Ах так? Тут крысы? (джен)

Гамлет (обнажая шпагу)

Ах так? Тут крысы? На пари — готово.

(Протыкает ковер.)

«Гамлет» в переводе Пастернака

В ролях:

Робер Эпинэ

Ричард Окделл

Крыса

Робер и крысенок

реприза первая

Сцена 1. В доме.

Робер трясет сапог, оттуда вываливается крысенок с окровавленной лапой. Робер наклоняется, подбирает с пола крысенка, кладет на ладонь, подносит к глазам, рассматривает.

Робер

Иди сюда, малыш. Хочешь сыра? Да у тебя лапка ранена. Не бойся, я тебе помогу.

Сцена 2. На улице.

Робер шагает по улице, крысенок сидит у него на плече. Они проходят мимо темного дверного проема, на котором светится символ — круг в треугольнике, разделенный вертикальной чертой. Крысенок соскакивает с плеча Робера, кидается к проему, превращается в человека, хватает припрятанную под порогом палочку, наставляет на Робера.

Питер Петтигрю

Наконец-то! Как ты мне надоел, тупой маггл! Но ничего, у меня с вами разговор короткий! БОМБАРДА МАКСИМА!

Взрыв. Петтигрю забрасывает палочку в дверной проем, обращается крысой и сам прыгает туда же.

Сцена 3. В резиденции Эсперадора.

Эсперадор слушает монаха.

Монах

Ужасное происшествие в самом центре Агариса. Произошел сильный взрыв, пострадало двенадцать человек!

Конец первой репризы.

Ричард и крыса

реприза вторая

Сцена 1. В Лаик.

Ричард целится в крысу книгой. Крыса ныряет под кровать, слышится возня, шорох, из-под кровати выкатывается человек.

Питер Петтигрю

Опять эти долбаные магглы! Что ты мне своей книгой грозишь, идиот? БОМБАРДА МАКСИМА!

Взрыв. Петтигрю обращается крысой и прыгает в образовавшийся в стене провал.

Сцена 2. В королевском дворце.

Гвардеец докладывает. Король внимательно слушает, рядом сидят Кардинал и Первый маршал.

Гвардеец

Ваше Величество, ужасное происшествие в школе оруженосцев Лаик. Произошел сильный взрыв, пострадало двенадцать человек!

Конец второй репризы.

* * *

Откуда-то донесся приглушенный грохот. Стены кельи содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка. Взрыв? Здесь, в Лаик? Что произошло? Арно приоткрыл дверь и выглянул в коридор: в глубине клубилась, оседая, каменная пыль. Кто-то закричал, раздался топот бегущих ног. Арно пожал плечами и решительно вышел из кельи: нужно самому разобраться, что там случилось. Из двери напротив высунулась растрепанная голова Альберто.

— Что-то взорвалось, — шепотом сообщил ему Арно. — Вон там, дальше по коридору. Пойдем посмотрим?

Когда они, переступая через обвалившиеся куски стен, добрались до места, там уже собралась, похоже, вся школа. Слуги сосредоточенно разгребали завалы, унары вполголоса переговаривались. У стены полусидели двое оглушенных взрывом. Одна из келий была разрушена почти полностью: взрывом выбило дверь, снесло часть стены, выходящей в коридор; потолок и стена, выходящая на улицу, обвалились. Распахнулась соседняя, уцелевшая, дверь, и из кельи, пошатываясь и держась за голову, выбрался Иоганн. Увидев Арно и Альберто, он вяло помахал им.

— Ты цел? — спросил Альберто.

— Пошти-пошти, — Иоганн попытался улыбнуться и потер висок. — Камни падайт. Норберт, — позвал он, — иди сюда.

Через пару секунд к ним присоединился Норберт.

— Похоже, я сломать рука, — поморщился он.

Его левая рука, действительно, висела плетью. В этот момент с лестницы раздалось:

— А ну разойтись! Дорогу! Ходу, ходу! Кто тут с порохом баловался, негодяи? Комната слуг обрушилась, семь человек чуть не убило! Попляшете тут у меня!

— Наконец-то, — закатил глаза Альберто.

