133 вечера и 40 минут на соблазнение (гет)

Этим вечером, по мнению Драко Малфоя, его вера в прекрасное пошатнулась, а привычный уклад жизни раскололся на «до» и «после». «До» было немало событий — радостных, веселых, ужасающих и опасных, но он стойко преодолел все беды и только начал адаптироваться к новой действительности, как Панси решила добить его нервные клетки, сообщив радостную весть, которую теперь все магические издания Британии величали главным событием года.

Празднование помолвки его давней подруги и ее нелепого, совершенно бестолкового, омерзительно рыжего, но почему-то светящегося от счастья избранника шло полным ходом. Жених и невеста постоянно принимали поздравления и целовались, гости веселились, умилялись, выпивали, танцевали и действовали ему на нервы этим романтическим настроением, глупыми шутками и дикими плясками.

Сегодня такой знакомый с детства особняк Паркинсонов был буквально осквернен нашествием сброда разной степени паршивости. И пусть после победы над Темным Лордом и смены режима прошло без малого семь лет. Пусть за это время он успел наладить отношения с неубиваемым Поттером, худо-бедно смирился с тем, что работает под началом всезнайки Грейнджер, и стойко принял, что все кому не лень периодически корчат снисходительные гримасы в его присутствии. Он пересмотрел свои взгляды и убеждения, но кое-что осталось неизменным. Рон Уизли. Этот нищеброд даже спустя годы вызывал в нем такое же жгучее раздражение и чувство брезгливости, как в школьные времена. И именно Уизли, вероятно ему в наказание, каким-то неведомым образом сумел добиться расположения его подруги.

Драко до сих пор не мог поверить, что Панси и гадкий Уизел обручились. Конечно, он мог бы предположить, что Паркинсон специально взяла Рона в оборот, чтобы поправить репутацию семьи и реабилитироваться в глазах общества, но он хорошо ее знал и не мог не заметить, что ее глаза разве что сердечки не метали при взгляде на эту рыжую обезьяну. И рыжая обезьяна, как назло, отвечала ей тем же, над ними уже давно даже насмехаться расхотелось из-за этой неприкрытой искренности.

Самым странным было всеобщее одобрение их союза. Родители жениха и невесты вели себя так, будто сами удачно свели своих детей, его слизеринские сокурсники приняли новость как должное, а Поттер с женушкой светился от радости за лучшего друга. Единственным его единомышленником была Гермиона Грейнджер. Ее недовольная мина, которую она периодически заменяла на лицемерную улыбку, подсказывала, что это душещипательное событие ее не трогает.

Золотая девочка Хогвартса, гордость Магической Британии и по совместительству его строгий босс сегодня была как бельмо на глазу, постоянно крутилась неподалеку и так и напрашивалась на парочку колких замечаний, ведь где же еще, если не здесь, на нейтральной территории, ему их раздавать.

Он даже не понимал, к чему хочет придраться. Вела она себя безупречно, выглядела, честно признаться, отлично, непривычно пафосно, но все же чудесно, даже в кои-то веки привела в порядок свои неукротимые волосы. Просто полвечера язык так и чесался ляпнуть какую-то гадость, присутствовало непреодолимое желание отомстить за все переработки, ценные указания, переделанные по сто раз отчеты, пропущенные из-за ее бесконечных заданий обеды и, что самое обидное, сорванные свидания.

Как же она его раздражала, кто бы знал! Этой женщине будто палку в зад засунули, до того она вечно сдержанная, напряженная и категоричная. И постоянно все хочет контролировать! Будь ее воля и не такое огромное количество работы, уже, наверное, уволила бы всех к чертям и делала бы все сама. А этот ее повелительный тон, командирский голос, недовольное выражение лица и вечно поджатые губы, когда он пытался все-таки отвоевать свое законное время для отдыха! Он бы назвал ее ведьмой, живи они среди магглов, но в их магическом мире этим словом не оскорбишь. Поэтому подойдет и просто стерва, которая и своей личной жизнью не занимается, и другим не дает провести время с удовольствием!

Он даже не помнил, чтобы у нее были какие-то серьезные отношения, кроме непродолжительного послевоенного романа Уизли. Нельзя сказать, что она не пыталась. Он точно знал о нескольких поклонниках и свиданиях, после которых она приходила на работу еще более злобной и сердитой, чем обычно.

Малфой не раз был свидетелем, а иногда и непосредственным участником, шутливых разговоров коллег, коварно планирующих свести их железную леди с кем-нибудь, отвлечь ее от работы и облегчить этим жизнь всему отделу. Это могло бы сработать, но все же он никогда не хотел осуществить эти планы всерьез и действительно подсунуть ей на растерзание какого-то парня.

Драко и сам не мог разобраться почему, но меньше всего ему хотелось, чтобы Грейнджер радостно порхала по кабинету, получала цветы от ухажеров, уходила из Министерства вовремя, предварительно поправив макияж и прическу, и, упаси Мерлин, опаздывала на работу с блеском в глазах после удачно проведенной ночи!

Он легко мог бы объяснить эти свои причуды тем, что просто не хочет, чтобы Грейнджер вообще когда-либо была довольна и счастлива. Но себе он врать не привык. Знал, что почему-то неадекватно реагирует и, кажется, испытывает ревность к пока даже не существующим отношениям Грейнджер. Нет, он не был влюблен или увлечен. Ни в коем случае! Никакой романтической чепухи. Это исключительно чувство собственности и наследственный эгоизм.

