(Не)Верность (гет)

У приличной женщины может быть только один муж и один любовник.

Уж не знаю, где я это услышала, но фраза намертво врезалась в память.

До сегодняшнего дня я готова была дать руку на отсечение, что никогда не стану одной из таких женщин, теперь же крутила эту фразу и так, и эдак, и пыталась понять, почему ничто в ней меня не возмущает. Верность всегда была для меня основополагающей характеристикой брака, а все изменники сразу и навсегда низводились до уровня недостойных уважения людей. Разрушенные семьи, войны за опеку, драки при разделе имущества, скандалы — и ради чего? Я была наивна и верила, что измены — удел слабых и испорченных, и я никогда…

Выходя замуж, я, признаться, думала не головой. Перед свадьбой у нас было столько проблем, что просто остановиться и подумать, правильно ли мы поступаем, не будет ли это ошибкой, не торопимся ли, не передуем ли, не пожалеем ли о скоропалительном решении… В общем, здравый смысл помахал ручкой и исчез за горизонтом, я сказала «да», и мы рванули в Вегас.

Да, представьте себе, такое бывает — замуж за миллиардера по любви. Ну или потому, что веришь, что твои чувства — это любовь. Я верила. Искренне и без сомнений. Дункан был моим первым парнем, мне казалось, что я по-настоящему его люблю, и ни про каких других мужчин я и думать не хотела. Но чувства — это одно, а брак — совсем иное. Ни Дункан, ни я особо не спешили вешать на себя ярлыки и даже не помышляли о браке до того момента, мы оба были вполне довольны текущими отношениями и не собирались ничего менять. Реальность, как это обычно и бывает, не сочла нужным считаться с нашими планами. У нас просто не оказалось иного выхода: Мэннинги были категорически против того, чтобы Дункан приближался к новорождённой дочери, Кейны сделали вид, что у них нет внучки, и помогать отказались, а служба защиты детей не хотела отдавать девочку восемнадцатилетнему отцу-одиночке, зато женатому человеку готова была передать её по первому слову. От отчаяния Дункан сделал мне предложение, а я, будучи влюблённой идеалисткой, не придумала ничего лучше, чем ответить согласием.

Скандал в Нептуне разразился громкий. Сын самого богатого человека — и вдруг женился на никому не известной девчонке, дочери со скандалом уволенного шерифа? Мы думали, что готовы к подобному, что сможем справиться, но очень быстро поняли всю глубину заблуждений. И сбежали от ажиотажа вместе с маленькой Лилли сначала в Лос-Анджелес, потом в Мексику...

Стать матерью я не мечтала. Когда-нибудь, лет через двадцать — может, но точно не в восемнадцать лет. Однако если я хотела быть с Дунканом, а он намеревался воспитывать своего ребёнка, иного пути у нас не было, и мы решительно принялись строить семью.

Когда мы просто встречались, всё казалось простым и приятным. Мы не говорили о будущем, оба понимая, что первая любовь редко перерастает во что-то серьёзное, и потому обсуждать что-то до получения диплома колледжа просто нет смысла. И всё же мы оба думали, как это могло бы быть. Оказалось, совсем не так, как виделось в мечтах, семейная жизнь — это совершенно иное. Из-за Лилли мы оба оказались привязаны к дому, и казалось, что навсегда. Никаких спонтанных прогулок, никаких поездок, никакого общения с друзьями, про романтику и вовсе пришлось забыть… Даже вернуться в школу оказалось весьма непросто — помимо охотящихся на нас журналистов, одноклассники также жаждали узнать всё о нашей жизни и не стеснялись лезть в душу грязными ногами. Но ладно школа, в конце концов до выпуска оставалось не так много времени, можно было и самостоятельно подготовиться к экзаменам, а вот всё остальное… На рекомендациях для колледжа можно было ставить крест. Как и на самом колледже. Дункан не мог пойти учиться, потому что заставлять меня заботиться о его дочери, когда он сам живёт полной жизнью, было бы подлостью. Я не могла сосредоточиться на учёбе, потому что бросить Дункана один на один со всеми сложностями казалось неправильным — не для того мы женились. И в итоге из влюблённых подростков мы очень быстро превратились в уставших и вечно недовольных взрослых. И когда Дункан смирился, что не может всё делать сам, и наконец перепоручил дочь няне, между нами уже пролегла широкая трещина.

