His (Его) (гет)

> Он всё ещё помнил, как всё началось.

Призрак его будущего, искажённого «я», пришёл к нему, когда он был в Тайной комнате во время первого года обучения в Хогвартсе, и предупредил его о том, что его будущее влечёт за собой. Он был в ужасе и отвращении от того, как один простой мальчик разрушил его до такой степени, что он был готов проиграть войну, и когда его будущее «я» сказало ему ударить по силе Гарри Поттера, он был удивлён, что это было.

Это была девушка.

Она была маггловской девушкой, но его будущее «я» сказало ему, что нельзя недооценивать это существо только из-за её крови, что она была самой сильной, самой умной ведьмой в их время, и что именно благодаря ей Поттер был жив и выиграл войну.

Любопытствуя, как один человек может вызвать у своего будущего «я» одновременно отвращение, гнев и неохотное восхищение, Том воспользовался Маховиком времени и оказался в больнице, где родился ребёнок. Вооружённый всем тем знанием, которое его будущее «я» знало об этом ребёнке, Том посмотрел на кроватку Гермионы Грейнджер.

На новорождённую смотреть было особенно не на что, обычный ребёнок, но даже будучи ребёнком, спящим среди множества других в родильном отделении, Том чувствовал в ней силу, сильную и соблазнительную, и решил не спускать с неё глаз.

С помощью Маховика времени Том продолжал посещать дом Гермионы, пока она росла. С самого раннего возраста она подавала такие большие надежды, в ней была сильна магия, и её интеллект… Кроме него самого, Гермиона была самым умным человеком, которого он когда-либо знал, а ей было всего пять лет.

— Я заставила табуретку парить, мама так испугалась. — Гермиона посмотрела на Тома и надула губы, выглядя одновременно взволнованной и пристыженной.

Поначалу Том решил, что он хитрит, наблюдая за ребёнком под защитой мантии-невидимки, но она заметила его и решила, что он её воображаемый друг. Он снял мантию, когда понял, что в ней нет необходимости, и пользовался ей только тогда, когда её родители входили в комнату.

Как воображаемый друг Гермионы, он мог приходить и уходить, когда хотел, и, что ещё лучше, он пользовался полным доверием ребёнка. Он понимал её страх, её неспособность понять странные вещи, происходящие с ней, так как не было ведьмы или волшебника, чтобы объяснить ей, что всё это происходит из-за магии, и он решил всё обьяснить ребёнку сам, она впитывала всё, что он говорил, и требовала больше.

Она требовательно спрашивала «почему», и, хотя это чертовски раздражало Тома, ему приходилось ухмыляться, потому что она так напоминала ему самого себя в его возрасте.

После её четвёртого дня рождения, он начал обучать её, как использовать свою магию так хорошо, как она могла без палочки.

— Фантастически. — Воскликнул Том, гордясь тем, как легко она овладевает магией и как хорошо учится.

Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми карими глазами, полуулыбка играла на её губах, волосы были растрёпанными и вьющимися, как всегда.

— Ты так думаешь? — она слегка нахмурилась. — Но мама была напугана.

Они лежали на зелёной кровати Гермионы. Когда он только начал её навещать, её вещи были розовыми с оборками, но Том не хотел видеть такой цвет и убедил её, что она терпеть не может розовый цвет (его можно считать хаффлпаффским) и что зелёный лучше подойдёт к её комнате. Несмотря на свой юный возраст, она сумела убедить родителей, что больше не будет спать в своей комнате, если они немедленно не поменяют цветовую гамму на «что-то более подходящее».

Это их собственная чёртова вина, если они не могут понять, насколько талантлива их дочь. Том усмехнулся, снова испытав отвращение при мысли о грязнокровных родителях Гермионы.

Они были дантистами, полностью погружёнными в свою работу, и немного боялись того, что могла сделать их дочь.

— Но я не хочу пугать маму. — Прошептала Гермиона, опустив глаза. — Может быть… Может быть, мне следует прекратить колдовать.

Глаза Тома опасно сузились, когда его рука взметнулась и обхватила её маленький подбородок, поворачивая её лицо к себе.

