Чудесные приключения Ли Цу (джен)

— Значит, ты и есть тот самый черствый козел-бывший.

Да уж, не лучшая фраза для знакомства. Хотя, учитывая, что в первую встречу с У Се этот придурок прижимал Ли Цу к кофейному столику, чтобы вытатуировать на спине какую-то жуткую сраную карту, а потом еще и похитил, тот считал свою первую встречу с Чжан Цилином вполне успешной. В последнее время критичность Ли Цу резко упала.

Су Вань упрекнул его в грубости, пока Ли Цу не объяснил, что этот бывший бросил У Се более десяти лет назад. Тогда Су Вань озвучил общую мысль: «Вот гондон». Ли Цу одобрительно кивнул. Хаогэ предложил переломать парню ноги. Ли Цу обдумал это предложение, но в итоге отверг. Нужно было проявить великодушие и все такое прочее.

Хорошие у Ли Цу друзья!

* * *

Ли Цу понял: этот чувак был типа первой любовью У Се. Первая любовь Ли Цу оказалась членом тысячелетнего культа смерти. А потом она умерла у него на руках.

Ему все еще снились кошмары. Так что да, первая любовь Ли Цу нанесла ему травму.

Но, бросив своего жестокого папашу, Ли Цу все же верил в любовь к себе. Полюби себя, тогда полюбишь других. По крайней мере, так писали в самоучителях Су Ваня.

* * *

Но вернемся к первой встрече.

После того, как Ли Цу разразился этой сногсшибательной сенсацией, все замолчали. Бывший выглядел озадаченным. Ли Цу счел его смазливым — чересчур претенциозный, весь в черном и толстовке. Кто, мать вашу, носит черную толстовку и джинсы в такую погоду?

Пафосное чудило.

У Се мог бы выбрать и получше.

Кроме того, какие, черт возьми, вообще могли быть отношения с этим парнем? Он просто пялился, пока ты не чувствовал, что он заглядывает тебе прямо в душу. О, постойте-ка. Это же прямо как в любовных романах из интернета, которые читали девочки в его классе. Ладно, видимо, именно так все и было.

Ха, у У Се вкусы, как у школьницы. Как же Ли Цу хотелось сообщить ему об этом. Такое нельзя было спускать с рук.

* * *

Это произошло через год после того, что Ли Цу про себя назвал «Годом-загадочного-человека-похитившего-меня-и-втянувшего-в-тысячелетний-культ-смерти», сокращенно «ГЗЧПМИВВТКУ».

Хаогэ окрестил это «годом, когда мы взяли новую высоту».

Ли Цу думал, что так звучало менее коряво, чем его личная аббревиатура, поэтому в обсуждениях с другими придерживался этого названия. Он был почти уверен — Хаогэ знал, что про себя он твердил, что это как-то глупо. Но чего Ли Цу не сказал, Хаогэ никогда не узнает. У каждого должны быть какие-то секреты.

Как бы то ни было, через год после «взятия новой высоты» Ли Цу попробовал поступить в университет; он не продержался и трех месяцев, прежде чем оказался в Ушаньцзюй. День был дождливый, бабуля У едва взглянула на него и тут же затащила в теплую гостиную на горячий чай и вкусный тортик.

Она сидела и слушала, как он бормочет о своих переживаниях. И только потом он сообразил, что не нивелировал роль У Се во всем этом деле. Она, услышав это откровение, даже не моргнула — кремень старушка. Однако, учитывая, что речь о бабушке У Се, логично, что она была потрясающей.

Бабуля У предложила Ли Цу комнату, где он мог оставаться столько, сколько ему понадобится, чтобы прийти в себя. Пару месяцев назад Ли Цу, исполненный бравады, небрежно пожал бы плечами и ушел. Зато сейчас, пройдя через ад, он поблагодарил и остался.

И вот тогда-то и начал собирать все воедино.

* * *

Несмотря на посредственные оценки и болтовню взрослых, Ли Цу не был тупым. Просто порой ему требовалось немного времени, чтобы разобраться.

У Се обезвреживал ловушки, подвластные только членам семьи Чжан. У Се упоминал о друге, которого потерял, так, словно не мог дышать. Су Вань сказал Ли Цу, что Черные очки говорил, будто это Чжан Цилин превратил У Се из невинного ребенка в того, кем он был сейчас. Фу, это смахивало на какую-то латентную педофилию. Хотя весьма красочно показало, насколько Чжан Цилин важен для У Се.

Кроме того, губы бабули У поджимались всякий раз, когда речь заходила о Чжан Цилине.

Окружающие очень осторожничали, произнося его имя, словно оно было проклято, прямо как у Волдеморта. И да, Ли Цу помнил мягкость и нежность в голосе У Се; его лицо выражало привязанность и что-то более глубокое, когда речь заходила о пропавшем «друге».

У Ли Цу были собственные братаны на всю жизнь — Су Вань и Хаогэ; он умрет за этих придурков, как и они за него. Но Ли Цу не говорил о них так, будто они любовь всей его...

О.

ОГО.