Возвращение к социальной жизни… всё казалось странным. Я сама себя ощущала странно, неправильно, неуверенно. Пока мы играли в родителей, жизнь не стояла на месте, и так вышло, что возвращаться мне оказалось не к кому. У меня не было подруг, кроме Мак, но у нас и раньше было мало общего, теперь же, когда я, страшно сказать, стала замужней дамой, и те крохи остались в прошлом. Уоллес, мой единственный друг, пребывал в перманентном шоке от моего решения выйти замуж, к тому же его собственная жизнь была более чем насыщена событиями, а потому с ним общаться было не только сложно, но и не очень приятно. И в итоге я осталась совсем одна.

Из-за того, что Дункан тянул с приглашением няни, мы оба пропустили все сроки зачисления. В качестве миссис Кейн я могла себе позвонить Стэнфорд, однако в университете моей мечты никто не мечтал обо мне. Дункан заикнулся было, что можно просто пропустить год, но я и слышать о подобном не хотела: мало того, что семейная жизнь превратилась в испытание терпения, так ещё и вынужденная изоляция сводила с ума. Я не могла винить Дункана, в конце концов, он не заставлял меня выбирать, я сама всё решила, но вопреки здравому смыслу в глубине души именно его я считала ответственным за мою испорченную жизнь.

Скандальная известность порой играет на руку там, где меньше всего ждёшь подобного. Поскольку никуда переезжать мы не собирались, а пойти учиться мне всё же хотелось — да хотя бы ради повода покидать дом! — пришлось искать колледж по принципу «что ближе», и выбор пал на единственный близко расположенный Хёртс. По правде говоря, я рассчитывала максимум на разрешение посещать несколько курсов, но декан неожиданно проникся моей историей, провёл мне экспресс-тестирование и по его результатам подписал приказ о зачислении.

Стоило бы запрыгать от радости, да вот только с радостью у меня в последние месяцы всё было сложно, и даже стало казаться, что я разучилась улыбаться. Опять же, торопиться с этим не следовало, потому что учёба начнётся лишь через пару недель, зато разговор с Дунканом состоится уже сегодня, и приятным он однозначно не будет.

* * *

Несмотря на то, что в Хёрсте было всего несколько знакомых по школе человек, про анонимность не могло идти и речи — скандал вокруг семейства Кейнов, к которому формально я теперь тоже принадлежала, был слишком громким, чтобы меня не узнавали. Все мои надежды на спокойную жизнь пошли прахом, что не лучшим образом сказалось на моём настроении и, как следствие, на отношениях с Дунканом. Хотя их уже ничто не могло сделать хуже.

Лилли — единственное, что нас связывало. Да ещё проживание по одному адресу. После одной из ссор Дункан ушёл спать «на диван», а точнее в гостевую спальню, и так и не вернулся. Меня это более чем устроило, потому что один его вид поднимал во мне волну раздражения. Но Лилли мы оба любили, и ради неё притворялись, но на протяжении всего лета она была единственной причиной для диалога и единственной же темой наших редких разговоров. После ссоры из-за моего поступления в Хёрст Дункан окончательно перестал со мной разговаривать, но я знала, что сам он так ничего и не предпринял относительно будущего. Спасибо хоть мешать мне не стал: по молчаливой договорённости первую половину дня он проводил с дочерью, а когда я возвращалась из колледжа — брал доску для сёрфинга и молча уезжал до самого вечера.

Как ни надеялась я, что в колледже смогу быть собой, уже через неделю стало очевидно, что изоляция продолжается. Мак с Уоллесом тоже учились в Хёрсте, но наше общение так и не вернулось в дружеское русло. С новыми людьми, жадными до сенсаций или просто проявляющих обычное любопытство, я и сама не стремилась сходиться. А чуть позже выяснилось, что я пошла по тому же пути, что и Логан с Диком — выбрала вуз, куда можно поступить без особых трудностей, — так что эти двое изредка мелькали в коридорах и даже здоровались.

