Станция Беговая (джен)

Блеклый огонек станционного костра, разожженного на ржавых шпалах, освещал оборотный тупик Садовой. Вдали от вечного базарного шума Торгового Города многие освобожденные от работы и рискованных путешествий караванщики собирались возле огонька, дабы поделиться друг с другом своими историями, легендами или чем-то похвастаться.

Возле костра расположились трое караванщиков, отдыхая перед тем, как снова отправиться в путешествие — навстречу славе, богатству и, возможно, смерти, о последнем они как бы не думали. Находиться без дела у таких людей не принято — у торговцев и караванщиков даже в уничтоженном ядерной войной мире всегда была работа. Правило «время — деньги» никто не отменял.

Первый из караващиков — немолодой лысый мужчина с седой бородой и небесно-голубыми глазами, такими чистыми, что можно было смотреть в них, как в зеркало. Одет он был в тельняшку и серые рабочие брюки, на плече висел автомат. Второй — молодой парень лет под двадцать — смотрел на костер, держа в руках бутылку водки. Его русые волосы свисали из-под кепи, карие глаза весело отражали пламя костра. На теле второго поверх черной футболки удобно сидела коричневая кожаная куртка, на ногах были грязные джинсы с парой дырок и ботинки. Третий, ровесник второго, одет лишь в кожаную куртку и черные джинсы. Верхнюю часть лица скрывала старая черная фетровая шляпа, лишь показывая своим товарищам ровную улыбку.

Возле караващиков лежали мешки с вещами, которые удавалось найти в метро.

— Мда… день не особо, — начал первый. — В последнее время из-за этой гребанной войны совсем туго: адмиральцы закрыли станцию, на юге вообще неизвестно что.

— Витич, давай без политики, как будто на работе ее не хватает, — перебил второй. — Серьезно, мы как бабки на лавочках или алкаши за столом.

— Буль-Буль, хватит булькать! — вмешался третий, продолжая улыбаться, тот покраснел от наглости товарища.

— Вася, еще раз так меня назовешь — я тебя утоплю!

— Интересно — сколько самогона ты сегодня выдул?

— Мальчики, не ссорьтесь! Вы как дети малые, ей-богу, — рассердился Витич. — В последнее время мы редко собираемся. Вы только и делаете, что ругаетесь.

— Извините, — ответил Вася, понимая, что старик прав. — Стали мы редко собираться, это верно. Как насчет баек? Вся последняя шумиха дает пищу для них, а?

— Я недавно вернулся с Невского, — начал рассказывать Витич. — Там некоторые начали рассказывать про диггера с Васьки. Помните, я и мой напарник планировали ехать туда, а станция была отключена? Так вот, вчера я узнал, что диггер с Васи поехал воевать с бордюрщиками, а потом искал что-то. Вроде как тогда диггер вернулся. Щас вестей нет, что с ним.

— Витич, это старье, — фыркнул Буль-Буль. — Вы бы знали, какая была эпопея позже: пришлые угрожали нас травануть всех!

— Все знают эти истории. Что верно, то верно, — вздохнул старик. — Даже не знаю, чем бы удивить таким, чего никто еще не слышал.

— Тяжело что-то новое рассказать, особенно сейчас, — поддержал его Вася. — Историй много, куча банальностей…

— Попробую что-нить, — промычал Витич. — Есть идея… Вроде такую байку не рассказывали. За ее содержание прошу прощения, так и за то, что история может быть «старьем». Вы когда-нибудь слышали про станцию Беговая?

— А где это? — спросил второй.

— Ха! Я так и знал, — улыбнулся дед. — Дело в том, что планировался чемпионат мира по футболу, и наш город должен был принять его. В общем, начали строить стадион на Крестовском. Для дополнительных понтов, так сказать, перед болельщиками решили построить и метро рядом — станции Новокрестовская и Савушкина, которую переименовали в последний момент в Беговую. Футбол футболом, а война — по расписанию. Когда бомбы падали, в уже достроенной Беговой укрылись метростроевцы вместе с гражданскими паникерами. Чем станция примечательна, так это спрятанным в тоннелях огромным проходческим щитом. Согласно легенде, выжившие метростроевцы и сейчас возводят там новые тоннели.

