говорите.

— Жаль.

Высокий одним небрежным взмахом отпустил пленников. От удара у Гермионы загудело в ушах, а каска слегка помялась на макушке, однако это уберегло от более серьёзных травм. Чего нельзя было сказать о Малфое. Уголком глаза она отметила, что он слабо пошевелился, однако белые волосы начали окрашиваться алым.

“Боже, только не это. Он должен жить. Должен”.

Пока арабы обменивались между собой своими планами, Гермиона на коленях подползла к Люциусу и попыталась нащупать пульс. Жилка на шее едва стучала под кожей. Лицо Малфоя приобрело нездоровый сероватый оттенок.

Где-то в рюкзаке была спрятана палочка. Если добраться до неё, то можно было бы что-то предпринять. Однако Гермиона точно знала, что не успеет. Ничего не оставалось, кроме как сдаться. Пусть восточные волшебники забирают их отсюда в безопасное место, подальше от войны. Люциусу нужна помощь, он едва дышит. И сама она не в лучшей форме.

— Хорошо, — произнесла она. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, я — руководитель научно-исследовательского отдела в Министерстве магии. Несколько дней назад кто-то из наших врагов выпустил джина, и он сейчас находится в Акко…

— Гермиона Грейнджер, в самом деле? — елейным голосом протянул низкий. — Мы и не рассчитывали на такую удачу. Думаю, мир не станет слишком переживать из-за двух тупых журналистов, погибших при обстреле города.

Он наставил палочку в лицо Гермионе. Она ещё не успела сообразить, что их с Люциусом вовсе не собираются отводить в министерство ОВС. Не могла в это поверить…

— Авада…

Она закрыла глаза, и в следующий миг раздался выстрел.

“Почему заклинание палит, как пистолет?”

— Ублюдок!

Высокий в бешенстве кинулся на Люциуса, но споткнулся о ногу Гермионы и пластом свалился на них обоих. Она с трудом выкарабкалась из-под внушительного веса туши. Араб тоже начал подниматься, нашаривая палочку. Та откатилась слишком далеко — никому не дотянуться. Противник ногой вышиб пистолет из руки Люциуса и попытался придавить его ладонь, затем двинул кулаком в челюсть. Малфой ещё балансировал на грани сознания и не был способен защитить себя.

В очередной раз Гермиона повиновалась инстинкту, прыгнула арабу на спину и сжала пальцы на его шее. Тот вдруг завопил, высоко и пронзительно, заметавшись в агонии. Cкинул с себя онемевшую от подобного эффекта противницу и начал сдирать одежду, но это не помогло. Лицо покраснело, покрылось пузырями, как от ожога, и секундой позже волшебник упал замертво.

Перстень на пальце в очередной раз нагрелся. Гермиона поднесла к лицу дрожащие руки вовремя, чтобы увидеть, как маленькая кобра растворяется в огромном чёрном ониксе.

— Нет… нет-нет-нет, — забормотала она, подползая к телу. — Я не хотела… не хотела…

От увиденного едва ли не выворачивало на изнанку. То, что должно было быть лицом, расползлось, словно выброшенная на берег медуза. Тошнотворное месиво из крови и кожи не позволяло даже опознать человека. Второй волшебник выглядел лучше — пуля прошла прямо между глаз, и на тёмном асфальте почти не были видны алые пятна. Гермиона понимала, что, не выстрели Люциус вовремя, она бы погибла. Но по крайней мере безболезненной смертью.

“Безболезненная смерть? Ты ума лишилась, ведьма?”

Из горла вырвался истерический смех. Предел страха и ужаса уже был достигнут, сознание больше не могло справляться с натиском. Сработал защитный механизм — безразличие и некая отстранённость. Гермиона перестала контролировать свои действия, словно издалека наблюдала за незнакомкой с грязным и каким-то заострённым, восковым лицом.

Она протащила Люциуса целый квартал. Хотелось убраться подальше от мертвецов, а заодно и от содеянного.

“Лучше бы я сама умерла, чем совершила столь чудовищное убийство”.

Сирена всё ещё выла в небе, но ракеты больше не сыпались с воздуха. Громыхало вдали, создавая иллюзию безопасности. Но Гермионе вовсе не хотелось чувствовать себя защищённой, наоборот — она была готова выбежать на центральную площадь, расставить руки в стороны и заорать: “Вот она — убийца! Стреляйте же!” Если бы Малфой не нуждался в помощи, наверное, она бы так и поступила.

Когда удалось отыскать подходящий дом, Гермиона не знала, жив ли ещё Люциус. Она просто втащила тело внутрь и снова нащупала пульс — сердце билось. Голова постепенно начинала соображать. Перебрав всевозможные последствия удара, Гермиона остановилась на сотрясении мозга.

“А ведь он мог шею сломать… нет, иначе был бы уже мёртв… вот аневризма более реальна… но я не нейрохирург, я не спасу его от аневризмы… нужно хотя бы кровотечение остановить…”

Аптечка лежала на самом дне. Чтобы докопаться до неё, пришлось вынуть все вещи из рюкзака. Нашлась и перекись водорода, и бинты в достаточном количестве. Гермиона обработала раны, наложила повязку и больше не представляла, что ещё может сделать. Самой ей хотелось только одного — забыться вечным сном. Но вместо этого она подползла к стенке, уложила голову Люциуса себе на колени и коснулась руками его колючей щёки.

— Я благодарна, что ты спас мне жизнь, — пробормотала она. — Но лучше бы ты этого не делал. Не такой ценой…

Она закрыла глаза и какое-то время слушала лишь протяжное завывание. Оказывается, и к нему можно привыкнуть.

— Только ты сам живи, пожалуйста, — снова вслух сказала Гермиона. Даже собственный надломленный голос успокаивал. — Моя совесть едва ли вынесет смерть ещё одного человека.

Она содрогнулась и поспешно убрала руки. На пальце всё ещё было то самое кольцо, страшный артефакт, который должен был лишь защищать. Даже она не сумела разглядеть все скрытые свойства волшебной вещицы, хотя была обязана. Гермиона сняла перстень и отложила его в сторону, не желая больше прикасаться к смертоносному оружию. На указательном пальце остался красный след и выбеленная маленькая руна, означавшая смерть.

— Убийца.

* * *

Гермиона очнулась, словно от толчка. Она дёрнулась и часто заморгала. Ощущение было такое, будто кто-то насыпал песка под веки. За полуразрушенными стенами дома снова выла сирена. Малфоя нигде не было.

Размышляя, стоит ли бежать искать его или сидеть и ждать на месте, она отвинтила крышечку фляги и допила остатки воды. Затем согнула затекшую ногу и зашипела от боли. Совершенно забыла о раненой коленке, осколки стекла по-прежнему впивались в кожу.