С этого-то всё и началось.

Из-за Лилли и так и не отставших журналистов не могло идти и речи, чтобы я жила в общежитии. У Логана была такая же проблема — не ребёнок, конечно, а скандальная слава и репортёры на хвосте.

В первый раз, заметив друг друга на дороге, мы оба ограничились приветственными гудками, а затем привыкли ездить вместе. Кто первый начал соревнование, я честно не знаю, просто в какой-то момент дорога до Хёрста из скучной рутинной поездки превратилась в гонку.

Когда Дункан купил мне «Феррари» взамен разваливающегося «Себринга», я даже не была удивлена. Конечно, сама бы я предпочла машину попроще, роскошь не казалась мне желанной, а подавляла и смущала, но для Кейна цена автомобиля не имела никакого значения, ну и для любимой жены (а на тот момент у нас были ещё хорошие отношения) ему хотелось лучшего. S-класс взамен моего старенького кабриолета показался ему адекватной заменой, и я не стала спорить и просто поблагодарила. И теперь мне впервые пригодились все четыреста лошадей под капотом, чтобы не плестись в хвосте у Логана.

Пару недель наше с ним общение ограничивалось морганием фарами да звуковыми сигналами, а затем Логан неожиданно включил поворотник и приглашающе помахал мне рукой за несколько километров до Хёрста, и я свернула следом за ним. Оказалось, ничего не случилось, это было простым приглашением на кофе.

С того дня утренняя гонка завершалась в кофейне, а проигравший угощал кофе с пирогом. Мы болтали обо всём и ни о чём, нарочито обходя все острые углы и не касаясь ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, а затем ехали в колледж, где расходились по разным аудиториям, как будто не были знакомы.

В начале декабря, в очередной раз завернув в кофейню, я слушала жалобы Логана на одного из преподавателей, дающего непомерно большие задания, когда неожиданно поймала себя на мысли, что готова провести с Логаном даже не то что весь день, а хоть целую вечность — настолько я устала от одиночества, настолько соскучилась по обычному дружескому общению, настолько мне опротивела жизнь с Дунканом. Когда мы встречались с Логаном, не всё у нас было гладко, но никогда он меня не бесил, никогда я не сомневалась в его чувствах; знала, что он способен на что угодно, но никогда не ждала удара в спину. А вот от Дункана ждала. А ещё я без всяких доказательств была твёрдо уверена, что окажись Логан в такой же ситуации, как Дункан, всё сложилось бы иначе.

Кажется, я ошиблась, выбрав Дункана?..

То ли Логан почувствовал моё настроение, то ли это было совпадением, но он вдруг отодвинул тарелку в сторону и, потянувшись через стол, взял меня за руку.

— Во сколько у тебя заканчиваются занятия? Давай вместе пообедаем?

На первый взгляд, абсолютно невинное предложение — мы были друзьями, мы встречались, мы учимся вместе, что может быть естественнее совместного обеда? — но я не сомневалась в том, что оно имеет второе дно. И хотя до сегодняшнего дня считала, что ни за что не поведу себя, как трофейные жёны, кивнула раньше, чем успела додумать мысль.

— С удовольствием. Я позвоню, как освобожусь.

Логан улыбнулся и, сообщив, что у него сегодня только две пары, вернулся к прежней теме как ни в чём не бывало. Болтая, мы допили кофе и продолжили путь, чтобы расстаться у входа в учебный корпус.

Две пары тянулись будто бесконечно. Я не слышала слов лектора, не замечала ничего вокруг, все мои мысли были о Логане. Причём не о том, происходит здесь и сейчас, как пройдёт встреча — о прошлом.

Я бросила его в тяжёлой ситуации, не вынеся происходивших в нём перемен, но, кажется, Логан не изменился. Вся его злость и агрессия были банальным способом справиться с проблемами, иначе просить помощи он не умел. А я этого не поняла.