Просто он слишком привык проводить с ней вечера в кабинете, делить сэндвичи на ужин за рабочим столом и пить чай в попытке взбодриться, когда усталость брала свое. Он изучил ее мимику, мог угадать настроение по походке и знал, кажется, все ее заскоки. Во время их вынужденных трудовых посиделок она немного отпускала вожжи, становилась не такой строгой, чуть расслаблялась и позволяла разглядеть в ней немного человеческих слабостей. В такие моменты уволиться хотелось не так сильно. И появлялось желание разузнать, какая она в неформальной обстановке. Не могла же она вечно быть такой зажатой?! Он привык к их дискуссиям, интересным спорам и обсуждениям рабочих моментов, к ее язвительным комментариям по поводу его умственных способностей и своему ощущению значимости. Иначе зачем же она уже полгода только его выделяет из всех своих подчиненных и доверяет работу над важными проектами исключительно ему?

Грейнджер — первая, кто заставил его чувствовать себя не пустым местом в обществе после войны. Конечно, с деньгами все было в порядке, да и инвестиционный бизнес все еще приносил серьезный доход, он по-прежнему со многими поддерживал отношения. Но, когда страсти вокруг Малфоев поутихли, на семейном совете было принято решение начать восстановление их не совсем доброго имени с устройства Драко в Министерство Магии. И вот тогда только Гермиона Грейнджер рискнула и подарила возможность бывшему Пожирателю Смерти проявить себя на службе в Отделе магического правопорядка, который не так давно возглавила.

Он был благодарен, хотя вряд ли когда-то признается ей в этом. Да что там, никогда он ей не скажет об этом, потому что они не друзья, чтобы распевать друг другу оды, и потому что она его бесит! Так сильно бесит, как никто другой. Вот даже сейчас стоит поблизости и действует ему на нервы своим присутствием.

Драко уже несколько минут наблюдал за ней из темного угла бального зала поместья, где пил в одиночестве, спасаясь от танцев со всеми своими захмелевшими сокурсницами. Грейнджер, прячась от толпы за колоннами, пыхтела в попытке привести в порядок свой наряд.

— Дурацкое платье! Идиотские танцы! Корова Булстроуд! Глупая помолвка! Придурок Рон!

Грейнджер разошлась не на шутку и яростно шипела проклятия в адрес всего, до чего доберется ее воображение. Она вертела корпусом, постоянно оступалась, топтала подол своего истинно-гриффиндорского красного платья с золотой отделкой и старалась что-то там поправить в области поясницы. Успех в этом деле не наблюдался. Она почти сдалась, потому что в голосе появлялись плаксивые нотки, и вскоре он услышал тихий, но отчаянный возглас:

— Мордредова застежка! Как же ее застегнуть?

Видимо, справиться самой ей не удастся. Драко не выдержал, сделал глубокий вдох, отставил бокал и решительно двинулся ей на помощь.

— Грейнджер, давай показывай, что там у тебя.

— Малфой? Ты был здесь все время? — испуганно спросила она, только заметив, что не одна мялась недалеко от стены.

— Да, и видел все твои выкрутасы. Скажу больше: теперь я знаю все, что ты думаешь о сегодняшнем празднике и о самих виновниках торжества, — он подошел сзади и попытался освободить себе обзор, убирая ее руки от платья. В нос ударил запах алкоголя. — Ух, Грейнджер, неужели набралась с горя?

Она злилась и молчала, переминалась с ноги на ногу, покрывалась стыдливым румянцем и старалась не дышать. Драко не знал, почему она притихла. Может, причина была в том, что он узнал ее искреннее мнение об этой помолвке, или в том, что она старалась скрыть степень своего опьянения, а может, ее взволновали его прикосновения, все-таки такого близкого контакта у них еще не было. Осознав это, волноваться почему-то начал он. Прогоняя всякие глупости из головы, он добавил:

— Нехорошо быть такой гадкой подружкой. Но не переживай, я согласен с тобой в том, что Уизли тупой гиббон и не заслуживает Панси, поэтому не выдам твой секретик.

— Я такого не говорила! — она рассерженно обернулась, и ее молчание прервалось, как это обычно и бывало, стоило задеть кого-то из ее дружков. — И это твоя разлюбезная Панси его не заслуживает. Прекрати оскорблять Рона, иначе тебе мало не покажется.

— Тогда никто тебя не спасет. И тебе придется расхаживать с огромной дыркой на заднице!

— Что? — она взвилась в попытке проверить, говорит ли он правду. — Нет там никакой дыры, там сломалась застежка, когда Милисента наступила на платье и потопталась по мне как слониха.

— Ты уверена? — он хмыкнул и приподнял уголок брови, всем видом источая скептицизм и зная, что очень раздражает Гермиону этим выражением лица. — Тогда почему я могу пощекотать твою ягодицу? — ехидно заметил Драко, смело поглаживая пальцем небольшой участок кожи в просвете ткани и чувствуя необъяснимый прилив сил и хорошего настроения от своего дерзкого и крайне ребяческого поступка.