Стараясь не шевелить травмированной ногой, Гермиона осторожно начала закатывать штанину. Порезы выглядели не очень хорошо, успели опухнуть и слегка воспалиться.

— Вы проснулись? Отлично.

Люциус выглядел значительно лучше, по крайней мере, был в сознании и мог самостоятельно передвигаться. Хотя цвет лица все ещё напоминал первый снег в декабре.

— Как вы себя чувствуете?

— Бывало и лучше. Что там у вас?

— Ничего серьёзного. Будьте добры, в моём рюкзаке есть косметичка…

Пока Гермиона, передвинувшись к полосе света на полу, вынимала пинцетом осколки, Малфой делился планами:

— Вы были правы по поводу лодки. Похоже, это самый простой и быстрый способ, чтобы добраться до Акко. Здесь недалеко от побережья, но нам лучше переждать бомбёжку.

Вдали отчётливо громыхнуло в подтверждение его слов. От неожиданности рука Гермионы дёрнулась, и острие пинцета вонзилось в ранку.

— Зараза, — сквозь зубы пробормотала она и зажмурилась.

— Давайте я помогу.

— Люциус, почему вы не надели каску? Вы могли погибнуть.

— Потерял её где-то, — безразлично отозвался он и наморщил лоб, сосредотачиваясь на деле.

Его ладонь довольно сильно сжимала икру, удерживая ногу в неподвижном состоянии, и уже от одного прикосновения боль притуплялась. Казалось, проведи он рукой над порезами, они исцелятся сами собой. Однако Люциус обмакнул ватный тампон в перекись и продезинфицировал рану.

— Будет больно идти. Это та же нога?

— Другая. Теперь хромать буду на обе.

Он ничего не ответил, приложил остатки бинта к коленке и плотно обмотал её.

— Спасибо… Люциус.

— Не стоит.

— Послушайте, вы… вы ведь спасли мне жизнь.

— И отнял чужую.

— Разве это произошло впервые?

Он резко поднялся и отвернулся, но Гермиона успела заметить, как исказилось его лицо. Она поняла, что ужасно оскорбила или даже обидела его, но Малфой не спешил выражать свои чувства. Какое-то время он стоял в стороне, широко расставив ноги, и оставался напряжённым до предела, будто бы в любой момент земля под ним могла треснуть. Что, в общем-то, не было метафорой.

— На войне всегда так: либо убиваете вы, либо убивают вас, — глухо произнёс он. — Или вы думаете, наше маленькое приключение доставляет мне удовольствие?

— Я так не думаю.

Она кое-как поднялась и, подойдя ближе, тихонько положила ладошку ему на спину. Малфой передёрнул плечами, словно отгоняя назойливую муху, но Гермиона руку не убрала.

— Мне трудно осуждать вас, ведь я сама… — в горле возник липкий комок, — сама… убила…

Люциус развернулся, взял её за плечи и хотел что-то сказать, но заметил, как из глаз ручьями текут горькие слёзы.

— Я не знаю… как буду… жить теперь… с этим… — прерывистым шёпотом покаялась она. — Как?

— Вы спрашиваете совета у другого убийцы?

Сама не зная почему, Гермиона усмехнулась. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать — иного выхода ни у неё, ни у него не было. Казалось бы, пройдя собственную войну, стоило лучше разбираться в подобных вещах. Самозащита не может считаться преступлением, и всё же не хотелось быть причиной чьей-то гибели и скорби.

— Я просто хочу знать, отпустит ли это чувство меня когда-нибудь. Смогу ли я, засыпая по ночам, не видеть предсмертный ужас в глазах своей жертвы.

— Вам придётся жить с этим. Но когда вы осознаете и примите свой поступок, как единственно верный, станет легче. И… Гермиона, не забывайте, тем самым вы спасли другую жизнь.

— Вернула долг.

— В нашем мире очень важно возвращать подобные долги, — серьёзно подтвердил он. — Если вы хотите поплакать, я могу оставить вас одну.

— Не хочу. Думаю, мы можем выдвигаться, кажется, стало тише.

До берега оставалось не более двадцати минут быстрой ходьбы, однако Люциус уменьшил шаг, заметив, что Гермиона отчаянно не поспевает. Она бы с удовольствием сейчас повисла на Малфое, подай тот руку, но он продолжал проявлять чудовищное безразличие. Его холодность начинала задевать. Люциус проявил себя с лучшей стороны, оказавшись неожиданно надёжным спутником. За какие-то два дня она начала доверять ему не хуже, чем себе самой. До сих пор он защищал и поддерживал Гермиону, однако ни разу не демонстрировал ни капли сентиментальности или симпатии. Вёл себя, будто старший брат, или, скорее, проводник, ответственный за чужую жизнь. Но в данный момент хотелось иного отношения: ласкового, сочувствующего, трепетного. Так, чтобы разрыдаться на широкой мужской груди, поделиться всеми горестями и зализать раны.

— Чёрт…

— Смотрите под ноги! — рявкнул он, когда она в десятый раз споткнулась — на этот раз даже упала, распластавшись на земле.

— А вы не грубите!

— Впереди самое сложное, а выглядите так, словно это ваш последний путь. В гроб краше кладут.

— На себя посмотрите! — огрызнулась она. — Ай!

— Ударились? Где? — он присел перед ней, осторожно приподнимая штанину, чтобы проверить, не течёт ли кровь из раненой ноги.

— Нигде. Обойдусь без вашей заботы.

Малфой вдруг ухмыльнулся, прозорливо заглянув ей в глаза. Гермиона покраснела, ощущая себя маленькой глупой девочкой, которая капризно требует к себе внимания. Хотела бы оправдаться усталостью, но ведь и Люциусу сейчас не легче.

— Мы почти дошли, — мягко сказал он и выпрямился. — Потерпите ещё немного?

Она кивнула, поправила рюкзак и приготовилась к последнему марш-броску.

Солнце низко опустилось над горизонтом. Алые сполохи отражались в морской глади, создавая впечатление, что вода превратилась в кровь. Гермиона поёжилась от неприятного, но вполне уместного сравнения. За спиной оставались руины полуразрушенного города, который мог бы стать туристическим раем. Белый мелкий песок так и манил, хотелось разуться и погрузить измученные ступни в шёлковые песчинки. А затем нырнуть в набегающую волну и смыть грязь, пот, боль, усталость и страх.

Люциус отыскал маленький катерок, скрытый у кромки берега под брезентом, и подозвал Гермиону. Она предусмотрительно сбросила бронежилет и каску на случай, если придётся прыгать в воду, а затем забралась внутрь. Малфой снял обувь и вытолкнул лодку в воду, затем забрался сам на водительское место.