Но судя по нашему нынешнему общению, он простил меня… И — что? Он ведь знает, что я замужем, и знает, что супружеская верность всегда была для меня не пустым звуком. До сегодняшнего дня я в этом и сама ни разу не усомнилась. Так на что он рассчитывает? Неужели он почувствовал, насколько я несчастна, и решил вмешаться?

Или я вижу то, что хочу видеть?

* * *

Желания прогуливать занятия у меня не было в том числе потому, что возвращаться домой я не торопилась, но сегодня я сразу после второй пары без колебаний покинула Хёрст, на ходу набирая номер Логана. Как ни странно, я не сомневалась в том, что делаю. Он был рад меня слышать, мы договорились встретиться в нашей кофейне…

Думала ли я о разводе? Нет. Раньше, узнавая о чьей-то неверности, я неизменно задавалась вопросом, почему неудовлетворённый в браке человек просто не разведётся с опостылевшим супругом, зачем начинает новые отношения, ещё состоя в старых, теперь же стало очевидно, что юношеский максимализм плохой помощник в попытках разобраться в хитросплетениях взрослой жизни. Я буквально не могла терпеть Дункана рядом, но бросать его не помышляла — из-за Лилли. А ведь она даже не моя дочь. И хотя деньги были последним, что меня интересовало в браке, я не могла не подумать о том, каково мне придётся вернуться к прошлой жизни: в маленькую квартирку отца, пересесть со спорт-кара на древний автомобиль…

Кажется, я начинаю понимать трофейных жён…

К кофейне мы с Логаном подъехали почти одновременно. Я уже припарковалась и шла к стеклянным дверям, когда его джип остановился рядом.

— Запрыгивай, — с улыбкой кивнул он, и я без лишних слов села на пассажирское сиденье. — Поговорим? — предложил он через минуту, отъехав в сторону и остановившись там, где нас не было видно ни с трассы, ни с парковки.

Поговорить нам точно стоило, вот только я не представляла, что сказать.

— Давай, — всё же согласилась я. — Что ты задумал?

— На семинаре пытался решить, какой вариант лучше, но так и не пришёл к однозначному выводу. В обеде нет ничего такого, но я не знаю, как Дункан отнесётся к тому, что ты проводишь время в моём обществе. Раньше он не был ревнив, но раньше он не был и женат. — Логан хмыкнул, как будто до сих пор не мог поверить, что мы с Дунканом действительно сделали это. Но тряхнул головой и посмотрел на меня прямо. — Потому выбор оставляю за тобой. Можно поехать в ресторан, можно взять еду с собой и пообедать на яхте, или же поехать ко мне и приготовить что-то.

По тому, как он говорил, сделать вывод о его намерениях не представлялось возможным, но как бы Логан ни контролировал голос и мимику, напряжение скрыть не смог — его выдали вцепившиеся в руль руки. Итак, второе дно у приглашения всё-таки есть, я не ошиблась…

— Меня устроил бы любой вариант, но, думаю, для тебя не новость, что воспитанием Лилли мы с Дунканом занимаемся вместе: утром он, а после занятий — я. Потому если он узнает, что вместо того, чтобы сменить его на родительском посту, я поехала к тебе… Моя машина у отеля — не лучшее решение.

Логан внимательно посмотрел на меня, явно слыша вложенный в слова подтекст, и медленно кивнул.

— Тогда поехали в ресторан, — нарочито спокойно кивнул он, заводя машину. Я испытала лёгкий укол разочарования, но не успела обдумать это — Логан продолжил: — Не хочу создавать для тебя проблемы. Яхта или домашняя еда — отложим на другой раз, спланировав всё так, чтобы было удобно. Мы не обсуждали это, но ваш брак… Ты не выглядишь счастливой новобрачной.

— Я ценю сдержанность формулировок, — хмыкнула я.

Ни разу я не говорила о своём браке ни с кем, кроме, собственно, мужа. Сначала потому, что навязчивое любопытство журналистов заставляло держать оборону, потом — потому что стало не с кем, а после возвращения к почти обычной жизни я уже сама не желала выносить грязное бельё на суд публики. Но Логан не был охотником за сенсациями или чужим человеком…

— Это потому, что никаким счастьем в моём браке и не пахнет.

