Смело идти туда... (джен)

Не может существовать истин ни столь отдалённых, чтобы они были недостижимы, ни столь сокровенных, чтобы нельзя было их раскрыть.

(Рене Декарт, "Рассуждение о методе")

Её первое воспоминание относится к моменту, когда на её корпусе закрепили золотую пластинку. Сначала она не понимала её ценность: в конце концов, это всего лишь металлический диск, не расширяющий её технические возможности. Позже она узнала, что записано на золотой пластинке: собрание звуков и изображений её создателей и мира, в котором они живут, запечатлевшее не только разнообразие культур, но и непреходящую надежду и мечту, что когда-нибудь, где-то найдутся те, кто расшифрует и прочтёт послание. Но в тот первый момент она чувствует только торжественную серьёзность создателей, и этого достаточно, чтобы ощутить себя особенной.

Следующий важный момент в её жизни настаёт, когда её запускают в космос и она, наконец, пробуждается к жизни. Она разворачивает антенны и штанги с приборами и чётко слышит команды создателей: они, радостные и воодушевлённые, требуют, чтобы она осмотрелась. Так она и поступает. Земля — огромный голубой шар, заполняющий поле зрения, а рядом с ней — восходящий полумесяц. Это их дом, и, хотя она пробыла здесь не очень долго, она чувствует, что это и её дом тоже. Она безмолвно прощается.

Когда она разворачивается, тьма поражает её, но потом она видит вдали многие миллионы мерцающих звёзд и внезапно понимает увлечение создателей загадками, скрывающимися там. Прекрасная картина, и теперь ей предстоит исследовать её крошечную часть. Она покачнулась в предвкушении и устремилась за своим близнецом во внешнюю область Солнечной системы.

* * *

Хотя она наслышана о Марсе, она видит его лишь издалека. Многие её братья и сёстры посещали Красную планету, насколько ей известно, но её предназначение лежит дальше. Поэтому она пролетает мимо и вскоре входит в пояс астероидов. Тихие голоса, сопровождавшие её до сих пор, вдруг стали настойчивыми; она понимает, что создатели беспокоятся, чтобы она не врезалась в астероид. Однако с их помощью она избегает возможных опасностей. Ей хотелось бы поближе рассмотреть эти странной формы скалы, собрать данные, которые требует её задание, но астероиды остаются крошечными точками вдалеке, почти неразличимыми на фоне звёзд. Где-то среди этих точек — её сестра-близнец, перегнавшая и превзошедшая её, но вскоре она теряет её из виду.

Первая задержка сигнала на время оглушает её. Она больше не слышит создателей, и это ужасно. Внезапно она понимает, как холодно и одиноко в космосе, а она не создана для одиночества. Ей требуется руководство, чтобы найти дорогу, мечта, чтобы существовать, любопытство, чтобы осматриваться, — ничего из этого она не может обрести самостоятельно.

Через некоторое время, показавшееся вечностью, запасной приёмник, наконец, включается. Какое облегчение она испытала, когда вновь смогла слышать голоса с Земли — и как прекрасны эти звуки!

* * *

В конце концов, она приближается к Юпитеру и теперь может начать выполнять миссию в полном объёме. Она делает первые снимки и отправляет их домой, впервые пользуется разными научными инструментами, и воодушевление создателей заставляет её взволнованно трепетать. Сначала она пролетает мимо спутников Юпитера: Каллисто, испещрённой кратерами и белыми пятнами, Ганимеда, крупнейшего спутника в Солнечной системе, Европы, белой в красных разводах и покрытой восхитительным узором из пересекающихся линий, Амальтеи, красноватой, неправильной формы, крошечной по сравнению с другими спутниками.