Он даже вытянул голову вперед, чтобы видеть ее реакцию на эти действия. Это был момент триумфа, потому что цвет лица Грейнджер уже приближался к цвету ее яркого платья, глаза округлились от шока, а рот застыл в форме буквы «О». Жаль, это длилось всего секунд пять, потом ее алые губы сжались, глаза сузились, крылья носа напряглись от злости, а сам Драко получил острым локотком в грудь. Несильно, но весьма ощутимо и ожидаемо, что пришлось отступить на шаг.

— Я же предупреждал насчет рукоприкладства! — рассмеялся он, поднимая руки вверх.

— Совсем бесстыжий! — грозная попытка пристыдить его провалилась из-за милейшего румянца от стеснения и необъяснимого блеска в глазах. Ну точно пьяная! Привычная Грейнджер уже давно угрожала бы ему палочкой, смотрела бы на него с осуждением и отчитывала бы как мальчишку своим менторским тоном.

Пока Малфой разглядывал ее в таком непривычном амплуа, Гермиона, закусив в сомнении губу, посмотрела сначала на него, потом в сторону своего стола в другом конце зала, потом снова на него. Грейнджер определенно сегодня удивляла его, никогда она не показывала столько эмоций в его присутствии. И возможно, всему виной это ее платье с открытой спиной, прическа и праздничный макияж, но она производила впечатление и вела себя как девушка, а не надоедливая леди-босс.

Набрав воздуха в грудь, она придвинулась к нему вплотную и быстро, словно боялась передумать, выпалила:

— Малфой, поверь, если бы здесь был кто-то другой, я бы к тебе не обратилась, но тут только ты, а без магии я не справлюсь. Моя палочка Мерлин знает где, где-то у моего столика, а я не могу расхаживать в рваном платье в логове слизеринских змей и чистокровных снобов, которые только и ждут моего позора. И еще здесь столько репортеров, будто это утренняя летучка «Ежедневного Пророка», а не помолвка! Помоги мне, пожалуйста!

Причина ее переживаний показалась Драко глупой, незначительной, буквально высосанной из пальца, но она выглядела мило и так по-женски, когда обращалась к нему за помощью. Впервые она просила о чем-то не в приказном тоне! От шока ладони уже сами потянулись к талии Гермионы, чтобы развернуть ее и открыть себе доступ к проблеме. Однако он вовремя одумался, вспомнил о первоначальных планах и своей принадлежности к вышеупомянутым слизеринским змеям. Скрестив руки на груди, он ухмыльнулся, фирменно по-малфоевски.

— И что мне за это будет?

— Ну конечно, ничего не сделаешь без личной выгоды! — вздохнула она. — Чего ты хочешь? — резко спросила она, но, заметив его хитрое выражение, сразу добавила: — Только без глупостей, Малфой, твое желание должно быть соизмеримо твоей помощи.

Его глаза загорелись в предвкушении, когда его осенило.

— Я хочу вернуть все вечера пятницы в мое личное распоряжение! — безапелляционно сказал он, пока Гермиона скрипела зубами и кусала губы в раздумьях. — Нет? Тогда прошу, путь к твоему столику почти свободен!

Он знал, что она согласится, потому что как раз по курсу стояла коллега Панси из «Ведьминого досуга», вроде бы автор колонки о моде, а чуть в отдалении колдограф из «Ежедневного пророка» — симпатичная девушка, которая заигрывала с ним полвечера.

— Ладно! — расстроенно произнесла она, надув свои губы. — Но от работы тебя никто не освобождает. Задач меньше не станет.

Драко не отпускала мысль, что все получилось слишком просто, но разве он будет отказываться, когда удача плывет ему в руки.

— С тобой приятно иметь дело, Грейнджер! — в знак заключения сделки он легонько хлопнул ее по попе в предвкушении реакции. Чувствовал, что играет с огнем, но ни о чем не жалел. Она подскочила от неожиданности и охнула. Но, вопреки всем его предположениям, почему-то не разразилась гневной тирадой, только взглядом пообещала ему смертную кару за все его грехи и нахальное поведение. Очень удивительная Грейнджер! Пока она не одумалась, он протянул руку в приглашающем жесте и подмигнул. — Следуй за мной!

— Куда? — удивилась она его предложению.

— Выйдем из зала, расправим твое платье и посмотрим, как его можно спасти!

На самом деле, надрыв там был не особо критичным, и починить его Драко не составило бы труда, но не упускать же возможность набить себе цену и подразнить свою начальницу, особенно когда так непозволительно много сегодня сходит ему с рук.

— Ты говоришь так, будто прошел стажировку у мадам Малкин!

— Ты удивишься, Грейнджер, но у меня очень много талантов.

— Что ж, удиви меня, — ухмыльнулась она и как-то странно на него взглянула, будто бросила ему вызов.

Драко прищурился и не нашелся с ответом. Не раздумывая схватил удивленную девушку за руку, что ей даже пришлось отпустить свое треклятое платье, и вывел на террасу во внутренний двор через занавешенный тяжелой портьерой выход.

Он знал этот особняк вместе с его тайными и не очень проходами как свои пять пальцев, поэтому уверенно увлек ее по тропинке в сторону огромного дуба, к увитой плющом беседке поблизости, и затащил внутрь. Ему пришлось воспользоваться Люмосом, чтобы осветить пространство перед собой, и он сразу наткнулся на лицо Грейнджер.

