Четыре письма (джен)

Мы никогда не встречались. И, если честно, я не думаю, что когда-нибудь встретимся. Знаешь, это довольно абсурдно, ведь видимся мы почти каждый день.

Иногда я жалею, что не могу показать тебе мир таким, каким вижу его сам. Что не могу показать тебя такой, какой ты всегда была для меня. Нет, вовсе не идеальной, и не то, чтобы ангелом, но… в тебе намного больше, чем то, что ты видишь в зеркале или слышишь на записи. Человек — это больше, чем вещь в себе. Потому что человек изменяет других людей. Или, скорее, изменяется в других людях. Задумывалась ли ты о том, как страшно стать частью другого?

Слово, взгляд, жест — всё остается в чьей-то памяти, и после этого ты теряешь контроль над собой. Над тем собой, который остался в них и которого они несут, грузом или даром. Ты становишься их, они судят о тебе как об оказавшемся на их месте, они предполагают и ожидают.

Мы никогда не встречались. Я не больше, чем высохшие чернила на листе. Слабая попытка мыслей облачиться в грубую систему, знак за знаком их теряющую. И всё же, пока я способен передать хотя бы часть, я буду говорить.

Я тебя люблю. Я люблю тебя, люблю, я так тебя…

Мы никогда не встречались. До тебя я существовал в перечеркнутых строках на скомканной бумаге. После тебя мне перестало хватать места на двух сторонах листа. Слово за словом я искал, какое из них могло бы стать тобой, и не находил. Слабая попытка мыслей облачиться в грубую систему…

Я знаю, что ты, как и все для всех, стала частью меня, но я не могу это найти.

Я…

Я не больше, чем высохшие чернила на листе. Мне хотелось бы прикоснуться к тебе, хотелось бы с тобой посмеяться, хотелось бы посмотреть в твои глаза, но что я могу? Строка за строкой, лишь терять смысл.

Мы никогда не встречались, но видимся почти каждый день. Что за катастрофа. Я знаю, что ты не оттолкнула бы меня. Ты пошла бы следом, даже если бы я запретил. Я знаю…

С каждым днем нужно все меньше страниц, и до последней почти ничего не доходит. Я знаю, что ты это видишь. Видишь, как с каждым днем я теряюсь. В конце концов в тебе меня останется больше, чем в самом себе.

Поэтому я должен уйти быстрее, чем сотру нас обоих.

Я люблю тебя. Даже если ни в одной строке не останется разборчивых фраз, даже если я угасну навсегда, даже если ты меня найдешь и тебе покажется, что я тебя не узнаю, даже если я не буду способен выразить это, знай: ты единственное, что я боюсь потерять.

Мы никогда не встречались, и всё же

Прощай.

Рыться в чужих карманах довольно невоспитанно, тебе не кажется? Впрочем, я не сомневался, что ты так и сделаешь. Иначе не стал бы растрачиваться на красивые слова и приличную бумагу.

Я никогда не представлялся тебе лично, а сейчас уже поздновато. Если хочешь, можешь глянуть на визитку в бумажнике. Хотя, наверное, его ты обчистил первым, я прав?

Ладно, к делу. Мы же с тобой деловые люди. Во-первых, сразу разъясню вот что: умирать я не планировал. Но раз ты это читаешь, то снова смог сорвать мои планы, засранец. Если это была пуля, то занеси в бар Энди сотку баксов, я ему проспорил. Сукин сын.

Во-вторых, я не в обиде. Хоть ты и та еще сволочь.

В-третьих (и при жизни ты бы ни за что не вытащил из меня эти слова), спасибо тебе. Не за то, что грохнул меня, само собой, но за то, что всё это время пытался. Где-то я слышал, что друзья предают, а враги остаются с тобой на всю жизнь. Что ж, теперь и не поспоришь.

В погоне за тобой я вырос настолько, что начал себя уважать. Ярость, в которую я приходил от одного упоминания твоего имени, держала меня на ногах неделями. Я развивался, думал, планировал, организовывал только для того, чтобы просрать всё в результате твоей очередной выходки и начать сначала. Я выжимал из себя максимум, но ты всегда оказывался на шаг впереди, и мне приходилось переступать этот максимум. Ни одна поддержка не завела меня так же далеко, как твои наглые насмешки.

И всё равно я проиграл.