И, наконец, Юпитер, великан среди планет, почти второе Солнце, растёт по мере приближения, пока его красноватый шар не заполняет почти всё поле зрения. Облака Юпитера образуют красивые белые и красные завитки и полосы, постоянно движущиеся, беспрестанно создающие новые узоры. Лишь один ориентир остаётся почти неизменным: его называют Большим красным пятном. Она обнаружила, что создатели придумали названия для всего, и это приводит её в восторг. Пятно оказалось сложным вихрем, и она с радостью отправляет последовательность снимков этого удивительного места домой, мечтая, чтобы был способ более непосредственно поделиться с создателями своим опытом. Если бы они только были рядом!

Однако интереснее всего сравнивать ожидания создателей с тем, что она видит. Многие выводы они сделали издалека, строя приборы, собирая данные, разрабатывая модели, часто с достойным восхищения упорством веками ломая голову над научными проблемами. Но до сих пор находятся явления, которые их удивляют, теории, которые оказываются ошибочными, или данные, которые они упустили, например, кольца Юпитера, которые открыли они с сестрой. Такой помощью она особенно гордится.

Развернувшись от Юпитера, она пролетает мимо Ио, жёлто-зелёного спутника с тонкой атмосферой и молодой поверхностью. Ей посчастливилось наблюдать несколько извержений вулканов, что подтвердило существование геологической активности за пределами Земли. Кажется, что это наблюдение незначительно по сравнению с остальными, но создатели так переполнены восторгом, что он захватывает и её тоже. Сбитая с толку, она приходит к выводу, что они больше восхищаются тем, что похоже на их хорошо изученный дом, чем тем, что полностью отличается.

* * *

Воодушевление от успеха пролёта мимо Юпитера не совсем утихло, когда она достигла Сатурна. Его примечательные кольца издалека казались твёрдыми и отбрасывали красивые тени на бледно-жёлтый облачный покров. Она уже очень близка к атмосфере Сатурна, когда встречает два первых спутника: Диону и крошечную, вытянутую Калипсо, из-за яркой поверхности кажущуюся крупнее, чем есть на самом деле. Через тысячи километров она видит, что система колец и спутников-пастухов куда более замысловатая, чем предполагалось, с неизвестными щелями и тонкими колечками, и ей приходит мысль, что она бы увидела ещё больше деталей, если бы могла подлететь ближе. "Как будто разглядываешь фрактал", — кто-то шепчет по радио.

К сожалению, она не смогла сделать столько снимков, сколько планировалось, потому что камеру заклинило и та отказывалась двигаться. Поскольку можно было скомпенсировать поломку камеры другими приборами, она поначалу не очень переживала, но потом подслушала, что будущее миссии под угрозой. Она не знает, что это означает, в конце концов, она не может просто вернуться, и ей от этого неспокойно. Интересно, страх ли это?

С помощью радиоволн она прозондировала атмосферу Сатурна, собрала информацию о температуре и плотности, когда камера вновь заработала. Она не вполне уверена, как создатели смогли починить её с такого расстояния, но всё равно благодарна и под возгласы радости и облегчения двинулась вперёд. Некоторые из спутников Сатурна пронеслись мимо: Рея, Тефия, Энцелад и другие — слишком многочисленные и слишком быстрые, чтобы запомнить все. Как будто Солнечная система в миниатюре.

* * *

Полёт до Урана был самым долгим. Солнце здесь потускнело, а Земля — не более чем мельчайшая точка, если на ней не фокусироваться, что ей не позволено делать. Ещё они поддерживают минимальную связь для экономии энергии. В один из редких случаев, когда ей отдавали команды для корректировки курса, один из создателей спросил, не скучно ли ей в пустоте. Она никогда не думала о скуке: в конце концов, повсюду, куда ни глянь, — миллиарды звёзд, в космосе полно частиц, беспрестанно шумит реликтовое излучение, а ещё она слышит характерные сигналы квазаров и пульсаров. Разве можно здесь заскучать?

Она — первый космический аппарат, достигший Урана; сестра-близнец, до сих пор обгонявшая её, разведывая территорию, сейчас направляется в межзвёздное пространство. Теперь она — сама по себе. Приближаясь к голубой планете, она чувствует, как нарастает возбуждение создателей.

