Нам улыбается небо! (гет)

О, эти чудные выходные, когда не требуется никуда вставать: ещё тепла и мягка постель, и так приятна и безмятежна утренняя нега. Ещё все умиротворенно, ещё снятся и классные, и цветные сны, в которых ты давно не одна: тебя носят на руках, дарят цветы и себя, целуют нежно в ушко и щебечут при этом милую чепуху. А иногда...

...Кейт проснулась от бережных щекотливых прикосновений: некто очень настойчивый водил атласным перышком по хрупким позвонкам её спины, иногда спускаясь в ложбинку пониже пояса. И имя этому некто было...

— Кас...сллл... Что... случилось... — сонно, лениво улыбаясь, Беккетт перевернулась на бок и с трудом приоткрыла один глаз. — У... нас... убийство?

Словно чеширский кот, Касл улыбнулся широко и мечтательно, не прерывая своего занятия.

— Лучше... У нас новая тема...

— Новая... тема? — и Беккетт легла на спину, подвыгнув её и как бы намекая Каслу на грудь. — А ты мне... ничего не говорил!

— За меня скажет небо... — и за ворот Касл потянул рубашку через голову.

* * *

Они прибыли на небольшой частный аэродром, коих в черте Яблока было в изобилии: стальная вышка диспетчерской, пара разномастных ангаров и пяток авиеток, расставленных перед большим ангаром в ряд и раскрашенных во все цвета радуги. И Касл точно знал, куда им рулить: избранный, зелено-оранжевый самолётик издалека чем-то напоминал морковь в листях салата.

Их уже ждали: возле самолёта, деловито сверяясь с часами, прохаживался какой-то долговязый парень, но увидев приближающийся автомобиль, выбросил руку в характерном приветствии.

Касл ответил тем же, прямо за рулем; заглушив мотор, выбрался на белый свет: парень тут же поспешил к ним.

Мужчины обменялись рукопожатиями, о чём-то посудачили, затем Касл поманил к себе Беккетт. И она плавно притворила за собой дверцу.

— Надеюсь, наши планы не срываются? — горделивым, уверенным шагом, Кейт подошла к мужчинам, отбрасывая с лица вьющиеся на ветру волосы. — И нам не придется мечтать о небе исключительно отсюда?

— Нет-нет, дорогая, даю слово! — поспешил заверить её Касл. — Мэйджор — второй диспетчер — готов побыть нашим ангелом именно на земле. И он подготовил для нас самолёт, учитывая все наши пожелания...

— Ты хотел сказать: твои, — нарочито недовольно буркнула она, улыбаясь в предвкушении про себя, — а погоду боженька-то хорошую отпустил?

И перевела взгляд на Мэйджора, который, приложив руку к груди, согласно кивнул.

— Ну, вы же видели прогноз, мистер Касл, — прищурил глаз диспетчер, — до поры до времени всё замечательно, поэтому пируэтами не увлекайтесь.

— Поонниимаю, — каверзно усмехнулся Касл, поворачиваясь к Кейт. — Главное, чтобы горючее внезапно не закончилось.

— И парашют сработал, — в тон любимому ответила Кейт и первой проследовала к открытой салонной двери.

* * *

— Это классно, Касл, — как зачарованная, Беккет пялилась в иллюминатор. — Такое голубое и такое бескрайнее небо. Если бы не запасы топлива, я б летела бы так до края Вселенной.

...Они взмыли в воздух за считанные минуты, и теперь под крылом проплывала такая разная, такая неповторимая земля: серая сетка дорог и изумрудно-коричневые поля, обширный массив леса и проткнувшая его железная дорога: по ней куда-то шествовал поезд, и крыши вагонов бликовали небольшими засветами. И Кейт смотрела в иллюминаторы во все глаза, пока Касл демонстрировал любимой своё искусство пилотажа: "горки", "бочки", развороты, непродолжительные пике, что сменялись резкими подъёмами, а когда самолёт лег на означеный курс, внизу потянулся пригород: низкорослые кубики домов, футбольные поля, развязки у торговых центров и "клеверные листы" хайвеев, а затем показались небоскрёбы. И Беккетт видела на их крышах маленькие силуэты вертолётов и крошечные точки бегущих к ним людей, и там, внизу, бурлил и жил своей жизнью их большой город. Где сошлись вместе их характеры и судьбы...

— Это моя фраза, Кейт, — добродушно усмехнулся Касл, поглядывая на панель. — И я лучше знаю, когда её использовать.

— И ты предлагаешь из-за этого поспорить? — Беккетт коснулась двумя пальцами уголка рта.

— Да, чаще я предлагаю, а ты просто присоединяешься.

— Ты невыносим, Касл, — она впилась зубами в краешек ногтя, — со своим эго, и я знаю, что нужно сделать... Чтобы сделать тебя...

— Охохо, — хохотнул негромко Касл, прикольно ëрзая на своём месте. — Более чем уверен, что у тебя в полёте ничего подобного не было. Применительно к термину "сделать".

