Задумал глупый Стив как-то раз жениться  (джен)

Зал был украшен белыми лентами и такими же белыми, словно снег, розами. Стив чувствовал их приглушённый аромат, видел, казалось, каждую капельку на лепестках, так он волновался, стоя у алтаря. Чёрный смокинг, галстук-бабочка, идеальная причёска, начищенные до блеска ботинки — идеальный жених стоял и ждал свою невесту. Перед богато украшенным цветами алтарем стоял отец Фьюри с раскрытой библией в руках и тихо шелестел страницами. Стив нервничал.

Свадьба — что могло быть невиданнее для щуплого бедного художника из Бруклина? Стив даже не мечтал о женщинах, а те просто не обращали на него внимания. Но стоило ему стать Капитаном Америкой, как дамы просто падали к его ногам, но только одна разглядела в нём, ещё глупом цыплёнке, мечтающем о подвигах, того самого человека, которым Стив на самом деле и был. И вот сейчас он стоял и ждал Её, ту самую единственную, что действительно знала его и любила. Маргарет Картер или просто Пегги.

Заиграл обязательный в таких случая марш Мендельсона, торжественный, яркий. Трубы запели дружным хором, зазвенели, вплетаясь в общую мелодию скрипки, и вот уже весь военный оркестр во всю свою мощь призывал невесту.

Красная ковровая дорожка между скамеек, на которых сидели гости, заглушала стук каблучков и туфелек маленькой девочки, что несла шлейф длинной фаты, которая скрывал лицо возлюбленной. Стив повернулся к ней, видя за полупрозрачной тканью яркую улыбку, чуть опущенные ресницы. Пегги была прекрасна. Особенно сейчас, в белом платье, идеально повторяющем контуры её идеальной фигуры. Она шла медленно, даже величественно, и Стиву захотелось запечатлеть этот момент, нарисовать его и повесить в рамку над камином, которого у них ещё не было. Но Стив был уверен, что будет. Как и дом с белым заборчиком и идеально ухоженным газоном, за стрижку которого он будет платить соседскому пацану, которому тоже нужны свои пенни, чтобы гулять с девочками, да и не только на это.

Стив смотрел, как Пегги всё ближе и ближе подходит к нему, протягивает руку, чтобы Стив помог ей преодолеть пару низких широких ступеней. Девочка, что несла фату, отошла в сторону, а потом и села рядышком со своей, наверное, матерью. Стив не знал многих гостей, это были друзья и родные Пегги, а у него не было даже Баки, который мечтал быть его шафером. Баки остался там, в далёком будущем, где не было места для самого Стива. По крайней мере, Стив так думал.

— Мы собрались здесь в этот торжественный день, — заговорил Фьюри, — чтобы сочетать узами брака Стивена Гранта Роджерса и Маргарет Картер…

Стив не слушал, он смотрел на Пегги, пытаясь навсегда запомнить её такой: нежной и даже ранимой, невинной в её белом одеянии и невозможно прекрасной.

— Обменяйтесь кольцами, — услышал Стив и неловко взял с подноса маленькое колечко, простой золотой ободок, и надел его на пальчик поверх помолвочного кольца с небольшим камушком. Пегги взяла кольцо побольше, но такое же простое, и надела его на палец Стив. — Объявляю вас мужем и женой.

Заветные слова сказаны. Стив в полном праве откинул фату, но Пегги отошла на пару шагов назад, ткань поперёк её живота затрещала, откидывая верхнюю половину тела назад с мерзким хрустом и чпоканьем, теперь уже заставляя Стива отступить.

— Иди ко мне, муж мой, — раздался скрежещущий голос, когда-то принадлежавший лучшей женщине на свете, — я тебя поцелую.

И на Стива глянул богомол. Огромный, зелёный, с жуткими жвалами, он был наполовину насекомое, а наполовину всё ещё Пегги в белых лаковых туфельках. Стив оглянулся, ища поддержки, пытаясь понять, что происходит, но увидел только, что все присутствующие тоже изменились, кто откинув верхнюю половину тела, кто просто разорвав тело пополам. Слышны были пощёлкивания, шипение, треск. Глянув на Фьюри, Стив увидел, как бывший директор ЩИТа стряхивает со своих мохнатых паучьих лап человеческое тело, порванное на две равные половины, расправляет их и хищно глядит всеми своими восемью глазами на Стива.

— Поцелуй меня, муж мой, — прострекотал богомол, наклоняя к Стиву своё палочковое тело. То, что минуту назад было Пегги, теперь стало монструозным богомолом и хотело его сожрать. Её подружки тоже откинули по половине своих тел и стали такими же жуткими тварями, только поменьше. Пегги почти склонилась к нему, щёлкая жвалами, и тут Стив начал падать…

Он очнулся весь в поту, лежащий на полу своей спальни в маленькой квартирке, и заметил, что руки трясутся. Стив глянул за окно, но там всё ещё было темно, на часах стрелки замерли на трёх ночи. Стив включил ночник, и взгляд его упал на фото Пегги. Против воли Стив скривился и понял, что назначенной через неделю церемонии не будет. Да, может быть, это было глупо, малодушно или слишком сиюминутно, но Стиву вдруг показалось, что Пегги реально может сожрать его, как тот богомол из сна. Сожрать — и даже не заметить.

Сейчас никому не нужен Капитан Америка, и Стиву светила судьба простого, может быть, даже бедного художника. Но не это его пугало. Его стала пугать Пегги, пугать до ужаса.

Сев за письменный стол, Стив попытался написать ей письмо, извиниться, может быть что-то объяснить, но слова не ложились, не мастер он был эпистолярного жанра, да и не мастер речей.

«Прости, Пегги». И подпись.

Вот и всё, что смог оставить Стив единственной по-настоящему близкой ему женщине, на которой даже обещал жениться. Но сейчас, отмотав назад всё, что было, Стив понимал, что действительно нужна ему не женщина и домик с лужайкой и белым заборчиком, не счастливая спокойная семейная жизнь, а Баки и всё, что к этому прилагается. Как ни пытался Стив себя обмануть, ничего не вышло. Он хотел обратно.

Зажмурившись, Стив представил Баки, представил, как хочет оказаться сейчас рядом с ним, в его сейчас, и безумно боялся, что ничего не получится.

* * *

— Стив? — услышал он до боли знакомый, но безумно удивлённый голос. — Стиви, это правда ты?

Баки подошёл к дивану, на котором оказался Стив, положил руку ему на плечо, и Стив открыл глаза. Радости его не было предела, ведь перед ним стоял Баки, его Баки, такой, каким Стив его оставил. Он рванул к другу, повис у него на шее, обнимая крепко-крепко, не в силах отпустить.

— Прости меня, Баки, — тихо сказал Стив, — я так ошибался.

— Ничего, мелкий, — Баки погладил Стива по спине живой ладонью. — Теперь ты дома.

Баки поднял голову и глянул в окно. В оконном стекле отражение Локи подмигнуло ему.