Она по-прежнему придерживала платье сзади, только теперь трогательно пыталась сдуть локон, упавший на глаза. Драко, не долго думая, отодвинул эту прядь пальцами, задевая кожу на щеке, и аккуратно откинул назад, а потом внезапно замер, в шоке глядя на свою руку в ее волосах.

Это еще что такое? Что за рефлексы такие? Почему-то захотелось сглотнуть! Но он сдержался и не стушевался, нужно было реабилитироваться в своих же глазах. Медленно, будто так и было задумано, убрал ладонь и подкрепил свое опрометчивое действие фразой:

— Давай, Грейнджер, посмотрим, что у тебя там сзади.

Ну вот и все. Его уже не спасти. Глупее дурацких двусмысленных фраз ничего и не придумаешь. Так он еще при ней не позорился! Он окончательно и бесповоротно не в себе, потому что только что неумышленно и очень неумело флиртовал с Гермионой Грейнджер. И она это знает, вон как зарделась, даже дышать перестала. Бесит!

А вот Грейнджер все-таки сглотнула и, пытаясь привести дыхание в норму, ошеломленно уставилась на него.

Драко решил сделать обстановку менее провокационной и зажег светильники заклинанием. Эффект получился противоположным, и в неярком приглушенном освещении атмосфера вмиг преобразилась и наполнилась ненужной романтикой. Пора заканчивать с этим всем и ретироваться, пока Грейнджер не подумала, что он хочет ее соблазнить, а то он и так сегодня творит много странностей.

Драко подвел ее поближе к уличному фонарику, поспешно развернул спиной к себе и расправил платье, оценивая ущерб. Дело нетрудное, но нужно повозиться. К сожалению, заклинаний для починки одежды не существовало, поэтому приходилось импровизировать и быть более изобретательным. Он применил восстанавливающие чары к швам на каждом слое ткани. Однако от застежки осталась только часть, и он не придумал ничего лучше, чем трансфигурировать ее в тонкие золотистые тесьмы, чтобы была возможность связать два конца платья по принципу корсета. Но он не учел важной детали — шнуровать платье тоже придется ему.

В горле пересохло, он попытался сглотнуть и застыл, так и не прикоснувшись к ней.

Твою мать. Шуточно щекотать ее задницу было не так неловко. А это все уже как-то слишком интимно.

— Малфой, уже все? — Гермиона отвлекла его вопросом.

— Нет, Грейнджер, еще немного, — хрипло отозвался он и начал затягивать шнуровку, задевая кожу ее поясницы то подушечками, то костяшками пальцев. — Знаешь ли, я редко одеваю женщин. В обратном процессе разбираюсь все-таки лучше.

Непонятное чувство тревоги не покидало и царапало его изнутри. Казалось, он что-то упускает из виду. Что-то очень и очень важное… Она шумно выдохнула, а он заметил, что ее кожа покрылась мурашками. И они точно были не от холода. Мерлин помоги ему! Раз, два, три… Еще немного, и все закончится. Давно он не испытывал ничего подобного.

— Готово! — почти воскликнул он и наконец отскочил от нее на шаг. Она с недоверием исследовала его работу руками. Все действительно держалось как надо, да и к внешнему виду не подкопаешься. Платье было как новенькое.

— С-с-пасибо, — услышал он тихую благодарность. — У тебя действительно много талантов.

Он в ответ только нечленораздельно угукнул. Почему-то сейчас, наедине с ней в нерабочей обстановке, он был сам не свой и не находил себе места. Все красноречие будто отняло, и слова упрямо не строились в осмысленные предложения. Насколько легко он мог разговаривать с ней в другое время, подбирать язвительные фразочки, доказывать свою точку зрения и выяснять отношения, настолько же сложно было теперь, когда настороженность и смущение заполнили собой все пространство, взгляд Гермионы метался во все стороны, но ни разу Драко не поймал его на себе. Создавалось впечатление, что они делали что-то предосудительное и запретное. Хотелось провалиться сквозь землю.

— Ладно, пора возвращаться, — сказал он, не спеша оборачиваясь к выходу.

— Да, иди, — произнесла она негромко и каким-то севшим голосом. — Я побуду тут еще немного.

— Зачем? — вопрос вылетел изо рта быстрее, чем он успел это осознать. Хотя актуальнее было бы задать его самому себе и не один раз: зачем согласился помочь Гермионе Грейнджер, зачем прикасался к ней, зачем привел ее сюда и, что самое главное, зачем до сих пор тут торчал?

— Не хочу возвращаться в зал, а здесь красиво, — произнесла она и прошлась вглубь беседки.

Драко знал, что наверняка пожалеет об этом, но остановить себя не смог и все же спросил:

— Почему?

— Почему? — хмыкнула она, посмотрела на него как на идиота и выпалила: — Да потому что я ненавижу эту помолвку всем сердцем. Нет, не подумай, я рада за Рона и даже за Паркинсон. Просто как только Рон объявил о том, что собирается жениться, то все будто сговорились и коллективно решили, что мне, учитывая наш с ним опыт отношений, будет тяжело это пережить, — приходило понимание, что в зал он в ближайшее время вряд ли вернется, потому как поток откровений и не думал прекращаться. — Смотрят на меня этими своими жалостливыми взглядами, сватают мне всяких знакомых идиотов, чтобы отвлечь, а Молли так вообще теперь считает своим святым долгом пристроить бедняжку Гермиону в хорошие руки до свадебной церемонии, не считаясь с моими чувствами на этот счет. Недавно она посоветовала мне покрасить волосы, потому что, видите ли, коллега Билла, которого она для меня присмотрела, предпочитает блондинок! — этот экспрессивный монолог ее немного вымотал, но она все-таки высказала то, что ее терзало. — А мне, может, нужен мужчина, который будет любить меня такой, какая я есть?

