Расскажи мне, что тебе снилось (джен)

— Ты сегодня расскажешь, что тебе снилось, Сайя? — Таня легко прикоснулась к руке юноши, который почему-то был хмур как никогда.

Сайя нахмурился ещё больше. После того, как Му Бэк рассказал о его поразительном сходстве с Ынсомом, всё постепенно встало на свои места: и постоянно задерживающийся на нём взгляд Тани, что смотрела с какой-то щемящей тоской, и еженедельные вопросы о его снах, и подозрительные взгляды Ёнбаля.

А главное, Сайя теперь знал, что всё происходящее с ним во снах — это то, что на данный момент происходило с Ынсомом. Получается, что это не он, счастливый и свободный, бегал по полям Иарка вместе с любимой. Это не он, униженный и изможденный, погибал в Китдораке. Это не его, чуть было не утонувшего, спасли люди неизвестного племени у подножия водопада. Это не перед ним склоняли колени племена Аго. Всё это — часть истории Ынсома. А он, Сайя, такой наивный и доверчивый, рассказывал в подробностях всё, что видел во своих сновидениях, той, что ждала воссоединения со своим возлюбленным. Не ради этого ли она прошла через все испытания, грозящие при малейшей оплошности смертью, и стала Великой? Не потому ли она спросила его однажды о том, какой властью будет обладать, если найдёт Колокол?

Таня продолжала касаться руки Сайю и внимательно смотрела на него, пытаясь прочесть его мысли. Но, увы, данная ей сила распространялась только на Янчу по непонятной для самой Тани причине. Глядя в лицо Сайи, Таня опять мысленно перенеслась в то счастливое время, проводимое с Ынсомом в Иарке. Ей жизненно необходимо было знать, что с ним всё в порядке. Поэтому, услышав от Чаын о том, что не Ынсом был казнён для успокоения народа Тагоном, а случайный человек, она каждый день спрашивала Сайю о его снах, через них выясняя о жизни возлюбленного.

Таня прекрасно помнила о том дне, когда Сайя рассказал ей о казни Ынсома. Тогда ей показалось, что померкло солнце. Сайя же в тот момент был несказанно рад смерти соперника. Очарованный Таней, он думал только о том, что когда-нибудь она будет принадлежать ему, и потому постоянно находился рядом. Но его сходство с Ынсомом лишь причиняло девушке боль. Видеть каждый день Сайю и вспоминать погибшего возлюбленного стало для неё тяжёлым испытанием.

Однажды она даже посмела высказать Сайе в лицо, насколько ей жаль, что встретила его. Тогда он принял всё на свой счёт, не подозревая о том, что являлся живым напоминанием о потере.

Теперь же Таня верила, что настанет тот день, когда они с Ынсомом будут снова вместе, а пока пусть сны его брата-близнеца служат ей утешением.

— Сайя? — она тихо позвала задумавшегося юношу.

Тот окинул её задумчивым взглядом, не торопясь с ответом, но после минутного молчания медленно произнёс:

— Я перестал видеть сны, Великая.

До Тани не сразу дошёл смысл услышанного, но когда она поняла, что только что ей сказал Сайя, была ошарашена такой новостью. Для неё это могло означать одно — Ынсома нет в живых. Эта было столь же шокирующе, как и изъявление желания Тагона идти войной на восток и покорить племена Аго, где в данный момент находился Ынсом.

— Когда? — осипшим голосом спросила девушка и, пытаясь скрыть внезапно появившиеся слёзы на глазах, отвернулась. Великая не может себе позволить показать слабость даже перед сыном Тагона, который некогда видел её униженной рабыней. Это было в прошлом, а сейчас она выше его по статусу, она — прямой потомок Асасин.

— Несколько ночей назад.

От Сайи не укрылась реакция Тани на его слова, и он, невольно наслаждаясь её замешательством, продолжил:

— Я не вижу вообще ничего. Только одну беспросветную мглу.

Он знал, что ей будет больно, как тогда, когда сообщил ей о смерти Ынсома. В тот момент Сайя и сам был уверен, что казнили именно его. Но её вера в Ынсома как спасителя, тогда сильно разозлила его. Эта девушка была предназначена только ему, Сайе. Потому что она постоянно являлась ему во снах, где они были так счастливы вдвоём, и её появление в Огненной башне было сродни чуду. Так почему же он должен делить её с каким-то полукровкой из диких земель Иарка?

