Слушая флейтиста (джен)

Звуки флейты внезапно ворвались в сон генерала, который спал уже третьи сутки в беседке королевского сада. Небесный лекарь уже год как прошла через Врата. Караулить её возле них, пока не откроются, было бесполезно, к тому же до их открытия было достаточно времени, а при дворе короля после смерти Ки Чхоля было относительно спокойно, и Чхве Ëн мог позволить себе беспробудный многочасовой сон как в старые времена. И все знали, что будить генерала себе дороже. Но молодой флейтист, случайно выживший в прошлогодней мясорубке и едва не умерший от раны, нанесённой мечом генерала, этого не знал, а может, просто не хотел знать.

Чхве Ён поморщился, не открывая глаз. Его сон, в принципе, был достаточно поверхностным. Впрочем, генералу было достаточно и полудрёмы, чтобы прийти в себя.

Флейта играла недалеко. Её звуки нежно перетекали от ноты к ноте, чередуя между собой лёгкую грусть и всепоглощающую нежность. Чхве Ён невольно заслушался сладостными трелями инструмента, погружаясь в лёгкую негу воспоминаний о своей ушедшей, как он верил, временно, возлюбленной. Он не просто верил, он твёрдо знал, что Ю Инсу обязательно вернётся. Тогда он будет безмерно счастлив, и уже ничто и никто не сможет их разлучить.

Звуки флейты нежными трелями рисовали в сознании дремавшего генерала зелёные луга и бурлящий ручей, где они с Небесным лекарем провели один из счастливейших дней, пока она не нашла спрятанное для себя самой в расщелине столетнее послание.

Где она сейчас? Наверное, сто лет назад, возможно, именно в этот день она шла к этому ручью, чтобы спрятать письмо с предупреждением, которое прервёт их счастливый день и повлечёт события, способствовавшие её исчезновению.

Чхве Ён тихо вздохнул и только через пару секунд понял, что не слышит флейтиста. Он открыл глаза.

Чон Ым Джа стоял над генералом, склонив голову набок, и с любопытством рассматривал спящего генерала. Ему показалось, что такое уже когда-то было: он, Чхве Ён и сад.

Но флейтист не помнил ничего. Его буквально вернули с того света. Жизнь возвратилась к нему чудом, а вот память осталась в прошлом. Единственное, что он знал — это своё имя. Единственное, что умел — играть на флейте. Но практически каждый день он ловил на себе тяжёлые взгляды членов отряда Удальчи. Спрашивать их было бесполезно, потому что при первых же попытках все отводили глаза и уходили от вопросов. И почему-то именно из-за такого отношения Чон Ым Джа верил, что он не простой флейтист при дворе короля Конмина. А ещё он чувствовал себя наполовину виноватым, а на вторую половину — раздражённым и злым, как будто именно эти люди украли у него что-то более драгоценное, чем просто память.

— Генерал? — Чон Ым Джа легко поклонился в дань уважения командиру Удальчи и в который раз подумал, что ему трудно это делать. Возможно, когда память вернётся, то не ему, а генералу придётся склонять голову. Если вернётся.

Чхве Ён в который раз смотрел на беловолосого юношу и думал, не совершил ли он ошибку, когда решил спасти его. И что скажет вернувшаяся Ю Инсу, когда увидит его при дворе?

Как генерал посмотрит в её глаза и какое объяснение найдёт своим поступкам? И какое оправдание он придумает для Чон Ым Джа перед Небесным лекарем, если за его злодеяния никакого оправдания быть не могло?

— Сыграй ещё, — помолчав немного, прошептал Чхве Ён, а потом завороженно наблюдал за тем, как флейтист медленно подносит инструмент к губам.

Пока Чон Ым Джа верит, что он просто флейтист, никому не грозит умереть в тяжёлых муках от звуков его флейты.