Тренировка (гет)

Тренироваться с Сакурой наедине — совсем не так, как с Какаши, Джирайей и любым другим человеком в мире. Тренировка с ней похожа на причудливую игру, в которой совершенно иные правила. Наруто так и не удаётся понять, кто их устанавливает: это просто негласные принципы, говорящие сами за себя. Когда она по невнимательности пропускает атаку — нападать во всю силу нельзя, но и откровенно халтурить — недопустимо. Если усталость накрывает Сакуру быстрее (а это, в общем-то, случается почти всегда, ведь не у неё железное преимущество в виде природной выносливости Узумаки и чакры Девятихвостого в запасе), то следует подстроиться под неё и позволить поразить себя ударом разок-другой. Ведь Сакура так любит чувствовать своё превосходство. Ради ликования в её глазах и счастливого румянца на щеках, ради звучного выдоха облегчения, рвущегося из груди в очередной раз, когда она уворачивается от его атаки — стремительная, как птица в полёте, но пластичная, как настоящая лань, следующая своей траектории, не позволяющая даже мимолётно коснуться натренированного тела…

— Наруто! Ты опять поддаёшься! — сердитый угрожающий выкрик заставляет его встрепенуться, некстати потеряв бдительность: удар сжатого кулака приходится прямо по скуле, отбрасывая назад с такой силой, что в голове поднимается звон, как от погрома в посудной лавке. Но разрушаются лишь его посторонние мысли, которых там собралось непозволительно много.

Сакура не глупа. Как бы ни старался Наруто, она раскусит его намерения и справедливо пожурит за хитрость. На поле боя Харуно не умеет быть мягкой, уверенно следуя установке: сердце шиноби твёрдо подобно камню. Тренировочную площадку она тоже желает превратить в поле боя, столько в ней кроется нерастраченной энергии и ярости — в ответ Сакура ожидает того же. Узумаки не может согласиться с её стремлением. Сакура не была на его месте. Сакуре не дано понять, как трудно заставить себя ударить любимую девушку, признав её спарринг-партнёром без лишних эмоций.

Наруто садится на земле, морщась, потирает ушибленную скулу и отвечает подошедшей Сакуре рассеянной улыбкой, когда та недовольно взирает на него сверху вниз, скрестив на груди руки.

— Вот сейчас точно не поддавался, Сакура-чан, — робко оправдывается он, незаметно любуясь открывшимся видом.

У Сакуры ладное телосложение: худые, но с крепкими мышцами ноги, обтянутые наколенниками, в меру выдающиеся бёдра, выраженная талия и грудь, похожая на два яблока: именно такое сравнение приходит ему в голову при взгляде на эту часть её тела. Небольшая, но идеально круглой формы — заметно даже под одеждой. Выше всё не менее привлекательно: раскрасневшаяся от усердия тонкая шея над выступами точёных ключиц, островатый подбородок, очаровательно сдвинутые бровки, едва заметные на светлой коже, нахмуренный высокий лоб, что так нравится ему...

— Это потому что я застала тебя врасплох, не строй из себя болвана, — фыркает она презрительно, поджимая тонкие губы, похожие на два лепестка вишнёвого дерева. Но всё же примирительно подаёт Наруто руку и помогает ему подняться. — Послушай, Наруто. Если уж работать вместе, то нормально. Мне нужен результат, а с твоей осторожностью я так ничего и не добьюсь. Я вообще-то не сахарная, не развалюсь. Либо ты перестаёшь меня жалеть, либо мы сворачиваемся.

— Хорошо-хорошо, — поспешно машет руками Наруто, выражая полную готовность принять её условия. — Будь по-твоему.

Отказываться от возможности лишний раз побыть с Сакурой ему совершенно не хочется. Пусть не свидание, так хотя бы тренировка. Он уже и этому должен быть счастлив. Ну и что, что вместо пустой болтовни, робких объятий и приглушённого шёпота между ними — удары, уклонения, бег, ломота в теле и новые ссадины. Зато у него остаётся шанс бросать украдкой взгляды, в очередной раз отмечая, как она хороша. Наруто никогда не трогала вся эта донельзя обыкновенная женственная нежность и скромность. Он сходит с ума от воинственности, когда с громким боевым кличем — почти что звериным рыком — стальной кулак Сакуры врезается в землю, разнося место удара так, что почва разлетается далеко в стороны вместе с камнями. В такие моменты даже он, Наруто, чёрт возьми, Узумаки, нервно сглатывает, представляя себя её целью. Сакура редко промахивается.

