По ту сторону (джен)

Сириус Блэк закрыл глаза. А когда открыл — вокруг мир стал сине-серым, блеклым. Стеклянным. Он попробовал вдохнуть, но у него ничего не получилось, легкие сковало невидимой цепью. Но нехватку кислорода он не чувствовал. Однажды Джеймс попал квоффлом ему в живот, и тогда дыхание остановилось, и в те несколько десятков секунд, пока Сириус, как рыба, открывал и закрывал рот, умоляя Вселенную смилостивиться и дать ему еще один шанс пожить, он успел мысленно пообещать вести себя хорошо и больше не оставлять в кабинете трансфигурации кошачий корм. Вот насколько он испугался. Вот насколько эта жажда вдоха жгла тело. Вот насколько ему нужно было дышать, а сейчас — не нужно.

Он огляделся. Следов битвы больше не было. Точнее — ничего не было. Пустота. Вакуум. Его тело подхватило течение и понесло вдаль, и он даже не думал сопротивляться. Впервые за долгое время он был спокоен. И даже немного счастлив.

* * *

— Гарри? Гарри, ты в порядке? — сказал Сириус охрипшим голосом, когда мир вокруг перестал вращаться и он увидел растрепанные черные волосы и знакомые очки. Только Гарри стал выше, старее и как-то странно на него смотрел. Синий мир перестал быть синим, он стал… обычным. Цвета вернулись, и помещение, где они находились, стало больше походить на штаб-квартиру Ордена Феникса. Но не на Гриммо 12, а на другую, старую. Ту, которую использовали во время первой магической войны.

— Бродяга? — повторил его интонацию до боли знакомый голос, и его сжали знакомые руки. — Ты, конечно, появился быстрее, чем мы ожидали, но мы безумно рады тебя видеть.

От удивления Сириус не сразу нашелся с ответом.

— Джеймс… — произнес он догадку, а точнее — установленный факт, потому что, приглядевшись, можно было увидеть, что глаза у старого друга совсем не Гаррины, то есть, конечно, не Лили, которую заметил Сириус тотчас, как перевел взгляд на диван, расположенный у камина. Она улыбалась, читая книгу, а ее рыжие волосы блестели от света пламени еще ярче, чем он помнил, — Лили.

— Я, конечно, все понимаю, что мы с сыном похожи, — хлопнул его по плечу Джеймс, — но я, знаешь ли, оскорблен, что ты меня с ним перепутал!

— Я уже забыл, как ты выглядишь, — тихо произнес Сириус. От воспоминаний и перенесенной боли разум, и правда, стер образ Джеймса. Слишком тяжело Сириус перенес его смерть, чтобы сознание позволило ему его вспоминать. Мозг блокирует травмирующие факторы и, видит Мерлин, Сириус был ему за это благодарен.

— А мне кажется, мы виделись только вчера, — ностальгически протянул Джеймс.

— Конечно, тебе кажется, — послышался звонкий голос Лили, — ты же за ним наблюдал каждую свободную минуту.

Она подошла легкой походкой и украдкой обняла Сириуса. Ее запах подтвердил то, что происходящее не сон и не галлюцинации. Это происходило на самом деле. Запахи — лучшие проводники в воспоминания.

— Где мы? — спросил Сириус, хотя, кажется, он и сам уже понял. Отсутствие дыхания подтвержало его догадку.

— В штаб квартире Ордена Феникса, — произнес Джеймс.

Он повел рукой, указывая на диван, и, положив по-братски руку на плечо Сириуса, потянул его к дивану.

— Так она же… — Сириус огляделся, ища следы разрушений, — была уничтожена в восьмидесятом.

— Так же, как и мы, — беззаботно пояснил Джеймс.

— Нельзя же так сразу! — попыталась остановить его Лили, но было поздно. — Дай ему время освоиться.

Но Сириус уже все понял и снова произнес:

— А как же Гарри?

Они сели на диван. Джеймс смотрел на друга и не мог отвести взгляд, точно тот может пропасть. Лили с умилением глядела на оболтусов, вспоминая, что картину совместных посиделок у дивана она не видела уже давно.

— Он в порядке, — серьезно кивнул Джеймс, — конечно, он расстроен, но… Он сильный. И он справится.