Он покосился на меня, но от вопросов воздержался.

— Ты можешь рассказать, — спокойно произнёс он после паузы. — То есть ты не обязана, но если захочешь — я готов тебя выслушать.

Так уже было, он уже говорил именно эти слова в другой непростой ситуации, и я знала — он действительно выслушает, не станет осуждать, поддержит… Будь на его месте кто угодно другой, я бы промолчала, вежливо поблагодарила и сменила тему, но это был Логан, ему я могла доверять. К тому же в отличие от Мак и Уоллеса он мог по-настоящему понять.

И отказаться, возможно, от единственного шанса выплеснуть всё то, что меня глодало, сил не нашлось.

До ресторана в итоге мы так и не доехали. Я начала рассказ по хронологии: как мы с Дунканом начали ссориться, как не справлялись с возложенными на себя родительскими обязанностями, как спорили, чья очередь вставать посреди ночи на крик Лилли; говорила о глупых обидах, что накапливались внутри, о разочаровании семейной жизнью, о спорах насчёт возвращения в школу и поступления в колледж, о том, как огромный дом, из которого была уволена вся прислуга из опасения, что подробности нашей личной жизни станут достоянием прессы, превращался в помойку — мы не справлялись, а Дункан отказывался это признавать…

В какой-то момент Логан свернул с дороги, припарковался в тени и, повернувшись на сиденье, взял меня за руку — в жесте молчаливой поддержки, продолжив слушать.

— Не так я представляла себе брак, — вздохнула я в конце концов, не высказав и половины наболевшего, но охрипнув не дойдя до худшего. — Мы не общаемся уже пару месяцев. Встречаемся в столовой и в комнате Лилли, а остальное время просто избегаем друг друга. Даже не помню, когда мы в последний раз разговаривали.

— Почему ты от него не уйдёшь? — мягко спросил Логан, и это действительно прозвучало вопросом, а не предложением или советом.

— Лилли, — пожала я плечами. — Девочка привыкла ко мне…

— Вероника, Лилли не твоя дочь. И приносить собственную жизнь в жертву из-за глупости Дункана… — тон был недовольным, но Логан не позволил себе продолжить: — Прости, это не моё дело.

Я улыбнулась и сжала его руку.

— Извини, что вывалила на тебя всё это, я лишь хотела объяснить своё поведение.

Он посмотрел на меня с удивлением, склонил голову на бок и будто всматривался в душу. Я не отводила взгляд. Мне надоело то, как я жила в последнее время, я хотела что-нибудь изменить и потому позволила Логану видеть это — надеялась, что у него хватит смелости там, где я трусила.

— Спасибо, — после долгой паузы кивнул он. Сел ровно, глядя на дорогу перед собой, и, помолчав ещё пару минут, неуверенно спросил: — Значит, ты не станешь ничего менять?

— Я не готова, — честно ответила я. — Хочу этого, но…

«У приличной женщины может быть только один муж и один любовник».

Цитата вновь всплыла в памяти и не вызывала былого отторжения. Кому я храню верность? Дункану? Он вполне ясно долгое время давал понять, что не нуждается в этом. Значит, себе? Своим принципам? А стоят ли они того, чтобы лишать себя даже не удовольствий, а нормальной жизни? Я никогда не изменяла — ни Дункану, ни Логану, но если Дункан бросил меня в первый раз, притворившись, что знать меня не знает, и игнорирует сейчас, хотя мы женаты, Логан не скрывал желания вернуть меня, когда я его бросила, и демонстрирует откровенное желание в данный момент.

Так кому я должна хранить верность? Дункану, которому на меня плевать? Или, может, Логану, который даже несмотря на моё замужество… Чёрт, а ведь он меня, кажется, так и не разлюбил…

Я всё для себя решила, осталось решиться.

— Почему ты здесь? — тихо спросила я, кладя руку Логану на колено — недвусмысленный жест, более чем наглядно демонстрирующий мои намерения.

— Разве это не очевидно? — усмехнулся он, как делал раньше — игриво, хитро, ласково.