Вместо ключа зажигания справа от штурвала находился рычаг с ручкой, там же кнопка, при нажатии на которую негромко затарахтел старенький моторчик. Люциус наклонил рычаг вперёд, и катер послушно поплыл прочь от берега.

— Вы управляете машиной, катером… за штурвал самолёта ещё не садились?

В ответ Малфой послал снисходительный взгляд, который мог означать что угодно. Лодка набирала ход, и морской воздух обдувал лицо, ветер вплетался в волосы, и впервые за последние дни Гермиона почувствовала, что на душе стало теплее. Почти целый час нечего бояться, хотя, конечно, где-то могли идти морские сражения, но далеко, в недосягаемости.

— Люциус, у меня странное чувство. Всё неправильно.

— Что вы имеете в виду?

— Те волшебники. Они будто бы знали, что мы должны появиться. Зачем ещё им лезть в пекло и пользоваться поисковыми импульсами? Они явно ждали нас. — Гермиона закусила губу, а затем мотнула головой. — Нет, не нас, кого-то другого, француза...

— Почему вы так решили?

— Сначала они пытались заговорить по-французски, затем очень удивились, когда я назвала своё имя. Вы были без сознания и не слышали. А когда я рассказала про джина и была готова сдаться властям… вы тогда уже пришли в себя.

— Да, тогда вас едва не убили.

— Тот араб сказал: “Я надеялся на привет от министра Дулиттлла”.

— И в этом есть какой-то скрытый смысл? — усомнился Люциус.

— Не знаю… — Гермиона сжала пальцами виски и начала раскачиваться взад-вперёд. — Алекс… Шарп… Министр… Сейбель… Гордон… Алекс… нет, Сейбель и Гордон ни причём. Алекс, Шарп и министр. Все трое в недавнее время ездили во Францию с официальными визитами… у французов тоже напряженные отношения с ОВС…

Малфой покосился на неё, но не стал вмешиваться в размышления. У него самого голова буквально раскалывалась, не помогли и две принятые таблетки адвила. Маггловские лекарства вообще ни на что не годились.

— Франция. Вы говорили, что жена Алекса — француженка, так? Ох, но в этом нет никакого смысла, он бы не стал её вмешивать в подобные интриги. Слишком опасно.

— Это правда. Если доверить женщине страшную тайну, можно лишиться головы.

— Не все женщины одинаковы, — отразила атаку Гермиона. — Люциус, а вы сумеете, пленив джина, узнать, кто его хозяин?

— Нет.

— А если поискать в гримуаре?

— Скажу откровенно, я никогда не имел дела с джинами. И как загнать его в бутылку знаю лишь в теории.

— ЧТО?! — опешила она. Голос взлетел на несколько октав выше, едва не дотягивая до уровня ультразвука.

— Сами подумайте, если бы у меня под рукой был джин, которого я мог контролировать, как бы сложно мне было достать то проклятое пророчество? Или избавить себя от тюремного заключения?

— Но вы… вы… вы ведь сказали, что обладаете необходимыми навыками!

— Это был мой единственный шанс выйти на свободу. И я обладаю навыками. В теории, — добавил он после пятисекундной паузы, чем испортил эффект.

— Но вы же прочли заклинание, сумели определить местоположение демона…

— Поэтому, смею надеяться, что справлюсь и с экзорцизмом. Но не просите о большем.

Гермиона устало закрыла глаза рукой и громко выдохнула. Не находилось слов, чтобы выразить всё, что она думает о Малфое в данный момент.

— Откуда у вас вообще взялся этот проклятый джин?

— От моей бабушки. Она была израильтянкой, — огорошил Люциус. — Правда, в то время эти земли назывались Палестиной.

— Так вот откуда у вас эти еврейские замашки!

— Вы в курсе, что все еврейские волшебные роды берут начало от легендарного царя Соломона, того самого, который призвал к себе на службу демонов с их легионами? У него было множество жён и наложниц и, соответственно, детей. Те из них, которые обладали незаурядным магическим талантом, удостоились даров — самых сильных джинов, которых подчинил себе Соломон. Так что Шакс — это моё наследие, доставшееся от легендарного колдуна древних времён.

— Боже мой, должно быть, ваш дед полмира объездил в поисках достойной супруги!

— Мы, Малфои, серьёзно подходим к выбору спутницы в жизни.

“Лечиться вам у психиатра надо”, — мрачно подумала Гермиона, но не стала говорить вслух.

— Ладно. Раз уж вы так хорошо владеете теорией, какой у нас план? — спросила она и, не дав Люциусу открыть рот, стала строить предположения: — Если следовать вашим заметкам и тому, что написано в “Гоэтии”, то для чтения экзорцизма необходимо начертить идеально правильную пентаграмму, иначе демон раздавит вас, как таракана. А что, если он нападёт на нас сразу, как мы прибудем? Или… ведь он уже может быть где-то поблизости!

Гермиона привстала на ноги и начала усердно вглядываться на берег, погрузившийся в сумерки. Нигде не видно было ни единого огонька света, и каждое дрожание пальм на ветру принималось за образы беспощадной потусторонней твари.

— Будем действовать по ситуации.

— Я так и думала, что никакого плана у вас нет. Вы точно знаете, что собираетесь делать? Или вы солгали, что разбираетесь в джинах? — не унималась она.

— Я сказал, что на практике никогда не пользовался экзорцизмами и заклинаниями связывания. В нашей стране это запрещено. Но я прекрасно разбираюсь в джинах и знаю наизусть все пентаграммы. Могу нарисовать их с закрытыми глазами, довольны?

— Вас бабушка научила? — она сменила тон, пытаясь представить маленького Люциуса, штудирующего опаснейший гримуар.

— Она умела и любила рассказывать сказки, а я был благодарным слушателем. Этого оказалось достаточно, чтобы зародить зерно любопытства. Истории про деяния могущественных джинов были весьма интересными.

— Я выучила несколько заклинаний, пока мы летели, — призналась Гермиона.

На этот раз ей удалось поразить Малфой. Тот окинул её недоверчивым взглядом, но когда она начала декламировать длинный текст на латыни, уважительно кивнул.

— Прочтёте его, когда сойдём на берег. Это обеспечит вам защиту на какое-то время.

— А вы?

— Увы, это заклинание не совместимо с экзорцизмом. Мне придётся чертить пентаграмму, чтобы уберечь себя, — Люциус крутанул штурвал, огибая мыс, на котором расположился старый город. — Если джин даст о себе знать раньше, вам придётся его отвлекать.

— Как?

— Стреляйте в него. Или поболтайте с ним.

— О, да, после того, как я разряжу в демона обойму, он будет очень склонен к задушевным беседам! — едко выпалила Гермиона.