— Да ну! У нас с построенными станциями проблемы, что жителей нет, а про строящиеся вообще предполагать нелогично! — фыркнул Буль-Буль.

— Об этих станциях я периодически слышал, когда старики ностальгировали. Что-то такое упоминали про футбол, но подробностей не узнавал, — прервал его Вася. — Но не кажутся ли такие слухи слегка банальными?

— А что — должен был про какую-то ВДНХ рассказывать? — недовольно буркнул Витич.

Раздались сдержанные смешки, все улыбнулись. Видимо, тем, кто застал довоенные времена и знал о том, что это за место, было приятно вспоминать о Москве и уничтоженной огромной стране.

— Что это за ВДНХ?

— Забей.

— Слушай, вроде как на Звездной такая же фигня с тоннелями? — спросил Буль-Буль.

— Вы просили баек — я и рассказал, — улыбнулся в ответ старик.

— Аркаша! — крикнул издалека басистый голос, распространившийся по камере съезда, и Буль-Буль огляделся, узнав его. — Хорош уже штаны просиживать, нам надо завтра на Чкалу! С адмиральцами я договорился!

— Колян, иду я, иду! — пробурчал он, собирая вещи. — Извините, мужики, мне завтра в путь. Покеда!

— И тебе пока, Буль-Буль! — ответил Вася, издав легкий смешок, тот в ответ лишь фыркнул и быстро исчез в темноте.

— Мой тебе совет, малыш: не надо часто оскорблять людей, — спокойно сказал Витич.

— Чем это я его оскорбил? — удивился он.

— Напоминанием о его вредной привычке выпивать. Жизнь всегда невыносима, и люди порой не находят способ, как привыкнуть к каким-то веществам, позволив себе выйти из этого пространства.

— То есть, это как наркотик?

— Верно: принцип тот же — вещества разные.

Вася замолчал и ушел в свои мысли. В метро полно неизведанного: после Апокалипсиса появились очень много тайн и аномалий, мутаций и просто мистики. Правда и вымысел переплелись.

В детстве Вася обожал слушать рассказы взрослых о других станциях. Его богатое воображение рисовало невероятные картины в голове. Там жили русалки, гномы и ходячие мертвецы, зачастую там могли обитать и вовсе невиданные твари. Мутанты с поверхности тогда еще не попадали в метро. Будучи подростком, Вася интересовался всем паранормальным и необычным: призраками, духами, мутантами, всем тем, что входило в разряд непознанного. Некоторые взрослые поощряли его в этом, говорили: мол, будет решать проблемы с аномалиями. Одну Вася действительно решил, точнее, подсказал людям, как прятаться от такой аномалии, как тени в тоннелях, за что местные жители были ему признательны.

Витич рассказал невероятное о Беговой — станции, о которой редко, но, тем не менее, шептались люди постарше. Факт того, что на этой станции работают и строят тоннели по соответствующим технологиям, начала ломать ему голову. Он понимал, что это просто абсурд — ведь для строительства нужна электроэнергия, топливо, продовольствие и стройматериала. Не стоило забывать, что грунтовые воды, как до Войны, так и после, являлись самой главной проблемой в Питере. Слух про Беговую до него доходили уже раз десятый, но так интересно ему еще не было ни разу. Просто оттого, что Витич столь интересно рассказывал о ней, захотелось молодому караванщику посетить это место, жажда приключений прицепилась к Васе. Путешествие к Беговой для него стало решенным вопросом, оставалось лишь встать и пойти.

— Витич, ты щас рассказал о Беговой. Как думаешь, действительно ли могли люди уцелеть там?