— Никогда не стыдись своей магии! Стыдно должно быть тем отвратительным кускам плоти и пустой трате кислорода, которых ты называешь родителями! Они — ничто! Они — ничто!

Карие глаза Гермионы расширились от шока и лёгкого страха.

Том боролся со своей внутренней яростью и отпустил её подбородок, откинувшись на спинку кровати.

— Ты не остановишься на своём волшебстве. — Он привык отдавать приказы, и Гермиона не стала бы ему перечить, особенно когда он уже начал подчинять её своей воле. — Тебя не будет волновать, что они думают. Ты выше, ты поднялась над эволюцией и преодолела своё несчастное грязнокровное наследие.

Гермиона вздрогнула и отвела взгляд, на её пятилетнем лице отразилась смесь обиды, смущения и чуть заметной гордости.

— А теперь расскажи мне, каким заклинанием можно открыть двери. — Объявил он, не обращая внимания на её смешанные чувства, и снова вернулся к роли наставника.

— Алохомора. — Прошептала Гермиона, не колеблясь ни секунды.

Том ухмыльнулся, протянул руку и провёл пальцами по её отчаянно растрёпанным волосам, даже не заметив, что гладит её волосы.

— Хорошая девочка.

Ослепительная улыбка появилась на её лице, когда она посмотрела на него, явно довольная его одобрением.

— Теперь будет сложнее. — Объявил Том, убирая руку с её удивительно мягких волос. — А как насчёт заклинания с канарейками, чтобы напасть на какого-нибудь идиота?

Гермиона хихикнула и быстро ответила.

Так они проводили время до тех пор, пока Гермионе не приходилось идти спать, и Том привык к смене времени, после того как мать укладывала её спать, поцеловав в лоб.

В будущем Том всё больше времени проводил с подрастающей Гермионой. Его расписание было очень ограничено из-за того, что он учился на третьем курсе и уже начал обзаводиться последователями как истинный наследник Слизерина. Он больше не был полукровкой Томом, избранные называли его Тёмным Лордом, и он наслаждался властью, которую имел над Слизеринцами.

Но, как ни странно, он обнаружил, что ему больше нравится проводить время с Гермионой, чем со своими последователями.

— Это так красиво! — прошептала Гермиона, глядя на ожерелье, которое он принёс с собой на этот раз. Восьмилетняя девочка была дома с тётей (её родители уехали в «Дантистское убежище»), и её лицо просияло, когда он появился в её спальне. — Благодарю тебя.

А потом она подошла к нему и притянула его к себе, чтобы поцеловать в щёку.

Она тут же отпустила его и поспешила к зеркалу, чтобы надеть его и полюбоваться, оставив Тома застывшим в шоке, с широко раскрытыми бледными глазами, прижав руку к ещё тёплой щеке.

— Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела. — Прошептала Гермиона, глядя на Слизеринский зелёный камень с королевской серебряной эмблемой, которую Том создал. — Я никогда его не сниму!

Том всё ещё был в шоке.

Она… Его никогда раньше не целовали.

В приюте дети всегда издевались над ним, и работникам было на него наплевать, а в Хогвартсе над ним сначала потешались за то, что он полукровка, а потом его стали бояться все с его факультета, когда поняли, кто он такой и какой огромной властью обладает.

Только теперь он понял, что единственный человек, с которым он чувствовал себя хоть как-то близок, был этот ребёнок.

Ребёнок теперь носил его тайную эмблему на шее, гордо показывая свой знак собственности, своей защиты. Любой из его будущих последователей, кто увидит эту метку на ней, будет знать, что она защищена им и они будут убиты, если с ней что-то случится.

— О! Я забыла тебе сказать! — Гермиона резко обернулась и посмотрела на него широко раскрытыми карими глазами, озорно улыбаясь.

Он помнил, как её улыбки из милых превратились в злые с тех пор, как они встретились.

— Я превратила летнюю домашнюю работу моего кузена в свинью!

Том моргнул.

— Что? — и она смогла это сделать - без волшебной палочки?

Улыбка Гермионы сползла с её лица.

— Разве ты не гордишься мной? Я… Я думала…

Он не хотел видеть её такой, удручённой, обнимающей себя, весь свет, который она излучала несколько секунд назад, полностью потускнел.