— А разве я похожа на умеющего читать мысли человека? — в тон улыбнулась я.

Логан усмехнулся шире, положил ладонь на мою руку и, обхватив запястье, потянул на себя.

Была ли я готова броситься в этот омут с головой? Не знаю, но однозначно хотела этого.

Перетянув меня с пассажирского сиденья себе на колени, он не спешил что-то делать. Я чувствовала его желание — член был твёрд и готов к бою, — и не сомневалась в силе его чувств, но при этом руки Логана осторожно поглаживали мою спину, не пытаясь залезть под одежду или даже просто сменить место дислокации.

— Чего ты ждёшь? — немного хрипло спросила я, желая и страшась продолжения.

— Тебя, — спокойно пояснил он.

Будь это кто угодно другой, я бы смешалась, засмущалась и непременно попыталась бы сбежать — если не буквально, то эмоционально. Но это был Логан, с ним мне не нужно было притворяться.

Я рассмеялась, а затем сама его поцеловала.

Здесь и сейчас, наедине с парнем, по которому я сходила с ума совсем недавно, всё казалось простым и понятным.

Впрочем, простота, понятность и всё остальное перестали иметь значение очень быстро. Мыслей в голове не осталось сразу же, как только наши губы соприкоснулись. Я и раньше терялась в ощущениях, плавясь в его руках, а сейчас, когда никаких «логических пауз» не предполагалось, так тем более. Я была готова на всё, и меня не смущали ни неудобство, ни то, что машина стоит на открытом месте и нас может увидеть любой случайный свидетель, ни правильные мысли о моём матримониальном статусе. Хватит, я слишком долго была хорошей девочкой, и это не принесло мне ничего, кроме разочарований, пора сменить амплуа и начать жить для себя.

Мы целовались как сумасшедшие, будто соприкосновение языков и губ было живительной влагой для умирающих от жажды путников. Он прижимал меня к себе, стискивал мою задницу, заставляя тереться о член, а я лихорадочно гладила его и не могла оторваться от его губ. Мир выцветал, были только я и он, и наше общее желание.

Но оказалось, у Логана иные планы. Вжимаясь в меня каменным стояком, задыхаясь от страсти, он не потерял головы и не собирался делать следующий шаг. Стоило мне потянуться к его ремню, как моя рука была перехвачена и отведена в сторону. Прервав поцелуй, он отстранился, глядя на меня ещё затуманенными желанием глазами, а затем медленно выдохнул и покачал головой:

— Ты знаешь, как я хотел этого, когда мы встречались. И сейчас хочу ещё сильнее. Но не так.

— Логан…

— Нет, Вероника. — Обхватив меня за талию, он приподнял меня и заставил вернуться на пассажирское сиденье. — От тебя я хочу большего, чем случайный секс на обочине.

Я разочарованно молчала. Такого окончания я не ожидала, и неудовлетворённое желание лишь усугубляло положение.

— Эта была глупая затея, — буркнула я, отворачиваясь и смотря в окно. Навалилась неловкость, в голову полезли сомнения и стыд. — Отвези меня к машине, мне пора домой.

Тишина стала ответом. Минуту Логан не двигался, кажется, сверля мой затылок взглядом, а затем шумно вздохнул.

— Вероника, посмотри на меня. — Я дёрнула щекой, не собираясь оборачиваться, и Логан взял меня за плечо и заставил обернуться. — Тебя обижает, что я хочу не только твоё тело? Разово? — Я промолчала. — Я ведь знаю тебя. Если мы сейчас сделаем это, ты сама себя сгрызёшь. Совесть — твоё слабое место. Ты мне небезразлична, потому я не стану делать ничего, что усложнит тебе жизнь и испортит наши и так непростые отношения. Не хочу, чтобы ты пряталась от меня.

Он мягко улыбался, говорил тихо и ласково, и это сработало — я услышала его слова и поняла их смысл.

— Отвези меня к машине, — повторила просьбу я, и со второй попытки Логан без возражений повернул ключ зажигания.

