Кровь Королей (джен)

Багровый закат окрашивал ветки молочника в цвет крови. После изнурительных битв даже такое прекрасное явление будет казаться осквернённым. Именно поэтому в одном дупле Великого Древа подготовка ко сну началась задолго до песни мадам Плонк и Блайз.

— Папа, папа, расскажи про Битву Углей, пожалуйста, ну пожалуйста, — вдруг заверещал совёнок.

— Хо-хо, это рассказ не на одну ночь, что именно тебя интересует? — колебаясь, согласился отец.

— Про Битву Королей! -совёнок заговорил шёпотом: — Только не так, как нам рассказывали на уроках. Расскажи, как это видел ты.

Отец опешил, это совсем не та история, которую стоит рассказывать совятам. Да, он может исказить некоторые моменты, превратив рассказ наставников в чистую правду, но сын ждёт от него того, что не слышал никто в его классе.

— Ты уверен, что хочешь услышать то, что видел я в той битве? — спросил отец у сына, предварительно убедившись, что супруги в дупле нет.

— Да, конечно, — начал убеждать сын, — я ведь уже летать учусь!

«Уже летать! Я отсутствовал не настолько долго», — удивился отец и тут же его настроение стало ещё хуже.

Сначала выговор за излишнюю жестокость к врагу от этого новоиспеченного парламентария, сующего клюв везде, где можно. Теперь сын его заставил вспомнить тот трагический день, когда совиный мир лишился своего героя. И, оказывается, что сражаясь на зачастивших пограничных конфликтах, он пропустил почти месяц взросления сына!

— Паап? — недоуменно спросил совёнок.

Это вывело отца из слепой ярости и печали. Он всегда умел скрывать их от остальных, переживая всё внутри. Оттого желудок его с каждым днём становился более хрупким.

— Ну давай, иди в гнёздышко. Сейчас я расскажу тебе эту историю, — вздыхая говорил отец.

Когда сын, немного поворошив пух клювом, устроился в гнезде, отец начал рассказ:

— Это уже был закат. Чистые бросились в очередную отчаянную атаку, всё дальше оттесняя наш отряд от остальной армии. Мы уже перестали видеть блеск ледяных щитов, отражающий лунный свет, но наши желудки были крепки, а голову подогревала мысль, что мы дерёмся за будущее наших детей. Но Чистым словно не было конца, они пытались порвать наш фланг, чтобы обойти всю армию с тыла. Я видел, как один за одним мои друзья из-за изнеможения пропускали удары и медленно, словно выпавшее при линьке перо, падали вниз. Страшно было осознавать, что вот-вот — и меня настигнет та же участь. Чистые уже начали ослаблять натиск, и всё больше солдат Титонического союза улетал в сторону. И вдруг я почувствовал толчок в голову. Меня оглушило, и я полетел вниз. Земля тогда приближалась очень быстро, и я даже испугался, представляя, что будет со мной после падения.

Но падения не случилось. Меня кто-то схватил и прижал к земле. Сквозь звон в ушах я слышал тяжёлое дыхание моего почти спасителя, скрежет его боевых когтей и предсмертные крики сов. Странно, но я только тогда понял, насколько громкой была эта битва. Сражаясь, я, похоже, так сконцентрироваться, что из всего огромного потока звуков улавливать только нужные.

Я тогда словно потерял зрение. Нет, глаза были целы, я не испытывал боли и свободно моргал. Мне почему-то просто не удавалось воспринимать то, что я вижу. А ведь кто-то в тот же момент сжимал когти на моей шее, отчего-то не решаясь сомкнуть их. Слава Глауксу, наш нынешний король Сорен не обладал таким пороком. По всей видимости, он сбросил с меня Чистого, а потом крикнул:

— Ползи в тыл, там тебе помогут!

Это был первый раз, когда я встретился в бою с ним! И при первой же встрече оказаться перед Сореном в долгу не входило в мои планы…

Совёнок слушал рассказ, чуть ли не с открытым клювом. «Такого уж точно никто не слышал!» Он и не подозревал, что его отец лично повстречался с Сореном в той битве. Теперь ему точно будет, чем похвастаться перед друзьями.

Но к большому сожалению совёнка, время за рассказом отца протекло очень быстро. Они даже не заметили, как мадам Плонк спела свою колыбельную вместе с Блайз, после чего Древо покрылось плотной завесой тишины.

