Цена вопроса (джен)

Пятна солнечного света из окон уже доползли до края узорчатого ковра, когда Великий Магистр Ордена Семилистника Шурф Лонли-Локли отложил в сторону последнюю самопишущую табличку, откинулся в кресле и потёр пальцами виски. Прошение Канцелярии Забот о Делах Мира было составлено на четырёх дюжинах табличек, причём самым заковыристым “канцелярским” языком. Но это была ещё половина проблемы. Документ наверняка составлял клерк, ответственный за переписку с Куманским халифатом, поэтому нарочито высушенные официальные обороты перемежались витиеватыми восхвалениями, что ещё больше затрудняло понимание.

Сэр Шурф позволил себе насладиться "победой" над зловредным документом, переписав для памяти в рабочий дневник чистый смысл прошения. Смысл уместился в одну фразу, даже не добравшуюся до конца строчки. "КЗДМ требует выдавать приезжим иностранцам лицензии на применение магии не ниже 60 ступени, иначе это будет считаться оскорблением". Великий магистр хмыкнул и подумал: "Сначала не ниже шестидесятой, потом официальные посланники и иностранные аристократы будут себе сто двадцатую требовать, и собеседование без очереди. А времени и так ни на что не хватает…"

Лонли-Локли встал из-за стола и подошёл к окну.

— Надо признать, — думал он, — Хотя бы с внутриорденскими делами в последнее время стало полегче.

Ещё недавно к великому магистру ходили буквально все адепты до единого с самыми разными вопросами и проблемами.

Заходили старшие магистры и заводили пространные беседы, состоящие в равных долях из воспоминаний о былых годах, пафосных поучений и сетований на больные колени. Лонли-Локли тогда с наслаждением вспоминал свои "былые годы" в ипостаси Безумного Рыбника.

Мог прийти послушник с жалобой на розыгрыши своих товарищей по учёбе. Вызванный в кабинет зачинщик безобразия под строгим взглядом великого магистра шмыгал носом и угрюмо бубнил: "а он … а он первый начал и конфетами не делится…"

Потом насильно примирённых мальчишек выводил младший магистр, ответственный за обучение. Но задерживался, желая обсудить и утвердить расписание занятий.

Важно вплывал в кабинет кто-нибудь из мастеров-хранителей и подробно отчитывался о недостачах и пересортице, героически обнаруженных им на своём родном складе.

Потом, едва дождавшись, пока хранитель удалится восвояси, вихрем налетали младшие магистры и умоляли объяснить, почему не получается заклинание. Но от таких визитов великий магистр получал искреннее удовольствие — всё-таки очень приятно, когда людям так нравится учиться.

Каждое дело, само по себе, не занимало много времени. Но на подобную "текучку" (это сэр Макс подсказал удачное слово) иногда приходилось потратить целый день.

Шурф старался даже про себя не называть это всё пустяками — что для тебя незначительно, то для другого человека может быть очень важно. Поэтому приходилось вникать, выслушивать и разбираться, и снова выслушивать, и снова, и снова.

Однако с какого-то момента, члены ордена стали реже появляться в кабинете великого магистра.

Сэр Лонли-Локли прошёлся взад-вперёд по кабинету, рассуждая над причиной такого феномена. Очень, кстати, полезного феномена — освободившиеся "приёмные часы" сегодня удалось потратить с пользой.

Его посетила странная мысль: "Мой предшественник экономил деньги, мне же приходится экономить время".

Великий магистр вышел из кабинета в приёмную, проверить как дела у нового секретаря. Помощника на месте не оказалось, но на его столе неожиданно обнаружилась причина внезапного уменьшения потока просителей и жалобщиков.

Это был квадратный лист плотной желтоватой бумаги, на нём было аккуратно выписано следующее:

Список добровольных пожертвований в казну ордена за решение вопросов, требующих вмешательства Великого Магистра

Улаживание конфликтов — 48 корон

Консультации по заклинаниям:

1 — 60 ступень — обращаться к младшим магистрам

61 — 120 ступень — обращаться к старшим магистрам

121 — 180 ступень — 100 корон

180 и выше — 120 корон.

Три заклинания по цене двух.

Личные вопросы — 24 короны

Философские вопросы — 36 корон

И так далее в том же духе.

Лонли-Локли услышал шаги за спиной, резко повернулся. Увидев возвращающегося на своё место секретаря, великий магистр нахмурился и встряхнул пресловутым "прейскурантом".

— Потрудитесь объяснить, — пророкотал сэр Шурф, правдоподобно изобразив начальственный гнев.

Самого гнева он пока что не испытывал. Сначала стоит всё выяснить, а там и будет понятно, нужно ли злиться.

Секретарь смутился, покраснел и начал оправдывался:

— Вы не подумайте, магистр Лонли-Локли, это я не для себя, я и горсти не взял. У меня всё записано, можете проверить. И сейчас я ходил деньги сдавать, и расписка от Мастера Хранителя Денег Ордена — вот…

Шурф сразу понял, что парень не врёт, и почувствовал некоторое облегчение. Во всяком случае не вор и не обманщик у него под носом всё это время орудовал. Но кто тогда?

Великий магистр недоверчиво изогнул бровь:

— С чего бы вдруг такая забота о пополнении орденской казны?

— Не столько о казне я заботился, сколько о вас, — ответил секретарь, смело глядя в лицо своему начальнику. — Наши люди, глядя на цены, сначала призадумаются, настолько ли серьёзное у них дело к великому магистру. И попробуют разобраться самостоятельно. А тот, кто всё же заплатит за совет, будет ценить его больше, чем бесплатный.

Лонли-Локли вздохнул и покачал головой.

— Покойный магистр Нуфлин оставил ордену не лучшее наследство — скаредность. Я не хочу, чтобы мои адепты продолжали развивать в себе это качество. И уж тем более сам не хочу служить примером скаредности, а именно к этому приведёт твоя идея с "ценой вопроса". — Он разорвал "Список добровольных пожертвований…" и бросил обрывки в мусорную корзину рядом с секретарским столом.

При этом взгляд великого магистра задержался на стопках самопишущих табличек, бумажных письмах, конвертах и свитках. Внушительная куча документов лежала на том краю стола, куда, как знал Шурф, секретарь складывал всё, что требовало подписи или хотя бы внимания высокого начальства.

— Идея, конечно, возмутительная, — подумал Лонли-Локли. — Но в ней что-то есть.