— Черт знает! Наш коллега Буль-Буль скептически отнесся к этому. Вам, рожденным уже в метро, не понять многого. А насчет самой Беговой…, северо-запад города активно застраивался, там еще планировался деловой центр — типа того, что сейчас называется у нас Торговым городом. Ты ведь помнишь про наводнение год назад?

— Кто же не помнит? Такая эвакуация была с Приморской!

— Эх, говорят, что приличную часть города наверху затопило. Даже если люди и спрятались там от бомб, то наводнение добило их.

— Жаль, — вздохнул парень.

— Хотя, с другой стороны, никто особо не поднимался туда. Сейчас декабрь, лед образовался, можно быстренько на снегоходах доехать туда. Главное — запастись кислородом.

— Витич, давай-ка мы исследуем территорию, — натянуто улыбнулся Вася.

— Не боишься остаться разочарованным, зная твою страсть к неизведанному? Но если уж очень тянет туда, то почему бы и нет?

— Круто! Спасибо! — обрадовался, как маленький ребенок, Вася. — Когда можем отправиться?

Васе надоело каждый день общаться с одними и теми же людьми, заниматься одними и теми же делами. Рутина караванщика топила парня, как омут. Каждый день он в сопровождении своих напарников водил недолгие караваны от одной станции к другой и обратно в Торговый по изученному до мелочей маршруту. Знал, где лежал чуть ли не каждый камешек на пути, где бегали крысы, где были лужи, когда по пути стоит посмотреть под ноги. Вася настолько все знал и изучил дорогу так досконально, что ничего его не впечатляло. Эта рутина достала парня до чертиков. Его мысли уносились вдаль, и душа просила отдыха от этих мест, хоть бы на денек.

— Ты прям очень хочешь туда? В принципе, я не против. Я еще помню маршруты по городу. Давай исследуем их, когда у тебя будет отпуск.

— Об этом не волнуйся. Я не собираюсь торчать месяц на Садовой и ждать. Скучно, сам понимаешь! Считай, у меня щас отпуск. Как раз, может быть, и внесу свои заметки про эту станцию в блокнот.

— Во как! Смотри — если хочешь, можем завтра отправиться, раз такой неуемный, а сейчас давай отдохнем, как следует.

— А сейчас нельзя?

— Малыш, тебе не говорили, что ты упрям, как горный баран? — улыбнулся старик. — Можно, если хочешь свалиться от усталости по пути или утонуть, как утюг.

— Ты прав, пожалуй, — согласился Вася. — Доброй ночи, Витич.

— Доброй!

Вася медленно брел к своей палатке, расположенной на служебной платформе тупика Садовой. Он понимал, что после тяжелого путешествия, всех тех баек, что он наслушался возле костра, или уснет как убитый до полудня, или не сомкнет глаз вообще. Зайдя в темную брезентовую палатку, Вася присел на прогнивший деревянный ящик. Стянув с себя ботинки и носки, повесив джинсы на гвоздь вместе с курткой и шляпой, он прилег на матрас, набитый всяким хламом вроде мягких игрушек и накрылся толстым одеялом, думая лишь о том, как завтра утром отправится на поиски приключений. Молодой караванщик надеялся, что путешествие с Витичем не будет сном, а случится по-настоящему.

* * *

Вася проснулся. Его глаза слепил яркий свет, нечто тяжелое на спине мешало подняться, дышал парень он через маску. «Где я? Неужели это поверхность?» — пронеслось в голове.

Как только разум парня прояснился, он понял, что его втянули не просто в приключение, а в натуральную авантюру, причем довольно сомнительную. Сев, он увидел на себе костюм химзащиты со всеми полагающимся атрибутами: резиновыми сапогами, перчатками, капюшоном под противогаз. Сам противогаз — довольно качественный, с маской вместо пары дырочек для стекол. Одежда была весьма удобной, за исключением висевшего за спиной баллона — этот тяжелый стальной цилиндр весил никак не меньше пуда, нести его было не то чтобы тяжело, просто неудобно, но Вася привык, находясь наверху, пользоваться фильтрами.