Недавно прибывшим на Великое Древо Га’Хуула совам казалось, что понятия «тишина» здесь не существует. И как же они удивлялись, когда с великолепной колыбельной Древо словно замирало.

— Арман, — грозно прошептала супруга, вошедшая в дупло, — почему вы ещё не спите?

— Это была затянувшаяся сказка на день, — нисколько не шелохнувшись, улыбчиво прошептал Арман в ответ.

Больше они не проронили не слова, боясь потревожить волшебную тишину Великого Древа. Супруги разошлись по разным углам дупла и уснули под мелодичное потрескивание веток.

Арман понимал, что ему придётся рассказать историю целиком. На сон грядущий он начал перебирать свои воспоминания, решая, что стоит рассказать, а что нет. Он и так уже не сказал, что был ранен намного серьёзней, чем ему казалось.

* * *

Арман чувствовал, как кровь медленно стекает по лицевому диску. Он перестал чувствовать реальность происходящего, словно эта битва была каким-то страшно затянувшимся сном. Ночной Страж прополз несколько метров, с трудом поднялся на ноги и, расправив покрытые грязью и кровью крылья, взмыл в воздух.

Арман плохо понимал, что делает, он увидел большую серую точку, промелькнувшую между двумя Чистыми. Он не думал ни секунды, желудок сразу сказал ему, что это Сумрак и лучше помочь ему. Арман не понимал, почему Чистые не трогают его, он выбрал цель — пепельную сову, искусно сражающуюся с Сумраком.

Позолоченный шлем Армана скрылся под слоем запёкшейся крови и грязи. Ночного Стража с трудом можно было отличить от раненого Чистого, и Сумрак не отличил. Только когда Арман кивнул ему, серая неясыть осознала, кто это.

Но медлить было нельзя. Прямо сейчас Корин, держа в лапах уголь Хуула, со всех крыльев мчался в сторону вулкана Хратгар. Сорен с трудом успевал реагировать на неочевидные манёвры племянника, попутно отбиваясь от Чистых.

Сумрак лихим выпадом отправил в свободное падение очередного Чистого, пытавшегося атаковать Корина. И стоило только Арману и Сумраку присоединиться к защите Корина, как Чистые замедлились. Сумрак сразу же полетел на помощь братьям, которых прижали на другом фланге. Арман тоже было хотел развернуться, но вдруг вдалеке вспыхнули два жёлтых огня. Стоило ему только взглянуть на них, как его крылья стали слабее, а желудок словно заглушило. Арман не мог оторвать взгляда от этих двух приближающихся жёлтых огней. Он уже не чувствовал, что его крылья перестали делать взмахи синхронно, Арман не видел ничего, кроме двух ярчайших жёлтых точек.

Но вдруг эти огни исчезли, и Арман увидел её… Некогда самую прекрасную сипуху во всех совиных царствах. Сейчас её ослепительная красота превратилась в омерзительную смесь белого с чёрным. «Нира», — в страхе подумал Арман, выравниваясь. Ему уже удавалось встречаться с предводителями Чистых, и эта встреча не была приятной. Однако, Арман, понимая, что прямо на него летит больше похожая на хагсмару, чем на сову, Нира, не сдвинулся с места.

Нет, Арман изо всех сил бил крыльями по земле, пытаясь отвернуть в сторону. Только, когда Нира стрелой пронеслась над его головой, он понял, что всё это время лежал на земле. Тут же Ночной Страж быстро поднялся, пытаясь расставить мысли по местам после фингрота. Но его внезапно пробудившийся желудок сковал страх. Раньше он никогда не предавался влиянию ни крупинок, ни чего-либо ещё, поэтому потерять связь с желудком второй раз ему не хотелось. Но он летел вперёд, видя, как быстро Нира сближается с Корином. Арман сразу понял, что её цель — уголь Хуула, зажатый в клюве у Корина. «Что Корин собрался с ним делать? Почему он вытащил уголь из тайника?» — голова Армана разрывалась от вопросов, и ответ на них можно было найти только подлетев ближе к Корину и Сорену.

Но и это Арман не сумел сделать. Вновь он почувствовал, как чьи-то когти впились ему в спину и, наконец начав чувствовать боль, потерял сознание.