Арамона остановился возле разгромленной кельи, менторы держались у него в кильватере. Один из слуг оторвался от разбора завала и, вытянувшись, доложил:

— В этой комнате произошел взрыв, причины пока неизвестны. Легко пострадали двое слуг, несколько, — он поискал глазами, — точнее, также двое унаров, и еще один, — он кивнул на завал, — вероятно, там.

— Ребята, — сказал Альберто, — вы ведь живете рядом с…

Арно побледнел и перевел взгляд на груду камней.

— Мошет быйт, он еще жифф, — убежденно проговорил Норберт.

Арно опустил глаза. Ментор мягко приобнял близнецов за плечи и увлек их в сторону лазарета.

— Я помогу, — сказал Арно и шагнул в то, что было раньше дверным проемом. Отваливая тяжелые обломки камней, он старался не думать о том, что обнаружит внизу. Он немного представлял, в каком виде находят тела солдат, пораженных взрывом бомбы, и не желал подобной судьбы другу.

…

…Когда Ричарда достали из-под завала, он еще дышал; редкие вздохи со свистом срывались с его губ. Арно не смог заставить себя не смотреть. Ричард, к его облегчению, выглядел лучше, чем он боялся: да, голова и лицо в крови, грудь и живот — один сплошной синяк, рука неестественно выгнута — похоже, сломана в нескольких местах; глубокие раны на ногах — но хотя бы все конечности при нем. Пока друга несли до лазарета, пока над ним суетился лекарь, Арно старался держаться рядом. Когда лекарь ненадолго отошел, Арно склонился над постелью, похлопал Ричарда по перевязанной руке и ободряюще шепнул:

— Все будет хорошо, вот увидишь. Ты поправишься, и все будет в порядке, и мы еще попляшем на твоей свадьбе.

— С такими травмами не поправляются, молодой человек, — оборвал его вернувшийся лекарь. — Счастье, если он доживет до утра.

Ричард тихо застонал, и из уголка его рта потекла струйка крови.

— Разойтись! Все по комнатам! У вас завтра мероприятие! — заорали сзади. Ну конечно, Арамона: явился, наконец. — Унар Арно, вам нужно особое приглашение? Возвращайтесь в свою келью немедленно!

— Я хотел бы остаться с Ричардом, — заявил Арно. — Он мой друг, и я считаю, что лучше, чтобы с ним был кто-то, когда… если… — он замолчал, в горле стоял ком.

— Помогите лучше другим раненым товарищам, — Арамона кивнул на близнецов. Те стояли у выхода из лазарета и, похоже, собирались провести ночь в своих постелях, а не на больничной койке. — Вон отсюда!

Арно не выдержал.

— Имейте совесть! — закричал он, сжимая кулаки. — Вы отказываете ему в дружеском участии даже… даже в последние часы! Как вам не стыдно! Отстаньте от меня, я не уйду!

Кто-то крепко ухватил его под локоть и потащил прочь. Его проволокли по лестницам, втолкнули в келью; лязгнул ключ в замке. Его заперли в комнате. Арно бросился на кровать и расплакался.

…

Заснуть он так и не смог. Только он закрывал глаза, перед внутренним взором вставало искалеченное тело Ричарда, а в ушах звучал голос Арамоны: «У вас мероприятие». Создатель, мероприятие! Они сошли с ума? Неужели не отложат праздник? Конечно, многие дворяне прибыли в столицу именно ради Фабианова дня, но… Ох. «На четвертом месте — Ричард Окделл, которого вчера вечером убил неизвестный злоумышленник. Поэтому если кто собирался его взять, можете выбрать другого… На пятом месте…» Арно втянул носом воздух и потер глаза, обнял подушку, прислушался. Почудилось или нет? За дверью что-то зашуршало, раздался скрип, и едва слышный шепот произнес:

— Арно? Выходи.

Второй голос — а это уже точно Альберто — чуть громче добавил:

— Пойдем, у нас есть ключи от всех дверей.

Арно быстро натянул сапоги и подкрался к двери. В коридоре, действительно, стоял Альберто, а рядом, поигрывая связкой ключей и глядя куда-то в угол, переступал с ноги на ногу Валентин. Удивляться было некогда. В молчании, стараясь производить как можно меньше шума, почти на цыпочках они втроем спустились вниз и оказались возле лазарета. Валентин поковырялся в замке; Альберто подтолкнул Арно в спину.