Внезапно Васю что-то словно тряхнуло, он огляделся по сторонам. Слева был ровный белый горизонт, справа — будто земля и небо слились воедино. Там же вдалеке виднелись полуразрушенные дома города, постепенно исчезающие в легком серебристом тумане. Впереди себя парень увидел человека в «химзе» с баллоном на спине, он вел снегоход по льду, а сам Вася, как оказалось, сидел в его прицепе.

— О, доброе утро, Васек! Прекрасная погода. Метели нет, — заговорил человек, голос которого Вася, разумеется, узнал.

— Витич, твою мать! Что за нах?! — кричал молодой караванщик, по-прежнему не веря своим глазам.

— Ты как медведь во время спячки. Я пытался тебя разбудить, но бесполезняк. Ты даже не представляешь, как на меня косо смотрели, когда я тебя, как труп, перетаскивал по платформе, — старик издал смешок. — Хотя, малыш, это и к лучшему. Я принес, значит, к тебе в палатку тот костюм. Вижу — ты спишь. Я будил-будил, да и не добудился, плюнул на все и стал одевать тебя в костюм прямо такого, спящего. Хотя знаешь, то, что ты пропустил, много пропустил, — это и к лучшему. Наш вояж был бы очень скучным, видя, как я договаривался с охраной возле гермодвери, как доставал этот, еще работающий, снегоход, валявшийся в кустах возле разбитого рояля. Или, может, ты ожидал путешествия в ближайшую станцию метро, выхода на поверхность с перспективой быть потом растерзанным каким-то мутантом? Неудивительно, что людей мало осталось. Выживаем, как боги, а умираем, как дебилы.

— Господи, как я не почувствовал все эти манипуляции? Я бы проснулся!

— Для меня это тоже осталась загадкой, как ты так крепко спал. Не переживай, Вася. Мы уже проехали Порт, справа ты увидишь стадион, а скоро мы достигнем места, где должна быть Беговая.

Вася посмотрел вдаль и узрел торчащий из-подо льда недостроенный стадион, окруженный проржавевшими строительными кранами, грудами битого камня и стройматериалов. Наводнение почти затопило Крестовский остров, а эта арена, ненавистная в прошлом людям, устояла. Снегоход быстро проехал через весь остров. Впереди виднелись заброшенные, полузатопленные, покрытые мхом дома и прочие постройки старого мира, фундамент и первые этажи которых оказались подо льдом.

Витич и Вася проезжали по территории, которая ранее была красивым парком, где проводились разные фестивали, но из-за прошлогоднего наводнения практически ничего от этого парка не осталось. Находившиеся рядом дома и прочие высокие строения, впившиеся в лед, сохранили память об этом районе города, но приносили находящимся тут людям лишь уныние. Старик притормозил и заглушил двигатель.

— Васек, вестибюль Беговой, насколько помню по новостям, строился подземным, тут особо не найдешь его во льдах. Где-то должны быть люк или вентшахта, там проще будет попасть в тоннель.

— Как скажешь.

— Будем надеяться, что хоть сами тоннели не замерзли!

Вася успел поостыть и перестал дуться на своего старшего товарища: в конце концов, он скоро получит свое. Они оба спрыгнули с машины и двинулись вперед. Под ногами уже чувствовалась почва, а не лед. Значит, вода дальше не пошла, что являлось хорошим знаком для них в данной ситуации. Караващики пошли вдоль одной из полуразрушенных, засыпанных снегом улиц. Руины не впечатляли, представляя собой груды камня и кирпича, замерзшие лужи и ржавые автомобили.

Через сто метров обнаружился небольшой люк наподобие канализационного, Витич «порылся» вокруг глазами и, найдя в куче хлама подходящую арматуру, приоткрыл люк и сдвинул его ногой.