* * *

— Ты не должен быть здесь, дядя, — не оборачиваясь, произнёс Корин.

— Для меня нет лучшего места, чем сражаться рядом с тобой.

Вместе они летели к разбушевавшемуся Хратгару. Нира, сверкая жёлтыми глазами, мчалась за ними, уверенно сокращая отставание. Сорен только сейчас понял, что в лапах Корина обыкновенный уголь-живец. «Неужели он хочет заманить её в вулкан?» — мигал Сорен, глядя на столп дыма, выходящего из жерла вулкана.

Но вдруг раздался пронзительный визг, сопровождающийся болевыми воплями:

— Эй! Летите сюда, лава уже близко! — кричал Стрига, прижимая кого-то к земле.

Корин обернулся: Нира тоже свернула к Стриге. Весь его план был разрушен! Но медлить тоже было нельзя. Ему ничего не оставалось, и он, переложив уголь в клюв, спиралью опустился вниз. Взор обоих Стражей был направлен на лежащего под лапой Стриги. «Арман? Я же приказал ему возвращаться в тыл!» — присмотрелся Сорен. Вся голова сипухи была покрыта кровью, и уже не понять было: есть на нём шлем или нет. Арман стонал от боли: Стрига прижимал его раненую голову к земле, иногда сжимая её когтями.

Это был небольшой выступ вулкана, и прямо около него недавно разорвалась вулканическая бомба с магмой, которая сейчас медленно подтекала к Стриге. Корин с Сореном поняли, что собирается сделать эта сумасшедшая сова.

— Отдайте уголь! Иначе вашего солдата ждёт мучительная смерть в огне, — наслаждаясь каждым словом, произнёс Стрига.

Сорен заметил, как Нира распушилась, услышав слова Стриги. Но всё его внимание приковывал Арман, тщетно пытающийся выбраться из захвата. В воцарившемся молчании были слышны тихие стоны Ночного Стража. «Сколько крови он потерял?» — подумал Сорен, представляя муки Армана.

Но вдруг Корин сдвинулся с места, приблизившись к Нире. Желудок Сорена сжался в ожидании атаки Ниры, но та лишь спокойно сказала, поблескивая жёлтыми глазами:

— Ну наконец-то, послушный сын!

Корин подошёл к матери и, не смотря ей в глаза, положил уголь у её лап: «Дядя, не подведи». «Вот так, пусть повернётся ко мне, и….» — в панике рассуждал Сорен, готовясь сделать рывок.

Нира опустилась, чтобы поднять уголь, и в тот же миг раздался крик:

— Это подделка! — взвизгнул Сорен, переворачиваясь в воздухе, чтобы достать ледяной осколок.

Нира не успела и крылом пошевельнуть, ледяной осколок Сорена воткнулся прямо в центр её груди. Момент спустя струя крови вырвалась из-под осколка, а Нира, захлёбываясь собственной кровью, прошептала, бросив последний взгляд на Корина:

— Ты обманул меня, свою собственную мать!

— И как ты после всего, что сделала можешь называть себя матерью! — крикнул в ответ Корин, толкая, попытавшуюся взлететь Ниру ближе в подтекающей лаве.

Осмотревшись вокруг, Корин прокричал:

— За ним, дядя!

И Сорен увидел со всех крыльев улетающего Стригу. Этот безумец летел в прямо к жерлу вулкана!

— Брось его, Корин! — крикнул Сорен, понимая, что Стрига сгорит над извергающимся вулканом.

— Нет! Я должен настичь его раз и навсегда! — услышал он грозный крик Корина в ответ.

В тот же момент к Арману прилетели два Ночных Стража, но Сорен не стал давать им указания: он полетел догонять обезумевшего племянника.

Корин, быстро сближаясь, следовал за Стригой, синее оперение которого начало теряться в густом дыме. Сорен мчался изо всех сил, но вдруг его желудок свело судорогой. Восходящий поток раскалённого воздуха вдруг поднял Стригу вверх, опаляя его перья. Корина тоже начало подбрасывать вверх, прямо на приготовившегося к атаке Стригу.