Мы оба молчали. Логан косился на меня, но больше не пытался ничего говорить, у меня же дар речи вовсе пропал. Навалилось чувство вины за едва не совершённую измену, к горлу поднялось отвращение к себе, к своей жизни, к Дункану… Но когда кафе, где осталась моя машина, было уже видно, меня внезапно отпустило.

Любила ли я Дункана? Да, наверное, любила, но хотя именно ему я сказала «да», только Логан заставлял меня терять голову, и так, как с Логаном, я не хотела быть ни с кем… И, кажется, это не изменилось.

— Завтра в обычное время? — спокойно и деловито спросила я, берясь за ручку двери, чтобы выйти сразу, как только машина остановится.

— Да?..

Кажется, я сумела его удивить, потому что настолько растерянным Логана я не видела очень давно.

— Тогда до завтра, — быстро сказала я и выскочила на улицу.

Через минуту я уже выруливала с парковки, так ни разу и не оглянувшись на Логана, который почему-то не сдвинулся с места.

Дом Кейнов, как обычно, встретил тишиной. Лилли была непоседой, но шума от неё было немного — плакала она исключительно от физического дискомфорта вроде колик или режущихся зубов, а в остальное время тихонько агукала и негромко смеялась. Вообще, когда родители Дункана покинули Нептун, дом намеревались закрыть или вовсе продать, но забрав дочь, Дункан решил иначе, и теперь на огромной площади жили мы втроём.

Кажется, сегодня это изменится.

Очевидно, Дункан увидел, как я въезжала на территорию, потому что не прошло и минуту, как он появился в холле. Равнодушно кивнул, намереваясь пройти мимо и отправиться на пляж, но я преградила дорогу.

— Надо поговорить.

Он удивился. Мы так давно не разговаривали…

— Что? — не скрывая нетерпения, чуть нахмурился он, ожидая услышать что-то бытовое и банальное.

— Я хочу развестись.

Не будь ситуация настолько неприятна, я бы рассмеялась, уж очень забавно выглядел процесс осознания на лице Дункана. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, что именно я сказала, и ещё минута, чтобы придумать ответ.

— Не говори ерунды, — поморщился он и двинулся к двери.

— Я серьёзно, — недовольно повысила голос я, обращаясь к его спине.

Он дёрнул плечом, но не остановился и не обернулся, продолжив идти к двери, а через пару секунд вышел из дома, хлопнув дверью.

Выдохнув, я почувствовала злость. Не вину, не разочарование, не обиду — злость. Не заходя к Лилли, я решительно прошагала в нашу спальню, которая служила моей личной комнатой в последние месяцы, и занялась собиранием вещей. Что бы Дункан ни думал, что бы ни говорил, как бы ни воспринял мои слова, я сказала то, что думаю, и менять своё решение не собиралась.

Дело было, конечно, не в Логане, а во мне. Он всего лишь раскрыл мне глаза. И закрывать обратно я их теперь не собиралась.

Вещей у меня было немного — я не намеревалась брать ничего купленного на деньги Кейнов. По-хорошему, нужно было оставить и машину, но на чём-то же мне нужно было увезти вещи, так что пришлось временно поступиться принципами. Папа был на работе и процесс моего возвращения под отчий кров не застал, чему я была лишь рада — пока я не была готова что-либо обсуждать, объяснять, оправдываться. Я вообще не хотела говорить о Дункане и своём глупом решении стать миссис Кейн.

Два часа спустя я вернулась в дом Дункана за не влезшими в багажник «Феррари» вещами и чтобы оставить машину, зашла к Лилли и под недоумевающим взглядом няни попрощалась с ней, а затем вызвала такси и, загрузив оставшиеся сумки, навсегда покинула дом, где провела слишком много времени за последние годы: сначала с моей лучшей подругой Лилли, потом с Дунканом, а затем и в роли хозяйки.

Попросив водителя подождать, я занесла в квартиру отца сумки и поехала в «Гранд-отель». С невозмутимым видом прошла мимо ресепшен, поднялась на лифте и, оробев в последний момент, но не позволив себе отступить, постучала в номер 1150.

Минутой позже дверь открылась, и передо мной предстал Логан в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, и с мокрыми волосами.