— Нет, я очень горжусь тобой. — Он не знал, почему ему захотелось успокоить девочку, хотелось снова увидеть её улыбку. — Я просто удивлён. Ты… Ты можешь делать это без палочки, это просто потрясающе.

И вот она, эта яркая улыбка, которая заставила её глаза сверкнуть.

— Так и есть. — Она хихикнула, озорной бесёнок со слишком большой энергией. — Но он это заслужил. Он назвал меня уродкой. Так что я просто, ну, я хотела, чтобы он заплатил за это. — Гермиона надулась, проходя мимо Тома, и опустилась на кровать, её красное платье покачивалось. — Он ничто, он даже не занимается магией. Я просто не могла позволить ему так оскорблять меня.

Том ухмыльнулся, услышав свои собственные слова и рассуждения, исходящие из этих губ, и тоже сел на кровать.

— Ты хорошо справилась, Гермиона.

— Я рада, что ты так думаешь. — Прошептала Гермиона, глядя на него снизу вверх и мягко улыбаясь. — Ты мой единственный друг, Том.

Ты мой единственный друг.

Это потрясло Тома, но он, как всегда, сумел сохранить бесстрастное выражение лица и кивнул в ответ на её слова.

Она не была его другом.

Она просто принадлежала ему, и точка.

В этом не было ничего сентиментального, только чистая собственность и собственничество.

— Я просто… — она вздохнула и отвернулась. — Я бы хотела быть подальше от всего этого, чтобы быть в Хогвартсе, с тобой.

Том самодовольно ухмыльнулся. Его последователи в Хогвартсе сделают для него всё, что угодно, прольют за него кровь, если понадобится, но именно мягкая преданность этого ребёнка заставляла его чувствовать себя по-настоящему сильным.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя пригласят в Хогвартс, когда тебе исполнится одиннадцать.

— Тогда я так и сделаю. — Она села, полная решимости, её волосы растрепались вокруг неё.

Том задумчиво посмотрел на неё, потом вытащил палочку и пробормотал заклинание, которое, как он слышал, использовали девушки. Дикие кудряшки Гермионы мгновенно превратились в шёлковистые локоны.

Он ухмыльнулся, наслаждаясь результатом.

— Я одобряю это. Платье тебе тоже идёт. Это намного лучше, чем брюки или шорты, которые носят маггловские девушки. В таком наряде ты выглядишь как настоящая леди. Я хочу видеть тебя одетой именно так, когда прихожу сюда.

Гермиона покраснела от удивления, отвела взгляд и пригладила волосы.

— Хорошо.

Её покорность была сладкой, как нектар.

— Каким заклинаниям ты хочешь, чтобы я научил тебя сегодня? — спросил он, устраиваясь поудобнее на кровати.

Гермиона поёрзала руками, прежде чем посмотреть на него.

— Я хочу выучить твоё любимое заклинание, каким бы оно ни было.

Том молча наблюдал за ней, а потом ухмыльнулся.

На четвёртом курсе Том начал беспокоиться о том, как идут дела в Хогвартсе.

Грязнокровки наводнили всё вокруг.

Конечно, зная, что Гермиона дала Тому понять, что некоторые грязнокровки были полезны, он даже учил своих последователей, что если магглорождённые были исключительно сильными, их можно было принять, но Хогвартс был полон слабых и бесполезных грязнокровок, которые только ослабляли систему.

Он знал, что должен что-то сделать, чтобы положить этому конец, и иногда он задавался вопросом, не следует ли ему просто выпустить своего Василиска поиграть… Но он ещё не был слишком уверен.

Это должно было занять много времени, что бы всё хорошо спланировать.

— Я получила своё письмо! — Гермиона взвизгнула и бросилась на Тома, как только он появился в её доме. Одиннадцатилетняя девочка была одета в жёлтый сарафан, её волосы теперь были шелковистыми локонами, а улыбка захватывала дух.

— Конечно. — Том ухмыльнулся, одиннадцатилетняя девочка наслаждалась тем, как она чувствовала себя в его объятиях, но скорее умерла бы, чем призналась в этом вслух. — Я знал, что ты получишь его.