— Иди, — прошептал он, — мы здесь посторожим. А потом я.

Арно приоткрыл дверь и заглянул в щелку. Он уже готов был сделать шаг внутрь, как вдруг понял, что в комнате кто-то есть.

— Ребята, — позвал он, — он там не один.

Он присмотрелся. В темноте мало что можно было разглядеть, но он увидел, что на кровати сидит человек с абсолютно черным лицом и сосредоточенно заворачивает Ричарда в одеяло. Закончив с этим, черный человек приобнял Ричарда за спину, сунул руку себе за пазуху, и они оба исчезли. Арно отшатнулся от двери так резко, что свалился бы на пол, не останови его Альберто.

— Они исчезли. Он исчез, — пробормотал Арно. — Ричард пропал. Какой-то человек его забрал.

Альберто помахал рукой перед его лицом:

— Арно, ты чего? Люди так просто не исчезают.

Валентин, открыв дверь пошире, вгляделся в темноту и подтвердил, что Арно не померещилось:

— Там и правда больше никого нет. Одеяла тоже.

— Слушайте, — вдруг сообразил Арно, — это, наверное, литтен был. Ричард же у нас повелитель скал, да? Получается, это все не сказки, не легенды: Ричард умер, и его… тело… забрал литтен. Может, похоронить в семейном склепе или…

— Ерунда, — перебил Валентин. — Если нет тела, человека нельзя считать умершим, максимум — пропавшим без вести. Ждут три года, и…

Альберто зашипел и приложил палец к губам:

— Тихо! Слышите?

За окнами раздался топот копыт, конское ржание, отрывистые выкрики, резкие приказы. Послышались голоса, уже можно было разобрать слова:

— Что у вас происходит, Арамона? У кого взорвалась комната? Вы его допросили?

— Не уверен, что у вас это получится, — голос Арамоны.

— Посмотрим. Ведите, — суровый тон.

— Это Первый маршал, — с облегчением выдохнул Альберто. — Он разберется.

— Бежим, — скомандовал Валентин. — Сейчас они будут здесь.

Уже когда они были на своем этаже, до них донесся вопль Арамоны: «Куда он делся?!» — и, вслед за ним, раздраженный рев Первого маршала: «Это переходит всякие границы! Клянусь, Арамона, сегодня ваш последний день на этой должности!»

* * *

Младший аврор Кинглси Шеклболт, следуя за медленно разворачивающимся на полу лучом-ищейкой, перебирал в памяти безумные события минувшего вечера. Еще будучи стажером, он зарекомендовал себя как человек, который легко находит общий язык с магглами, вот и сегодня его отправили на привычное задание: допросить, выяснить, что произошло… Но это позже, когда найдется, собственно, тот маггл, который успел увидеть преступника. Подумать только — всего каких-то несколько часов назад Кингсли предвкушал начало законного выходного: свободный вечер провести в кафе, не в одиночестве, конечно; продолжить дома, может быть, даже не у себя… До конца скучного офисного рабочего дня оставалось около тридцати минут, как вдруг пришел срочный сигнал из Отдела Тайн: прямо посреди Косого переулка поймали кого-то, за кем невыразимцы пытались следить уже несколько месяцев. Дальше события развивались с головокружительной быстротой. Задержанным оказался кавалер Ордена Мерлина, герой Первой Магической, безвременно погибший Питер Петтигрю — то есть, как выяснилось теперь, пособник Того-Кого…, незарегистрированный анимаг, предатель своих друзей и серийный убийца магглов. Заигравшись с хроноворотами и параллельными мирами, этот гад не подумал, что Отдел Тайн отслеживает любые порталы неясного происхождения. Полгода назад след от портала привел их в тупик — проход в другой мир не открылся, — но позволил наложить сигнальные чары и ждать, пока подобный портал не возникнет снова. Ожидание увенчалось успехом. Крысу, вывалившуюся из портала, встречал отряд невыразимцев. Ее обездвижили и вызвали авроров — которые привели негодяя в человеческий облик и, доставив в камеру предварительного заключения, подробно допросили. Потрясенный оперативной работой органов, Петтигрю даже не стал запираться и добровольно показал все воспоминания… Три раза взорвать магглов — это надо уметь. Или два… Тут сотрудник Отдела Тайн замялся и пустился в путаные объяснения: из-за того, что у Петтигрю был с собой хроноворот, третий взрыв как бы произошел или произойдет только в будущем, то есть для нашего мира и лично для Петтигрю это прошлое, а для того мира и немного для нашего будущее… в общем, не берите в голову — как получим сигнал, пошлем туда отдельный отряд, а пока работаем с тем, что есть.