— Они выбрались из Отдела Тайн? — уточнил Сириус волнующий его вопрос. Безопасность крестника была даже важнее его собственной смерти.

— Разумеется, — гордо произнес Джеймс, — он и не из таких передряг выбирался. Он даже нам фору даст, а это, между прочим, показатель.

Голос Джеймса сочился любовью. Голос Лили был более грустный:

— Теперь он остался совсем один.

Сириус кивнул. Видит Мерлин, он искреннее сожалел об этом.

* * *

Они говорили. Долго и много. Пытаясь наверстать упущенные года. Едва ли у них получалось, но они пытались. Говорил Сириус, но, кажется, Джеймс и так все знал.

— У нас определенные привилегии, — подмигнул он, — позже покажу — будем вместе приглядывать за нашими.

«За нашими» — Джеймс имел ввиду, разумеется, Гарри, которому выпала нелегкая доля, Люпина, который с ума сходил по Тонкс, за Фрэнком и Алисой, чья учесть была самой незавидной и даже за Дамблдром, чье присоединение к ним было лишь вопросом времени.

В дверь постучали. Сириус вздрогнул от неожиданности. Было глупо бояться чужих визитов, когда самое худшее уже случилось, но он просто не ожидал, что по ту сторону они окажутся не одни. Ему казалось, что это разумно: провести вечность со своими друзьями.

— Кто это? — спросил он.

Лили встала с дивана и, пригладив несуществующие складки на длинной юбке, направилась в прихожую.

— Собрание Ордена Феникса, — пояснил Джеймс, — а ты думал, мы тут прохлаждаемся?

Джеймс шутил. Какая Война здесь? Но что-то его в этой новости так радовало, что он улыбался во все свои тридцать два зуба и безотрывно глядел на Сириуса, точно ожидая его реакцию.

— Проходи, — донесся голос Лили.

Кто-то обстукал ботинки и, шурша дождевиком, направлялся к ним.

Сириус смотрел в дверной проем, а когда он увидел, кто именно пожаловал, Сириус почти крикнул:

— Ты!

Он вскочил с дивана и, заняв оборонительную позицию, полез во внутренний карман за палочкой, но…

Смех Джеймса разорвал напряженную атмосферу в клочья. Он хохотал так, что даже Лили не сдержалась: ее смех колокольчиком присоединился к смеху мужа.

— Знаешь, Рег, тебе повезло, что магия здесь не действует, иначе он бы тебя проклял, — сквозь смех выдавил Джеймс, — и да, с тебя пять монет — он все еще не набил тебе морду.

Сириус опешил от такой реакции. Он не ожидал увидеть своего младшего брата, и, более того, не ожидал, что Джеймс настолько хорошо его знает: кулаки чесались съездить по этой чистокровной физиономии, похожей на его собственную, но он сдержался. Удивление было сильнее.

Регулус, видимо, ставил на другой исход.

— Здравствуй, Сириус, — произнес он медленно.

Так обычно говорят с душевнобольными, опасаясь их реакции. В голосе Рега проскальзывали материнские нотки, и Сириус ничего не мог с собой поделать: он и правда был похож на душевнобольного.

Его семья… Пожалуй, это не то, что хочется вспоминать хорошими словами. Пропитанная ядом суждений, отравленная тлетворным влиянием Темного Лорда и идей чистой крови… Сириус сбежал в шестнадцать и ни разу об этом не пожалел. Но теперь, на той стороне, семья сама приходит к нему в лице младшего брата и куда приходит — в штаб квартиру Ордена Феникса!

— Пожирателем здесь не место, — грубо сказал Сириус, — выметайся отсюда.

Регулус не двинулся. Ни один мускул его лица не дернулся, он настолько привык получать оплеухи: и вербальные и невербальные, что это никак не отразилось на нем. Только с его дождевика падают капли воды, глухо ударяясь о пол. Будто слезы.

Джеймс прекратил смеяться.

— Пожалуй, тебе стоит кое-что узнать, — сказал он, — милая, сделаешь чаю? Разговор будет долгим.

* * *

Они устроились за столом, тем самым, за которым планировалась тактика, обсуждались планы и еще молодой Грюм раскладывал свои чертежи, уча: "Постоянная бдительность!"

Теперь этот стол заняли четверо: Лили сидела рядом с Джеймсом, на автомате держа его руку, Регулус сел напротив Сириуса на достаточном расстоянии от него, так, чтобы молнии из глаз обоих не убили друг друга еще раз.