— Да, это так. — Обняв его крепче, Гермиона наконец отпустила его и поспешила к своей кровати, чтобы забрать письмо от Дамблдора, приглашающего её учиться в Хогвартсе. — Мои родители были на самом деле очень счастливы за меня, они сказали, что знают, что они не были настолько понимающими и поддерживающими, как они могли бы быть, потому что они были напуганы, и они не против что бы я поехала, они хотят, чтобы я могла учиться больше и лучше.

Том усмехнулся.

— Как мило с их стороны.

Гермиона молчала, отвернувшись от него и подойдя к окну.

Том позволил ухмылке сойти с его лица, ему не нравилось, как внезапно изменилось её настроение.

— Гермиона? Что случилось?

— Ничего. — Прошептала она, протягивая руку к его ожерелью, прижатому к сердцу.

Ему не нравилось видеть её такой.

Только не его Гермиону.

Подойдя к ней сзади, Том положил руки ей на плечи.

— Что случилось, Гермиона? Скажи мне, скажи мне, кто заставил тебя так расстроиться, и я убью его.

Он так и сделает.

Он будет пытать того, кто виноват в таком выражении на лице его ведьмы.

Мягкая улыбка коснулась её лица, когда она повернулась в его объятиях и откинула голову назад, глядя ему прямо в глаза.

— Я в порядке, Том. Просто немного нервничаю. Я выросла, когда ты рассказывал мне о Хогвартсе и о том, как чудесно жить в мире магии, и это то, чего я всегда хотела, и теперь я могу жить там… Я… Я просто не хочу делать ничего, что могло бы разочаровать твою веру в меня.

Он сглотнул, осознав, какой красивой становится эта девочка.

— Только не попадай в чёртов Гриффиндор, это единственное, что ты можешь сделать, чтобы разочаровать меня.

Она выглядела немного взволнованной.

— Но что, если шляпа отправит меня в Гриффиндор?

Том улыбнулся, он действительно улыбнулся, и поднёс тыльную сторону пальцев к её щеке, лаская нежную кожу.

— Она не отправит тебя туда, если ты действительно этого не хочешь.

— Тогда я не хочу в Гриффиндор. — Прошептала Гермиона, встретившись с ним взглядом.

Что-то было между ними, что-то, что росло на протяжении многих лет, и всё же Том не мог понять, что это было, что это значило.

Она принадлежала ему, вот и всё, что имело значение.

Он просто стоял там, обнимая Гермиону и улыбаясь ей, чувствуя, что это правильно для неё быть рядом с ним, забыв, хотя бы на секунду, что она не понимает, что даже если она поступит в Хогвартс, она не пойдёт туда с ним.

Ему придётся всё ей объяснить, прежде чем она уедет в Хогвартс.

— Хочешь, я пойду с тобой и куплю тебе волшебную палочку, книги и одежду? — он услышал своё предложение как будто со стороны.

Лицо Гермионы просветлело.

— А ты бы хотел?

Он нежно убрал прядь волос с её лица.

— Конечно.

Они потратили целый день, покупая то, что ей было нужно, и почему-то Том забыл рассказать ей о том маленьком факте, что он не совсем жил в то же время, что и она, ну, он жил, но он не ходил в школу в то же время.

Кроме того, когда он вернулся в своё время, он обнаружил, что завален множеством дел, которые ему нужно было сделать, и прошли месяцы его пятого курса в Хогвартсе, прежде чем он смог оторваться от своих обязанностей восходящего Тёмного Лорда, чтобы снова воспользоваться Маховиком времени.

Поскольку заклинание на Маховике времени соединяло его с Гермионой, а Гермиона в данный момент могла находиться где угодно в школе, Том надел мантию-невидимку и оказался на берегу озера.

На мгновение он растерялся, затем повернулся с улыбкой на лице, когда услышал смех Гермионы, но его улыбка превратилась в мрачную хмурость, когда его взгляд наконец остановился на ней… Или, лучше сказать, на молодом парне рядом с ней.

— Так приятно снова слышать твой смех. — Прошептала Гермиона, одетая в форму Рэйвенкло, обнимая парня с растрёпанными чёрными волосами, зелёными глазами и странным шрамом от молнии на лбу.