— Джины и в самом деле любят дурить волшебникам головы разговорами. Он будет тянуть время, ожидая, когда защитное заклинание перестанет действовать, чтобы преспокойно свернуть вам шею. Пока вы будете его развлекать, я закончу с пентаграммой и верну его обратно в бутылку.

У Гермионы сразу возникло не меньше десятка вопросов, но она решила сосредоточиться на самом важном.

— Разве я не могу прочесть заклинание ещё раз?

— Не подействует.

— Вы хотите разделиться?

— Нет, но вам придётся побыть приманкой. С заклинанием это будет довольно безопасно.

— А если джин не клюнет? Он может выбрать целью вас, ведь без пентаграммы вы будете уязвимы.

— У меня есть парочка трюков на этот случай.

— Мне не нравится план, — честно призналась Гермиона. — Слишком много переменных. Может начаться бомбёжка. Могут снова появиться волшебники. Или джин, напитавшись отрицательной энергией, окажется слишком сильным, чтобы мы могли справиться с ним. И у нас даже нет бутылки, в которую мы могли бы его загнать!

— Воспользуюсь флягой, — Малфой постучал себя по поясу. — Гермиона, насколько мне известно — во всех ваших авантюрах не было ни плана, ни здравого смысла. Иногда стоит положиться на везение и удачу.

— Именно поэтому я и сказала, что план мне не нравится. Я по собственному опыту знаю, сколько вещей может пойти не так!

— Я вам с самого начала предлагал отсидеться в безопасном месте. Ещё не поздно.

Она упрямо мотнула головой, более не высказывая пессимистичных возражений. Катер постепенно сбавлял скорость, зайдя в порт, расположенный прямо у стен древней каменной крепости. Жители Акко, как и Нагарии, покинули опасную зону, которая подвергалась активным нападениям со стороны Ливана. Башенки и минареты в свете луны выглядели зловеще и пугающе.

Липкий тягучий страх снова заполнял нутро, заставляя шугаться каждого шороха. Пока Люциус привязывал катер к береговому палу за швартовный конец, Гермиона старалась не думать, что джин вот-вот выскочит из воды, приняв облик гигантской акулы или спикирует с неба в образе птеродактиля. Но больше всего боялась иного — если демон продолжит притворяться Алисой, то Гермиона не сумеет в него выстрелить или причинить другой серьёзный вред.

— Читайте заклинание, — разрешил Люциус, когда она выбралась на пристань.

Гермиона закрыла глаза, набрала в лёгкие побольше воздуха и тут её осенило. Громко выдохнув, она уставилась на Малфоя.

— В чём дело? — поинтересовался тот.

— Забыла слова, — жалобно произнесла она. — Я… бывает от волнения. Нужно заглянуть в книгу.

Он кивнул, и Гермиона суетливо принялась перебирать вещи в рюкзаке в поисках “Гоэтии”. Люциус отошёл на несколько шагов вперёд, чтобы осмотреться, и она ухмыльнулась собственному замыслу.

“Поболтать с джином, значит? О, с превеликим удовольствием!”

Долистав до нужной страницы, она бросила беглый взгляд на слова с заклинанием, лишний раз убеждаясь, что помнит дословно. Фотографическая память не раз играла на руку. На пятнадцати страницах, посвященных джину по имени Шакс, расписывались всевозможные повеления и экзорцизмы, которые можно использовать. Здесь же было и заклинание поиска, как и меньшая часть других, оно требовала пентаграммы, свечей и благовоний.

— Ага, — довольно хмыкнула Гермиона, обнаружив искомое. — И пентаграммы не нужно. А это у нас что? А-а, несовместимо. Жаль. Придётся довольствоваться малым.

Она сжала в ладони защитный амулет, искренне надеясь, что это действительно обезопасит от свирепости демона. А затем несколько раз прочла заклинание связывания из шести строк, затем закрыла глаза и повторила его слово в слово.

— Вы закончили?

Она вздрогнула и закрыла книгу.

— Да, готово.

Малфой подозрительно сощурился, наблюдая, как Гермиона поспешно складывает вещи обратно в рюкзак, но ничего не сказал.

— Куда направимся? — нарочито бодро спросила она, скрывая истинные чувства. — Я читала, что экзорцизмы лучше всего произносить в наиболее активных энергетических точках.

— Никогда о них не слышал.

— Места скопления магии, — принялась объяснять Гермиона. — Вы ведь не считаете себя ходячим источником волшебства? Вы просто черпаете энергию и используете её, потому как природа заложила в вас этот дар. В метафизике существует гипотеза, что магия — это нечто сродни воде. Без неё не смог бы существовать мир, и она составляет большую часть вселенной. Но в определённых местах выходит на поверхность. Такие точки чувствуют даже магглы и зачастую строят на них святилища — церкви, соборы, мечети, синагоги. Оттуда масса чудес, “плачущих” икон и невероятных исцелений.

— Любопытная теория, но нам некогда философствовать, — отрезал Люциус и зашагал к выходу с пристани.

Гермиона быстро нагнала его и дёрнула за руку, вынуждая остановиться.

— Это не просто теория, а проверенный факт. Я пишу об этом научную работу… послушайте, Люциус, я прошу вас довериться мне. Акко — древняя столица одного из сильнейших государств мира, здесь достаточно старинных церквей, которые могут нам подойти. Во-первых, нам лучше убраться подальше от чужих глаза, во-вторых, в таком месте шансы на успех станут значительно выше, и, в-третьих, ищейкам будет сложнее отыскать нас при выплеске магии, потому как энергетическая точка заглушает и искажает все поисковые импульсы.

— Хорошо, — нехотя согласился он с доводами. Иной зацепки всё равно не было. — Значит, нам нужна церковь?

— Да, — она испытала огромное облегчение, словно бы в войне победила. — И карта.

— Я видел впереди стенд с планом города.

— Прекрасно! — обрадовалась Гермиона и первая ринулась в указанном направлении.

Карта больше напоминала туристический маршрут. Ни детальной прорисовки кварталов, ни названия улиц, кроме самых основных. Однако здесь были нарисованы все достопримечательности города с подписями на английском языке. Они увидели нужное здание одновременно:

— Церковь Святого Георгия, — в один голос произнесли они, ткнув пальцами в середину карты старого города.

— Смотрите, Люциус, она примерно на одинаковом расстоянии от шести других точек. Если начертить шестиконечную звезду, то наша церковь окажется в самом центре пентаграммы. Пойдёмте скорее!

Но на этот раз он не торопился. Озарившееся открытием лицо Гермионы вмиг потухло. Она лишь на несколько секунд задержалась с догадкой, которая уже терзала Малфоя.

— Джин будет сидеть там, — тихо произнёс он. — И выманить его не удастся.

