Тайное всегда становится явным (гет)

Весь зал был взбудоражен. Рейвенкловцы и Пуффендуйцы относились к происходящему с присущим им пофигизмом. Слизеринцы радовались. Гриффиндорцы мрачно переглядывались. Хотя, сказанные недавно этой отвратительной жабой слова не нравились никому, кроме змей, да и то среди них, ко всеобщему удивлению, тоже нашлись адекватные, возмущенные таким произволом министерства.

— Но ведь это дискриминация и чистой воды фашизм! — послышалось со стороны гриффиндорцев.

Гермиона была возмущена до глубины души. Эта… жаба со всем министерством совсем уже из ума выжила. Проверять у всех магглорожденных родословную, и, если у тебя нет в предках никого из волшебников, значит ты не имеешь права учиться в Хогвартсе и отправляешься домой!

— Мисс Грейнджер, с вас и начнем, — с мерзкой улыбочкой сказала Амбридж. — Сегодня вечером вы уже будете дома, надо полагать, без права на волшебную палочку!

И говорила она это так радостно, что девушка твердо уверилась: эта отвратительная женщина совершенно точно пособница Волдеморта. Подумать только, проверять родословную у магглорожденных, чтобы официально лишать их всех прав на колдовство. И это происходит еще тогда, когда никто официально не признал возвращение Темного Лорда, а что будет потом? Концентрационные лагеря, как в нацистской Германии?!

Впрочем, показывать своего страха девушка не желала. Не сейчас, когда на морде хорька появилась мерзкая ухмылочка. Если и уходить из волшебного мира, то лишь с гордо поднятой головой! Слез и истерик эти уроды от нее не дождутся! Гриффиндорка она или кто?

Мягко улыбнувшись расстроенному Гарри, она четким шагом подошла к столу.

— Назовите ваше полное имя, мисс, — проскрипел пожилой волшебник, скорее всего из разряда таких же фашистов, как и эта жаба. Смотрит на нее, словно она грязь под его ногами.

— Гермиона Джин Грейнджер! — ответила она.

Пока тот писал на пергаменте ее имя, жаба протянула ей ритуальный нож. Девушка не колебалась ни секунды: полоснула себя по руке, капая на пергамент своей кровью… Одна секунда… две…

— Чего?! — не поняла Гермиона. — Что за хрень происходит?!

— Мисс Грейнджер! — ахнула декан Гриффиндора, пораженная тем фактом, что любимая ученица умеет так выражаться. — Вы…

Однако, нотация была остановлена криком Амбридж:

— Кришпиль, вы уверены, что пергамент не врет?!

— Уверен, — нахмурился тот, поглядывая на девушку уже не так строго.

— Что там, нам тоже интересно узнать! — выкрикнул кто-то из слизеринцев. — Грязнокровка уезжает или нет?!

— Мисс Грейнджер… нет, правильнее сказать, мисс Блэк! — прокашлявшись, сказала Амбридж. — Она остается. Ее отец — Сириус Орион Блэк.

На зал опустилась тишина. Сама Гермиона пребывала в шоке. Она шла к гриффиндорскому столу, и плюхнулась рядом с другом, который смотрел на нее так, словно видел впервые в жизни. Отец Гермионы — его крестный?

— Ты понимаешь, что происходит? — шепотом спросил Гарри, на что смущенная Гермиона прошептала ему яростно на ухо:

— Гарри, не тупи! Твой крестный — кобель! Погулял с моей мамой и стер ей о себе память!

Поттер кивнул, хотя лицо его покраснело и сравнялось с цветом помидора. Он провел глазами идущего, словно на расстрел, Дина Томаса. Яростное бормотание подруги, грозившей Бродяге всеми мыслимыми и немыслимыми карами, слегка его повеселило.

— Кхм… Профессор Амбридж, кто такой Кингсли Шеклбот? — спросил с недоумением темнокожий парнишка, повергнув ту в ужас.

