P.S., P.P.S., или Пожиратели Смерти Пишут Письмо Скримджеру. (джен)

Малфой-Мэнор, 20 июля 1997 г.

Огромный зал. За длинным столом — волшебники в чёрном. Два десятка бледных лиц в неровном освещении пламени камина. И бездыханное тело на столе.

— Кушать подано, Нагайна!

Жёлто-пёстрое змеиное тело зашуршало по полированному дереву. Волшебники за столом, привычные к различным способам убийства, один за другим отводили глаза и убирали руки со стола. Чтобы не показаться невежливыми, они старались смотреть не на змею, а на её хозяина.

— На сегодня всё, друзья мои. Можете расходиться. Огастес, ты мне нужен.

Пожилой колдун с редкими оспинами на бледном лице, поклонившись, встал из-за стола. Остальные, скрипя стульями, торопливо поднимались, готовясь покинуть зал.

— Да, и ещё…

При словах повелителя все замерли.

— До начала операции никто из вас не покинет усадьбу. Я знаю, что среди вас нет предателей, но хочу исключить возможность даже случайной протечки. Люциус, надеюсь, наши друзья тебя не слишком стеснят?

Хозяин поместья нервно сглотнул. Его жена незаметно сжала его руку своей — в который раз за вечер. Некоторые из волшебников помрачнели на глазах.

Подчинились, однако, все беспрекословно.

Малфой-Мэнор, 25 июля 1997 г.

Люциус Малфой, сжимая в руке письмо, вошёл в дальнюю гостиную. В последние дни Люциус своей неопрятностью напоминал оборотня и пребывал в столь же дурном настроении.

В гостиной за столом сидели братья Лестрейндж и сражались в волшебные шахматы. Это был старинный и весьма агрессивный набор, в котором шахматные фигуры при атаке разносили друг друга в мелкое крошево. Каждый раз, когда один игрок брал фигуру у другого, осколки летели во все стороны, чтобы собраться вместе только после окончания игры. Поэтому игроки защитили глаза с помощью наколдованных цветных очков — синих у старшего брата, жёлтых у младшего.

На кушетке у стены возлежала Беллатриса. Забросив ноги на спинку, она читала «средневековый волшебный плутовской роман», который при близком знакомстве оказывался переведённым с арабского языка сборником магловской непристойщины.

— А, Люциус! — махнул рукой младший Лестрейндж. — Соскучился?

Его брат не сказал ни слова. Только едва заметно кивнул тяжёлой седой головой.

Люциус поморщился. Если кого-то одного из Лестрейнджей он ещё мог как-то воспринимать, то от всех троих, собравшихся вместе, предпочёл бы оказаться как можно дальше. Но сейчас ему нужна была помощь от кого-то из Ближнего Круга, и Лестрейнджи — ещё не самый худший вариант.

— Сегодня на границе усадьбы нашли письмо, — проговорил он хмуро. Здороваться Малфой не стал — за четыре дня неотлучного сидения в поместье Пожиратели Смерти надоели друг другу хуже горькой редьки. — Печать министерская. Адресовано мне.

— Письмо? — проявил интерес Родольфус. — Как оно сюда попало?

— С совой. Защита оглушила её на границе и послала предупреждающий сигнал.

— Сова жива? — Беллатриса оторвалась от романа и приподняла голову, украшенную живописной копной угольно-чёрных волос, давно и основательно забывших о расчёске.

«И это чистокровная волшебница из благородного семейства!» — с осуждением подумал Люциус.

— В обмороке. Беллатриса, это настолько важно?

— Сову могли начинить какой-то следящей дрянью, — задумчиво проговорила Беллатриса, закладывая книгу бронзовым кинжалом. — Пришли мне эту сову, Люциус, я с ней поработаю.

— Сейчас меня волнует другое, — отмахнулся хозяин поместья. — Докладывать об этом письме Тёмному Лорду, или это не столь важно?

— Однозначно докладывать, — проворчал Родольфус, снимая очки. — Накануне операции мелочей не бывает.

— А тебе уже не так сильно хочется лишний раз мелькать на глазах у Тёмного Лорда, Люциус? — медовым голоском пропела Беллатриса. — И ты ищешь, кто бы сделал это за тебя? Интересно, что такого может написать Министерство-так-называемой-Магии? Будь так любезен, не сочти за труд…

Люциус не заметил, как злополучное письмо покинуло его ладонь и через миг оказалось в руках у Беллатрисы. Тремя молниеносными взмахами палочки она проверила письмо на скрытые чары и поддела печать невесть откуда взявшимся кинжалом. На этот раз — серебряным.

