Шепард (джен)

«Я помню свой родной город. Там была практически война».

Тесные трущобы и смог в промышленных районах. Мусор и перенаселение. Это то, что Шепард запомнила о своей родине ярче всего. Тогда у неё не было фамилии. Безымянный подкидыш к дверям приюта. Даже записки не оставили. Воспитатели всех неизвестных девочек называли «Джейн», а мальчиков «Джон». Поэтому в порядке вещей было услышать что-то вроде «Джейн №5, ты наказана». «Здорово бесило», — как вспоминала впоследствии Шепард.

Образование им давали базовое, учили те же воспитатели, что их растили, и не особенно церемонились. А «Джейн №5» не особенно старалась и получала линейкой по рукам. Она тайком выбиралась из приюта через окно, чтобы отдохнуть от всех тех людей. Взрослые постоянно твердили ей, что Джейн должна быть им благодарна за всё, что другим на улице живётся ещё хуже.

Не все города сияли чистотой, как в рекламных брошюрах, иные застряли на уровне развития бедных городов двадцатого века. Высоко сидящим в кабинетах было плевать. Их взгляды были обращены не на грязь под ногами, а ввысь — к звёздам. Реклама со всех билбордов твердила, что человечество вырвалось из оков Солнечной системы, что будущее человечества в космосе.

Джейн не была наивной, но мысль о свободе и бескрайнем небе, полном звёзд, ей даже понравилась. Впрочем, стоило ей оглянуться вокруг, и все фантазии тут же сдувало пыльным ветром с запахом помоев.

Во время одной из своих «отлучек» из приюта она увидела, как один подросток взламывает тайком уличный автомат с едой. Там всегда были такие аппетитные сандвичи, но закрытые за стеклом. Подросток вздрогнул от тени Джейн позади. Скривился. Ожидал, что она закричит и начнёт показывать на него пальцем на виду у всей улицы. Но Джейн только сказала: «Научи».

Подросток состоял в уличной шайке, которых в городе было без счёта. «Красные» с Десятой улицы. Они жили в недостроенном заброшенном доме и были сами себе хозяевами — так они всегда хвастались. На пороге своего четырнадцатилетия Джейн к ним вступила. Когда в приюте об этом узнали, ей запретили возвращаться. Она даже была рада тому, что больше не услышит это дурацкое имя с номером. В банде её звали не иначе как «Эй, Рыжая» за огненный цвет волос.

Так началась бурная уличная жизнь. Стычки за территорию. Мелкое воровство. Взлом игровых автоматов. С последним Джейн особенно преуспела. Вожак банды сказал, что у неё есть техническая жилка. Ей даже начали доверять подержанный омни-инструмент, который стоил целое состояние по меркам уличных ребятишек. С его помощью взлом стал плёвым делом.

Драки случались часто. Банды всех мастей постоянно делили территорию города, крышевали злачные места. Старшие товарищи по банде научили Джейн драться, чтобы не померла в первой же драке. Но смерти всё равно иногда случались у той и другой стороны. Джейн помнила первую. Она смотрела, как холодный дождь смывает кровь с лица парня по имени Джерри, который накануне рассказал ей анекдот про инопланетян. Его даже не стали хоронить.

Другая смерть настигла девушку, ровесницу Джейн, она сгорала от жара, и в конце концов без хорошего лечения угасла. Джейн тогда подумала, что вступила в банду, чтобы вырваться из ненавистного окружения приюта. Но мир вокруг остался прежним. Куда было вырываться отсюда? Как много времени пройдёт, прежде чем она сама вот так останется лежать мёртвой под дождём, как бездомная собака?

Существует ли другой мир? Рекламная брошюра на всех столбах упорно говорила, что да. Солдат в синей форме большими буквами с плаката призывал молодёжь записываться в космические войска. Пф.

Когда после очередной драки умер ещё один член банды, и свои просто махнули на него рукой, Джейн долго ходила по тёмным улицам. «Наши жизни ничего не стоят. Никто не будет их защищать», — навязчивая мысль не покидала голову. Каждый сражается только за себя. Смогла бы она за себя убить кого-то другого. Что-то подсказывало ей, что да. Но стоит ли такая ущербная жизнь того, чтобы за неё убивать? А какая стоит?

В тупиковом переулке Джейн услышала шум. Кричала молодая женщина, а мужчина сидел на ней сверху и пытался сорвать с неё одежду. Джейн, не думая, подобрала с дороги камень и швырнула в нападавшего. Он заорал, схватился за рану на голове и попытался накинуться на Джейн. У неё уже семнадцатилетней была тяжёлая рука. Больше мужчина не нападал, а почти уполз на четвереньках прочь. Та женщина… она благодарила Джейн со слезами. Говорила что-то про детей, которые ждут дома. А Джейн только стояла, уставившись на саднившую ладонь, которой она нанесла удар.

Вот оно. За эту жизнь Джейн готова была драться. Не за то, чтобы мазнуть красной краской очередной столб или дверь магазина. А за те благодарные глаза. За смех детей, что дождутся сегодня свою маму домой. Пусть хоть они дождутся, ведь Джейн так и не дождалась. Но раз в жизни она почувствовала, что не зря живёт.

Джейн не знала, что делать с этим чувством. Всё вокруг — все эти стычки, взлом автоматов, банды — стало казаться ей таким ничтожным до отвращения.

«Если мне суждено сдохнуть, то пусть хоть у этого будет причина посущественней, чем помарка на карте, ящик пива или гнилые яблоки».

Джейн никому об этому не сказала. Она знала, что для «Красных» жизнь банды была тем миром, за который они готовы драться, и другого им не надо. Но видя, как к ним в шайку с воодушевлением вступают юные новички, Джейн чувствовала себя ужасно.

Однажды она увидела на улице маленькую девочку и её маму. Одеты были бедно, но девочка так радовалась, что мама накопила денег на парк развлечений. Джейн даже почувствовала, что внутри защемило от тоски.

Вдруг она увидела, как член «Красных» хотел украсть у той женщины кошелёк. Мгновенная вспышка злости и негодования внутри. Одно «Эй!», и вся улица заметила почти состоявшееся преступление. Товарищ по банде бросил на Джейн взгляд, полный злости, и убежал.

Конечно, вечером он рассказал всем, как его «подставила» Рыжая. Джейн назначили астрономический штраф, который она должна выплатить как угодно, «не то будет хуже». Но это было не всё. В банде могли стерпеть многое, в конце концов у них не существовало законов, но предательство было табу.

Джейн окружили парни и девушки и начали разминать кулаки. Те, на чьей стороне она столько раз участвовала в драках и приносила добычу из автоматов, собирались её избить. По правилам Джейн должна была снести это как наказание и не сопротивляться, но она внезапно взбесилась и высказала этим людям всё, что она думает о них и этой мерзкой жизни, орала, что ноги её больше не будет ни у них, ни на этих улицах.

Её избили крепко. Оставили лежать на свалке под дождём и пророчили приползание обратно через три дня. Но она не вернулась.

После войны Первого контакта в космических войсках, наверное, совсем было плохо с новобранцами, раз их искали по таким замшелым городам. Но, к счастью призывной пункт тогда открыл свои двери и для одной беспризорницы.

«Фамилия?» — спросили её, и Джейн растерялась. Фамилии у неё никогда не было. Только дурацкое имя и кличка, которые она хотела забыть. Член призывной комиссии нетерпеливо смотрел на неё и ждал ответа. «Шепард», — наконец ответила она, гордо выпрямившись.