Сорен увидел кровь, и его желудок заметался в ярости. Взлетев в дым, он точно также поднялся вверх, чтобы спикировать на Стригу и поймать падающего Корина. Быстрый разворот на пике подъёма, уверенное пикирование — и голова Стриги отделилась от тела и полетела прямо в жерло вулкана. Секундой после, Сорен уже аккуратно опускался к земле, держа Корина в лапах.

— Корин, нет! — сквозь слёзы крикнул Сорен, аккуратно кладя племянника на землю.

Крыло Корина, ещё в воздухе повисшее под странным углом, окончательно оторвалось, и кровь мощной струёй покидала свой дом. Корин только почувствовал толчок под крылом, после чего мир вокруг стал терять краски. Юного короля парализовало, и он камнем летел вниз, пока его не поймал Сорен. Это было последнее, что почувствовал Корин, перед тем, как потерять сознание.

— Нет, Корин, не покидай нас! Сейчас Отулисса пришьёт тебе крыло обратно, и всё будет в порядке, — тщетно тормошил Корина Сорен.

К королю тут же подлетели гахуулоги, и почти все молча отвернулись. Произошло то, чего все боялись с самого становления Корина королём. «Ничего уже нельзя сделать, Сорен», — каждый пытался сказать это вслух, но выходило лишь невнятное бормотание, отчего Сорену становилось ещё хуже.

Но вдруг, словно яркий луч надежды, выглянуло солнце, осветив лицевой диск Корина. И в тот же миг Сорен почувствовал сердцебиение под лапой.

— Он жив! — этот крик эхом разошёлся по округе, заставив сов начать накладывать повязки на Корина.

— Нирок, вставай, хватит спать! — вдруг прогремел чей-то резонирующий голос.

И Корин очнулся. Резко, будто только что видел страшный сон со своей гибелью. Как только кровь отлила от глаз, он увидел знакомые до боли в желудке каменные стены, а в голове стали возникать страшные воспоминания детства. Нет сомнений, это было то самое место. Именно здесь Корин впервые сумел прочесть огонь. Дрожь пробежала по желудку короля, когда он увидел ещё не сожжённые кости своего… отца ли?

«Наконец мы встретились, сын», — вновь прогремел этот голос.

Корин понял, где он оказался, и чей голос будоражит его желудок. Понял, и не хотел принимать, потому что это кошмар, который пугает его с самого детства.

Вдруг свет луны, зловеще вонзающийся в пещеру, кто-то заслонил. Сквозь яркий свет Корин разглядел силуэт совы. Его желудок сжался ещё сильнее в ожидании ответа на вопрос «Кто это?». Казалось, будто эта сова и не летит вовсе — настолько медленно силуэт становился чётче. Но вот Корин смог разглядеть эту сову, и его желудок застыл.

«Клудд? Но это не может быть он!» — в отчаянии подумал Корин.

Клудд, звеня боевым когтями, приземлился возле своего сына. Его тяжёлое хриплое дыхание эхом отражалось от стен пещеры. Корин почему-то смотрел в пол, не смея взглянуть в глаза отцу. Клудд, между тем, вкрадчиво осматривал оперение своего сына, обходя его вокруг. Корин перестал чувствовать свой желудок. Ему было страшно, словно он вернулся обратно в возраст своей первой линьки. «Слабак!» — неожиданный голос заставил Корина поднять голову и встретиться со взглядом отца, но сказал это не он.

— Добро пожаловать домой, Нирок. Мы ждали тебя, — ехидно улыбнувшись, проговорил Клудд.

Корин не смел возразить вслух, лишь глубоко в голове у него промелькнула яркая мысль, как падающая звезда на ночном небе: «Это не мой дом!» Он стоял, как вкопанный, смотря на Клудда тускнеющими глазами. «Что происходит?» — вновь и вновь спрашивал себя Корин. Всё казалось одновременно таким реальным и словно выдуманным.

— Ты выбрал неверный путь, предал Глаукса, предал Чистых, — сделав паузу, он добавил: — И свою семью.

«Клудд, он же был мёртв, когда я родился. Почему он здесь? Тогда чьи кости дожидаются последней церемонии?» — рассудок Корина продолжал терзать себя вопросами, пока желудок содрогается в ужасе. Казалось бы, нить к разгадке происходящего уже водит Корина за клюв, но при попытке уловить её она бесследно рассыпается на тысячи мыслей и воспоминаний.