«Сколько же у неё их ещё запрятано?»

— Беллатриса! — в голосе Малфоя звенело возмущение. — Тебя не учили, что читать чужую корреспонденцию…

— Не будь занудой, Люциус! Ты же хочешь, чтобы кто-то из нас тебе помог, правда? О, тут и про меня есть! Какая прелесть! Оторвитесь на минутку, джентльмены, вас это тоже касается.

Лестрейнджи поднялись из-за стола. Беллатриса взмахом палочки заставила письмо подняться в воздух и расправиться на уровне глаз Родольфуса. Тот некоторое время вглядывался в письмо, потом громко прочёл вслух:

- Люциусу Малфою.

Беллатрисе Лестрейндж.

Родольфусу Лестрейнджу.

Рабастану Лестрейнджу.

Антонину Долохову.

Юэну Трэверсу.

Джорджу Мальсиберу.

Огастесу Руквуду.

Уолдену Макнейру.

Эндрю Джагсону…

— Короче всем, кто в розыске, — перебил брата Рабастан.

— Цыц у меня! — прикрикнул Родольфус. — Короче, вот:

«Ввиду того, что за множественные преступления вы объявлены во всебританский розыск, предлагаю вам добровольно и незамедлительно явиться с повинной в Министерство Магии.

От имени Министерства, гарантирую вам объективное разбирательство и справедливый суд. Обращаю ваше внимание, что добровольная явка и искреннее раскаяние являются основанием для смягчения судебного приговора.

В случае вашей неявки, Министерство оставляет за собой право на любые действия, предусмотренные законом.

Руфус Скримджер, Министр Магии.

Министерство Магии, 1997 года июля 24 день.

P.S. Письменными ответами прошу не беспокоить».

Некоторое время волшебники помолчали. Тишину нарушил Рабастан:

— Потрясающий слог. До самых печёнок пробирает. Ну что, братец, пойдём сдаваться?

— Не смешно! — рыкнул недовольный Родольфус. — Скримджер не идиот. Нюхлеру понятно, что никто из нас на это не поведётся. Так зачем, спрашивается, он это написал?

— «Письменными ответами прошу не беспокоить», — издевательским тонким голоском прочёл Рабастан. — А если неписьменным? Обведу прямо на этом письме свой «жезл судьбы» и пошлю обратно в Министерство.

— В самом деле, не смешно, — вскинулся Люциус. — Это всё-таки министр.

— Как ты трогательно за него заступаешься, Люциус!

— А мне понравилась идея насчёт ответа! — промурлыкала Беллатриса, обмахиваясь письмом, как веером. — Пригласим Руфуса на пикничок на Прайвет Драйв. Причём так, чтобы всё Министерство узнало. Пусть петушки из Ордена думают, что глупенькие курочки из Малфой-Мэнора склевали их сказочку про тридцатое.

— Я повторяю, Белла! Руфус Скримджер не идиот.

— Тем лучше, Родольфус! С умными дураками обычно срабатывают самые идиотские решения.

— Нужно обсудить это с Тёмным Лордом.

— Само собой разумеется. Кто пойдёт?

Люциус, пожав плечами, сделал шаг в сторону, давая однозначно понять, что вопрос к нему не относится.

Трое Лестрейнджей разыграли миссию на пальцах. Выпало идти Родольфусу.

— Без меня не доигрывайте, — сказал он, забирая у жены письмо и укладывая его в невесть откуда взявшуюся чёрную папку.

— Удачи, брат! — напутствовал его младший Лестрейндж, а Беллатриса послала мужу воздушный поцелуй.

— Значит, они предлагают вам добровольно сдаться?

— Именно так, мой лорд.

— Ты обратил внимание, Родольфус, кому они это предлагают? Не мне лично, не всем Пожирателям Смерти, вместе взятым, а нескольким волшебникам, названным поимённо. Только тем, кто имел несчастье попасть в мельницу судебной системы.

Родольфус Лестрейндж молчал — добавить к словам повелителя было нечего.

— Скримджер не рассчитывает на вашу явку. Он всего лишь выполняет обязательный чиновничий ритуал перед применением силы. Чтобы отдать долг закону, на который они молятся, перед тем, как шагнуть за ту грань, где ни закон, ни право не действуют.

Тёмный Лорд вещал. Родольфус внимательно слушал.

— Это не воин вызывает воинов на бой. Это законник соблюдает необходимую для чиновника формальность. Так уже было в годы Первой войны. Так будет и сейчас. Вот только диктовать условия схватки будет не Скримджер.