— Да, он не оставит место, в котором его мощь утраивается, — с мрачным видом согласилась она. — Неудивительно, что местные волшебники до сих пор не засекли его точное местонахождение.

— Идти туда — чистой воды самоубийство.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы начертить пентаграмму и прочесть экзорцизм?

— Минут десять, — Люциус слегка задержался с ответом.

— У вас они будут.

Малфой заметно колебался. Он смотрел на неё так, будто впервые видел. Гермионе показалось, что в его взгляде появились какие-то новые искорки, сродни искреннему беспокойству.

— Слишком рискованно даже с защитным заклинанием, — с лёгкой хрипотцой в голосе произнёс он, подтверждая её домыслы.

Она мягко улыбнулась, ощутив, как тепло приятной волной разлилось по телу.

— Вы предлагаете сдаться в конце пути? У нас всё равно нет иного выбора, и лучше бы поторопиться, ведь сами говорили, что защитное заклинание не вечно.

— Ладно, — наконец согласился он, в очередной раз перебрав все варианты.

Акко, как и многие города, расположенные на берегах Средиземного моря, был построен из песчаника. Дома плотно теснились друг к другу, оставляя мало место для манёвра. Некоторые улочки были такими узкими, что правое и левое плечо Малфоя касались стен с разных сторон. Старый город менее всего подвергся бомбардировке, хотя выглядел пустынным и безжизненным. Ни в одном окне не горел свет, уличные фонари погасли. Луна уже шла на убыль, хоть диск был ещё достаточно большим, чтобы разогнать кромешную тьму.

По дороге то и дело попадались небольшие мечети, построенные во времена Османской Империи, но встречались также христианские монастыри и соборы. Гермиона с ходу могла назвать нескольких великих волшебников прошлого, чьи имена и судьбы так или иначе связаны с Акко. В мирное время она бы настояла на том, чтобы задержаться в городе и в своё удовольствие окунуться в его богатейшую историю.

— Вот она, — Гермиона первой заметила табличку с надписью, прикреплённую на обшарпанную стену невзрачной двухэтажной постройки. — Ну… я захожу.

— Постой, — Люциус вдруг схватил её за локоть и развернул лицом к себе. — Ты запомнила, как обращаться с оружием?

— Снять предохранитель, нажать на спусковой курок, оттянуть затвор, перезарядить… но лучше обойтись без стрельбы, чтобы не вызывать у джина агрессию.

— Будь осторожна, — он вдруг коснулся костяшками пальцев её щеки. Сердце сладостно ухнуло в ответ на ласку.

— Ты тоже, — шёпотом ответила она и шагнула к двери.

Гермиона сунула пистолет за пояс и тихонько скользнула в тёмное помещение. Времени было мало на то, чтобы трусить у входа, потому пришлось сосредоточиться на деле, отгоняя страхи прочь. Она сжала в кулаке амулет и двинулась вперёд — в конце зала в алькове, где располагался алтарь, горела пара свечей.

“Сыр в мышеловке”, — возникла пугающая мысль.

С каждым шагом ужас становился всё более реальным. Когда Гермиона достигла центра прохода, где-то под потолком взмыла стайка голубей, вырвав из груди испуганный возглас. Одна из птиц плавно опустилась вниз и устроилась на верхушке креста, в упор глядя на незваную гостью.

“Маркиз Шакс является в образе клинтуха”, — вспомнилась цитата из “Гоэтии”.

Демон и ведьма в молчании уставились друг на друга, выжидая, кто сделает первый шаг. Голубь наклонил крошечную голову и чуть раззявил клюв. У Гермионы заслезились глаза, но она не смела моргнуть, будучи уверенной, что джин исчезнет в один миг. Впрочем, у того было достаточно времени, в отличие от неё — вот-вот войдёт Люциус, и она должна произнести заклинание раньше.

“Чётко, на одном дыхании в едином темпе”, — напомнила она себе.

Никогда ещё шесть строк не были такими длинными. Из-за специфического построения церкви, акустика была потрясающей, и тихий речитатив слышался в каждом уголке зала. Голубь расправил неожиданно большие крылья и в полёте бросился на противницу, но она успела выговорить последнее слово до того, как силовая волна отбросила её в противоположный конец. Гермиона ударилась спиной и съехала на пол, но не ощутила боли. Поднялась на ноги так быстро, как только могла. Джина нигде не было видно, что было хорошим знаком, означающим одно — заклинание подействовало.

Входная дверь скрипнула. Малфой двигался неторопливо, но уверенно. Гермиона поспешила к нему навстречу, к тому же из центра проще высмотреть демона. Если он не появится в поле зрения, то задуманное не удастся. Но хотя бы прочесть экзорцизм не составит труда.

— Всё в порядке? — спросил Люциус.

Она кивнула, тщетно высматривая в темноте маленькую птичку. Если бы она мелькнула хотя бы на долю секунды…

— У тебя кровь течёт из носа, — Малфой протянул руку, чтобы вытереть струйку, которую Гермиона до этого не ощущала.

Она собиралась одёрнуть его и велеть, наконец, заняться делом, но было поздно. Руки стальным обручем сжались на шее. Не получалось не то, что произнести звук — даже вздохнуть. Джин склонился очень низко и вдруг коснулся губами её рта, но это не был поцелуй — Гермиона ощутила, как в горло вонзились тысячи ледяных иголочек неизвестного ей проклятия. Зато лёгкие жгло так сильно, будто в груди начался пожар. Перед глазами начало темнеть — ещё секунда, и она потеряла бы сознание, но джин неожиданно взметнулся вверх и, как ранее Гермиона, впечатался в дальнюю стену.

Настоящий Люциус Малфой спешно склонился над ней и помог подняться.

— Уходи отсюда, дальше я сам справлюсь.

— Нет! — сказала она, точнее, открыла рот, но оттуда вырвался лишь клуб ледяного дымка.

Гермиона сжала горло, которое, по ощущениям превратилось в лёд. Не показывая, как ей больно и страшно, она махнула рукой, и, к счастью, Малфой не стал тратить драгоценное время. Мозаика на полу была выложена в форме кругов, что значительно облегчало ему дело, и Люциус вынул из кармана кусочек мела, занявшись пентаграммой.

Не имея иного выбора, она достала пистолет, хотя сомневалась, что пули помогут остановить Шакса. Скорее всего, пройдут сквозь него и не причинят никакого вреда.

Человеческая тень пронеслась вдоль стены. С балки под потолком снова сорвалась стайка птиц. Где-то в углу упало что-то тяжелое.

“Audite vocem meam!” — отчаянно подумала Гермиона, но подчинение не сработало.