Клудд вновь обошёл сына вокруг, чётко выговаривая каждое слово:

— Ты сделал мудрейший поступок в своей жизни, прилетев сюда. Никогда не поздно вернуться туда, где тебя любят, понимают и уважают, — голос Клудда вновь начал дублироваться эхом. — Ты мой сын, и все вокруг это знают. Все вокруг чуют, чья кровь течёт в твоих жилах и испытывают страх всякий раз, как ты пролетаешь мимо.

Корин пытался найти нужный ему вопрос. Он желудком чувствовал, что этот вопрос спасёт его. Но в его голове были тысячи вопросов! «Почему, умирая, вспоминаешь, что ещё столько всего нужно сделать?» — поймал неожиданную мысль Корин. Почему ему в голову пришла имена эта мысль? И снова тысячи вопросов нахлынули на его рассудок, заглушая своим гомоном желудок.

— Ты был рождён, чтобы стать предводителем Чистых, а не королём Га’Хуула, — продолжал твердить Клудд.

В ту же секунду Корина осенило. Он понял, что ему надо сделать, а тысячи голос, шептавших какую-ту чепуху раньше, теперь вторили друг другу: «Заверши то, что начал!» Во взгляд Корина мигом вернулась ясность, а желудок наполнило приятное тепло. Король был готов сразиться с другим королём, но какая-то потусторонняя сила вновь остановила Корина, и он даже слышал чьи-то знакомые голоса, но они были слишком далеко, чтобы разобрать их.

И всё-таки Корин ещё ни разу не общался со своим отцом вот так: когда каждую бурую крапинку на оперении и старый шрам можно было разглядеть. Раньше ему довелось пообщаться только с необычным скрумом Клудда, который представал ему в виде металлической маски.

— Почему ты стал таким? — спросил Корин.

И в этот же миг пещеру наполнила тишина. Корин даже почувствовал дуновение холодного осеннего ветра, предвещающего скорые холода. Этот вопрос, сказанный спокойным тоном, прогремел на всю пещеру, словно был низвергнут из пасти чудовища. Так его услышал Клудд. Он ненавидел вопросы и до последнего надеялся, что его сын возьмёт от него ту же ненависть.

— Великое Древо осквернило тебя, как ты смеешь… — презрительно вымолвил Клудд, не ожидая, что его перебьют.

— Задавать вопрос? — закончил за отца Корин. — Но ведь они делают нас умнее и сильнее, как ты не понимаешь?

— Задавать вопросы — удел слабых… — Корин вновь перебил Клудда.

— Но почему тогда мы побеждаем вас. Мы, слабые — те, кто с рождения задавал вопросы побеждаем вас?

Корин не знал, чего он хотел добиться от отца. В чём он должен был ему признаться, чтобы неведомая сила позволила ему завершить начатое. Король вспомнил, как только что восходящий поток развернул его прямо на когти Стриги. Он выполнил свою миссию в жизни: его мать была мертва, а без неё Чистые обречены на поражение. Пусть Корин не увидит, как радуются семьи сов, узнав, что война окончена. Пусть он не станет участником чудесных празднеств на Га’Хууле. Корин был готов пожертвовать чем угодно, лишь бы всё это осталось в безопасности. И последняя его жертва — собственная жизнь. Правда, произошло это не так, как он планировал.

Терпение Клудда кончилось: Нирок зашёл слишком далеко. Мощным взмахом крыльев он оторвался от земли и в следующее мгновение уже прижимал своего сына к земле:

— Твоя мать уже сделала тебе один шрам — я не поленюсь добавить ещё несколько, а потом ты тоже будешь называться Металлическим Клювом!

И в этот момент Корин понял, что Клудд безнадёжен. Неведомая тяга добиться от него какого-то признания растаяла вместе с безумным взглядом отца. «Заверши то, ради чего был рождён», — вдруг услышал в голове Корин. В тот же миг с него будто сняли тяжелейшие оковы.

Корин со страшной силой толкнул лапами Клудда, приподнимая себя крыльями. Этот неожиданный толчок позволил королю вырваться из захвата отца и приготовиться к контратаке. Но её не последовало.

