Молоко с капелькой волшебства (джен)

Ленивое тепло от догорающих свечей мягко стелилось по загорелой коже юношей. Они, переплетая ноги, лежали на полу в комнате Драко. Пушистый синий ковер приятно ласкал щёки, когда Гарри и Драко, смеясь, опускали лица, чтобы перевести дух. Почему-то, когда они начинали смотреть друг на друга, им становилось ещё смешнее, и они долго-долго не могли прийти в себя, задыхаясь и краснея.

Постепенно все звуки в доме стихли: поместье окутала ласковая летняя темнота. Мальчики разглядывали старые книги Драко, дурачась. По очереди они зачитывали какие-то отрывки друг другу вслух, хрипло спорили, хохотали, пихали друг друга локтями в бока. Им было так здорово! Ожившие алые драконы на матовых страницах, улыбающиеся вейлы с нежной, словно абрикос, кожей, огромные летающие рыбы и гадко посмеивающиеся тролли… Все эти образы будоражили фантазию, заставляя всё глубже погружаться в старые добрые сказки, которые со временем они выучили чуть ли не наизусть.

Жаркими солнечными деньками мальчики сражались на заколдованных саблях, катались на лошадях под чутким присмотром Люциуса, изучали цветы и волшебные растения в садах Малфоев, мочили ноги в ручье, искали ракушки, а потом заколдовывали их и создавали украшения для своих матерей. Драко и Гарри и в школе неплохо веселились вместе, но здесь, в мэноре, их было не удержать. Они, как маленькие котята, резвились, устраивали засады на домочадцев и без конца что-нибудь ломали, строили и снова ломали. И даже строгое выражение на лице Снейпа не меняло для них ровным счетом ничего.

Помимо этого, мальчики устраивали театрализованные представления для домашних (сценарии к спектаклям писал Драко), пробирались по инициативе Гарри на кухню к домовикам и там объедались сладостями, ссорились, мирились, учились французскому у Нарциссы, засыпали на полу около камина и в кровати Гарри среди крошек от печенья. Это было волшебное, ослепительное в своём счастье лето, как и все предыдущие, которые они проводили вместе.

Нередко Гарри скрещивал пальцы, загадывая желания, и всегда в конце благодарил судьбу за то, что его отец, Джеймс Поттер, когда-то в детстве взял Гарри на чемпионат по квиддичу, где они и подружились с Драко. Их отцы поначалу не очень ладили, но, смотря на своих сыновей, которые вместе бесились как маленькие слепые щенки, быстро нашли общий язык. С тех пор, ещё до поступления в Хогвартс, они стали неразлучны. Всё свободное время мальчики проводили вместе, на каникулах гостили либо в поместье Малфоев, либо в Годриковой Впадине. В школе, несмотря на разные факультеты, они всё равно умудрялись проводить время вместе почти круглосуточно.

Сейчас же Гарри поудобнее устроился на животе и стал рассказывать Драко «страшные истории». Он обожал рассказывать их сам, потому что у него особенно хорошо получалось создавать атмосферу, играть интонацией и даже как будто вытягивать весь свет и тепло одним своим мрачным присутствием. В такие вечера Гарри облачался в чёрную мантию, которая закрывала его с головы до пят, делая похожим на дементора, что поглощает радость и свет.

Они лежали на полу, потушив свечи, лицом друг к другу. Уверенный шёпот разрывал спокойную тишину, Гарри взмахивал руками, понижал интонацию, шипел и странно дёргался, погружаясь в рассказ. Он не знал, что Драко жутко боится этих историй, но слишком горд, чтобы сказать прямо.

Вот и сейчас, слушая ужасы про кровожадных вампиров, обезумевших оборотней и беспощадных дементоров, Драко чуть порозовел, испуганно пискнул и всё-таки закрыл руками глаза. В этот вечер у Гарри особенно хорошо получилось передать злобное выражение морды оборотня, и это стало последней каплей.

— Эй, ты чего? — Гарри сжал и тут же раскрыл ладонь, показывая Драко светлячка. Они всегда так делали, когда хотели успокоить друг друга без слов.

— Мне не нравится! Сегодня ты перегибаешь, я не хочу слушать про кишки на деревьях. И не хочу я ничего знать про вонючие слюни оборотня, когда он вгрызается в плоть ни в чем не повинных…

Драко насупился и отошёл к окну. Он понимал, что все эти рассказы сродни сказкам… Но всё равно было страшно, даже несмотря на то, что ему уже исполнилось двенадцать. Ну и что, что он взрослый и живёт в подземельях Слизерина? Просто Поттер слишком хорошо рассказывает, совсем взаправду. От такого бы кто угодно испугался, даже профессор Снейп. На секунду губы Драко дрогнули в улыбке, когда он представил, как Снейп пугается рассказов про обезумевших маньяков-дементоров.

Пока маленький Малфой сердито молчал, домовик Добби наколдовал ему огромную кружку сладкого молока с мёдом, лавандой и банановым сиропом. Драко всё так же не поворачивался, а только молча смотрел в окно, вдыхая прохладный воздух. Гарри поднёс кружку к лицу и отчаянно, будто пытаясь кого-то убедить, зашептал что-то неразборчивое. Молоко заискрилось, начало красиво переливаться, пуская в воздух розовые и золотые искры. Теперь оно мерцало, как полная луна на чернильном небе.

Гарри вовсе не хотел расстраивать Малфоя, а ещё больше он не хотел, чтобы тот обижался или, упаси Мерлин, боялся. Поттер подошел к Драко, мягко касаясь его плеча и протягивая кружку.

— Смотри, что мы с Добби для тебя наколдовали!

Драко обернулся, не переставая дуться, и, скорее по привычке, чем со зла, произнёс:

— Колдовал Добби, а ты просто примазался!

— А вот и неправда. Видишь, какое молоко перламутровое? Это я… — Гарри замялся, чуть ли не первый раз в жизни стесняясь своего друга, — это я кое-что сказал, и оно стало таким!

Драко недоверчиво посмотрел на него своими упрямыми серыми глазами, окончательно переставая бросать хмурые взгляды в окно. Хороший признак, значит, уже не злится.

— И что же ты такое сказал? — он сделал большой глоток, сразу же расслабляя плечи и согреваясь. Удивительно, как обычная чашка с тёплым молоком может помочь привести сердце в порядок!

Гарри помолчал, обдумывая мысль, а потом крепко-крепко прижал Малфоя к себе и выдохнул ему куда-то в щеку:

— Я сказал, что «У Драко есть я. А значит, ему никогда и ничто не будет угрожать. Я готов защитить его даже от самого злого дракона! Даже если мне самому придётся умереть!»

Драко, смущённый неожиданным признанием, снова порозовел и прижался лицом к лохматой макушке.

— Обещаешь?

— Обещаю. И так будет всегда.