— Прошу, — старик сделал приглашающий жест.

— Там не опасно? — спросил Вася.

— Ха-ха, сейчас везде опасно. Не переживай, пролезешь вместе с баллоном.

Витич, видя неуверенность Васи, начал спуск первым, а Вася полез вслед за ним.

— Пошли, мы близко, — подбодрил Витич, извлекая из кармана фонарь.

Тоннель был коротким: всего несколько десятков ступеней вниз и пара поворотов вправо. Чувствовался холод, наледь на стенах и иней. На полопавшихся трубах не было следов полного человеческого пребывания в этом месте все годы после Войны. Витич вдруг остановился.

— Стой, здесь будет шахта метров двадцать вниз. Там лестница, и уже потом сама Беговая.

— Ну… ладно, — Васе все это показалось странным, складывалось впечатление, как будто Витич знает, куда идти, но, отбросив лишние мысли, Вася пошел дальше.

Сама шахта была пробурена в толщине грунта длинной вертикальной штольней, проделанной в железобетоне, с вмонтированными в него железными ступеньками, проржавевшими от сырости и времени. Они покрылись коррозией, и кусочки металла отваливались от быстро превратившегося в негодного для эксплуатации спуска. Уходящие вниз стены покрылись трещинами, в которых завелась плесень и сквозь которые проникала вода. Постоянные перепады температур только ухудшали состояние хода. Было понятно, что однажды лестница обвалится и отрежет путь наверх. Васе показалось это сложным и смертельно опасным, но, по идее, вес его самого и баллона конструкция должна выдержать.

Витич, естественно, шел первым, но не забывал, что в случае, если одна-другая ступенька сломаются, они оба полетят вниз. Встав на колени, старик начал спуск. Повесив фонарь на руку и медленно, перебирая ногами, он продвигался все ниже и ниже, а Вася в свою очередь стал повторять действия вслед за ним: встал на колени задом в направлении штольни и, медленно пятясь, перешел на вертикально положение, опуская одну ногу за другой и нащупывая опору.

— Ступеньки точно не обвалятся? — с тревогой спросил Вася, пробуя наступить ногой на очередную перемычку, и осторожно продолжая движение, цепляясь по дороге за все, что только можно.

— Не переживай. Я уверен, эти штуки будут оставаться надежными еще несколько десятилетий, и потом… ими никто не пользуется, и они не изнашиваются.

Спуск казался вечным, но внезапно Вася услышал, как Витич шлепнулся о землю и закричал: «Малыш, слезай, тут невысоко!» — судя по тону, Витич старик явно горд собой.

Собрав всю волю в кулак, Вася ринулся вниз быстрее и не останавливался до тех пор, пока ноги вновь не уперлись о твердый бетон. Тогда, вздохнув, обернулся и увидел ее... Беговую.

В отличие от других станций, Беговая имела по обе стороны боковые платформы, серый местами потрескавшийся свод держался на двух рядах серебристых колонн. Но на станции никого, кроме Витича и Васи, не оказалось. Она была пустынна и безжизненна. На недостроенных путях валялись комья грязи, на платформах местами остались лежать нетронутыми проржавевшие стройматериалы, со стен обваливалась отделка рыжего цвета. Посветив фонарем, Вася лишь обнаружил возле круглой колонны спокойно сидящую одинокую крысу. Вася нашел Беговую — это правда, но разочарование быстро поглотило душу парня. Он ожидал обнаружить тут затерянную станцию, на которой есть кучи патронов, местных жителей, которые жили отдельно от Большого метро. Но станция была совсем заброшена. Когда караванщики уйдут, Беговая опять опустеет и снова будет ждать появления очередного энтузиаста, которому хватит средств и отваги сюда добраться лишь затем, чтобы испытать подобное разочарование.