Том внезапно замер, узнав своего врага по описанию, которое дал ему его будущий «я».

— Тут не над чем смеяться, Миона. — Гарри Поттер вздохнул, повернувшись к ней, оба стояли на краю озера. — Я имею в виду, это был ужасный год. Сначала никто, кроме тебя, не поверил, что я не бросал своё имя в этот проклятый Кубок Огня, а потом, если бы не ты, я бы тоже не прошёл испытание! Он повернулся к ней и благоговейно посмотрел на брюнетку. — Не знаю, что бы я без тебя делал.

Четырнадцатилетняя Гермиона покраснела и уставилась себе под ноги.

— Ты бы нашёл способ справиться с этим, Гарри, как всегда. — Её улыбка исчезла, когда она посмотрела ему в глаза. — Ты сам столкнулся с Тёмным Лордом и его последователями, не так ли? Сколько раз ты сражался? Ты… — Она замолчала, снова покраснев. — Ты самый великий волшебник из всех, кого я знаю.

Том поморщился при осознании того, что потерпел поражение от этого парня, и недовольно зашипел, услышав слова, слетевшие с губ Гермионы. Она краснела перед Поттером, улыбалась Поттеру, цеплялась за Поттера, смотрела на него и говорила ему то, что говорила только Тому.

Конечно, судя по всему, Том пропустил пару лет (точнее, четыре) с момента своего последнего визита, но ему не нравилось ощущение, что его могли так легко заменить за такое короткое время.

Его никто не заменит.

Гермиона принадлежала ему.

Она принадлежала ему с того самого момента, как он встал над ней, когда она лежала в родильном отделении.

— Я не самый великий волшебник, Миона. — И всё же Гарри Поттер покраснел. — Если бы я им был, то давным-давно смог бы победить этого злобного монстра.

— Так и будет. — Гермиона говорила так уверенно. — Знаешь, что я искренне считаю одной из самых больших ошибок этого старого монстра?

Гарри выглядел заинтригованным.

— Нет, что?

Гермиона ухмыльнулась.

— Он пытался убить тебя, когда ты был ребёнком.

Гарри моргнул.

— Я не понимаю.

— Ну, на самом деле всё очень просто. — Объявила Гермиона, когда они проходили мимо разъярённого, но заинтригованного Тома. — Причина, по которой Волдеморт потерял все свои силы, своё тело и всё остальное, заключалась в том, что Авада, которую он послал в тебя, отскочила от него из-за более сильной магии любви твоей матери, умирающей матери, чтобы спасти тебя.

Гарри поморщился, но кивнул.

— И Волдеморт пытался убить тебя из-за пророчества Трелони. Она не могла сказать верное видение или предсказание, даже если бы оно ударило её по большим, толстым очкам. — Гермиона с отвращением фыркнула. — Вместо того чтобы пытаться убить тебя, он должен был просто захватить тебя.

Том удивлённо заморгал.

И Гарри тоже.

— Захватить меня? — Поттер пискнул.

— Конечно. — Сказала Гермиона. — Подумай об этом так: у него всё ещё было бы его тело и его силы (чтобы он не выглядел как уродливое чудовище, как ты мне говорил), и ты, другой самый сильный волшебник в истории, был бы на его стороне. Он мог бы сделать тебя своей правой рукой, и даже Дамблдор не смог бы встать между ним и его победой.

Гарри нахмурился.

— Это тревожит, Миона.

Том провёл рукой по волосам. Это его ведьма… Так легко нашла ответ на вопрос, с которым он боролся в течение многих лет с тех пор, как его будущее «я» сказало ему о том, что произойдёт.

Он вернулся в своё время и выпустил Василиска в гневе при воспоминании о руке Гермионы на руке Поттера. Существо проползло через весь замок, и с предвидением того, что произойдёт, он убедился, что в ту ночь умерло больше жалких грязнокровок, чем просто Миртл, и что монстр Хагрида был найден в комнате с телами, наполовину съеденными.

Хагрид был исключён, его монстр уничтожен Министерством, и никто не смотрел в сторону Тома, даже Дамблдор не подозревал его на этот раз.