— Кингсли Шеклбот?!

— Да, в пергаменте так написано, — кивнул гриффиндорец, протянув ей бумагу.

— Это аврор, весьма известный, — ехидно ухмыляясь, пояснил Снейп. — Кажется, он охраняет маггловского премьер-министра.

— О! Не бедный дядя, как я погляжу! — восхитился Дин. — Напишу маме, пусть стребует с него алименты!

Веселой походкой он направился к столу Гриффиндора, и получалось, что уже двое из проверенных магглорожденных принадлежали магическому миру на законных основаниях. Слизеринцы насторожились. Рейвенкловцы тут же стали спорить, сколько еще детей на стороне повылазит в знаменитых семействах, и чем это будет грозить горе-папашам, если у тех имеется законная супруга. Пуффендуйцы тихо радовались за Гермиону и Дина, а гриффиндорцы шумно и громко спорили, кому идти на проверку следующим.

Самой гадской подставой для чистокровных был сам факт применения гоблинских пергаментов для проверки, так как новые члены рода автоматически заносились на родовой гобелен, потом их хрен оттуда вытравишь. Удалить специальным заклятьем можно, но рамочка не исчезнет насовсем, как бы ни хотелось.

— Малфой?! — воскликнул Деннис Криви, вызвав у Драко волну паники.

— Кажись, твой папенька накосячил больше всех, — злорадно прошептал ему на ухо Тео, когда и Колина и Денниса объявили представителями рода Малфой.

— Она его четвертует, — мрачным тоном сказал блондин, имея в виду свою мать, которая в гневе была пострашней Волдеморта, хотя все и считали ее тихой и кроткой овечкой.

Драко плевать хотел на шепотки, которые разносились по залу, самое главное то, что все проверенные на данный момент магглорожденные происходили из какого-нибудь древнего рода. Так выяснилось, что Джастин Финч-Флечли — сын погибшего в первой войне Грегори Шафика, а два брата-близнеца из Когтеврана были наследниками Рабастана Лестрейнджа.

Многие отпрыски из знатных семейств отметились с магглами, даже Пожиратели. Сын от магглы есть у Макнейра, а у отца Нотта — дочь, на что младший радостно ухмыльнулся и помахал смущенной и пораженной девочке-первокурснице рукой, сказав друзьям:

— Всегда хотел младшую сестренку.

— Твоему отцу не влетит? — покосился на друга Драко.

— Мои родители уже давно живут сами по себе, — пожал плечами Тео. — Давай смотреть правде в глаза, Драко — браки наших родителей договорные, и никто никогда не ждет друг от друга верности и соблюдения супружеских клятв. Мерзко, но факт остается фактом.

Тот в ответ кивнул, поглядывая на стол Гриффиндора. Грейнджер… хотя, теперь уже Блэк, была явно на взводе. Злилась, хотя должна благодарить Мерлина за то, что теперь никто не посмеет назвать ее грязнокровкой.

В то же время, среди гриффиндорцев вновь появился представитель рода Блэк, мужского пола, но на этот раз родителем оказался Альфард Блэк. Грейнджер с этим семикурсником сели рядом, о чем-то яростно споря.

— Чувствую, Темный Лорд повесится после таких новостей, — мрачным тоном сказал Забини, и все слизеринцы вздрогнули, так как попадаться в этот момент под горячую руку Волдеморта не хотелось никому из присутствующих.

* * *

Новость о том, что почти все магглорожденные студенты — дети чистокровных волшебников от женщин-магглов, наделала много шума. Реже встречались дети, рожденные у потомков сквибов, но при этом оба родителя принадлежали тому или иному волшебному роду, и не было вообще ни одного магглорожденного, у кого только один родитель сквиб. Про волшебников среди обоих родителей-магглов вообще речи не было.

Запретить студентам отправлять сов Амбридж не могла, да и небольшой Конфундус от Снейпа слегка затормозил ее реакцию, что и стало причиной последующей катастрофы.