— Ну, Грейнджер, такого тебе не найти…

В ответ на его шутку ее глаза вмиг потухли, она только поджала губы и возмутилась. Интересно, чего она ожидала? К такому повороту его жизнь не готовила, он не привык копаться в женских душевных излияниях.

— Мерлин, зачем я тебе это говорю?

— Хороший вопрос, Грейнджер, — он внимательно наблюдал за эмоциями на ее лице.

Все-таки сегодня странно ведет себя не только он. Ведь Грейнджер впервые сняла свою броню и позволила ему посмотреть на себя иначе, заглянуть за ее этот фасад непобедимой, гордой и самодостаточной карьеристки. Оказывается, она может быть такой удивительно женственной и изящной, когда показывает слабости! Вот стоит в своем невероятном платье и грустит о типичных девичьих вещах: испорченных нарядах, женских сплетнях и отсутствии парня на свадьбе бывшего!

— Ладно, я пойду, Малфой. Зря я все это на тебя вывалила…

Вопреки здравому смыслу, ему совсем не хотелось, чтобы она уходила, и сам он хотел остаться. У него созрела одна сумасшедшая идея, поэтому он не дал ей договорить.

— Если ты ожидала, что я брошусь на помощь со словами поддержки, то ошиблась. Я тебе не Поттер, — он сделал драматическую паузу для усиления эффекта и добавил: — Но если к моим свободным пятницам добавится выходной после этого безумного помолвочного уик-энда, то я знаю, где можно взять бутылку очень выдержанного эльфийского вина, не возвращаясь в зал.

Она закатила глаза и по-прежнему выглядела огорченной, но все же уголки рта дрогнули в легкой улыбке.

— Ладно, слизеринский змееныш, в понедельник ты свободен, неси свое вино!

— Мы пойдем за ним вместе.

Драко и сам не понял, почему решил отвести Гермиону в их тайное местечко, но через мгновение он уже тянул ее к дальней стенке беседки, схватив за запястье. Подумать только, какой он сегодня тактильный!

После нескольких пасов волшебной палочкой над плющом показался тайный лаз на дерево и лестница наверх.

Давным-давно они с Панси и другими ребятами проводили в этой беседке немало времени. В детстве здесь было все, что нужно для игр: простор, уединение и свобода от контроля родителей. Постепенно на это место негласно повесили ярлык «для детей», поэтому, когда Панси прознала про существование такого феномена, как детские домики на деревьях, и начала выпрашивать себе такой у родителей, было решено строить его на раскидистом дубе прямо над этой беседкой. И если знать, где искать, то легко можно обнаружить лестницу, ведущую в мир его беззаботной юности. В уголок ностальгии и приятных воспоминаний. Там наверху случился его первый робкий поцелуй с самой Панси, впервые опьянел он тоже там, и даже голую женскую грудь ему посчастливилось увидеть в этом месте. Втихаря, конечно, Дафна до сих пор не в курсе, сколько фантазий подарила ему летом перед третьим курсом.

В последний раз он поднимался в домик на дереве, когда ему было пятнадцать. Тогда они с Тео и Панси, узнав о воскрешении Волан-де-Морта, напились так, что отрубились прямо наверху. С тех пор прошло десять лет, за это время всякое было, и он не знал, чего ожидать, но почему-то был уверен, что найдет там их старую алкогольную заначку. Поэтому сейчас он был в некотором предвкушении.

— Малфой! — Грейнджер отвлекла его от размышлений. — Ты хочешь, чтобы я лезла наверх?

— А ты видишь другой путь? — едко поинтересовался он, но все же подал ей руку, помогая удержаться на шатающейся веревочной лестнице. Она была в босоножках на каблуках и почему-то не додумалась их снять, из-за чего большую часть времени ему приходилось поддерживать ее в попытках вскарабкаться. Получалось не особо хорошо, но Драко списывал все на то, что они были далеко не трезвые.

— Да уж, так меня еще не подсаживали, — пожаловалась она, стараясь уязвить его. Хотя он в долгу тоже не остался:

— Надо бы тебе есть поменьше сэндвичей!

— Мерзавец, я в отличной форме!

— Да, Грейнджер, лучше не бывает, — прокомментировал он, специально надрывно кашляя.

На самом деле, Драко грех было жаловаться, потому что с той позиции, в которой они находились, как ни посмотри, а к формам Грейнджер придраться было невозможно.

— Сарказм, Малфой, низшая форма юмора!

— Зато самая востребованная и моя любимая…

Или ностальгия давала о себе знать, или алкоголь ударил в голову, или все-таки женское очарование девушки, чьи прелести так и дразнили его воображение сегодня, но такие перепалки с ней снова вернули ему ребяческое настроение, поэтому он без зазрения совести ущипнул ее многострадальную ягодицу. Она пискнула от удивления и снова покачнулась.