Сначала она подлетает к Миранде, и, хотя издалека та казалась невзрачной, изломанная, словно собранная из разнородных фрагментов поверхность, которую она видит, озадачила создателей. Они тут же выдвинули новые теории, одна из которых гласит, что Миранда вновь собрана из осколков, оставшихся от прежней Миранды, разрушенной сильным ударом. Ей нравится слушать их изобретательные объяснения во время полёта, нравится быть частью их мыслительного процесса, так чуждого для неё. Открытие десятка новых спутников по пути почти ничтожно в сравнении с этим.

Далее — кольца: они похожи на кольца Сатурна, но слегка другие, моложе. Затем светло-голубой шар Урана заполняет поле зрения камер, вершины его облаков настолько чисты и незапятнанны, что на них почти грустно смотреть. Тем не менее, Урану есть чем удивить: об уникальном угле наклона оси вращения, превышающем 90 градусов, создателям известно, но его поражающее воображение влияние на магнитосферу планеты приводит их в трепет. Ей говорят, что она закручивается вокруг Урана как штопор, и хотя она не может представить себе штопор, ей нравится это слово.

* * *

Нептун — последняя планета, которую она посетила. Она голубая, как Уран, но темнее, а её атмосфера с тёмными и белыми полосами — бледное отражение бурной атмосферы Юпитера. Она даже открыла Большое тёмное пятно, нептунианский голубой вариант Большого красного пятна. Ей кажется интересным, как повторяются узоры. "А вдруг, — размышляет она, — где-то есть другая Земля, и, может быть, даже другая разумная форма жизни запускает свои космические аппараты в глубины Вселенной?"

Она пролетает мимо Нептуна, приближаясь к нему сильнее, чем к любому другому космическому телу, не считая Земли. По дороге она ощутила сильное тяготение планеты, прежде чем направиться к Тритону, крупнейшему спутнику Нептуна. Это её последняя запланированная встреча и, возможно, последнее космическое тело, к которому она приблизится, и она смотрит в будущее с любопытством и, в то же время, со страхом. Словно приветствуя её и даря последнюю возможность заставить создателей гордиться, Тритон демонстрирует прекрасные, доселе невиданные гейзеры и полярные шапки, так сильно напоминающие земные, что она решает никогда их не забывать.

* * *

Уже некоторое время она провела в межзвёздном путешествии, мчась навстречу неизведанному. Здесь, где расстояния огромны, от камеры мало толку, но, прежде чем отключить её, создатели захотели сделать последнюю фотографию. Она развернулась, посмотрела на крошечное Солнце, увидела бледно-голубую точку, которую давно покинула, даже увидела Венеру, планету, с которой никогда не встречалась. Она даже могла разглядеть Сатурн и Юпитер, и казалось, прошла вечность с тех пор, как она там была, ещё молодая, неопытная и полная сил. Проще было рассмотреть Уран и Нептун, голубые и яркие на тёмном фоне. Она первой сфотографировала планеты, находясь за орбитой Нептуна, и она слышала благоговейную тишину помимо помех радиосвязи, когда снимки достигли Земли более чем через пять часов.

Она выключает камеру и поворачивается к беспредельности перед собой. Они с сестрой — первые рукотворные объекты, покинувшие Солнечную систему и посылающие сигналы на Землю, и возгласы ликования создателей, хоть и приглушённые из-за расстояния, побуждают её двигаться вперёд. Они даже не знают, где заканчивается влияние Солнца и солнечного ветра и какие данные следует ожидать, и она рада делать для них наблюдения.

Что же дальше? Кто знает. В одном она уверена: что она никогда не устанет от восторга своих создателей и их творческого взгляда на мир вокруг них и, соответственно, вокруг неё. Какой бы ни была её способность исследовать и измерять, регистрировать и наблюдать, именно их мышление придаёт данным смысл. И, может быть, однажды она встретит кого-то столь же любознательного, кто поймёт её назначение и расшифрует золотую пластинку. Теперь она знает, что в ней содержится, и надеется, что она попадёт в руки тех, кто оценит её больше, чем она сама.