Свежезаваренный зеленый чай испускал пар, и Регулус грел руки, собираясь с мыслями.

— Все началось, когда ты ушел, — начал он, — маман никогда не славилась терпением, но после она вовсе сошла с ума. Мне было тяжело: я остался один и, знаешь, — голос Регулуса звучал ровно, но обида сквозила в нем, — мне одному пришлось оправдывать ее ожидания. Я принял метку, но это оказалось не тем, на что я рассчитывал. Точнее, сначала мне нравилось: его помпезные разговоры, мечты о новом мире. А потом… Потом во мне что-то сломалось. Однажды я открыл глаза, — голос Регулуса становился тише. Было видно, что ему нелегко говорить, особенно под осуждающем взглядом брата.

— Я всегда говорил тебе, что это неправильный путь, — перебил его Сириус, — но ты никогда меня не слушал.

Регулус всегда был младшим братом. Очень подверженный влиянию матери и слабый в глазах Сириуса. Гораздо слабее его самого.

Регулус ничего не ответил. Он отхлебнул зеленый чай и продолжил.

— Так вот, я… Я проснулся однажды и понял, что я не тот человек, каким я хотел бы себя видеть. Никакого величия у нас не было. Пытки и кровь, море крови… И никакого конца, никакой надежды на лучшую жизнь. Меня это отрезвило. Я стал внимательнее. Я стал подозрительнее. И я вспоминал тебя, — эта фраза вышла особенно ломанной, потому что сказать ее для Регулуса было показать свою слабость. Признать Сириусу его правоту.

— И о чем вспоминал? — спросил Сириус. — Сомневаюсь, что добрым словом.

Регулус едва заметно покачал головой.

— Я думал, что ты сделал правильно: ты смог изменить свою жизнь, а я нет.

Сириус тоже кивнул: он, просидевший тринадцать лет в Азкабане, лучше других понимал, каково это — ошибаться. Ошибаться в друзьях, в своих идеалах, в жизни. Каково это — доверять не тому. Сириус видел, как Лили сжала руку Джеймса.

Регулус продолжил:

— Каждый день я смотрел на него и думал, что в нем такого. Что удерживает его на плаву, что держит его гниль, потому что я знал, что в нем, — имя Темного Лорда он так и не называл, — одна гниль. Ничего человеческого. Наверное, я хотел узнать, как он получает удовольствие от своей никчемной жизни, где он только убивает, пытает и мучает, но я узнал нечто другое: его секрет. Главный секрет. То, благодаря чему он все еще жив.

Сириус затаил дыхание.

— Что же это? — на земле за эту информацию убили бы, а им, мертвым,бояться нечего.

— Крестражи, — прошептал Регулус, — темная магия. Очень темная.

Сириус кивнул. Он не был сведущ в темных искусствах, но Снейп и Дамблдор обсуждали это на одном собрании, разбирали сущность дневника Реддла, и это слово точно звучало там. Сириус не дверял Снейпу, но доверял Дамблдору, поэтому уточнил у него, что это за предметы.

Джеймс и Лили тоже знали, потому что, видимо, слышали эту историю не один раз.

— Так вот, я вижу, ты в курсе, — оценил его реакцию Регулус, — что ж, жизнь не стоит на месте. Так вот, я знал, где находится один из них: Кикимер мне очень помог, — слова о домовике были наполнены любовью, — я рад, что он жив и здравствует, и ты его не добил, Сириус, — тут в словах Регулуса прозвучало неодобрение, которое он даже не пытался скрыть. Он помнил каждый пинок Сириуса, — Темный Лорд просил его у меня, и я его ему отдал. Он напоил его зельем, защищающим крестраж, и оставил умирать. Но я вовремя позвал его, и вы знаете, что эльфийская магия сильнее, чем мы о ней знаем. У них особая магия, поэтому Кикимер вернулся и показал мне то место. Дальше дело было за малым. Я решил подменить медальоны. Я искренне думал, что это поможет его окончательно убить. Но я даже подумать не мог, что у него их несколько, и не два, не три…

— А сколько? — дрогнувшим голосом спросил Сириус. Это не укладывалась в голове — какая работа предстоит Гарри и Дамблдору.