Для того чтобы демон повиновался её воле, следовало произнести эти слова, когда он находился в поле зрения. Отсутствие голоса изрядно осложняло задачу, однако Шакс не стал бы прятаться, если бы был уверен, что нейтрализовал противника. Но не стоило сомневаться, что он покажется — если не хочет возвращаться в бутылку, то попытается помешать экзорцизму.

Гермиона обернулась, чтобы убедиться, что у Люциуса всё в порядке. Он продолжал водить мелом по полу, постепенно близясь к завершению. Играть в прятки оставалось совсем недолго. Стоило лишь подумать, что скоро всё кончится, как сверху раздался устрашающий треск, и огромная деревянная балка рухнула вниз прямо на Малфоя.

Тот успел выкрикнуть какое-то слово на незнакомом языке и исчез в темноте зала до того, как его размазало по полу. Гермиона закричала его имя, но снова из груди не вырвалось ни звука. Дрожа всем телом, она не смела сдвинуться с места, понимая, что если Люциус погиб, то всё кончено — без голоса она не сумеет прочесть экзорцизм. Она не в силах справиться даже с более простым заклинанием.

— Не стреляй, это я, — в ответ на её страх, он выступил вперёд.

Ситуация не могла стать ещё хуже. Он выглядел в точности, как Малфой, даже руки белые от мела, но у Гермионы не было уверенности, что это не джин.

“Audite vocem meam!” — сосредоточилась она на словах. — “Audite vocem meam!”

— Помоги мне убрать завал, иначе придётся начинать сначала, — быстро проговорил он. — Ну же, скорее!

“Audite vocem meam! Audite vocem meam!..”

— Выстрели в меня, если не веришь! — теряя терпение, рявкнул он.

И тут от двери раздался точно такой же голос:

— Чего ты ждёшь, стреляй в Шакса!

“Audite vocem meam! Audite vocem meam!..” — произнесла она теперь в другую сторону, но никакого эффекта не последовало.

— Гермиона… — позвал первый. — Я настоящий Люциус Малфой.

— Не верь ему, Гермиона! — окликнул второй, медленно продвигаясь вперёд.

Она переводила дуло пистолета с одной цели на другую, окончательно теряя концентрацию. Слова связывания даже мысленно звучали вяло и неуверенно. Всё, что осталось внутри, — сковывающий ужас, не позволяющий даже думать.

— Не дай ему приблизиться! — прозвучало из-за спины.

— Гермиона, я никогда не причиню тебе вреда, ты же знаешь…

“Вот это даже смешно!” — она нажала на курок, снова растревожив птиц, и пошатнулась.

Серая футболка Люциуса окрасилась алым. Он захрипел и упал на колени. Словно в каком-то дурацкой дешёвой драме прикоснулся к продырявленной груди и в неверии уставился на окровавленные руки.

— Не промахнись во второй раз… — побелевшими губами произнёс он, заваливаясь на бок.

Она обернулась, ощущая себя стоящей на краю пропасти. Рука дрожала, как никогда прежде, однако, если за спиной остался джин, то пули ему не навредят.

— Опомнись, Грейнджер, он играет с тобой!

“Я же сама дала ему амулет, который должен защитить от маггловского оружия”, — мелькнула мысль.

Она опустила пистолет, и в тот же миг “убитый” Люциус вскочил с пола и бросился вперёд.

“AUDITE VOCEM MEAM!!!” — завопила она мысленно, и демон замер в каких-то пяти дюймах от её лица.

Его глаза остекленели и потеряли осмысленность. Как можно тщательнее сосредоточившись на приказе, Гермиона велела ему убрать завал, а затем снять проклятие. Горло продолжало драть, как при запущенной ангине, но голос вернулся на место.

— Люциус, поторопитесь, я не удержу его долго, — просипела она.

Джин уже начал сопротивляться, о чём говорили спазмически подёргивающиеся руки. Фигура то и дело расплывалась, теряя очертания.

— Шакс, я велю тебе отвечать на вопрос. Кто твой хозяин?

Он не стал противиться, не желая разрывать свою сущность. Для демонов верность — понятие относительное. Человек неизменно был врагом джина, и подставить волшебника всегда в радость.

— Александр Фрейзер, — низким тягучим голосом выдал он.

У Гермионы появилось ощущение, что её только что ударили по лицу. А ведь она доверяла Алексу, считала его другом…

— Что с девушкой по имени Алиса Миллер? Тебе велели принять её облик.

— Хозяин велел запереть её в доме в Лондоне.

— Она жива?

— Да.

— Какое поручение дал тебе Алекс Фрейзер? Убить нас?

— Я должен был подтолкнуть к войне конфликтующие страны, а затем уничтожить волшебников, которые попытаются остановить меня.

— Отойди к двери и стой там.

Джин, противясь каждому шагу, попятился назад. Гермиона бросила взгляд на Малфоя. Он только что закончил чертить пентаграмму, разместил свечи по кругу, а сам стал в центр. Кивнув ей, набрал в лёгкие воздух и начал произносить заклинание.

В этот момент Шакс совершил стремительный рывок, разрывая связь. Он вмиг перевоплотился в нечто среднее между человеком и монстром с щупальцами и надвигался прямо на Малфоя, намереваясь помешать тому. Гермиона, больше не колеблясь, выстрелила несколько раз, выгадав тем самым драгоценные секунды. Привлечь внимание демона удалось, но никак не остановить его — взмахнув конечностями, он в который раз отправил противницу в полёт. Перед ударом она успела увидеть внизу Люциуса, произносящего экзорцизм, затем достигла потолка и, визжа, начала падать животом на верхушку креста. Один из амулетов на шее завибрировал, и это было последнее, что Гермиона помнила, прежде чем погрузиться во тьму…

* * *

— Ты слышишь меня, девочка? Открой глаза, давай же… — увещевал чей-то голос.

Гермиона простонала в ответ, чтобы её оставили в покое. Каждый вздох приносил мучение, хотелось вернуться обратно — туда, где нет ни чувств, ни мыслей. Но тёплые руки бережно обнимали её, а пальцы касались горящего лица. Ей стало уютно и спокойно, хотя с приходом сознания боль лишь увеличилась.

— Люциус, — вспомнила она имя человека, который вдруг крепко прижал её к себе.

— Какого дьявола ты не произнесла защитное заклинание? — в его тоне не было злости, только облегчение.

— Я должна была узнать, кто стоит за всем этим, — сорванным голосом оправдывалась она. — Что с джином?

— В бутылке. Сможешь встать?

Она опрометчиво кивнула, однако, поднявшись на ноги, закусила губу до крови. Бок разрезала одуряющая боль, казалось, что там что-то торчит. Гермиона очень удивилась, обнаружив, что между рёбрами нет куска металла. Видимо, этой стороной она и упала. Если бы не сработал амулет, то вполне могла сейчас украшать крест не хуже статуи Иисуса.