— Как бы то ни было, министерские готовятся к битве, мой лорд.

— Но битву они не получат. По крайней мере, в тот день, на который рассчитывают. Они получат своё в тот день, когда это сочту нужным я.

— Что нам делать с письмом, мой лорд?

— Оно не стоит пошедшего на него пергамента. Испепели и забудь.

— Мой лорд, а что если на него ответить?

— Ответить? Будь добр пояснить. Какой смысл ты видишь в этом бессмысленном действии?

— Мы напишем в министерство оскорбительный ответ и упомянем, что готовы драться с ними тридцатого. И наши враги посчитают, что мы приняли их ложную информацию за правдивую. Это должно отвлечь их внимание от настоящей операции.

— Это была твоя идея, Родольфус?

— Да, мой лорд.

— Полагаю, что не только твоя. Хорошо, я не возражаю. Можете не стесняться в выражениях, но…

Выдержав паузу, Волдеморт продолжил:

— Постарайтесь обойтись без непристойщины. Физиологические подробности размножения оставьте для маглов и животных. Чистокровные волшебники из лучших домов Британии не должны следовать самому простому пути. Проявим уважение — если не к самому Скримджеру, то к его скорой и безвременной кончине, которая в ближайшие дни неминуемо воспоследует.

— Мой лорд…

— Ты сам всё слышал на собрании, Родольфус. После уничтожения Поттера Скримджеру и его режиму останется три-четыре дня.

Когда Родольфус спустился в гостиную, народу в ней заметно прибавилось. К Рабастану и Беллатрисе присоединились Трэверс и Мальсибер, у окна с бокалами вина пристроились Нотт и Эйвери, у камина подбрасывал и ловил кинжал Антонин Долохов. Крэбб с Гойлом коротали время за дальним столиком в обществе пузатого графина. Малфой стоял в стороне и делал вид, что он здесь находится исключительно по долгу хозяина.

— Ну что, что, что? — подпрыгивая от нетерпения, сыпала вопросами Беллатриса.

— Тёмный Лорд согласен, — начал Родольфус.

— Ура-а-а-а! — хором прокричали два голоса.

— С одним условием, — продолжал волшебник. — Ниже пояса не шутить.

— А как же тогда? Про что писать? — протянул Рабастан удивлённо. Жёлтые очки он так и не снял.

— Не переживай, братишка! В английском языке много слов и выражений. Родольфус, ты великолепен! — не стесняясь остальных Пожирателей, ведьма подбежала к мужу и звучно расцеловала его в обе щеки.

Малфой демонстративно отвернулся. Его всегда смущали проявления чувств.

— Ну что, мальчики, за дело? — ведьма развернулась к собравшимся, демоны плясали в её черных глазах, как перед битвой.

— Поехали, — кивнул Родольфус. — Но писать будешь ты. Ненавижу марать бумагу, даже заклятием.

— Без проблем, дорогой. Ты своё дело сделал, теперь моя очередь. — Беллатриса уселась за стол и коротко свистнула. Тотчас перед ней появились крупный лист пергамента и перо андского кондора на серебряной подставке.

Волшебники в чёрных мантиях окружили столик, включаясь в обсуждение:

— Как будем писать?

— Что-нибудь вроде послания вожаков восставших гоблинов. У них очень забористо выходило.

— А кто помнит, что там было?

— Сейчас посмотрим, — в руках у Трэверса появилась объёмистая «История кровавого мятежа подземных нелюдей и преступлений их, омерзительных и гнусных». Волшебники зашелестели страницами.

— Вот оно!

— Мерлиновы ноздри, тут с сокращениями. Полный текст — на гобблдегуке.

— Проклятие! Кто-нибудь здесь по-гоблински шарит?

— Вроде, Гойл шарит.

— Ну тебя к флоббер-червям! Я всего одну фразу знаю…

— Вот с неё и начнём!

— А зачем нам писать по-гоблински? — ухмыляясь искривлённым лицом, вступил Долохов. — Напишем по-магловски. Со Скримджера и этого довольно.

— А что, разве маглы ещё и писать умеют?

— Долохов, откуда ты знаешь, как маглы составляют свои писульки?

— У нас в Дурмстранге одна такая в списке ходила. На немецком языке. Ей лет триста с лишним.

— И как там начиналось?

— Сейчас вспомню. «Ты, султан, чёрт турецкий, проклятого чёрта брат и товарищ, самого Люцифера секретарь…»⁽¹⁾

— То, что надо! Белла, пиши: «Ты, Руфус Скримджер, хромой павиан с красным задом…»

Оживление среди Пожирателей нарастало. Ещё несколько застрявших в усадьбе волшебников присоединились к компании и с ходу включились в работу:

— Маглов сват!