Вместо этого каменные стены пещеры начали медленно таять, открывая усеянное звёздами небо. Холодный ветер теперь обдувал его в полную силу. Казалось, что они находятся на границе между Северными и Южными королевствами, куда практически никогда не ступала лапа совы. Здесь постоянно дули сильнейшие ветра, сбивавшие с пути неосторожных путников. На них словно опустилось огромное облако, оставив видимым лишь небольшой кусочек мёрзлой земли вокруг.

— Я думаю, ты понял, где оказался, что здесь происходит, — не смотря на сильный ветер, голос Клудда был слышен чётко и ясно, словно его голос был прямо внутри головы Корина. — Сюда не попадают те, кому ещё суждено жить. Вскоре и ты умрёшь, и наш разговор прекратится. Мы оба исчезнем, так как больше ничего не будет держать нас здесь. Я не покидал это место с самой своей смерти, потому что моим последним делом оставался ты, Нирок…

Корин не собирался выслушивать очередной бред отца. Он понял, что за всё время, проведённое здесь в одиночестве, Клудд окончательно спятил. Отец был его символом в жизни, будучи птенцом Корин боялся и уважал его, пока не оказалось, что всё, что он создал стоит на основе лжи и неоправданной жёсткости. Жёсткости так Корин перестал уважать своего отца, но страх никуда не исчезла. Он затаился в глубине желудка ждал своего часа. И вот этот час настал: Корин в страхе готовился дать последний бой тому, на кого равнялся в детстве. Только бы преодолеть страх…

— Я не намерен слушать твои трогательные истории! — крикнул Корин, почувствовав в правой лапе свой ледяной ятаган.

Вздохнув, Клудд резко бросился в атаку. Корин успел среагировать, ловко нырком уклонившись от огненных когтей отца. Почти в ту же секунду, Корин бросился в контратаку, крепче сжав в лапе ятаган. Но Клудд тоже успел развернуться и отразил атаку сына.

Корин понимал, что его оружие будет терять остроту всякий раз, когда оно касается раскалённых когтей Клудда. Но и ему тогда нечем будет отражать атаки противника, если не удастся от них уклониться.

Клудд снова бросился на сына, издавая громкий боевой клич Чистых. Он надеялся полоснуть Корина когтями в бок, проскользнув рядом, но тот резко поднялся выше. Словно ожидая такого исхода атаки, Клудд прямо перед тем, как Корин начал подниматься, расправил крылья, и быстро затормозил, разворачиваясь. Таким манёвром он оказался прямо рядом с сыном, и тут же сделал выпад когтями. Корин еле успел контратаковать ятаганом когти отца, чтобы те не попали по нему. Искры от огненных когтей разлетелись в стороны, шипя на промёрзшей земле, и теперь уже Корин начал атаковать Клудда. Выпад, ещё один, нырок в сторону от когтей и вперёд, вновь атакуя. Ятаган Корина прошёлся аккурат рядом с плечом Клудда, срезав часть его перьев. Корин вновь еле успел развернуться, отбивая огненные когти Клудда ятаганом и тут же разворачиваясь для атаки.

Но в их битву словно вмешалась сама судьба. И Клудд, и Корин успевали отбивать атаки, а иногда и удачно контратаковать. Никто почти не совершал ошибок, а если и совершал, то враг не успевал ей воспользоваться. Оба понимали, что долго так продолжаться не может, и рано или поздно кто-то подставится под удар. Это и подогревало ярость соперников.

Природа словно взбушевалась от того, что её потревожили спустя долгие годы покоя. Поднялся сильнейший ветер, несущий ледяные осколки, царапающие лицевой диск, и чудом не попадая в глаза. Движения Корина сковывало холодом, а угли в огненных когтях отца затухали, в отличие от оплавленного ятагана короля. Но их оружие не переставало быть смертоносным, а удары свирепыми и сильнейшими. Кто-то должен был проиграть.

И вдруг Корин почувствовал толчок. Его сознание в миг прояснилось, и он словно сделал глубокий вдох. Время замедлилось, король медленно летел сквозь бесчисленное множество ледяных осколков, которыми их осыпала природа. Корин изогнул хвост и расправил крылья, разворачиваясь. На его ледяном ятагане остались быстро замерзающие капли крови. Клудд парил, сверкая окровавленным боком.