Они начинают заново. Чакра вновь работает в полную силу, полигон оглашается выкриками, сопровождающими моменты атаки, звоном кунаев и сюрикенов, которые то и дело сталкиваются в воздухе. Теперь Наруто нужно быть внимательнее, чтобы Сакура не устроила ему очередную головомойку или, того хуже, не психанула и вовсе ушла. К правилам игры добавляются новые. Узумаки тоже горазд соображать, когда действительно хочет. Спасая себя от неизбежности причинить Сакуре боль, он выбирает тактику отступления. Позволяет ей подбираться совсем близко, на максимально опасное расстояние, почти верить в свою победу — и ловко уклоняется в самый распоследний момент, заставляя её разочарованно шипеть, когда кулак рассекает воздух, не достигая противника. Неизменно действуя в одном и том же ритме, Наруто всерьёз увлекается своими манёврами, чувствуя всё больше удовлетворения. Их игра становится интереснее.

Сакура на взводе: это заметно по тому, как её движения становятся всё более рваными и резкими, а зелень глаз разбавляется огнём злости. Красивое лицо принимает настолько напряжённо-суровое выражение, словно её действительно выточили из камня, спустив с небес на объятую враждой землю с одной целью: поразить каждого на своём пути. Теперь Харуно уже не выглядит сосредоточенной, бьёт как попало и носится за ним по полигону, рыча от досады. Наруто скачет туда-сюда не хуже вёрткого кузнечика, веселясь от её досады.

— Не играй со мной в кошки-мышки! — кричит в неистовстве Сакура, концентрируя в руке особенно сильный сгусток чакры.

Она делает ловкий, достаточно длинный прыжок, оказываясь прямо перед лицом Узумаки — вот-вот он повторно будет отброшен ударом, только в этот раз без сломанного носа не обойдётся точно. Но Наруто призывает на помощь всю свою сноровку и делает удивительно быстрое и высокое сальто назад. Кулак Сакуры успевает коснуться его ботинка, но Наруто этого даже не чувствует. Спрыгнув на землю, он тут же принимает боевую стойку и выжидающе смотрит на Харуно, которая, слегка наклонившись, опускает руки на свои колени и пытается отдышаться.

— Ты совсем меня загонял, Узумаки, — сердито ворчит она, утирая пот со лба. — Я тебе что, ослик, который должен словить морковку?

— Ну, Сакура-чан, кто ж виноват, что ты такая медленная, — улыбается Наруто, глядя на неё с восхищением.

Запыхавшаяся, растрёпанная, покрытая потом, глотающая воздух рваными вдохами… но всё ещё влекущая, не потерявшая своей грации. И всё ещё рвущаяся в бой. Удивительная Сакура-чан.

— Так, хватит тебе убегать, — минутный отдых как будто возрождает всю её силу заново. В глазах — снова решительность. — Нападай на меня, — она тоже занимает оборонительную позицию. — Я сказала: нападай!

Наруто сомневается пару мгновений, смотрит на Сакуру задумчиво: она разъярённая, но обессиленная, не сможет дать достойный отпор, однако перечить ей в таком состоянии — подписать себе приговор.

— Как скажешь, Сакура-чан, — он пожимает плечами, а затем сам сдвигает брови, напрягает всё тело, готовясь к атаке, и смотрит уже гораздо более ожесточённо.

Удивление просветом из-за туч отражается на тронутом хмуростью лице Харуно.

Что-то подумать она не успевает: Наруто бросается вперёд огненной искрой, настигает её так стремительно, что Сакура, не сдержав себя, вынуждена испуганно охнуть, отражая его выпад кунаем. Оружие скрещивается с нетерпимым скрежетом; они совсем близко — дышат друг другу в лицо. Наруто не смягчается, видя, как она сбита с толку, а продолжает свой натиск. Сакуре приходится отступить, переместившись правее. Он выставляет в сторону руку, как будто намереваясь активировать расенган. По быстрому движению рук Харуно он понимает, что та решила сложить печать. Хочет прибегнуть к стихийным техникам? Он должен действовать ещё быстрее.

В одно мгновение Наруто создаёт двух клонов, и те со скоростью ветра оказываются по бокам от Сакуры. Каждый бросает по сюрикену; ей не остаётся ничего, кроме как сделать кувырок, увернувшись от попадания, и запустить в ответ кунаями. А после — понять, что настоящего Наруто уже нет на своём месте. Он предсказуемо оказывается сзади, готовясь запустить в неё расенганом, но Харуно улавливает колебания чакры вовремя: резко развернувшись, она целится в солнечное сплетение противника и впечатывает налитый мощью кулак в… бревно.

— Техника подмены… Вот засранец, — только и успевает прошипеть она, потирая ушибленные костяшки.

Узумаки налетает на неё с такой скоростью, что Сакура падает спиной назад, как пушинка, и пригвождает её к земле всем своим весом, зажав чужие ладони в руках.

Бой официально окончен.