— Что могу сказать, малыш? Чего ты ожидал? Богатых жителей? Метростроевцев? Или и то, и другое? Иными словами, хотел найти признаки жизни здесь. Мне жаль, что ты расстроен. Зато сможешь потом рассказать на следующих посиделках у костра о том, что на Беговой никого нет.

Вася, постояв минуту молча, произнес:

— Пошли отсюда, Витич.

— Малыш, лучше ты возвращайся в метро один. У меня есть еще пара неотложных дел. Сначала я тут останусь, потом вернусь на Чкалу, встречу нашего Аркашу, — короче, очередное путешествие. Снегоход — на тебе.

— Я же не умею…

— Разберешься, — улыбнулся старик и отдал ключи зажигания. — Отправляйся в Город, карта Питера в бардачке у руля. Ты сориентируешься, я в тебе уверен.

— Что тут искать? Тут ничего нет! Мусор!

— Кто ищет, тот найдет… — загадочно сказал Витич.

Вася, не обращая на старика внимание, покачал головой и полез обратно наверх.

Подойдя к лестнице, Вася и Витич задержались. Парень явно хотел сказать еще многое. У него в голове перепутались теории, мысли, идеи, загадки, просто куча всего. Вася хотел было высказать все, что у него накопилось и что он додумал Витичу. Парень повернулся, но, посмотрев на уставшего старшего товарища, понял, что не сможет чем-то его удивить. Витич просто не останется здесь просто так. Вася поднялся наверх, оставив старика в темноте.

Их приключение закончилось.

Снегоход по-прежнему стоял на своем месте. Вася осмотрел окрестности: они по-прежнему были мертвецки пустынными, только ветер завывал между домов. Парень с третьего раза завел транспорт и развернул его в обратную сторону. Дернув ручку газа, Вася поехал. Набрав скорость, быстро разобрался в слегка специфическом управлении этой машиной. Путь был запутанным, но, выехав из каменного лабиринта, он увидел замерзшую Неву, Финский залив и стадион слева. Он опасался, что не сможет найти дороги на льду, ведь следы не такие заметные, но прямой и ровный ряд черточек между двумя прямыми линиями являлся очевидным путем. Впереди был Питер, впереди было метро, впереди было то, что ждало его.

* * *

Витич шел по широкому двухпутному тоннелю, оставив позади Беговую. Пройдя метров двести, он увидел перед собой бетонный забой с дверью. Постучав десять раз, он ждал открытия. Спустя десять минут к старику вышел мужчина средних лет, одетый в синюю униформу и оранжевую каску.

— Так-так! У нас тут гости! — язвительно сказал он.

— И тебе привет, Егор! — ответил Витич.

— Давно не виделись, Сергей Викторович, — они обняли друг друга, затем вместе вошли через дверь.

Беговая была необитаема, но если пройти в сторону бывших тупиков и достичь забоя, то можно было обнаружить другое поселение, в котором все еще жили люди, работала техника, и продолжалось строительство метро даже спустя двадцать лет после Апокалипсиса.

Лишний грунт вымывали при помощи хитроумной машины, замаскированной под трубу, система внутреннего энергообеспечения станции работала от внутренней подземной гидроэлектростанции и позволяла поддерживать приемлемый уровень освещения. Фермы обеспечивали этот тоннельный городок продуктами и позволяли достойно питаться, но не все можно было найти на самой Беговой и ее окрестностях. Из-за наводнения, сталкеры инкогнито шли в Большое метро в поисках вещей, которых не было на станции: запчастей, лекарств, оружия, патронов и книг. Последние ценились на вес золота и были, пожалуй, самым ценным трофеем с пустошей Санкт-Петербурга.

— Что принес? — спросил Егор.

Витич скинул автомат, стянул с себя рюкзак, открыв охраннику его содержимое. Там лежали книги по инженерии и строительству метро и сельском хозяйстве.

— Две недели по всему метро искал!

— Ого, спасибо, — улыбнулся Егор. — Ну, проходи! Добро пожаловать домой, Витич.