И вдруг всё пришло в норму. Ледяные осколки продолжили яростно колоть его тело, а бороться с ветром становилось всё сложнее. Клудд куда-то исчез, а капли его крови на земле быстро занесло снегом. Поток ветра становился всё быстрее, Корин уже продрог до костей и с трудом шевелил онемевшими крыльями. В конце концов взмахи потеряли синхронность и Корин, кувыркаясь на ветру, полетел к земле. Снег тут же обжог его холодом, но сил сопротивляться ему не оставалось. Дрожа, Корин делал тяжёлые вздохи, пытаясь не заснуть. Конечности перестали его слушаться, а сон поступал всё ближе. «Неужели конец будет таким? Я убил Клудда и всё так кончится?» — подумал Корин, понимая, что не чувствует всего тела. Неужели ему суждено замёрзнуть насмерть в этом Глауксом забытом месте. Или он уже давно умер?

Но вдруг грянул гром, ледяной ветер затих, заменяясь тёплым. Снег моментально исчез, превратившись в землю, усыпанную сухими листьями. Туман начал рассеиваться, открывая хвойные ветви деревьев Хуула.

И в тот же миг над землёй раскатился чей-то злобный рокот:

— Я контролирую абсолютно всё в этом месте! Я могу воссоздать любую битву или шторм! Оставь жалкие попытки показаться сильнее этого!

Корин всмотрелся в лес: там точно кто-то есть! «Совы!» — удивлённо воскликнул он, вглядываясь в мелькающие силуэты. Он хотел подняться, но его тело всё ещё не слушало его, а тепло начало причинять ужасную боль. Корин с трудом открывал глаза, чтобы посмотреть на приближающийся силуэт, но видел только мутное пятно.

— Нирок, вставай! Нирок! — отчаянно кричал кто-то, подлетая к Корину.

«Нет, они нашли меня», — в страхе подумал Корин, услышав, как когти той совы скользнули по камню рядом. Листья разлетелись в стороны: эта сова спрыгнула с камня в двух шагах от него. Корин лежал неподвижно, надеясь, что он всё-таки не был замечен. Но вдруг его коснулось крыло. Корина передёрнуло, заставив сделать резкий вдох. Его тело вновь наполнилось теплом, а чувства полностью восстановились, накатив на Корина ошеломительной силой. Он открыл глаза, и тут же закрыл их, ужаснувшись от увиденного. Откуда-то неподалёку доносились звуки серьёзного боя, Корин попытался различить, хоть что-нибудь, но его глаза снова резко открылись. Тогда он не выдержал и спросил:

— Филипп?

— Нирок, тебе надо лететь, у тебя мало времени, а он его тянет, — бесчувственно проговорил Филипп, слепо глядя в глаза Корину.

— Я…я не понимаю, — прошептал Нирок, и почувствовал, как кто-то внедряется в его сознание, желудок, пытаясь что-то показать. Корин ощутил острую боль в голове, но пытался сопротивляться. Тогда нападающий надавил сильнее, Корин почувствовал, как трясётся его желудок, и на пике боли сдался. Но то, что он увидел, не было каким-то потрясением или ловушкой. Корин увидел себя, лежащего на скале, недалеко от Хратгара, в который он бросил уголь Хуула. Он лежал в луже крови, несколько сов что-то делали с ним, но самое пугающее: у него не было крыла.

«Неужели, это правда?» — подумал Корин. Он не надеялся выжить до этого, но от увиденного ему стало тоскливо. Множество сов в надежде стоят над ним, моля Глаукса об оживлении короля.

— Корин, тебе пора закончить начатое, — вдруг заявил Филипп, отходя от Корина. В тот же миг, его грудь разорвалась, обнажив отсутствующее сердце. Филипп обмяк, и начал падать на спину, но его тело развеяло ветром.

Корин не был готов вновь увидеть это. Филипп спас его, отдав свою жизнь. Далёкие воспоминания из детства словно очнулись после долгого сна. Корину показалось, как будто он снова там, видит смерть своего лучшего друга. Но он находился в совсем другом месте спустя долгие годы. И сейчас у него была совсем другая цель, но он был близок к ней, как и тогда.