Ли Цу не был тупым. Просто для выводов ему требовалось чуть больше времени, поскольку он имел тенденцию сосредотачиваться на одной-единственной цели, исключая все остальное. Однако стоило пыли осесть, Ли Цу возвращался к фактам и проверял, не наступает ли на те же грабли. Именно так он избегал повторения ошибок и папашиных тумаков. С другой стороны, папаша все равно находил причины, чтобы поколотить его, но это уже не столь важно.

Чжан Цилин был не просто братаном У Се в жизни и смерти. Он был его бывшим парнем. Бывшим, которого все, кроме самого У Се, считали мертвым.

Ли Цу подумал о боли и любви, которые отражались в У Се, когда он говорил о Чжан Цилине, и ему вдруг стало очень грустно.

Но он почти сразу стряхнул это чувство и предложил Хаогэ и Су Ваню встретиться в парке. Хотелось погонять мяч.

* * *

Жизнь шла своим чередом. Ли Цу остался в Ушаньцзюй и пытался понять, что ему делать со своей жизнью. Бабуля У казалась одинокой, и Ли Цу нравилось проводить с ней время. Но Хаогэ и Су Ваня он с собой не привел — не хотелось причинять еще больше беспокойства. Он был почти уверен, что Су Вань и Хаогэ проводят секретные тренировки или занимаются еще какой-нибудь херней. Никто так ничего и не сказал, но все трое пытались решить, что же делать со своим будущим.

Однажды Ли Цу вернулся в Ушаньцзюй, и бабуля У представила его своему второму сыну, высокому холеному мужчине. Все началось довольно хорошо; они обменивались стандартными любезностями, пока бабулю У не вызвали по какому-то срочному делу. И они с ее сыном остались наедине.

— Ну, я пошел...

— Молчать, — сказал тот. Улыбки и мягкий тон исчезли без следа, и на их месте появился резкий и неуловимый человек. — Рассказывай кратко и точно, чем ты занимался с моим племянником. Если солжешь, — повисла долгая тяжелая пауза, пока он оглядывал Ли Цу с ног до головы, словно зверушку, которую собирался препарировать, — я сломаю тебе руку. Попытаешься скрыть правду — сломаю ногу. Если позовешь мою мать, я прямо сейчас вырву тебе язык. У тебя двадцать минут.

Ли Цу сложился, как карточный домик, и рассказал все, что тот хотел узнать. Это были самые страшные двадцать минут в его жизни. Страшнее всего, с чем он когда-либо сталкивался, потому что он на сто процентов верил — этот человек выполнит все, что обещал, вздумай Ли Цу солгать.

Он еле уполз с этой встречи в мокрой от пота одежде.

Когда Ли Цу рассказал Су Ваню и Хаогэ о долбанутом дядюшке У Се, те посмотрели на него так, словно он ушел от самого дьявола.

— Это У Эрбай, — пробормотал Су Вань. — Черные очки говорил, что с ним шутки плохи.

— Ходят слухи, что никто из тех, кто с ним связывается, не выживает, — добавил Хаогэ.

Ну, бля. Его так называемому наставнику не помешало бы предупредить его об этом кошмарном старике. О, погодите, его так называемый наставник свалил неизвестно куда, скорее всего, на поиски своего наверняка мертвого бывшего. Ну и нахрен тогда У Се.

Как и его собственную жизнь.

* * *

Хотел бы Ли Цу сказать, что глаза бы его больше не видели стремного дядюшку, но жизнь его такова, что он никогда не получал желаемого; так какого фига начинать сейчас?

Через две недели У Эрбай явился в Ушаньцзюй с предложением взять Ли Цу стажером к себе на работу. Бабуле У идея пришлась по душе. Ли Цу... Что ж, он, мать его, кивнул и собрал вещички. Он почти поверил, что дядюшка не зальет его цементным раствором и не бросит в океан, как утверждали некоторые слухи.

Почти поверил.

Ли Цу помахал на прощание бабуле У, и, возможно, в последний раз, оставил сообщения Хаогэ и Су Ваню о своем новом «приключении», а затем отправился в это сомнительное путешествие. Он ждал новых вопросов. Вместо этого У Эрбай бросил его на своего заместителя и ушел. Как же Ли Цу хотелось навечно забыть о следующих четырех месяцах своей жизни! Если он думал, что обучение у Ванов было тяжелым, то дядюшкин тренировочный лагерь был в сто раз хуже. Как минимум ему не нужно было беспокоиться о смертельных дуэлях — он просто хотел умереть.

Там были боевая подготовка, обучение владению оружием и ускоренные курсы по археологии — ровно столько, чтобы Ли Цу не обманули самые распространенные подделки, — а также меры реагирования на чрезвычайные ситуации и спасение. Через четыре месяца Ли Цу вошел в тренировочный зал и увидел Су Ваня и Хаогэ. Они шумно и крепко обнялись и рассказали о том, как жили все это время.

В один прекрасный день Су Ван пришел домой из школы и увидел в своей гостиной Черные очки: тот предложил остаться в школе и вести нормальную жизнь или пойти с ним и однажды снова встретиться с Ли Цу. Но что бы они ни делали, это будет опасно.