— Малфой, я вынуждена заметить, что сегодня ты проявляешь нездоровое внимание к некоторым частям моего тела!

— Что поделать, если твоя задница постоянно перед моими глазами!

Это Гермиона не смогла бы опровергнуть, потому что именно в таком положении она и пробиралась к цели, заваливаясь наконец на пол их детского убежища. Драко снова воспользовался палочкой, чтобы осветить помещение, где, как он и надеялся, ничего не изменилось. На стенах до сих пор висели плакаты любимых музыкантов Панси и вырезанные странички моды из «Ведьминого досуга» десятилетней давности. В одном углу стояла метла, в другом — на полу валялся огромный матрас с подушками и одеялом, а в третьем — сундук с различными играми, вещами, посудой и самым главным — вином и огневиски.

Малфой выудил из ящика обещанную бутылку и пару бокалов, обернулся и увидел, что Грейнджер уже расположилась в самом углу на матрасе, вытянув ноги и опираясь спиной о стену. Он снял пиджак, бросив его на сундук, разлил вино и присоединился к ней, усевшись вплотную и соприкасаясь с ней бедрами. Не успел он протянуть бокал, как она осушила его буквально тремя глотками.

— Грейнджер, будь добра, прояви уважение хотя бы к возрасту этого вина! — призвал он ее пить немного помедленнее, на что она закатила глаза и подставила свой бокал снова. — Тогда предупреждаю: если напьешься и будешь приставать, я за себя не ручаюсь.

Она растерянно глянула в его сторону, но все же деланно фыркнула и спросила:

— С чего ты взял, что я буду к тебе приставать? — и снова сделала внушительный глоток из бокала.

— Ну, во-первых, потому что я потрясающе красив и харизматичен, — она закатила глаза, а он продолжил: — Во-вторых, ты пьяна и жаждешь приключений. И в-третьих, у тебя не было никого целую вечность, и ты в отчаянии от романтической атмосферы сегодняшнего праздника. Так что ты легкая добыча для любого недотепы.

Она внимательно слушала выводы о ее доступности и смотрела на него сквозь свои длинные ресницы, а он не мог отделаться от мысли, что уже не первый раз видит этот взгляд, обращенный в его сторону. Такие живые, яркие, карие глаза завораживали своим сиянием, она хитро прищурилась и улыбнулась. Драко осознал, что не может оторваться.

— Тогда мне лучше не высовываться, остаться здесь и наслаждаться твоим неумелым флиртом.

— Что, прости? — такого выпада он не ожидал. Он, конечно, подозревал, что его поведение сегодня немного нестандартно, но чтобы она так категорично заявляла ему об этом… Он будет все отрицать. — Я не флиртую с тобой, Грейнджер!

— Очень даже флиртуешь, — уверенно произнесла она, отпивая вино из бокала и принимаясь царапать указательным пальцем свою ключицу. Она часто так делала, когда говорила с ним.

— Глупости! — кажется, его ладони вспотели. И, по ощущениям, предательские щеки выдавали его с потрохами, залившись румянцем, словно он незрелый юнец, который впервые столкнулся с понравившейся девчонкой наедине.

В это мгновение его резко накрыло понимание того, почему все это время ему не хотелось, чтобы Грейнджер нашла себе кого-нибудь. Вопреки его ожиданиям, ревновал он ее не просто с профессиональной стороны, а очень даже с романтической. Она ему нравилась! Притом так давно, что он даже не понял, как она поселилась в его мыслях и в какой переломный момент начала занимать там так много места.

Разве позволял бы он так нагло использовать его в рабочих целях, если бы ее компания была ему не в радость. Знал бы ее привычки и весь спектр проявления эмоций? Прислушивался бы к ее тихим напевам, когда она перебирает документы или расставляет книги? Неужели обращал бы внимание, что ее тонкие пальцы почти всегда холодные, когда будто специально задевал их, забирая чашку горячего чая из ее рук.

А то, что он, как сопливый школьник, наблюдает за ней, когда она о чем-то размышляет или изучает очередной талмуд, как водит языком по зубам или раскачивает туфлю на носке, с удивительной ловкостью подхватывая ее уже на грани падения. Да разве знал бы он, что она делает три петли на пальце, когда играется волосами, перед тем как выровнять прядь и заново начать ее накручивать.

И даже сейчас такие привычные движения ноготка по косточке острой ключицы приковывают его взгляд и вызывают желание немедленно повторить этот путь. Особенно когда подушечки пальцев постоянно пульсируют, напоминая, какая гладкая у нее кожа на ощупь.

Теперь гораздо легче было объяснить себе идиотское сегодняшнее поведение. Однако молчание затягивалось, а он все боялся пошевелить языком и нарушить тишину, а вместе с ней и этот важный момент осознания своих желаний. Только безотрывно смотрел на нее в ответ, открывая для себя еще одну простую, но даже более важную истину, которая меняла все.

— Ты тоже флиртуешь со мной, Грейнджер!

— О неужели, Малфой! — улыбнулась она, подтверждая все его догадки, и, повернувшись к нему лицом, потянулась через его тело, чтобы отставить бокал. — Я думала, ты уже никогда не сообразишь!