— Вероника? — непонимающе протянул он.

Я улыбнулась и шагнула вперёд, захлопывая дверь.

— Я ушла от Дункана, — сообщила я, смотря ему прямо в глаза, но не двигаясь с места. — Кажется, он не поверил, что я говорила серьёзно, но это его проблемы.

Почти минуту Логан смотрел на меня изучающим взглядом, то ли сомневаясь, что я действительно ушла от Дункана, то ли не веря в то, что я сама пришла к нему, а затем резко шагнул ко мне, впечатывая меня в дверь, и набросился с поцелуями.

За пару часов, что прошли с нашего расставания, моё желание, конечно, погасло, однако сейчас вспыхнуло мгновенно и с новой силой. Близость Дункана никогда не действовала на меня так, а вот Логан умел завести одним поцелуем так, что внутри всё сжималось от желания, а здравый смысл испарялся под давлением страсти.

А ещё Логан всегда соблюдал установленные мной границы, что иногда немного злило. Я хотела его с того поцелуя почти три года назад, и с большим удовольствием бы согласилась на всё, но признаться в этом не могла, а Логан ждал именно этого — формального разрешения. И наконец-то я могла его дать.

Полотенце с Логана свалилось почти сразу, и контраст между полностью одетой мной и абсолютно голым им был разительным. Я и так хотела его до подгибающихся ног, а теперь окончательно потеряла голову. Я могла сделать всё, что пожелаю, и знала, что он позволит. Могла затянуть прелюдию хоть на час, и Логан бы не посмел возразить. Могла запретить ему дотрагиваться до меня, и наслаждаться силой желания в его глазах, лаская его тело везде, но не прикасаясь к истекающему смазкой члену… И, может, когда-нибудь, я и сделаю что-то подобное, но сейчас мне не нужен был контроль, я не желала доминировать, я хотела, чтобы он взял меня — так, как он сам захочет. Когда-то Логан сказал, что я слишком люблю контроль, и мне хотелось показать, что он ошибся. С ним мне не нужен был контроль, ему я готова была подчиниться.

— Это лишнее, — прошептал Логан, на мгновение прервав поцелуй, и потянул мою майку вверх.

Я кивнула, позволив ему это.

Спотыкаясь и задыхаясь от страсти, мы каким-то чудом сумели добраться до спальни.

— Стой! — потребовала я, упав на кровать и только теперь сумев увидеть его. Логан был очень симпатичным парнем, но мне он нравился независимо от внешности, тем более что вот так рассмотреть его у меня не было возможности. А между тем посмотреть было на что. И дело было не только в прижатом к животу члене. Он был мегасексуален. Кажется, не хотеть его было абсолютно невозможно. Сглотнув, я почувствовала, что больше не могу ждать, я была не просто мокрой, откровенно текла от желания, и протянула к нему руки. — Иди ко мне.

Успевший испугаться, что я внезапно передумала, Логан улыбнулся.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов.

Я хотела ответить, что вполне представляю, потому что сама ждала их не меньше, но время разговоров прошло.

Когда мы встречались, я тысячи раз представляла, как это может быть. Тем более что страсть Логана всегда была заразительна, а его желание очевидно через любые слои одежды. Но сейчас стало понятно, насколько я недооценивала его. Если бы в моей голове остались хоть какие-то мысли, наверное, я бы обязательно попыталась сравнить его с Дунканом, но, хотя сравнение было бы однозначно в пользу Логана, к счастью, мыслей не было.

Будучи замужней дамой, я и не подозревала, что моё тело может испытывать такое удовольствие. Губы, руки, Логан ласкал меня с искусностью, о которой мечтает любая женщина. Его язык творил нечто бесподобное, отчего я стонала в полный голос, выгибалась и молила о большем. А он наслаждался этим, улыбаясь, и явно не торопился удовлетворять собственное желание. И когда наконец он лёг на меня, вошёл в меня, когда наконец мы стали одним целым, весь мир будто перестал существовать.

У приличной женщины может быть только один муж и один любовник.

Но если любовник — это Логан Экхолз, никакой муж не нужен.