Су Вань, не раздумывая, побежал наверх за чемоданами. После этого он месяцами скитался по Китаю, петляя по пустыням и лесам и ползая по гробницам. А однажды утром его наставник бросил его здесь, махнул рукой и был таков.

Хаогэ тоже пережил нечто подобное. Он был чертовски зол от сообщения Ли Цу и его исчезновения, но потом посмотрел на свою жизнь и решил: на хрен; шанс, что однажды он сможет сделать ту же фигню, что и Ли Цу, был, но торчание на тупиковой работе вряд ли к этому приведет. Он появился в резиденции Хо и дальше глазом не успел моргнуть, как принялся носиться между кланами Девяти Врат, словно тот прославленный суслик. Кланы Девяти Врат были безумны; конечно, большинство из них больше не являлись элитой ищеек, но их связи и знания были глубоки, как океан. И потом ничего не изменилось: как-то утром его послали сюда без всяких инструкций.

Ли Цу не скрывал слез.

* * *

Когда их трио воссоединилось, нагрузка, казалось, возросла в геометрической прогрессии. Однако Ли Цу понимал, что их учат работать в команде, вот только зачем, пока неизвестно. Су Вань умел выживать в самых странных местах, и знал целый список опасных растений и мест. Хаогэ знал, где найти людей, что можно продать и как наладить связи. А Ли Цу умел использовать их обоих на пределе их возможностей и за этими пределами, ну и другую фигню.

Затем, два месяца спустя, их отправили на спасательную операцию. Какие-то идиоты случайно провалились в гробницу недалеко от Чанши, а они оказались теми счастливчиками, которые должны были спасти их задницы и, возможно, сохранить гробницу. Для первой миссии все прошло не так гладко, как хотелось бы. Конечно, спасаемые идиоты занимались контрабандой антиквариата. И, ясное дело, они втроем влипли в гребаную перестрелку посреди гробницы. Это же Китай, где, мать их, те раздобыли оружие?!

К концу этой недельной миссии чаша терпения Ли Цу переполнилась и он готов был свалить в закат. Но тут на его телефон пришло уведомление из банка. Количество нулей в конце заставило Ли Цу ущипнуть себя. Затем в комнату вошел Хаогэ, крича и размахивая своим телефоном. Ли Цу ударил его по руке. Им всем нужно было убедиться в реальности происходящего. Су Ваня сумма нисколько не смутила, но он, видимо, охрененно гордился тем, что сам заработал эти деньги.

Ли Цу решил остаться. Су Вань и Хаогэ посмотрели друг на друга и бросились на него, обнимаясь и крича от возбуждения.

* * *

Ли Цу с товарищами выполнили еще пару спасательных операций, и ни одна из них не была такой сложной, как первая. И вот однажды вечером Ли Цу позвонил сам У Эрбай.

— Вы нужны мне на горе Чанбай через шесть часов, — сказал он вместо приветствия. — Ищите, пока не найдете и не вернете нашу команду.

— Контактное лицо?

Повисла пауза, а затем послышался вздох; если бы Ли Цу верил, что этот человек умеет чувствовать, как все нормальные люди, то сказал бы, что это прозвучало предельно терпеливо.

— У Се.

Ну офигеть.

* * *

И вот так Ли Цу долбаной ночью оказался на гребаном ледяном поле и смотрел на Чжан Цилина — предположительно мертвого бывшего У Се.

— Бывший?! — воскликнул мощный старикан позади Чжан Цилина после затянувшегося молчания. Ли Цу порылся в памяти: Толстяк Ван, второй друг У Се. О боже, вся троица в сборе. Глядите-ка, легендарный, мать его, Железный Треугольник; тот уставился на Ли Цу как на сумасшедшего.

Ли Цу проигнорировал их и сосредоточился на У Се, чьи глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Ли Цу знал, что изменился, но не настолько, чтобы при виде него так удивляться.

— Салют, — поздоровался Ли Цу.

Да, вышло достаточно уверенно. И пофиг что У Се бросил его в поезде и исчез без следа. Даже Лян Вань звонила, а она сейчас жила с каким-то богатеем.

— Он... Сяогэ не... что? Кто тебя... — У Се разволновался; это было что-то новенькое. Ли Цу позже задаст свои вопросы. А сейчас он был при исполнении, к тому же ужасно боялся У Эрбая.

— Меня прислал твой второй дядя.

О, ну надо же, как это всех немедленно заткнуло.

— Я пришел спасти вас. — Ли Цу ждал какой-то реакции и, когда ее не последовало, снова повернулся к Чжан Цилину.

— Рад видеть, что ты жив. У Се скучал по тебе, — Ли Цу посмотрел на Чжан Цилина прищуренными глазами. — Хотя, честно говоря, он мог бы найти кого-то и получше. Только сволочи бросают своих парней и даже не звонят целых десять лет. Насколько я знаю, связь теперь есть даже посреди пустыни.

С этими словами Ли Цу отошел к Су Ваню и Хаогэ, которые ждали его.

Да кому сдались эти сраные бывшие, когда у него есть братаны?