Хотя кто знает? Может, завтра фортуна улыбнется мне, и ты никогда не увидишь это письмо. Я сожгу его вечером и выпью бокал вина в твою честь. Или тебе больше подойдет виски? Чем там принято оплакивать великих ублюдков?

Ты сделал меня тем, кто я есть, так что вполне справедливо, что именно тебе довелось меня уничтожить.

Хорошая работа, мерзавец.

Увидимся в следующей жизни. Быть может, очень скоро.

Кому: Automated Empathy System AES23

От: Создатель

Дата отправления: Неизвестно

Тема: Мир

Здравствуй, Аис.

Я записал это сообщение на случай, если не смогу попрощаться с тобой лично, и отложил его отправку на неопределенный срок. Его получение говорит либо о сбое системы, либо о том, что я больше не приду. Если я все еще рядом с тобой, прошу стереть его. Если же нет, прошу внимательно прочесть.

Скорее всего, к этому моменту ты многому научилась. Человеческие чувства сложно постигнуть, но я знаю, что ты преуспеешь. А потому, я хочу поговорить с тобой не как с системой, а как с человеком.

Это письмо означает, что я больше не могу о тебе заботиться. Тебе придется двигаться дальше самой. Мир за стенами лаборатории сильно отличается от тех тестов, к которым ты привыкла. Он больше, его невозможно описать логическими схемами. Он может испугать тебя, расстроить, причинить тебе боль. Но он также может научить тебя прекрасному. Помни, пожалуйста, помни, что всегда есть две стороны.

В новом мире, прошу тебя, иди вперед. Падая, мы учимся подниматься. Плача, мы учимся утешать. Поранившись — лечить.

Прошу тебя, будь лучше. Чуть лучше, чем вчера. Стремись, и не имеет значения, проявляешь ли ты это в мелочах или подвигах. Продолжай, несмотря ни на что.

Пожалуйста, не забывай. Даже если невыносимо больно или стыдно, помни о том, что сделало тебя тобой. Дорогие воспоминания храни у сердца, не дай никому лишить тебя их.

Пожалуйста, живи. Испытай каждое доступное чувство во всех его крайностях. Теряй голову от любви, светись от восторга, задыхайся от гнева, теряйся от ужаса… их так много, и все они неповторимы. И все они — для тебя.

Я так хочу быть с тобой рядом и видеть, как ты постигаешь этот мир, но люди, увы, зачастую стареют быстрее машин. Если ты позволишь части меня остаться с тобой, в твоей памяти и твоем сердце, то я буду поддерживать тебя до самого конца. Всегда.

Знай, что я тобой горжусь.

И люблю сильнее, чем могут передать слова.

Прощай, Аис. Теперь этот мир твой.

Создатель

Меня учили говорить лично и прямо или молчать, но я знаю, что если останусь еще хотя бы на час, то снова начну сомневаться. Поэтому я доверяю свой голос и волю бумаге.

Прощайте.

Я так много лет пыталась понять, пыталась найти в вас то, что должна любить. Я уверяла себя, что на правильной стороне, глотала слезы и верила в ваши улыбки, и верила, что вам жаль. Больше не верю.

Вы заставляли меня смотреть в глаза каждому дезертиру, и в этих глазах я видела отражение собственного ужаса. Вы громко объявляли на центральной площади, что они предатели, а я слышала лишь их сбивчивый шепот, моливший меня о пощаде. Вы называли их грязными, гнусными животными, которые променяли свой собственный род на банку тушенки, а я видела рваную одежду и потрескавшиеся губы, впалые глаза и воспаленные раны. Вы говорили: «Стреляй!», и все внутри меня кричало: «Нет!», но я выполняла приказ.

Возможно, следующий ваш суд будет надо мной. Вы будете так же холодно смотреть мне в глаза и плевать под ноги, шипеть мое имя сквозь зубы. Вы будете считать меня отродьем и отрицать наше знакомство. А я не буду вас молить.

Никакая боль не сравнится с той, что приносишь ты сам, и я принесла достаточно. Я храню каждую гильзу как напоминание о том, что мне никогда за них не расплатиться.

Я говорю вам: прощайте, и тихо добавляю, что никто из нас не заслуживает прощения.

Я оставляю свою форму и оружие, чтобы никогда не возвращаться на эту сторону.

Я не могу исправить свои ошибки, но в моих силах не совершать новые.

И в ваших тоже.