— Кажется, ребро сломано, — пришла к выводу она.

— Тебе нужен целитель. У меня здесь есть знакомые волшебники, они могут помочь.

— Слишком рискованно. Ничего, я потерплю, — продолжала храбриться Гермиона, стараясь контролировать и голос, и выражение лица.

— Хорошо, давай уберёмся отсюда, для начала, — не стал спорить он. — Держись за меня.

Она охотно обняла Люцуиса за талию, а он поддерживал её за здоровый бок. Гермионе хотелось уткнуться носом в его грудь и расплакаться, не смущали ни запах пота, ставший родным за эти дни, ни демонстрация слабости. Надоело быть сильной и ввязываться в неприятности, героически из них выпутываясь. Хотя бы раз рядом должен быть кто-то, кто одними объятиями способен разогнать всех врагов и злодеев.

— Люциус, ты…

— Тш-ш, — оборвал он, когда они вышли на улицу.

Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще. И вместе с тем на открытом пространстве вернулось ощущение уязвимости, будто бы они находились под прицелом. Гермиона совершенно точно знала, что не выдержит ещё одного сражения, она уже достигла предела. И когда из-за угла появилась человеческая фигура в плаще, только шагнула назад и откинулась на каменную стену, чтобы не сползти под ноги незнакомцу.

Малфой, наоборот, подобрался, собираясь сражаться до последнего. Но на этот раз у него под рукой не было пистолета.

— Мистер Малфой? — тихонько позвал пришелец. — Мисс Грейнджер?

— Д-да, это мы… — растерявшись, отозвалась Гермиона.

— Меня прислал министр Дулиттлл. Я помогу вам выбраться из города.

— Министр Дулиттлл? — переспросил Люциус с возрастающим подозрением в голосе. — Неужели ради нас он решил рискнуть своим человеком?

— О, я пришёл не один.

— В таком случае… — начал Малфой, но не договорил, завершив фразу яростным ударом кулака в челюсть.

Невысокий и щуплый волшебник закатил глаза и, совершив неуклюжий пируэт, упал на землю.

— Что вы наделали? — ужаснулась Гермиона и, превозмогая себя, склонилась над поверженным человеком. Тот дышал, но был без сознания. — Зачем?

— Если бы я не отправил его в нокаут, то он бы убил вас, — невозмутимо ответил Малфой. — Возможно, и меня тоже.

— О чём вы говорите?

— Вы хотели узнать, кто стоит за всем происходящим…

— И узнала. Это Алекс Фрейзер направил сюда джина и развязал войну.

— Война началась бы и без вмешательства Фрейзера, только чуть позже, возможно. И затянулась бы на многие годы. Теперь же волшебникам ОВС придётся вмешаться и остановить боевые действия, потому как начало им положила магия. Вы сами это прекрасно понимаете. — Он дождался кивка и продолжил. — Министр не просто так отправил на задание вас. Вы должны были погибнуть… точнее, я должен был вас убить, устроив несчастный случай.

Гермиона инстинктивно отступила на несколько шагов назад. Люциус криво усмехнулся, не предпринимая попыток удержать её.

— Дулиттлл ясно дал мне понять: если останетесь в живых вы, то умру я. Взамен он пообещал свободу.

— И почему же вы не убили меня? — хрипло спросила она. — И… остановили того волшебника? Вам бы даже руки не пришлось марать.

— Скажем там, я не люблю, когда мне ставят условия. К тому же я не верил, что министр сдержит слово.

— Я не понимаю, почему ему понадобилась моя смерть. В этом нет никакого смысла.

— У меня нет ответа, — Люциус покачал головой. — Знаю лишь то, что министр думает, будто вы собираетесь занять его место. Он отправил вас на территорию ОВС, чтобы либо убить, либо дискредитировать.

— Его место?! — воскликнула Гермиона. — Но это же бред! У меня никогда не было таких намерений! Я не так давно в министерстве, чтобы пытаться возглавить его!

— Хотели вы или нет — не имеет значения. Важно, что Дулиттлл в это верит.

— А Фрейзер? Он тоже верит, что я хочу стать министром магии?

— Я рассказал вам всё, что знаю.

— А почему не сказали об этом раньше?

— Не доверял вам. Вы работали с джином и вполне могли сами его выпустить. Правда, с самого начала у меня были сомнения, что вы способны устроить бедствие подобного масштаба. Это, как бы сказать… не по-гриффиндорски.

Гермиона обиженно фыркнула и отвернулась. Она устала, всё тело превратилось в одну сплошную боль. Если Малфой выстрелит в неё или попытается задушить, то она будет только благодарна. Однако он не торопился отправлять её на тот свет, хотя и подвинулся ближе, положив руку на её плечо.

— Гермиона, вы сейчас единственный человек, который способен разобраться в этом клубке лжи и интриг. Я даже готов извиниться, хотя не чувствую себя виноватым. Всё, что я делал последние дни — оберегал и защищал вас.

— И лгали.

— Я не подписывался на то, чтобы говорить правду! Вам нужна была помощь с джином, и вы её получили.

— Хорошо, — она скинула его руку со своего плеча и полезла в рюкзак за палочкой. — Сейчас сюда прибудут ищейки ОВС. Я даю вам возможность уйти.

Люциус какое-то время молча изучал её решительное лицо, а затем отрицательно качнул головой. Гермиона не стала настаивать, только махнула несколько раз палочкой, чтобы залечить кровоточащие порезы, затем избавила от ран и Малфоя. Им предстояла ещё долгая ночь.

* * *

Дом, в который доставили связанных Люциуса и Гермиону, принадлежал правительству ОВС, а судя по богатому убранству — самому визирю. То, что их заперли в спальне, а не в подвале, было хорошим знаком. Малфой даже сумел настоять на том, чтобы Гермионе оказали помощь, и вскоре она не находила себе места, пока зелье сращивало поломанные кости ребра.

Сам Люцуис, не теряя времени, устроился на краю постели и вскоре задремал. Ей покой даже не снился, голова работала на износ вместе с процессом регенерации. Ожидание утомляло сильнее длительного пешего перехода, и когда за дверью послышались шаги, она едва ли не возликовала. К этому времени за окном рассвело, и яркие лучи солнца пробивались сквозь шёлковые занавески.

— Малфой, Грейнджер, — на пороге появился низкорослый волшебник в форменной робе. — Визирь ждёт вас.

Люциус неохотно встал с кровати и протёр заспанные глаза. Гермиона демонстративно не смотрела в его сторону, хотя за ночь успела прийти к выводу, что в происходящем нет его вины. Ведь он и в самом деле спас её жизнь, но злиться на него почему-то доставляло некое извращённое удовольствие.