Кингсли выбрался из запущенного заново портала и, осмотрев обстановку в разгромленной комнате, понял, что маггл, который видел Петтигрю, явно сейчас где-то в другом месте, — поэтому вызвал луч-ищейку и последовал за ним. Хорошо, что сейчас ночь, по коридорам почти никто не шляется. По пути ему встретилось всего несколько человек, которых пришлось ударить легким Конфундусом, чтобы не мешали. Одежда этих не то монахов, не то слуг принадлежала веку примерно к семнадцатому — все же временная петля или действительно параллельный мир? С приключениями во времени вышло бы крайне неудобно…

Тем временем луч задергался на полу, указывая, что цель уже близко. Кингсли оторвался от воспоминаний и принялся повторять должностную инструкцию: оценить состояние, допросить, стереть память. «Впрочем, — напутствовал его невыразимец, — если это параллельный мир, память можно и не стирать. Они нам никак не повредят, на Статут секретности это не повлияет». Кингсли открыл дверь: неуловимо напоминает больничное крыло в родном Хогвартсе.

«Если пострадавший от действий злого волшебника маггл в сознании…» — вспоминал инструкцию Кингсли дальше. Он перевел взгляд на лежащего на кровати маггла. Нда… Точно не наш случай: тот был так бледен, что, казалось, вот-вот отправится прямо к Мерлину — или куда там отправляются магглы в этом мире. Кингсли вытащил палочку и быстро наложил диагностическое заклятие. Свечение, охватившее тело, окрасилось багровым и заполошно замерцало. «Если состояние критическое, немедленно доставить пострадавшего в больницу св. Мунго». Кингсли вздохнул и принялся аккуратно заворачивать маггла в одеяло. По возрасту тот смахивал на хогвартского шестикурсника — получается, гад Петтигрю не погнушался напасть на маггловскую школу; до такого пока не опускался даже его, хм, работодатель. Маггл пошевелился. Кингсли приподнял его под спину одной рукой, а другой начал нашаривать у себя за пазухой экстренный портключ в Мунго — такой выдавали всем аврорам.

— Держись, парень, — шепнул он магглу. — Тебе помогут. Слово аврора.

Скрипнула дверь. Кингсли сжал портключ в пальцах и дернул цепочку, на которой тот висел.

…

Портключ, специально сконструированный для переброски раненых, мягко опустил их на пол в приемном покое Мунго. Кингсли встал, поднял палочку над головой и сделал то, о чем всегда мечтал, — то есть выпустил в воздух сноп искр и командным голосом объявил:

— Работает аврорат! Пропустите! У меня потерпевший.

К ним поспешили сразу две целительницы. Первая, налагая одно за другим диагностические заклинания, хмурясь, принялась диктовать в воздух список необходимых зелий. Вторая, создав легкие носилки, перенесла на них маггла и стала двигаться с ним к лифтам, бросив на ходу: «Четвертый этаж». К Кингсли подошла ведьма-дежурная.

— Аврор… Шеклболт? — спросила она, прочитав фамилию на его жетоне. — Спасибо вам. Ваша помощь больше не требуется.

Кингсли кивнул и направился к выходу. Начальство непременно потребует от него отчета прямо сейчас.

