Машина и её девочка (джен)

Анна всегда была с нами, потому что время, когда мы ещё не познакомились, практически стёрлось из моей памяти. Хотя на момент её покупки мне уже исполнилось пять лет, предыдущие года жизни я предпочла забыть. Слишком много боли, много скандалов и слишком мало хороших моментов — такое не хочется помнить.

День, когда мы с мамой пошли на рынок подержанной техники, чтобы купить себе андроида, стал самым ярким воспоминанием того времени. Отец как раз перевёл на мой счёт круглую сумму денег. Откупился от меня за все оставшиеся годы моей жизни, за что я, как ни странно, благодарна ему. Мама нарядила меня в красивый джинсовый комбинезон и рубашку. Сама она была одета в яркое платье, которое так нравилось нам обеим. Мама с гордостью сообщила, что сегодня у нас праздник, и в честь этого сделала себе красивый яркий макияж, скрывая желтеющий синяк на левой скуле.

И мы долго гуляли по городу, ходили по разным магазинам, ели кучу сладостей в кафе и хот-доги из уличного ларька. Я помню, как посадила пятно кетчупа на свой комбинезон и уже приготовилась зареветь, но мама ловко смахнула пятно салфеткой и только рассмеялась. Моя мать была удивительной женщиной, а потому мне так больно вспоминать это сейчас, когда её не стало. Под конец дня, измотанные, но счастливые, мы дошли до нужного магазина. Сейчас андроиды везде, каждый может позволить себе купить разумную машину или взять её в аренду. Вам выдадут кредит на андроида даже с большей лёгкостью, чем на приобретение автомобиля. Раньше всё было не так просто.

Мама искала себе помощницу по дому. Модель AP400 уже начала выходить из моды, уступая более продвинутым и универсальным моделям, и несколько штук завезли в магазин в отдел подержанной техники. Я плохо помню убранство магазина или продавца, который долго и нудно описывал маме характеристики данной модели. Мой взгляд был прикован к стоящей на постаменте смуглой женщине в униформе. Приметив меня в поле своего зрения, женщина-андроид тоже стала изучать меня. Не знаю, сколько мы так стояли, но позже мама не уставала повторять — это была любовь с первого взгляда. Я буквально отказалась уходить из магазина без этого андроида. Мама купила её, не смотря на то, что ушлый продавец задрал цену.

Я никогда не отрицала, что действительно полюбила эту машину. Без стеснения я называла Анну своей второй мамой, чем заставляла краснеть мою настоящую маму, но только по-началу. Уже спустя два года это стало нормой. Даже моя мать не редко называла Анну «дорогая и «сладкая» даже не замечая этого. Наши знакомые крутили пальцем у виска, но нам было наплевать.

Анна служила нам верой и правдой одиннадцать лет. Очень долгий срок для андроида и куда более долгий для человека. Она видела, как я росла, и дарила мне такую поддержку, которую я не получала от живых людей. Анна делала со мной уроки, готовила еду, утирала слёзы, когда я ругалась с подругами или расставалась с очередным парнем. Анна ухаживала за мамой на протяжении всей её болезни, чтобы я могла не бросать учёбу в университете. Поэтому когда рак окончательно иссушил мою маму, я не пригласила на похороны никого, кроме Анны.

Теперь я чувствую лишь боль и одиночество. Когда андроиды начали весь этот бунт, я испугалась. Анна утешала меня как могла, но всё равно в конечном итоге захотела присоединиться к протестующим. Но, если я действительно любила её, то почему я велела ей убираться? Не сказала «останься» или «я помогу тебе», а крикнула «убирайся», вложив в это слово всю свою горечь и ненависть. Анна ушла ночью, пока я забылась беспокойным сном.

Я нашла её на утро после революции. В соседнем квартале в луже подтаявшего снега и тириума. Она так и не услышала триумфальную речь своего лидера Маркуса, который боролся за их свободу и победил. Я склонилась над её пластиковым телом, стараясь не обращать внимание на струйку голубой крови, стекающей на белоснежный снег. Её безжизненные глаза смотрели вверх, в пустоту. Лёгким движением я закрыла их.

Слёзы душили меня, но я не позволила им пролиться. Поправив лямки походного рюкзака на плечах и подхватив ещё одну сумку со своими нехитрыми пожитками, я встала и пошла в сторону вокзала. Я никогда не сомневалась в том, что в андроидах есть жизнь, но на проверку оказалась жестоким и эгоистичным другом. Если бы человеческая натура не была такой гнилой, возможно андроидам не пришлось бы устраивать жестокий бунт с кровопролитием и взрывами. Этот шум будет преследовать меня ещё долгие дни и ночи. Даже в Канаде, куда я направляюсь. Тётка, с которой мы раньше не ладили, теперь согласилась меня приютить. «Как хорошо без этой твоей ненормальной машины», — сказала она и мне пришлось согласиться, чтобы не нарваться на скандал.

Прости меня, вторая мама, и прощай. Людям больше не место в Детройте.