— Семь, — сказал Джеймс, — я приглядывал не только за Гарри, — пояснил он, — но об этом еще рано, у нас есть кое-какие мысли об этом…

— Обсудим позже, — прервала его Лили. Для нее было важнее, чтобы братья разобрались со своими отношениями. Остальные дела подождут.

— Ладно, — тут же согласился Сириус, — и что было дальше?

— А дальше я умер, — как само собой разумеющееся ответил Рег, — ну, конечно, я наказал Кикимеру уничтожить медальон, которому до сих пор ничего не навредило, написал записку Лорду, что я его разоблачил и покормил собой инферналов.

— Ты… Что? — задохнулся Сириус.

Смерть от инферналов была ужасной. А добровольная смерть — вдвойне.

— Они почти как пираньи, — развел руками Рег, — и вот я тут.

— Гостит у нас каждый вечер, — продолжила Лили, — но задерживаться ему у нас надолго нельзя. Не положено.

Сириус хотел бы узнать, где именно находится Рег, когда он не в штабе, хотел узнать подробности, хотел поговорить еще, но от удивления он не мог вымолвить ни слова. От удивления и изменения взгляда на поступки брата у него в голове была каша, и нужно было время, чтобы ее разобрать.

— А ты? Как ты умер? — спросил Регулус.

— Я упал… — замялся Сириус, зная, какая реакция последует, — в зеркало.

Джеймс засмеялся так громко, что даже пару раз хрюкнул, за что получил от Лили по руке. Регулус скупо улыбнулся, все еще не смотря на Сириуса. Он смотрел в потолок, на стены, на опустевшую кружку, куда угодно только не на брата.

— Бродяга, — смеялся Джеймс. — Ты... — пытался сказать он, — ты упал в зеркало, — и он снова не мог остановить смех, — а твой брат, — заходился он хохотом, — твой брат... Твой брат обул Волан-де-Морта!

Сириус посмотрел на Регулуса. Прямо, открыто, впервые как на равного себе.

Да, его брат сделал Реддла. Он его перехитрил. Он его просто обул!

Его маленький братец, потакающий словам маман. Братец, писающий кипятком от идей Пожирателей, разоблачил Темного Лорда, как младенца, и умер за это.

Перехватив его взгляд, Регулус наконец-то поднял на него глаза: аспидно-черные, широко открытые. И, глядя в них, как в зеркало, Сириус вытолкнул из груди пару смешков, а потом, не совладав, громко расхохотался:

— Да, черт возьми! Мой брат его сделал!

И все засмеялись.

* * *

— Может, задержишься? — спросила Лили, когда Регулус вышел в прихожую, собираясь уйти.

— Ты же знаешь, Лил, я не могу…

— Знаю-знаю, — ответила та, — но ты же вернешься?

Она знала ответ, но всегда спрашивала.

— Разумеется, у меня тут теперь как-никак семья, — ответил он, кивая на Сириуса. Тот подошел и обнял его, а потом они ударились кулаками, как в далеком-далеком детстве, когда разные моральные ценности были пустым звуком. Как и теперь — по ту сторону. Теперь слово «семья» звучало правильно.

— Пока! — крикнул Джеймс вслед закрывающейся двери.

Они снова остались одни, но Сириусу больше не казалось это правильным. Теперь он хотел наверстать упущенное при жизни и с братом.

— Почему он уходит? — спросил он у Джеймса и Лили.

— Он же еще и наказан, — ответили ему, — и он отбывает свое наказание как положено.

— К сожалению, за все приходится платить, — серьезно сказал Джеймс. И эта серьезность совсем ему не подходила.

* * *

Когда еще две кружки чая опустели, Сириус, хорошенько все обдумав, больше не мог держать этот вопрос в себе. Он уже смирился с тем, что мертв , и что вечность ему коротать здесь, так где же…

— Где Марлин? — спросил он, когда мучиться в догадках больше не было сил. Как ее могли отправить в другое место, далеко от него? Они что, недостаточно страдали?

— Я уж думал, что ты не спросишь, — довольный, как мартовский кот, произнес Джеймс и взлохматил и без того лохматые волосы, — она в твоей комнате, точнее, теперь в вашей. Хотела сделать сюрприз.

Лили махнула рукой, указав на лестницу. И Сириус побежал наверх…