“А ведь он так и не извинился”.

Визирь Объединённых Восточных Стран был человеком неопределённого возраста. Выглядел он достаточно молодо, хотя Гермиона наверняка знала, что ему больше лет, чем Люциусу. Он был иранцем по происхождению и правил волшебниками ОВС уже более пятнадцати лет.

Незваных гостей он встречал в просторном зале, украшенном мраморными фонтанчиками, множеством резных диванов и шелковых тюлей. У стены был накрыт небольшой столик, вокруг которого в художественном беспорядке лежали подушки. Визирь стоял рядом, заложив руки за спину. На нём была надета длинная белая роба, сверкающая роскошью и чистотой. Гермиона сразу ощутила себя грязной замарашкой.

— Приветствую вас в моей резиденции, — довольно радушно произнёс визирь и жестом пригласил гостей к столу. — Полагаю, вы голодны.

— Весьма, — согласился Малфой и первым устроился на подушке.

Гермиона не торопилась следовать примеру, хотя не смела отказывать в проявленном гостеприимстве. Это было как минимум невежливо. Однако ей не терпелось поскорее разобраться с делами.

— Не бойтесь, мисс Грейнджер, вам не причинят вреда под крышей моего дома, — заверил визирь.

— В этом я не сомневаюсь, — ответила она, будучи знакомой с восточными традициями. — И всё же…

— Гермиона, садитесь, — настойчиво попросил Люциус, и ей пришлось сдаться.

Вскоре запах плова с бараниной убедил в правильности решения. От первых двух ложек живот противно заныл, протестуя против столь длительного голодания.

— Если вам не нравится блюдо, я велю принести что-нибудь другое, — визирь заметил выражение явного неудобства на её лице.

— Нет-нет, очень вкусно.

— Прекрасно, — хозяин дома широко улыбнулся и продолжил трапезу.

Какое-то время они сосредоточились на еде, но с каждой минутой напряжение всё возрастало. Желудок теперь крутило совсем по иной причине, но Гермиона не торопилась прерывать молчание. Игра шла на территории противника, и она должна принять правила. Правда, покосившись на Люциуса, обнаружила, что тот чувствует себя вполне комфортно.

— Итак, мистер Малфой, вы вовсю наслаждаетесь свободой? — обыденным тоном поинтересовался визирь, будто спрашивал о погоде.

— Скучать не приходится, — ухмыльнулся тот в ответ. — Хотя я предпочёл бы более тихое и спокойное место.

— Полагаю, в скором времени у вас будет достаточно и тишины, и спокойствия.

— Но не будет свободы.

— А чего вы ожидали, нарушив границы моего государства?

— Твоего государства? Бехрам, с каких пор ты мнишь себя султаном?

— А почему бы и нет?

Гермиона выронила ложку и уставилась на обоих мужчин, переводя взгляд с одного на другого. У неё только что появился повод, чтобы объявить Малфою забастовку на ближайшую сотню лет.

— Вы знакомы? — ошеломлённо спросила она.

— Не могу сказать, чтобы я гордился этим знакомством, — ответил визирь, усмехнувшись. — Но да, нам приходилось в прошлом… иметь дело.

— Кажется, в этом доме я провёл целый год после окончания Хогвартса. Правда, многое изменилось… или мы не в Иерусалиме?

— В Иерусалиме, — подтвердил Бехрам. — В связи с последними событиями я перебрался поближе к горячей точке. Кстати, вы едва не разрушили церковь, которой несколько сотен лет…

— Все претензии к джину.

— Джи-и-ин, — протянул визирь и перевёл взгляд на Гермиону. — Рассказывайте.

Подбодренная кивком Малфоя, она выложила всё, что знала о министре и заговоре. Умолчала лишь о том, кто выпустил демона на свободу. Желание придушить Алекса собственными руками возобладало над здравым смыслом. К тому же не хотелось вмешивать правительство конфликтующих стран во внутренние разборки.

— Значит, вам не известно, кто отправил Шакса в Израиль? — переспросил визирь, словно догадавшись, что она что-то утаивает.

— У меня есть несколько предположений, — уклончиво ответила Гермиона. — И когда я докопаюсь до истины, даю слово, что этот человек понесет тяжкое наказание за своё преступление.

— Почему вы решили обратиться за моей помощью, вместо того, чтобы тихо вернуться в Англию? Вам удалось несколько дней находиться на нашей территории, оставаясь незамеченными…

— Это не так. В Нагарии нас отыскали двое ваших людей… — Гермиона рассказала о встрече и даже об убийстве, где-то даже надеясь, что визирь решит арестовать её. Это было бы справедливо. — Могу предположить, что в вашем ведомстве также водятся крысы. Вам лучше допросить волшебника, которого Люциус вчера вырубил. Где он, кстати?

— Под стражей. Значит, вы утверждаете, что меня окружили предатели?

— Неужели ты не знал, Бехрам? — с лёгкой издёвкой в голосе спросил Малфой.

— Догадывался. Хотя не верится, что Дулиттлл зашёл так далеко. Он глуп и жаден до власти, потому отношения у нас с ним так и не сложились. Но это объясняет, почему он юлил и уклонялся от договора — ему просто не выгодно дружить со мной.

— О каком договоре идёт речь? — деловито осведомилась Гермиона. — При всём уважении, сэр, английские волшебники не станут вмешиваться в работу британского правительства, останется Дулиттлл министром или нет.

— Дулиттлл на пару со своим сторожевым псом Шарпом держит в заключении волшебников ОВС, обвиняя их в шпионаже. На самом деле они обыкновенные торговцы, учёные и частные лица, которых дома ждут жёны и дети. Как и три года назад, ваш министр отказался сотрудничать. Более того, вы ошибаетесь, если считаете, что Дулиттлл не вмешивается в дела магглов. Именно он и науськивает премьер-министра, чтобы тот выступил за ввод войск НАТО на территорию Ливана. Я настоятельно попросил его не делать этого.

— Я не удивлюсь, если это окажется правдой, — призналась она. — Господин Мешхед…

— Зовите меня Бехрам, — быстро вставил он.

— Бехрам, — Гермиона улыбнулась оказанной чести. — Я думаю, что Дулиттлл заключил сделку с кем-то из вашего окружения. Это должен быть человек, обладающий властью и способный занять ваше место. Вы сумеете это выяснить?

— Да, но мне понадобится немного времени. Будет лучше, если вы пока останетесь в моём дворце. Он хорошо защищён, лучше любого маггловского бункера.

— В таком случае, окажите нам ещё одну услугу, — попросила Гермиона. — Пошлите весть в Англию, что мы с Люциусом мертвы. Это поможет выявить врагов.