Он смутился и, не отдавая себе отчета, провел языком по губам. Как он мог этого не замечать? Сегодня она заигрывала с ним не впервые, просто он не осознавал это до конца, а она раньше делала это не так явно. Сейчас он остро чувствовал потребность в более близком контакте с ней. Поэтому Драко, не сомневаясь ни на миг, сжал ее тонкую талию в своих ладонях, зафиксировав девушку перед собой, и тихо произнес:

— Грейнджер, сейчас я поцелую тебя, и если ты против, то лучше бы тебе сказать об этом прямо сейчас, — он притянул ее миниатюрное тело еще ближе.

— Ты обещал не ручаться за себя, — выдохнула она ему в губы, перекидывая одну ногу через него и усаживаясь к нему на колени. Такое приглашение проигнорировать было невозможно, ведь более провокационной и призывной позы просто не придумаешь.

Он накинулся на нее как дикий зверь, ловя губами встречный стон и впуская ее властный язык в свой рот. Драко не мог с точностью сказать, чей напор в тот момент был сильнее, но желание обладать Гермионой Грейнджер росло в нем с каждой секундой все сильнее.

Его бросало то в жар, то в холод от ее поцелуев и от того, как жадные, неистовые, чувственные движения сменяла щемящая нежность, как она откликалась на каждое прикосновение. Она боролась даже здесь, сражалась за лидерство, будто кто-то мог стать победителем в этой игре. В попытке завоевать первенство он нагло схватил ее за бедра, заставляя ахнуть от боли, и с глухим рыком подался вперед, еще ближе, буквально вжимая ее в себя и заставляя почувствовать невыносимое пульсирующее напряжение в штанах. Он даже прервал поцелуй, сосредоточив все свое внимание на этих ощущениях, только касался ее губ своим раскрытым ртом, опаляя ее своим горячим сбивчивым дыханием.

Ее глаза были закрыты, а его, наверное, пылали адским пламенем, потому что возбуждение от осознания, что о его пах так бесстыдно трется Гермиона Грейнджер, сносило крышу. Он прошелся губами по ее щеке и остановился возле самого уха.

— Ты… — напряжение пронзило все тело и голос немного дрогнул. — Почему ты раньше не сказала?

В этот момент Гермиона приблизилась вплотную и прошлась своими нежными пальчиками по его затылку и шее, вызывая волну мурашек на коже.

— Я думала, ты сам догадаешься!

Она снова начала свой плавный танец, следуя собственному ритму, распаляя себя и его. Желание становилось еще мучительнее, а ее движения — все интенсивнее. Он не сдержался и скользнул ладонью между ее бедер, ощутив жар ее тела. От переизбытка чувств она легонько задрожала, выгнулась в попытке усилить контакт и отчаянно застонала.

— Но как? — зарычал он и резко перевернул ее на матрас, подмяв под себя и возвращая контроль. — Как я должен был это понять?

Гермиона беспорядочно водила своими ладошками по его плечам и шее, изредка путалась в его волосах, а он не мог оторваться от ее острых ключиц и перестать осыпать их порывистыми поцелуями и редкими укусами, изредка перескакивая то на шею, то на подбородок и скулы.

— Я постоянно посылала тебе сигналы… — дыхание становилось все более сбивчивым. — Обращалась к тебе чаще, чем следует, оставляла в нерабочее время, проводила с тобой время наедине и даже заваривала чай.

Он отвлекся и удивленно посмотрел в ее глаза.

— Я думал, ты выделяешь меня за мой профессионализм!

— Ты действительно менее ленив и более компетентен, чем остальные, — она схватилась за его плечи и наконец открыла глаза. И от этого томного взгляда с поволокой у него закружилась голова. — Но главная причина в том, что я надеялась тебя соблазнить.

Ее слова дарили ему уверенность, что все это не шутка и у него, возможно, прямо сейчас, в детском домике на старом дубе, произойдет то, чего эти шаткие стены еще не помнили! Все-таки это место сексом Драко опорочить еще не успел. Но он сдерживался и не давал себе полностью отвлечься на ее тело и полностью отдаться процессу. Еще не все сказано!

— Неужели? Каким же образом — лишней работой? Приоткрою тебе тайну, но мужчины чуть проще, чем тебе кажется. Нас не привлечь дополнительным отчетом и изучением ветхого свода законов пятнадцатого века. И хоть мы, британцы, и любим чай, но даже он не всесилен! — Она хихикнула. — Пара намеков и старое доброе глубокое декольте действует гораздо эффективней! — в этот момент его рука прошлась прямо по открытой ложбинке в вырезе ее платья. — Сегодня, например, тебе понадобилось сорок минут, чтобы затащить меня в свои сети.

Несмотря на то что воздух вокруг был насквозь пропитан возбуждением, а весьма провокационное положение их тел совсем не помогало сосредоточиться на разговоре, Гермиона рассмеялась и пошутила в ответ:

— Тогда я смогу опубликовать книгу-руководство «Как добиться парня за 133 вечера и 40 минут». Станет бестселлером!

Он рассмеялся прямо ей в губы, втянул в долгий, страстный и многообещающий поцелуй и потянулся к шнуровке ее платья, проклиная самого себя, что не придумал чего попроще, чем те морские узлы, которые навязал ей сзади. Гермиона выгнулась навстречу, облегчая ему путь, а сама в это время освобождала его шею от галстука-бабочки. Запутавшись в веревках, он плюнул на все, нетерпеливо задрал подол ее платья и собственническим жестом снял ее полупрозрачные трусики.