— Грязнокровкин брат!

— Дамблдоров хахаль!

— И Годрика Гриффиндора мальчик по вызову!

Люциус Малфой поморщился.

— Ниже пояса не спускаемся! — напомнил Родольфус.

Перо кондора с бешеной скоростью само порхало по бумаге. Беллатриса вызвала второй пергамент и что-то писала на нём от руки. Колдуны, освежая напитки в бокалах, изощрялись в остроумии:

— Куда тебе колдовать — ступай к маглам метлой махать!

— К гоблинам — червей фаршировать!

— К троллям — сопли вытирать!

— А палочка тебе ни к чему — Тёмный Лорд тебя твоей же палочкой…

— Тёмного Лорда не поминать! — ещё громче рыкнул Лестрейндж.

Предложения сыпались одно за другим.

— Поцелуй нашего домовика под наволочку!

— Чтоб тебя по Запретному Лесу пегий кентавр валял!

— Всеми четырьмя копытами!

— А ну, тихо! — прикрикнула Беллатриса. — Слушайте, что получилось!

Возбуждённые голоса постепенно стихали. Колдунья ждала, пока установится тишина.

1) Письмо, которым воспользовался Долохов как источником, можно найти здесь:

https://zen.yandex.ru/media/dragunkin111/polnyi-tekst-pisma-zaporojcev-tureckomu-sultanu-5b1910ce55876b4b135b18fd

Вернуться к тексту

«Ты, Руфус, старый павиан, хромой и облезлый, маглам сват, грязнокровкам брат, королю Джеймсу племяшка и папе римскому мальчик для битья! Какой ты, к флобббер-червю в кишку, министр, когда и сову хвостом вперёд летать не выучишь? Наши совы погадки сверху кидают, а твои чиновники поедают. А мы, чистой крови волшебники от Великого Мерлина и Салазара Слизерина, тебя в гробу видали под ежевичным соусом.

Тебе, образина, не приказы нам писать, а оборотням под хвостом блох чесать, в Святом Манго простыни стирать, в «Дырявом Котле» окурки подбирать, в Овертонских холмах троллям сопли вытирать, в «Гринготтсе» гоблинам червей фаршировать, в Хогвартсе домовикам полотенца подвязывать. Мозг у тебя троллиный, кишечник совиный, лапы от крикаду, и гореть тебе в магловском аду, залягай тебя кентавр всеми четырьмя копытами!

А коли всё вышеписанное тебе не по нраву, то приходи в среду на Прайвет Драйв своей собственной важной персоной, мы тебе павлиний хвост вырастим и через мантию наружу выпустим.

Писал сие благородный, сиятельный и блистательный Люциус Малфой, этого имени второй, со всем товариществом, а как они за большой занятостью вашей магловской грамоте не выучены, то и расписалась за него свояченица…»

— … Лёжа на столе! — подсказал Рабастан. Старший брат немедленно выдал ему крепкого тумака.

— А почему бы нет? — с этими словами Беллатриса по-кошачьи вспрыгнула на стол, с которого волшебники едва успели принять бокалы, и улеглась на живот. Болтая ногами в чёрных ботинках и подняв к потолку глаза, она состроила наивную мордашку, мечтательно пососала кончик пера и, дописав четыре коротких слова, одним взмахом вывела поперёк всего листа свою размашистую роспись. Не прерывая росчерка, Беллатриса изобразила в конце подписи череп со змеёй.

Колдуны вокруг стола зааплодировали.

— Одну минутку, господа, сейчас ещё постскриптум добавим!

Колдунья чирикнула заклинание — чернила на конце пера из чёрных сделались пурпурными. Отступив от подписи строчку, она вывела:

«P.S. Минни Мак-Кэт с собой захвати, она тебе шляпу подержит».

Пожиратели Смерти захохотали. Даже Люциус слегка раздвинул губы.

— И ещё к слову! — Беллатриса сменила цвет чернил на кроваво-красный и дописала в самом низу листа:

«P.P.S. Тёще твоей, Корнелиусу Фаджу, персональный поклон, а то что-то мы давно не виделись».

— Вот теперь всё! — довольно улыбаясь, Беллатриса спрыгнула со стола. — Что дальше?

— Запечатать — и с совой в Министерство. Лично в руки.

— Может, через камин?

— Опасно, могут отследить.

— А мы не отсюда отправим. Зайдём в чей-нибудь дом, и…

— Мальсибер, ты где голову забыл? Из усадьбы до послезавтра ни ногой!