Оба молчат, восстанавливая сбитое дыхание. Сакура смотрит ему в лицо неопределённо — сейчас её эмоции сложно разгадать. Девичья грудь часто вздымается, рот невольно приоткрывается, силясь вдохнуть побольше воздуха, намокшие розовые пряди липнут к лицу. Возможно, она всё же оценила порыв Наруто, хоть и наверняка раздосадована тем, что проиграла. Но кипящей внутри неё злости больше не ощущается: Сакура успокоилась, растворившись в усталости. Наруто неотрывно глядит ей в глаза, утопая в бескрайнем изумрудном море, на дне которого прячется чужая душа.

Щёки Сакуры пунцовеют — то ли кровь прилила от изнеможения, то ли…

Он неосознанно наклоняется ниже — настолько непозволительно низко, что они соприкасаются носами.

— Как же ты хороша… — он уже не думает, что шепчет, намертво пойманный в капкан её взгляда, в котором что-то неуловимое так возбуждает, буквально делая всё его тело горячим.

Как жарко с Сакурой-чан.

Она не отвечает, не отталкивает его, не разрывает всё прочнее закрепляющийся зрительный контакт, лишь продолжает жадно дышать, и Наруто кажется, что даже в таком положении, когда он так двусмысленно… на ней… Даже так Сакура смотрит на него сверху вниз, с неизменной долей превосходства и лёгкой надменностью, от которой ему сносит крышу. Только ей позволено так смотреть. Только ей он без раздумий согласен подчиниться.

Наруто постепенно осознаёт, что буквально прижат к её телу — его колени — на её коленях, прессом он касается плоского живота, а слегка выдающаяся округлая грудь упирается ему в грудину. Так ошеломительно запретно. Он чувствует Сакуру всем телом, впитывает малейшее движение её мышц, с жадностью ловит сокращения лёгких, дыша с ней в унисон, всё ещё сжимает её влажные ладони, послушно обмякшие в его крепко сжатых руках. У Сакуры тонкие пальцы. У Сакуры безупречно гладкая кожа лица. У Сакуры тёмные крапинки, как веснушки по его носу, рассыпаны по яркой радужке глаз.

Она приковывает его обезумевший взгляд одним незначительным движением, когда проводит по своей верхней губе языком, словно желая увлажнить пересохшую кожу.

Наруто шумно сглатывает слюну, не в силах противостоять обуявшему его чувству, стремительно берущему верх над разумом. Они лежат на земле среди белого дня, под палящим солнцем. Вокруг так тихо. Но сердце Сакуры так громко стучит. Наруто давно сохнет по ней, но сейчас взглянул на неё совершенно по-новому. С доселе неведомыми эмоциями, которые набатом стучат в висках, напрочь отключая мозги. Он представляет… что, если бы Сакура сейчас была голой? Если бы он сейчас видел, затвердели ли её соски, есть ли на груди родинки, какой формы её пупок. Он хотел бы спуститься ниже, попробовать на вкус солоноватость кожи, поласкать наконец языком её манящую грудь, которая снилась ему чёрт знает сколько раз, вызвать стон наслаждения, пересчитать пальцами рёбра, улыбнувшись тому, как она съёжится от щекотки, прижаться щекой к животу, ощутить, как она вздрогнет, поцеловать, затем снова, ещё ниже…

Озноб бежит вниз по его позвоночнику. Растворяясь в ней, он совершенно теряет себя. Порочные мысли забираются в голову, не спрашивая разрешения, дурманят подобно сладкому яду, заставляют член ощутимо твердеть, и она это, конечно, чувствует. Совершенно очевидно поражается его наглости, ведь Наруто и не думает отстраниться и слезть наконец с её тела… Измордует его за такое — и будет права.

Но Сакура не предпринимает никаких попыток закончить это.

Наруто отпускает её руки, продолжая дышать в чужие приоткрытые губы. Опираясь на локти, он запускает пальцы ей в волосы — мягкие и рассыпчатые, как он хотел их потрогать… Руки Сакуры движутся вверх, сгибаясь над его головой. Она не обнимает его, даже практически не касается. Прикрывает глаза, опуская пушистый веер светлых ресниц.

Чужое дыхание горячее раскалённой лавы.

Наруто хочет её до такой степени, что ему не просто тесно в штанах — он чувствует себя почти что зверем, голодным и жаждущим, беспринципным хищником, поймавшим в цепкие когти добычу. Видит небо, он хочет трахнуть её, и больше ничто в мире не имеет значения.

Но никогда не сделает этого, не дождавшись отдачи.

Погружаясь во власть осязания, Наруто закрывает глаза. С гулко бьющимся сердцем подаётся ещё ближе — настолько медленно, что проходит вечность, прежде чем их губы соприкасаются. Сакура шумно выдыхает ему навстречу.