Но как только она справилась с последней пуговицей на его рубашке и нетерпеливо взялась за ремень, произошло то, чего он предположить никак не мог. Их тайное убежище внезапно наполнилось голубым сиянием, и Грейнджер испуганно воззрилась на серебристого оленя, гарцующего копытом.

— Гермиона! Где ты? — Драко услышал до боли знакомый голос. — Твоя палочка у Джинни, а мы собираемся уходить. Ждем тебя возле входа в поместье!

Гадкий Поттер! Этот надоедливый очкарик и во взрослой жизни найдет, как подпортить ему жизнь и обломать весь кайф. Гермиона смущенно завозилась под ним, стараясь выбраться из его объятий. Он судорожно размышлял, как бы призвать ее сумочку, которую в глаза не видел, потому что на пьяную Грейнджер надежды не было, она нормально ни одно заклинание сейчас не осилила бы.

— Я должна идти…

— Ненавижу его! — он сокрушенно уронил голову ей на грудь и прижал к себе сильнее, не давая отстраниться, сбежать из его рук и оставить полуголым, неудовлетворенным с пока еще не заслуженным трофеем в виде влажных трусиков. Этого не будет, нет!

— Что нет?

Кажется, последнюю мысль он озвучил вслух. Поразмыслив несколько секунд и взвесив все риски, он сам вскочил на ноги, поправил каменный стояк в брюках, показательно затолкал ее белье в карман и ухмыльнулся.

— Жди здесь, Грейнджер! — командным тоном произнес он и, окинув ее взглядом, — соблазнительную, раскрасневшуюся, растрепанную и такую непривычно неблагопристойную, с задранным платьем, оголяющим ноги, сбивчивым дыханием и похотью в глазах — Драко добавил: — И не вздумай двигаться.

Краем глаза он увидел, как она сомкнула губы и подавила желание что-то спросить. Не давая себе опомниться, он выскочил к веревочной лестнице и в три шага преодолел все ступени. Выйдя из беседки, резким шагом пошел в сторону главных ворот, навстречу к этому похитителю секса!

Пока он преодолевал расстояние от внутреннего сада до входа в поместье, ему встретились как минимум четыре дряхлые ведьмы, остолбеневшие от его внешнего вида, и компания из молодых волшебников, которые посчитали нужным понимающе присвистнуть ему вслед. Никакой конспирации — его волосы взлохмачены, рубашка развевается на ходу, открывая обзор на его торс, а напряженный член все еще оттягивает ширинку. Каждый, кто увидит его, легко сможет сложить два и два и понять, от какого важного дела его оторвали. Почему-то это его не беспокоило и даже по-хулигански хотелось, чтобы все узнали. Драко стремительно приблизился к чете Поттеров, которые выглядывали Гермиону, и протянул в сторону Джинни руку раскрытой ладонью вверх.

— Сумку Грейнджер, Уизлетта! — он пошевелил пальцами, призывая ее поторопиться, пока они ничего не соображали и пялились на него в немом удивлении.

— Малфой? — нечленораздельно промямлил национальный герой и остановил руку жены, в которой она уже медленно протягивала небольшой золотистый клатч. — Что ты… Что происходит?

— А на что это похоже? — торжественно произнес Драко с хитрой ухмылкой и еще не сошедшим бешенством в глазах.

Поттер еще раз окинул его взглядом с ног до головы и разве что не застонал от понимания.

— Только не это, я не хочу в это верить — сокрушенно произнес он.

— Придется, кайфоломщик!

Бывшая Уизли прыснула от смеха, глядя на реакцию мужа! Медленно освободив свою руку от его крепкой хватки, передала сумку Малфою. Он кивнул и собрался уходить обратно, но услышал ехидное замечание этой рыжей лисицы.

— Малфой, я могу передать маме, что Гермионе больше не требуется пара на предстоящей свадьбе?

Он только усмехнулся в ответ, резко развернулся и в еще более скором темпе отправился к Гермионе. Преодолев все препятствия с молниеносной скоростью, он влетел в домик на дереве, надеясь на продолжение их увлекательного занятия. Но застал там не захмелевшую, развратную и горящую желанием Грейнджер, которую он здесь оставил перед уходом, а бессознательное спящее тело, мило свернувшееся клубочком поперек матраса.

— Ну, Поттер-р-р, как же я тебя ненавижу! — сквозь зубы прорычал он.

Драко с обреченным вздохом отложил клатч, трансфигурировал свой пиджак в зеленое одеяло и опустился на матрас рядом с девушкой, перекладывая ее так, чтобы она удобно смогла расположиться в его объятиях, позволяя обхватить себя руками. Она со стоном пришла в чувство, попыталась разлепить глаза и сквозь подрагивающие ресницы разглядеть, где она и с кем. Встретившись с ним сонным взглядом, она нежно улыбнулась, коснулась его щеки холодными пальчиками и позвала по имени. И образ властного босса окончательно рассеялся. Она показалась ему до того милой и беззащитной, что уголки губ сами дернулись в легкой ответной улыбке, и он не сдержал желания поцеловать ее в нос перед тем, как прижал ее голову к своей груди и закрыл глаза.

— Ш-ш-ш… Спи, Грейнджер. Спи, но помни, что ты должна мне секс в домике на дереве.