И его последователи прибавлялись.

Он был так счастлив своей победой, что хотел разделить её с Гермионой или, по крайней мере, быть с ней, и использовал Маховик времени, найдя её ночью в комнате.

Он лёг на её кровать и улыбнулся, глядя, как она спит.

Прошло много времени с тех пор, как он видел её.

Через несколько секунд она уже двинулась, вытаскивая палочку из-под подушки и целясь в него, но когда она узнала его лицо в лунном свете, её глаза расширились. Одним заклинанием она закрыла занавески вокруг кровати, произнесла заглушающее заклинание, а затем наложила Люмос и посмотрела на него в шоке.

— Ты… Ты… — и она влепила ему пощёчину. — Ах ты придурок!

Том застыл в шоке от приветствия, прижав руку к щеке. Любого другого, кто хотя бы взглянул бы на него неправильно, он бы замучил, и на секунду у него возникло искушение сделать то же самое с Гермионой, но она была другой, он знал это.

— Ты позволил мне прибыть сюда одной и я спрашивала у всех в Слизерине, если ли там Том! Я даже не знаю твоей фамилии! Ты хоть понимаешь, как часто встречается имя Том?! — Гермиона, похоже, не понимала, в какой опасной ситуации она оказалась прямо сейчас, крича на будущего Тёмного Лорда. — Ты знаешь, сколько оскорблений и всего такого мне пришлось вынести из-за моей грязной крови? И ты не появился ни в первую ночь моего пребывания здесь, ни в десятую, ни в пятидесятую! ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ ТЫ ПРОСТО ПОЯВЛЯЕШЬСЯ И…

И Том поцеловал её.

В основном потому, что он хотел заткнуть ей рот, но отчасти из-за того, что разъярённая Гермиона выглядела прекрасно.

Он никогда раньше не видел, чтобы она брызгала слюной от гнева, но ему это нравилось.

Она была великолепна.

Он не собирался извиняться перед ней, он знал это, она знала это, но когда её руки медленно обвились вокруг его шеи и притянули его ближе, Том понял, что она простила его, и что она скучала по нему.

Он также понял, что это был её первый поцелуй, и ухмыльнулся в ответ, самодовольно, дико довольный.

Она никому не позволяла целовать себя.

Она знала, что тоже принадлежит ему.

Его ведьма…

Его магглорождённая…

Его будущая тёмная Королева.

Ухмыльнувшись, решив, что ему нравится последняя мысль, Том отстранился, представляя Гермиону, одетую в алое и царствующую рядом с ним в новом будущем, которое они создадут вместе, знала она об этом или нет.

Ей потребуется время, чтобы закончить обучение, но Гермиона была самым умным человеком, которого он знал, кроме себя, и она преуспеет в знаниях, которые он ей даст.

Она была его глиной, которую он будет лепить по своему усмотрению, как делал это с самого раннего детства.

Скоро она станет идеальной Королевой для него, когда немного подрастёт, когда он достаточно изменится, чтобы его будущее «я» не вызывало у неё отвращения.

Когда это чудовище, которое было им, пришло из будущего и сказало ему забрать силу Поттера, Том подумал, что нужно убить её, но вместо этого он сделал её своей силой.

— Итак, Рэйвенкло. — Объявил он, усаживаясь на кровать и притягивая её к себе, ухмыляясь, когда она положила голову ему на грудь над бьющимся сердцем.

— Шляпа хотела отправить меня в Гриффиндор, но я умоляла её не делать этого. — Призналась Гермиона, обнимая его за талию и удовлетворённо вздыхая, закрывая глаза. — Всё, что угодно, только не Гриффиндор.

— Ты всё ещё дружишь с Гриффиндорцами. — Сказал он.

Она помолчала.

— Ты что, следил за мной?

— Ты моя, конечно, я это делал.

Наступила тишина, прежде чем она снова расслабилась в его объятиях, и он почувствовал изгиб её губ на своей рубашке.

Том ухмыльнулся, потянулся вперёд и зарылся пальцами в её волосы.

Его ведьма была очень умна.

Она с самого начала знала, что принадлежит ему.

Его.