* * *

Рокэ Алва упал на скамью и, прикрыв глаза, провалился в дремоту. Поспать сегодня ему так и не удалось. Ранним утром он приехал домой, умылся и собирался уже убраться в спальню и велеть никого не принимать, как вдруг на пороге объявился курьер от короля и сообщил, что Его Величество ожидает Первого маршала на празднике в честь дня св. Фабиана. Алва хотел было послать курьера по матушке, но тот добавил, глядя, как показалось Алве, хитро и немного нагло, как будто что-то знал: «Его Величество подчеркнул, что это приказ». Второй идиотский приказ за неполные сутки: вот зачем, скажите на милость, так необходимо его присутствие? Вчера его вызвали во дворец поздним вечером, с той же отвратительной формулировкой — «это приказ». Во дворце на него с порога начал орать король: что-то очень нехорошее произошло в школе оруженосцев, за которую «вы, Рокэ, вообще-то отвечаете, если вы забыли!» Когда король выдохся, инициативу перехватил кардинал. Нет, этот не орал — он говорил тихо и веско, вбивая каждое слово прямо в мозг. Из его змеиным ядом сочащихся фраз («теперь у нас каждый может проникнуть и взорвать», «ваша прямая задача — обеспечить безопасность» и так далее) Алва вынес, что в Лаик что-то взорвалось, пострадало несколько человек, и он, Рокэ Алва, должен прямо сейчас на ночь глядя ехать разбираться, что там произошло. На месте выяснилось, что серьезно ранен был только один ученик, и что это, Леворукий побери его и всю его семью, пресловутый Окделл, и что его таки побрал Леворукий, то есть он бесследно пропал из лазарета, оставив нетронутым все, кроме одеяла. Некстати для Арамоны Алва вспомнил, что несколько месяцев назад у них уже исчезли ученик и капеллан. Рабочая версия, молниеносно сложившаяся у Алвы, заключалась в том, что все трое таки банально умерли, а Арамона неким загадочным образом сумел избавиться от тел и теперь пучит глаза, пытаясь доказать, что ни слухом ни духом. Алва потер двумя пальцами переносицу: три трупа за полгода — неслыханный скандал. Если Паоло было просто по-человечески жаль — все же родная кровь, — то за Окделла их сожрут. Куда же распроклятый капитан спрятал тела?

Сильный тычок под ребра вернул его к реальности. Кардинал прошипел:

— Не спать! Вон, начинается.

Алва встряхнулся, помотал головой и перевел взгляд вниз, на площадь. Все сонные, растерянные, грустные. Для кого-то вчерашнее происшествие, должно быть, обернулось досадной помехой, для кого-то — пугающим столкновением с действительностью, а для кого-то — и настоящей трагедией. Вон те двое, похоже, и есть раненые бойцы — у одного перевязана рука, у другого голова. Непонятно, зачем тащить их на праздник, тем более что здесь все давно было оговорено. Одно место пустует, многие украдкой косятся на него: интересно, все ли знают, что именно произошло? Или для большинства их товарищ остался в лазарете и поэтому не попал на «мероприятие»? Альберто неплохо держится. Кстати… Алве показалось вчера вечером, что он заметил убегающие фигуры Альберто, младшего Савиньяка и чью-то еще. Не причастны ли они к исчезновению? Он поискал взглядом Савиньяка: о, малыш Арно выглядит так, как будто сейчас лишится чувств. Кто там его собирался взять? Нужно будет заехать вечером поговорить: наверняка что-то знает, подозрительно это все. Кто же третий? Алва прикрыл глаза. Точно, наследник Приддов — как он сразу не вспомнил! Валентин… конечно, Васспард. Валентин Васспард.

Взвыли трубы. Алва поморщился и снова заставил себя взглянуть на площадь. Юный Валентин, направляясь к трибунам, смотрел ему прямо в лицо. Создатель… Леворукий и все его кошки… он что, произнес его имя вслух? «Рокэ, ну ты и придурок, — сказал себе Алва. — Наградил себя обузой на ближайшие три года. Несчастный идиот».

* * *

Ричард с трудом разлепил веки и попытался понять, где он и что с ним. Кажется, вчера вечером на него напала крыса… или он напал на крысу… нет, крыса превратилась в человека и бросила в него бомбу. Да не может быть такого, это ему наверняка приснилось. Создатель, нет! Сегодня же день св. Фабиана, а он проспал! Ричард попробовал встать с кровати, но тело не послушалось; он не сумел даже приподняться — левая рука вообще не ощущалась. В голове загудело, перед глазами заплясали красные огоньки, грудь и живот прошило болью. Он сжал зубы и постарался сдержать стон; тут же в поле зрения возникла женщина, одетая в зеленую рясу — монахиня? Он в монастыре? Его вывезли в Агарис? Разве какой-то орден носит зеленое?