— Отправим две копии! — веско произнёс Родольфус. — Одну, с его же совой — в руки Скримджеру. Другую — Громовещателем на стойку регистрации.

— О, то, что надо! Пускай всё Министерство слушает.

— А не заглушат?

— Заколдованное тремя Лестрейнджами? Пусть попробуют! Тогда его даже маглы услышат.

— Хорошо, если от Министерства хотя бы стены останутся.

— Нужна ещё третья копия. В «Ежедневный пророк».

— Тоже правильно! Даже если не напечатают, зато потом сами газетчики раззвонят. Это даже вернее будет.

— Решено! Колдуем.

Трое Лестрейнджей встали у стола и направили волшебные палочки на пергамент.

Малфой-Мэнор, 01 августа 1997 года.

В противоположность оживлению, царившему в замке неделю назад, дух в Малфой-Мэноре витал самый мрачный. Гибель трёх соратников, несколько тяжело раненных и гнев Тёмного Лорда за неудачный исход операции настраивали Пожирателей Смерти на похоронный лад.

Люциус Малфой постучался в покои Родольфуса и вошёл, не дожидаясь ответа. Сквозь плотную дверь он бы всё равно ничего не расслышал. Родольфус полулежал на кровати, до подбородка укрытый простынёй.

— А, родич, — произнёс он вполголоса.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Малфой.

— Паршиво чувствую, — ответил Родольфус. — Пальцы едва слушаются. Знал бы ты, как это отвратительно — когда на собственную волшебную палочку можешь только смотреть.

Малфой взглянул искоса на волшебную палочку Родольфуса, лежащую на тумбочке у кровати. Лишний раз смотреть на это длинное грубоватое изделие у него желания не было, и он перевёл взгляд на горящий камин. От его собственной волшебной палочки не осталось даже горсточки праха, и Люциус с трудом привыкал к запасной.

— Мне жаль, что так вышло с Рабастаном, — умерено скорбным голосом произнёс Малфой. — Прими мои соболезнования.

— Можешь не притворяться! — отозвался Родольфус. — Ты его всё равно терпеть не мог.

— Теперь это уже не важно. О мёртвых — или хорошо, или ничего.

— Магловский вздор! — тихо, но твёрдо ответил Лестрейндж. — О погибших — только правду. Всё иное оскорбляет и их, и нас.

Люциус не стал продолжать дискуссию.

— Что там нового? — спросил Родольфус. — От Яксли что слыхать?

— Отряд ушёл в Министерство в полдень. Через три часа всё должно решиться.

— Никогда не думал, что захват Министерства Магии пройдёт без меня.

— Ты рано или поздно вернёшься. А меня, похоже, отстранили навсегда.

— Не говори глупостей, родич, — в голосе Родольфуса мелькнул прежний металл. — Тёмный Лорд отстраняет по-другому. Ты ещё нами покомандуешь. Белла не вернулась?

— Ещё нет. Во всяком случае, меня она не поставила в известность.

— Не возьму в толк, что вы с ней не поделили.

— Признаться, Родольфус, я тоже этого не пойму.

Возникла неловкая пауза.

— Тёмный Лорд послал наблюдателей на Прайвет Драйв, — нарушил тишину Малфой. Час назад они вернулись с докладом.

— И что там? — заинтересованно спросил Родольфус.

— Маглы ремонт делают, почти уже всё замазали. Даже странно — обычно твоя жена успевает сделать намного больше.

— У неё было мало времени, — равнодушно ответил Родольфус.

— Наблюдатели обнаружили там волшебное письмо. Под маскировкой напротив дома висело вот это, — Люциус развернул перед Родольфусом пергаментный свиток. На желтоватом фоне тёмно-зелёными чернилами было аккуратно, с помощью магии, выведено:

«Люциусу Малфою со всем товариществом и свояченицей.

А что же вы тридцатого не пришли? Обещали же.

За министра магии — Кингсли Шеклболт.

1997 июля 31 дня».

— Вот хам! За министра расписался, шут гороховый.

— Я его помню. Из него министр вышел бы куда пристойнее, чем из Скримджера.

— Им обоим осталось недолго прыгать, — заключил Малфой.

Снова повисла тишина.

— Не хочешь партию в шахматы? — спросил Люциус. — Моим набором можно управлять словами.

Родольфус немного подумал.

— Расставляй! — сказал он слегка повеселевшим голосом.

Люциус взмахнул непривычной короткой палочкой. В спальню медленно вплыла шахматная доска с искусно вырезанными фигурами в доспехах.

Фигуры застыли в ожидании сражения.