Я понял, профессор (джен)

— И если вам показалось, Поттер, что на вашу, безусловно важную, персону будут тратить свое личное время все, кому вы только не соизволите оказать честь обратившись, то буду вынужден вас разочаровать. Я не намерен тратить время на глупого, самоуверенного ребенка. Считаете — вам все должны? Это не так, Поттер, и, позвольте заметить, никогда не было, — нарочито медленно Снейп отвернулся, к шкафу с ингредиентами и продолжил обманчиво спокойным голосом, в котором отчетливо звенела сталь. — Вы похожи на своего отца, Поттер, такой же наглый, беспринципный и самодовольный. Однако Джеймс, — это имя профессор почти выплюнул. — хотя бы имел такой немаловажный орган как мозг. Да, большую часть времени, как ни прискорбно, тот оставался не используем, но хотя бы существовал. Наличие же подобной драгоценности у его сына вызывает большие сомнения. Впрочем, зачем же Избранному, Золотому мальчику такая тривиальная вещь как мозги? Или же вы находите себе оправдание в связи с родом Блэк? Эта шавка тоже никогда не отличалась логичностью мыслительных процессов. Особенно с причинно следственными связями у Блэка было туго: находясь в розыске пойти в Министерство. Отличная идея! Ровно настолько же гениальна как ни разу не получив по зельям ничего выше "У" прийти к профессору Снейпу за дополнительными занятиями. Замечательная мысль! Наверняка ему скучно, нечем заняться; наверняка он мечтает проводить побольше времени с незабвенным Мальчиком-который-выжил! Не замечаете сходства, Поттер? — Снейп резко развернулся. — И если вы думаете, что я буду тратить свое личное время на безответственного ребенка, у которого в голове мозгов меньше чем у флоббер черв... — он наконец перевел взгляд на мальчика и окончание фразы застряло где-то на подступах к горлу.

Поттер был белый как мел. На фоне угольно черных, всегда растрепанных, волос это выглядело до странного неестественно. Отблеск огня подчеркивал посеревшие губы и какие-то тусклые, подозрительно блестящие глаза. Он, невидящим взглядом, смотрел профессору в плечо и, кажется, не дышал.

— Поттер? — окликнул его Снейп, но тон был не столько резким, сколько удивленным.

Мальчишка моргнул, тяжело сглотнул и, казалось, побледнел еще больше.

— Я... понял... профессор, — паузы между словами длились гораздо дольше, чем следовало, а взгляд все так же был устремлен в заплечное профессорское никуда — …сэр, — еще тише закончил он. — Извините.

Поттер медленно, деревянно развернулся, сделал пару шагов на, по всей видимости, не гнущихся ногах, и, не оборачиваясь, прошептал:

— Доброй ночи, профессор Снейп.

Затем тихо повернул ручку, выскользнул из кабинета и все так же тихо прикрыл за собой дверь.

Повисла тишина. Снейп ожидал совершенно иного: закономерной злости, криков, взаимных оскорблений. Чего угодно... но только не этой болезненной покорности. Всегда вспыльчивый подросток отреагировал не просто необычно. Было очевидно, что на сей раз Снейп сказал что-то явно не то. Застыв в недоумении на пару секунд он сделал шаг к двери, и в ту же секунду, с той ее стороны кто-то сорвался с места. По коридору разнеслось гулкое эхо перестука форменных каблуков. Человек за дверью со всей скоростью, на которую только был способен, несся прочь.

— Поттер! — крикнул Снейп распахивая дверь, но, ясно, за ней уже никого не было.

Чертыхаясь и проклиная тонкую душевную организацию Золотых мальчиков, Снейп быстрым шагом направился за учеником.

Где-то в голове тихий голос твердил, что на этот раз зельевар сам перегнул палку, и приплетать в пламенную речь недавно почившего, кстати на глазах у крестника, Блэка, было не лучшим решением. Ну и называть вышеозначенного мальчишку ребенком тоже, может быть, не стоило. Но эти очевидно не несущие никакой пользы, мысли Снейп задвинул подальше. Мешают.

— Поттер! — было совершенно непонятно куда делся несносный мальчишка. Все двери в этой части подземелий были заперты и длинный прямой коридор отлично просматривался. Весь. Целиком. Добежать до его конца Поттер бы, очевидно не успел. — Мордред! — Снейп провел ладонями по лицу. Без особой надежды он прошел еще несколько шагов вперед, заглянул за постамент одной из статуй, и, решив, что сделал все, что было в его силах, развернувшись отправился обратно, в сторону своих покоев.

* * *

Гарри сидел под мантией невидимкой за той самой статуей. Зажав руками рот, он старался не издать ни звука, и получалось плохо. Болезненные выдохи, больше похожие на всхлипы, то и дело прорывались наружу, сквозь ладони и силу воли. Ну зачем, зачем, зачем... Зачем он так?

Еще вчера вечером Гермиона горячо доказывала ему, что попробовать помириться с профессором — хорошая идея и ее обязательно стоит воплотить в жизнь, что все будет хорошо, что он не зря уже второй месяц не вылезает из отдела Зельеварения в библиотеке и зубрит как проклятый, что хотя бы таким путем у Гарри получится завоевать, если не уважение, то хотя бы ровное отношение Северуса Снейпа. Но Гарри и так знал, что закончиться попытка плохо. Не предполагал только, что Снейп... Отреагирует настолько остро.

Хотя все правильно. Для него ведь ничего не изменилось. Гарри- все еще сын ненавистного Джеймса, крестник ненавистного же... Сириуса. Сириус... А ведь в последний раз, когда Гарри с ним разговаривал они очень сильно поругались. И как раз из-за Снейпа. Гарри не намерен был так просто оставить в покое увиденное в омуте памяти, и требовал, чтобы Сириус хотя бы сейчас вел себя достойно. Кретин. Зачем, спрашивается...?

Мальчик сполз по стене еще ниже и лег на каменный пол. Все тело трясло, перед глазами расплывались тусклые пятна затухающих факелов. Близилось время отбоя.