— Прости, дорогой, — сказала она на идеальном надорском, — обезболивающее слетело. Сейчас.

Она взмахнула рукой, и по телу Ричарда прокатилась теплая волна. Боль, и правда, отступила. Ричард повернул голову, но увидел только ширму неясно-светлого цвета. Монастырская больница? Что же случилось?

— Еще немного рано просыпаться, — продолжала монахиня. — Мы тебе выращиваем новую селезенку. Кроме того, в руке оказалось проще удалить все кости и тоже вырастить заново, чем собирать там мозаику. Ты только не волнуйся, кровотечения уже нет, пара дней — и все будет в порядке. Вот, выпей.

В губы Ричарду ткнулся стеклянный пузырек. Он инстинктивно проглотил содержимое — горьковатую, терпкую, обволакивающую жидкость — и снова провалился в темноту.

…

Очнувшись второй раз, он услышал шум голосов за ширмой.

— Его зовут Ричард, — говорила давешняя монахиня. — Ричард, он понимает по-английски; похоже, это его родной язык. Не совсем маггл, есть слабый магический след, может быть, сквиб. Или в том мире такая магия. Господа, нет! Если вы пришли его допрашивать, то я не позволю. Он пока не в состоянии отвечать на ваши вопросы!

Допрашивать? Магия? Что же с ним такое?

— Не допрашивать, — поправил ее спокойный мужской голос, — посмотреть его воспоминания. Я обещаю быть очень аккуратным.

— Флора, хватит препираться! — перебил еще один мужской голос. — Ты мешаешь следствию!

— Аластор, — протянула монахиня; даже по голосу можно было судить, как она закатила глаза, — уж кто бы говорил, а!

Ричард приподнял голову и оглядел себя. Его тело было заключено в кокон из парящих в воздухе светящихся линий: желтые, переливаясь, образовывали узоры, более плотные над левой рукой — в тот раз монахиня что-то говорила о руке, — ногами и животом; зеленые, мерцая, показывали какие-то цифры и слова; красные точки вспыхивали прямо перед глазами. Что-то звякнуло.

— Ну вот, разбудили, — недовольно сказала монахиня.

Ширма отодвинулась, и к его кровати подошли трое. Ричард до сих пор видел таких колоритных персонажей только на картинках в книгах со сказками — даже, нет, эти были еще необычнее, чем те, из сказок. Первый, высокий седой старик с длинной белой бородой, выглядел совсем как сказочный звездочет. Он даже одет был в мантию со звездами. Второй, мужчина средних лет, кривился и зыркал по сторонам; его глаз, явно искусственный, бешено крутился. Третьим оказался молодой еще человек, лицо и руки которого были совсем черными, и смотрел он на Ричарда с непонятным сочувствием. Ричард подавил в себе желание отползти к спинке кровати, вжаться в угол, спрятаться под одеяло.

— Молодой человек, — мягко сказал старик, присаживаясь рядом и трогая Ричарда за ладонь, — позвольте представиться: меня зовут Альбус Дамблдор. Мне нужно кое-что посмотреть у вас в голове. Вот здесь, — он поднес пальцы к своему виску, — хранятся воспоминания. Если вы покажете их мне, мы сможем наказать преступника, который напал на вашу школу. Эти господа, — он указал на двух своих спутников, — ведут следствие по вашему делу. Вас ни в чем не обвиняют, — быстро добавил он, заметив, как Ричарда накрывает ужас.

Посмотреть в голове? Совсем ничего не понятно…

— Я согласен, — решительно сказал Ричард и тут же добавил, надеясь, что выходит не слишком жалобно: — Только ответьте, пожалуйста, где я оказался?

— Вы в другом мире, — сообщил самый недружелюбный из посетителей. — Альбус, давайте уже.

Старик кивнул, и пристально глядя Ричарду в глаза, произнес:

— Легилименс!

На Ричарда нахлынула волна разноцветных воспоминаний: родители, сестры, снова мама, снова отец, фамильный кинжал, дорога в столицу, школа, крыса, школа, школа, крыса, крыса, крыса, человек, «Бомбарда максима!», темнота, темнота, боль, боль, боль, «держись, парень»… Ричард закричал.