Никто из последователей Волдеморта не хотел участвовать в войне, так как не видел в этом никакого смысла. Убивать собственных отпрысков, пусть и бастардов или потомков сквибов древнейших и благороднейших родов?! Никто не считал себя сумасшедшим.

Гоблины потирали руки. Многие взрослые волшебники, которых считали магглорожденными, пришли к ним для проверки, и среди них обнаружились члены многих семейств, как тех, у кого есть живые представители, так и тех, кого уже давно списали со счетов.

Те же Парквелы. Род, прекративший свое существование в прошлую войну, теперь обзавелся наследником, которого признала магия рода со всеми вытекающими. Да и у Гринграссов от погибшего в прошлой войне младшего брата нынешнего лорда появился законный наследник мужского пола, учившийся сейчас на последнем курсе.

Даниэль Гринграсс ввел парня в род по всем правилам, и даже хотел выдать за него Дафну, но мальчишка категорически отказался, сказав, что жениться на кузине не будет.

— Слишком близкое родство, магглы уже давно поняли, что ни к чему хорошему это не приведет.

Гринграсс согласился, хотя и с большим трудом.

В то же время, Сириус Блэк магически признал законного, к слову, сына дяди Альфарда, наследником рода, а также ввел в род Гермиону, по сквозному зеркалу попросив у нее прощения за собственное безрассудство.

— Не хотел подставлять Эмму, так как моя семейка могла ее убить, узнай они о нашем романе, — с грустью признался он. — Я стал подозревать о том, что ты моя дочь, еще на этих каникулах, но… Я, наверное, трус. Прости меня, Гермиона.

Девушка вспоминала все разговоры с матерью, осторожные вопросы о Сириусе Блэке, и догадалась, что та боялась встретиться лицом к лицу с тем, в кого когда-то была влюблена. Гермиона оттаяла лишь из-за самого факта длительного романа между Сириусом и матерью. Ведь он не стер ей память, как это сделало большинство волшебников. Исключения были редки.

Дядя Сириуса вообще был женат на матери Ригана в маггловском мире, правда, он тоже из соображений безопасности записал в маггловском мире сына под фамилией матери. На родовой гобелен имя нового члена рода не попало только благодаря умелому действию со стороны самого Альфарда.

— Мать ведь не знала, что отец погиб, — мрачным тоном рассказал Риган в один из вечеров. — Подозревала, так как была в курсе, что из себя представляет его семейка, но надеялась на лучшее. Он и фамилию свою ей не называл, надеялся потом переселиться в маггловский мир и прервать все связи с волшебным, уехав с нами на континент, в Америку.

Гарри все происходящее с каждым днем все больше и больше напоминало дурдом. Его даже подкалывали, отправляя на проверку к гоблинам, ведь его мать тоже была магглорожденной. Сириус после его рассказа смущенно улыбнулся.

— Мама еще до твоего рождения выяснила, что по отцу принадлежит роду Пруэтт, — сказал он.

— Подожди, ты хочешь сказать, что моя мать — сестра миссис Уизли? — ужаснулся Гарри.

— Кузина, твой дед не Игнотиус Пруэтт, а его младший брат.

Гарри заторможенно кивнул. Это была фантасмагория. Непонятное действо, которое перевернуло весь магический мир с ног на голову.

С Гермионой они теперь стали проводить гораздо больше времени. Она написала матери письмо, в котором рассказала о творящемся в волшебном мире безобразии, а та в ответ поведала свою невеселую и несчастливую историю. От нее девушка узнала, что мама с Сириусом встречались в течение пяти месяцев.

И возможно, после падения Волдеморта, они бы и поженились, но Сириус до ужаса боялся Беллы и матушки. Оттягивал свадьбу, а в результате решил вообще исчезнуть, так и не узнав, что стал отцом.