Корин взмыл в воздух, сжимая в лапах новенькие ледяные ятаганы. Он не знал, откуда взял их. Возможно, Филипп передал ему, а может Клудд выдал сыну оружие. Но Корина и не интересовало это. Он подхватил попутный ветер, и тот нёс его прямо к схватке минимум двух десятков сов. Корин чувствовал, что ему необходимо пролететь сквозь этот бой. Несколько минут назад это была бы невыполнима задача: Корина бы просто сбили совы, вошедшие в стихию боя. Он был бы, и будет сейчас, посторонним предметом на поле боя. Солдаты не сразу поймут, что он — живая сова — это даёт Корину шанс проскользнуть незамеченным. Но разве может ему так повезти?

Только он подлетел к условной границе боя — на него тут же напал Ночной Страж, видя в короле Чистого. Корин нырнул под него и избежал удара. Он был здесь врагом для всех. Увернувшись от соратника, Нирок тут же почувствовал, как оперения его спины коснулись чьи-то когти, чудом миновавшие позвоночник. «Это бой пары десятков сов над такой огромной поляной. Неужели я здесь словно чёрный ворон над снегом?» — гневаясь на свою удачу, подумал Корин. И вдруг всё стихло. Снова.

Обернувшись, Корин увидел, что все совы, только что готовые разорвать друг друга в клочья, все вместе смотрят на него. Желудок короля задрожал, а по телу побежали мурашки. Тёмные верхушки сосен раскачивались под силой вновь поднявшегося ветра. Поляну окружил густой лес, выплывший из тумана. Делая прерывистые вдохи, Корин медленно развернулся назад, и, о Глаукс, он всю жизнь бы благодарил свою реакцию за это! Клудд выскочил из-за дерева, как рысь, поджидавшая свою добычу в тени, выставив вперёд огненные когти. Он намеревался нанести последний удар в своей жизни. И, у него получилось. Корин резко поднял ятаганы, пытаясь отразить удар, но раскалённые когти Клудда разбили на осколки один из ятаганов, со скрежетом проскользили по другому, и один из них вонзился в грудь короля. Вторая лапа Клудда бесчувственно замерла в воздухе, Корин посмотрел в глаза своего отца. Боль пронзила его желудок и прихватила глотку, не давая сделать вдох. В глазах отца, сквозь яростно пламя, бушевавшее там всю жизнь, Корин нашёл печаль и горе. Клудд был тираном, был чудовищем и… был отцом. Отцом сына, которого никогда не видел. Который предал дело всей его жизни, и убил при встрече.

В глаза Корина то и дело приливала кровь. Они падали. С трудом, он опустил взгляд, чтобы увидеть, что его ятаган пронзил сердце Клудда. Каким-то чудом, они всё ещё падали вместе. Корин перестал чувствовать крылья, но почувствовал горький привкус крови во рту. Он разжал лапу с ятаганом, и Клудд начал отдаляться от него. И отдалялся до тех пор, пока не стал едва различимой точкой в пустоте.

«Я сделал это. Я свободен», — с болезненным облегчением подумал Корин, различая перед собой небольшие огоньки.

* * *

— Сорен! — кричала Отулисса, пытаясь скрыть слёзы. — Его не спасти. Он потерял слишком много крови.

Сердце Корина перестало биться пять минут назад. Или только что. Сорен перестал чувствовать время. Самые опытные га’хуулоги оказались не в состоянии спасти своего монарха. Никто не оказался в состоянии сделать это.

«Я сделал это. Я свободен». Чей-то предсмертный шёпот эхом отразился в мыслях Сорена. Он закрыл глаза, отойдя от тела короля.

«Истинно так», — подумал Сорен, глянув на звёзды. «Ты подарил нам мир, мы сохраним его».

Примечания:

Вот и завершилась эта история, вызвавшая серьёзные затруднения при написании.

Не могу сказать, что она как-то относится к Зоне Содержания: не такие планы у меня были на Армана, да и по времени, насколько я помню, эта история не сходится с событиями Зоны Содержания.

Очень надеюсь, что история оказалось достойной, хотя она и не показала ничего нового, если так посмотреть. Ну, в общем, одно обещание, данное кому-то когда-то я выполнил, да и поднял себя наконец повыше в фэндоме. А-то укатился вниз, как не знаю кто.

А я напоминаю, что к этому фанфику был заказан арт, шикарнейший арт:

https://vk.com/wall-187982189_254

Ну и заходите в нашу группу. Пока я ничего не делал тут, я что-то делал там. Не особо многое, но всё же, это лучше, чем ничего:

https://vk.com/obitel_avtorov_gog