— Тихо, тихо, — расстроенно пробормотала монахиня и погладила его по волосам, — всё, всё. Господа, я считаю, после такой тяжелой контузии неразумно было…

— Достаточно, — сказал кто-то из посетителей: Ричард не открыл глаз и не мог понять на слух, кто именно говорит; в голове снова зашумело.

— Да, достаточно, — донесся до него словно из бочки голос старика, — конечно, этих улик будет более чем достаточно, чтобы на завтрашнем суде свидетельствовать против Питера. Думаю, завтра же мы сумеем освободить…

Голоса отдалились, словно уплывая. Все затихло.

* * *

Окделл нашелся. Спустя две недели после своего исчезновения он вывалился из воздуха перед воротами Лаик, одетый в монашескую рясу, живой и здоровый — по крайней мере, гораздо более здоровый, чем можно было бы ожидать, судя по показаниям школьного лекаря и истерическим рассказам Арно. Алва не поверил бы, если бы собственноручно не поставил у входа в школу доверенных людей, в словах которых не было оснований сомневаться. Окделл долго стучался в ворота, требуя, чтобы ему вернули его вещи и коня, был задержан, скручен и доставлен в особняк Первого маршала. Там молодой человек сообщил, что «был в другом мире» и «лечился в монастырской больнице», а также четырежды повторил фразу «Я не выходец» — для Алвы, для Валентина, некстати попавшегося навстречу в коридоре, для личного врача Алвы и для кардинала, за которым Алва послал, когда ему захотелось окропить здесь все святой водой немедленно. Трижды Окделл повторил свой рассказ о том, как крыса превратилась в человека и взорвала его комнату, произнеся некий набор магических слов, — для Алвы, для кардинала и для вызванного в спешном порядке Вейзеля — который подтвердил, что как раз закончил исследование места взрыва и что да, никаких следов пороха и огня он там не обнаружил. Магическая катавасия вокруг Лаик раздражала Алву все сильнее: призраки, жертвоприношения, таинственные исчезновения, взрывы из ниоткуда, перемещения в другие миры, явная связь с монахами, вероятно, одного из эсператистких орденов — все это стоило прекратить как можно скорее и открыть нормальную школу в другом здании… а старую обитель хорошо бы сравнять с землей, да только кто ему разрешит.

Окделл, отчаянно смущаясь и краснея, продемонстрировал врачу свои шрамы, и врач заключил, что такие раны могли остаться после взрыва, только вот странно, что они так быстро затянулись: две недели — совсем не срок. Когда кардинал, выслушав все, что хотел узнать, удалился, Окделл пообещал при случае вызвать Алву на дуэль, а потом пил шадди вместе в Вейзелем в малой приемной, пока Алва, проклиная все на свете, выписывал на его имя офицерский патент. Душеспасительная беседа с Вейзелем, похоже, имела свои плоды, потому что, получив из рук Алвы патент и приказание поступить в расположение артиллерийского полка, где он сможет применить свой боевой опыт на практике, — сразу по возвращении из отпуска, конечно, по ранению ведь положен отпуск, проведите его в кругу семьи, — Ричард сквозь зубы поблагодарил и извинился, а затем попросил разрешения отбыть. Вейзель развел руками и сказал, что всякое бывает, но чтобы без пороха взрывали — это первый раз на его памяти. Поэтому ему интересно, и молодому человеку точно пойдет на пользу.

* * *

Питер Петтигрю был осужден на пожизненное заключение в Азкабане. Сириус Блэк, немного оправившись после всех испытаний, забрал своего малолетнего крестника к себе. Кингсли Шеклболт за успешно проведенную операцию получил неплохую премию, которую и прокутил, сводив каждую из трех своих девушек в шикарный ресторан не по разу. Целительница Флора написала в соавторстве с Дамблдором статью в “The Magical Lancet”.

Когда через пару месяцев из Отдела Тайн пришел сигнал о том, что посреди Косого переулка открылся портал в другой мир и что кто-то применил там заклинание «Бомбарда», они были уже готовы и уже знали, что делать.