— Это теперь все в прошлом, я рада, что он жив и не виновен в смерти своих друзей, — сказала мать, когда дочь приехала домой на рождественские каникулы и поведала ужасную историю, случившуюся много лет назад, из-за чего Сириус и оказался в тюрьме.

Впрочем, Гермионе больше всего в этой истории было жаль отца. Ричарда Грейнджера. Он был другом матери со школы, и женился на ней, чтобы избавить ее от позора. Своих детей у них так и не получилось, и девушке казалось это несправедливым.

После всего случившегося отношения между родителями стали гораздо прохладнее. Мама чувствовала себя предательницей, а отец… Отец стал отдаляться от них, чего Гермиона не хотела, и старалась изо всех сил предотвратить надвигающуюся катастрофу.

— Гарри, я чувствую, что дело движется к разводу, — с грустью сказала девушка, когда они возвращались в Хогвартс. Рон остался на каникулы в школе, поэтому не участвовал в их разговоре.

— Не сгущай краски, — попытался успокоить девушку парень. — Все образуется.

Он взял ее ладошку в свою руку, и легонько сжал, получив в ответ мягкую улыбку. Девушке было приятно такое внимание со стороны друга. За последнее время они здорово сблизились, и даже Рон почти отошел на второй план.

Странно, но Гермиона этому только обрадовалась, так как после того, как выяснилось, что Гарри на четверть принадлежит роду Пруэтт, друг стал разговаривать с ним словно через силу. Никто из друзей даже не понимал, почему?

* * *

— Ты, мерзкий белобрысый предатель! — орала на мужа Нарцисса, взбешенная тем, что у мужа оказалось двое детей на стороне от магглы. — Ты же считаешь магглов животными! Ты что — зоофил?!

— Нарси, если бы ты впускала меня… — попытался было оправдаться Малфой, но получил в ответ какое-то проклятье, слетевшее с палочки жены и замолчал. Силенцио… Слава Мерлину!

— То есть, я еще и виновата?! Тебе мало борделя?!

Легким движением палочки Нарцисса вновь позволила мужу говорить.

— В борделе тоже в основном… грязнокровки… ну… Нарси! — умоляющим тоном просипел Люциус, не понимая, почему еще жив.

С блэковским характером почти всегда кроткой жены он еще не был знаком. Кроткий английский цветок?! Эта фурия?! Он никогда не видел свою жену в таком гневе. И видит Мерлин, она была сейчас прекрасна! Растрепанные волосы, горящие огнем глаза… Просто валькирия!

И он, решив рискнуть, обхватил ее лицо руками и поцеловал. Яростно, дерзко, словно призывал всегда холодную и сдержанную жену выплеснуть свою злость другим способом, не причиняя вреда его конечностям… и кое-чему еще.

Нарцисса застыла. На секунду, а потом стала отвечать ему, не менее яростно. Забыв на мгновение о том, что порядочные чистокровные волшебницы из аристократической семьи… Плевать!

Подавшись на уговоры своего собственного тела, Нарцисса с легкостью позволила мужу стащить с себя платье, и усадить себя на краешек стола.

— Драккл, Нарси, да! — прошептал яростно Люциус. — Вот такой я мечтал тебя видеть все это время!

— Не болтай, Люц, — почти прохрипела Нарцисса. — Я все еще зла!

Малфой не стал тянуть кота за хвост. Потом, все разборки потом…

* * *

Темный Лорд был в бешенстве. Подумать только, эти предатели связывались с магглами, мерзкими животными! Мало того, они категорически отказались служить ему и убивать грязнокровок! Подняли бунт и заавадили ЕГО, Темного Лорда!

Он вздохнул, пытаясь осознать тот факт, что теперь его возвращения никто не ждет. Никто… Даже верная Белла со вздохом и сожалением призналась ему, что проливать кровь волшебников, пусть и полукровных, не собирается.

Ее предательство было самым страшным для него. Если самая верная слуга так поступила с ним, то чего еще было ждать от остальных?