— Но это не значит, что я об этом не думала, — и Беккетт шутливо пригрозила Каслу пальцем. — Юная, горячая кровь, бурный фонтан гормонов и страстное желание быть желанной — все это было во мне, тогда, но не было подобающего парня. Ради которого можно было бы пойти на обрушение запретов.

— А сейчас? — Касл плотоядно облизал губы.

— Да, сейчас.

— Сейчас мне переступить через себя намного проще.

— Потому что я рядом? — Касл слегка накренил самолёт, и вдали показался Бруклинский мост.

— И ты. И это просто чудо, что ты соблазнил меня этой поездкой.

— Звучит заманчиво, но раз за штурвалом я, то дальше ведешь ты, Кейт. И у нас ещё есть время, чтоб насыщенно отпраздновать наш выходной!

В знак признательности, Кейт приложила руку к груди.

— Знаешь, Касл... С тех пор, как мы поженились, я постоянно ощущаю себя в состоянии праздника. Даже несмотря на мою трудную работу, даже несмотря на тот случай, когда мы с тобой висели на волоске, и когда перед нам встал серьезный нравственный выбор.

— И именно я помог тебе сделать его? — его взгляд теперь был серьёзен и проницателен. — Это ведь не шутки?

— Нет, — Беккетт мягко подкатила глаза. — Как раз тот случай, когда выскочка-Касл очутился именно на своём месте. И как он прикрывал меня своим телом, и как уверенно держал в руке пистолет — все это говорило о правильном решении. И я безгранично благодарна тебе, Рик, за то, что ты у меня есть.

— Буду банален, но это судьба, Кейт. Такое бывает в жизни только раз. Да, иногда трудно бывает соориентироваться в тонкостях натуры своего визави, и для верности нужно перешагнуть через многое. Сквозь сильные ветры разочарования и хмурую серость одиночества, молниеносные перепады настроения и грозовые облака непринятия и обид. И тем радужнее, тем солнечнее сознавать, что человек, за которым ты в огонь и воду, таки принял твой искренний душевный порыв, поверил в тебя и открыл своё сердце.... свою душу... И безграничное ощущение счастья, про которое упомянула ты — да, оно такое же бескрайнее, как и синь за иллюминаторами. Где можно подняться выше бури, пронзить облака, и обратить кокпит самолёта прямо к солнцу, обтекая его лучами и слушая гул турбин. В воздушной гавани, Кейт, не так, как в водной, но от этого она не менее прекрасна.

— Как и любовь?

— Как и воздушная любовь? Безусловно! А дальше ты сама-то справишься?

Щелкнула пряжка ремней, и Кейт, удаляясь в салон, мимоходом взъерошила волосы Касла: уже давно они научились понимать друг друга с полуслова. А сейчас настал её черед сделать ему приятное.

По правую сторону борта Беккетт разложила откидной столик, а затем ближний рундук-холодильник раскрыл ей тайну своего содержимого: шампанское, виноград, мытая клубника со сливками, шоколадные конфеты, мандарины и спелые сочные яблоки были достойны их общества, и Беккетт принялась за сервировку. Она хлопотала выверенно и тщательно, улыбаясь себе и своим предвкушениям, и когда Касл облапил её сзади за талию, она лишь придержала слегка его руки.

— Кааслл? А кого ты посадил за штурвал?

— Чувака одного... "автопилотом" зовется... Кстати, я забыл вас представить!

Расставив в стороны липкие от фруктов руки, Кейт повернулась к Рику лицом, и он тут же прижал её к себе.

— Перебьюсь, — и нежно, трепетно к нему потянулась. — Что у нас во второй части?

— Сама догадайся! — Касл едва сдержался, чтобы не разодрать блузку на её груди ради страстных, безудержных поцелуев и отпустил гибкий стан жены с видимой неохотой, но дефицит времени и места в салоне диктовали свои условия.

Спустя несколько минут шикарные мягкие кресла по левому борту были разложены в сносное ложе и накрыты припасенной простыней, а затем Касл опустился в кресло рядом с явствами, напротив Кейт: праздник начинался с малого. Хлопнула пробка, и заискрило шапанское в бокалах, с легким скрипом открылся контейнер с клубникой, и лёгкий пенный шлейф пшикнул на ягоды, сотворив аппетитную горку. И влюбленные кормили друг друга, бережно и с вожделением, и целовались через столик с бокалами в руках, и клейкие кремовые следы украшали их сомкнутые губы. А потом им вдруг стало жарко, и Беккетт знакомо похныкивала, от нетерпения, когда Касл стягивал с неё одежды. И она помогала ему, и видела его возбуждение, и желала его страсть.

И он бросил её на ложе, и с силой вошёл в неё, сотрясая и перекручивая, и двигался внутри все быстрее и быстрее, сжимая её в своих объятиях, а она подмахивала ему тазом, извивалась, вжатая в подушки, корябая ногтями спину, и голосила во всю грудь, пока не пришёл необузданный, сокрушительный пик. И они оба трепетали и вскрикивали на все лады, дышали часто-часто и целовались потом, долго и вымученно, пока в гармонию соития не ворвался встревоженный голос диспетчера:

— Райдер-3! Райдер-3! Ответьте башне!

— Черт... как невовремя... — Касл с трудом отлепился от клейкого тела Кейт и, слегка прикрыв пах рукой, ринулся к командирскому креслу.

— Райдер-3 слушает, — с трудом переводя дух, ответил он. — Что случилось?

— Грозовой фронт приближается к вам, намного быстрее, чем ожидалось, и даже если вы прямо сейчас развернетесь, всё одно окажетесь в его власти.

— Райдер-3 принял! Возвращаемся! — только что улыбавшийся, как объевшийся сметаны кот, Касл мигом смахнул свою улыбку. Он обернулся к Кейт, которая уже ворошила кучку их одежды, и скомандовал:

— Пять секунд на приборку, и штурманское место твоё!

Удовольствия от секса как не бывало, и Беккетт, шустро облачась и подколов волосы, принялась наводить в салоне порядок: убрала посуду, мусор и недопитое вино в ячейки рундука, привела ложе в изначальный вид, и пока Касл её не видел, осенила его спину крестным знамением. Она не знала, каков пилот Касл в подобной ситуации, не знала, сядут ли они без происшествий, но твердо верила в Бога и своего любимого, который в первозданном, "адамовом" виде одной рукой уже вцепился в штурвал, а другой перещелкивал мигающие тумблера.

— Садись скорее! — на миг оторвавшись от пиликающего табло, Касл заглянул в салон и отмахнулся от своей одежды, что протягивала ему Кейт. — Некогда, Беккетт, некогда!

Она скомкала одежку себе под мышку и, держа руку поверх нагрудного крестика, пробралась на своё место. По дороге, правой голенью, обо что-то крепко стукнулась, но всё же дотянулась до поручней, чтобы пристроить в кресло своё тело. Фиксируя пряжку крепления, мельком глянула в боковой иллюминатор: синего неба как не бывало. Черно-серая, в неровных клочках и грозных башнях, стена облаков стремительно надвигалась на них, тая в себе нешуточную угрозу. Заморосил мелкий дождь, затем капли стали крупнее и тяжелее, и грянул гром. Авиетку сильно качнуло; извилистая и яркая, мощью в десятки тысяч джоулей сверкнула молния, и самолёт сначала резко подбросило и также резко скинуло в "яму".

— О, черт, Касл! — нервно выдохнула Кейт, с трудом усмиряя спазм и цепляя на уши гарнитуру. — Полегче вариантов нет?

— В машине оставил... в заветном ящике, — Касл не отрывал взгляд от плящущих приборов. — Ты веришь мне, Кейт?

— Никогда не переставала, — и её рука осторожно коснулась его запястья: он выпустил рукоятку всего лишь на долю секунды, чтобы сойтись подушечками пальцев, и вновь ухватил губчатый резиновый набалдашник.

Ведомый уверенной и бесстрашной рукой, самолёт заложил глубокий вираж, спускаясь к земле, и Кейт позволила себе подвыправить плечи: такая успокаивающая, такая тонизирующая близость Касла была самым лучшим и правильным средством для поддержания её работоспособного состояния. И Кейт уже ничто не страшило: ни бешеная болтанка самолёта, ни бьющие неподалеку молнии, ни шквалистый ветер, грозивший скинуть их с небес — все казалось таким обыденным и несущественным, временным и незначительным, что когда, после затяжного пике, диспетчер отправил их на другой аэродром, Беккетт позволила себе чуть-чуть улыбнуться: испытание было пройдено с честью.

* * *

Дождь хлестал тысячей струй, когда авиетка подкатила к ангару. Прекрасно разбирающийся в навигации Касл на малых оборотах загнал аппарат внутрь, заглушил мотор и перед тем, как покинуть салон, успел даже пошутковать с диспетчерами. И настроение у любимого было настолько на высоте, что из самолёта он собрался выйти чуть не голым: его вовремя удержала Беккетт. И они смеялись, пока он одевался, долго и счастливо, и даже обменялись поцелуями и рукопожатиями. А потом, в ожидании такси, за чашкой кофе делились свежими впечатлениями.

— Какое неприглядное теперь небо, — отметил Касл вполне серьёзно, глядя сквозь окно на косые струи, — сначала оно заманивает к себе, а затем показывает зад. И как мне тогда к нему относиться? Какие действия планировать на перспективу?

— Ты что: боишься потерять его дружбу? — с усмешкой подкатила глаза Кейт. — Странно, что ты до сих пор не в курсе капризов погоды. Но как бы то ни было, даже за этой мрачной землистой пеленой небо всегда будет голубое, и когда дождь пройдёт, оно снова улыбнется нам...