Его дух никак не мог успокоиться, и злость на мелкого Поттера была так сильна, что он, почти не осознавая, что делает, направился в Хогсмит. Бестелесный дух витал вокруг студентов черной, зловещей тучей, распугивая тех, кто помладше.

— Поттер! — прошипел он на парселтанге, и тот испуганно обернулся.

Том почти незамедлительно бросился на мальчишку. Тот оттолкнул от себя эту… Блэк, и достал волшебную палочку.

— Видишь, что со мной сделали мои верные последователи? — прошипел он. — Я снова стал духом, призраком, но сейчас я хочу занять твое тело, ты станешь моим сосудом!

Прошипев это, он влетел в тело Поттера, и началась борьба.

* * *

Гарри было страшно. Темный Лорд снова стал духом?! Черное облако ринулось к нему, и он не смог увернуться, даже будучи самым лучшим ловцом столетия. Его словно окунули в кипящую лаву. Шрам раскалился добела.

— Гарри, держись! — слышался словно издалека голос Гермионы. — Борись с ним! Слышишь, не смей сдаваться!

— Дерзкая девчонка, — голос Гарри звучал холодно, с едва слышной яростью. — Яростная, грозная Блэк!

Яростная, красивая… Гарри цеплялся за образ подруги, не позволяя Лорду захватить свое тело. Мысленно посылал в него все свои самые светлые эмоции, поняв вдруг, что Волдеморт слабеет именно тогда, когда он думает о своей подруге, о родителях, о Сириусе.

Чистые, светлые чувства обжигали Темного Лорда, принося боль.

Пока друг сражался с духом Волдеморта, Гермиона с помощью патронуса вызвала директора, но раньше Дамблдора прибыли авроры. Когда они узнали, что дух Того-кого-нельзя-называть пытается вселиться в тело Избранного, один из молодых авроров, поддавшись всеобщей панике, бросил в Гарри… Аваду.

Тело друга обмякло.

— Ты что наделал? — заорал старший аврор.

— Я убил… В…волдеморта — ответил молодой стажер заикаясь.

— Придурок, ты убил Гарри Поттера!

Черное облако исчезло, ринувшись прочь. Занять тело мертвого волшебника нельзя, да и Дамблдор уже был здесь.

— Гарри, нет! О, Боже мой! Гарри! — заплакала Гермиона, кинувшись на тело друга.

— Задушишь, Гермиона, — прохрипел друг, и вокруг наступила тишина.

— Гарри?! — недоверчиво спросила Гермиона.

Ошарашенные волшебники наблюдали за тем, как Гарри Поттер, опасливо озираясь по сторонам, встает с земли.

— Он второй раз выжил после Авады? — послышался судорожный вздох кого-то из толпы.

Парень взял в руки палочку и очистил себя от грязи.

— Чего столпились? Я вам не экспонат в музее!

— Гарри, мальчик мой… — в голосе директора слышалось искреннее облегчение.

— Вы знали, директор? — спросил он, глядя Дамблдору прямо в глаза. В глазах мальчика плескалась обида и едва сдерживаемая ярость.

— Догадывался, мой мальчик, и искал способ, чтобы тебе не пришлось… Ох, мальчик мой! — директор не скрывал своих слез. — Прости меня, я так виноват перед тобой! Я…

— Вы готовили меня к последней битве и самопожертвованию, — констатировал очевидный факт Поттер. Все слушали их разговор, и никто не понял, за что извиняется директор.

Альбус кивнул. Ребенок жив! Теперь он свободен от крестража и сможет продолжать радоваться жизни, как и остальные подростки!

— Живи и наслаждайся жизнью, Гарри, а с Томом я разберусь сам.

Он кивнул, и вместе с Гермионой пошел к замку, взяв ее за руку, не обращая внимания ни на кого вокруг. Начиналась новая жизнь, без Темных Лордов и опасностей…