Так и сейчас: обманув Таню, Сайя ощутил как нутро затапливает острая сладость злорадства. Ревность душила его, а злость от обиды и на Таню, которая до сих пор любила и ждала Ынсома, и на отца, который не видел в нём наследника, и на Му Бэка, так тщательно скрывавшего до последнего тайну его, Сайи, рождения, была сильнее любовной привязанности, уважения и долга.

Таня резко одёрнула руку, поднялась и подошла к окну, чувствуя, что не может сдержать слёз.

Сайя медленно встал, подошёл к ней со спины и обнял:

— Ты расстроена? Почему?

Тане хотелось немедленно скинуть его руки со своих плеч, но, понимая, какое положение занимает Сайя при дворе своего приёмного отца, и что Великая может в любой момент пасть от руки наёмного убийцы, подосланного кем угодно, она всё ещё опасалась портить с ним отношения. Близость с Сайей была неплохой гарантией того, что Таня не потеряет расположение к себе, и что ни единый волос не упадёт с её головы. Поэтому лишь тихо произнесла:

— Ты всегда так воодушевлённо рассказывал свои сны, это было частью тебя. Как ты теперь себя чувствуешь? — она сквозь силу выдавила из себя участливую улыбку и повернулась к Сайе.

Он мысленно усмехнулся. Встав на путь Великой, бывшая рабыня за короткий срок сумела адаптироваться и быстро научилась справляться со своими эмоциями.

Сайя решил принять её игру:

— Всё будет хорошо, поверь. Я смогу с этим жить.

Таня погладила его по щеке:

— Ты же скажешь, если что-то изменится?

— Конечно, Великая, — улыбнулся в ответ Сайя.

* * *

Тихо притворив за собой дверь, Сайя ухмыльнулся. Он прекрасно понимал, что уже полученная ранее Таней информация об Ынсоме через его сновидения сможет помочь ей узнать о том, что происходит с ним сейчас. Но пока она будет это выяснять, он, Сайя, видя сны, всегда будет на шаг впереди. С того момента, как он узнал правду об Ынсоме от Ёнбаля, ничего кроме ненависти к брату больше не испытывал. А информация, добытая через угрозы ваханам у Му Бэка, лишь распаляла эту ненависть.

* * *

Янча проводил глазами спину удаляющегося Сайи, затем открыл дверь и бесшумно вошёл в покои Великой.

Таня стояла у окна спиной к нему. Ей не нужно было оборачиваться, чтоб узнать кто дерзнул нарушить её покой.

— Ты не приходишь, если я не зову, значит хочешь сказать нечто важное?

"Он солгал тебе, Великая."

Таня резко обернулась и внимательно посмотрела в чёрные как смоль глаза телохранителя.

— Ты уверен?

"Я умею читать лица."

Таня подошла к Янче и подозрительно вгляделась в него:

— На чьей ты стороне?

"Я служу Тагону."

— Сайя — сын Тагона. Ты сейчас предаёшь своего повелителя?

"Тагон приказал защищать тебя, Великая, а Сайя только что намеренно сделал тебе больно и обманул."

— И ты решил мне помочь?

Янча вздохнул и, склонив голову, заученно произнёс:

— Ничто не должно омрачать путь Великой.

Таня замерла, сначала даже не осознав того, что Янча обратился к ней не мысленно, а когда поняла это, он уже стремительно скрылся за дверью.

Чувствуя и слыша его дыхание за дверью, Таня догадалась, что он не ушёл. Она подошла вплотную к двери и, прикоснувшись к ней ладонью, произнесла в пол-голоса:

— Спасибо тебе.

"Я обещал, что никогда больше не обижу тебя, Великая."

— Я верю тебе, — прошептала Таня с благодарностью в голосе.

Янча с другой стороны двери расширил глаза от удивления — впервые в голосе Великой была теплота, которой он, Янча, захвативший под руководством Тагона вместе с другими воинами Тэкхан её родную землю, убивший большое количество её соплеменников и лично пленивший её, не заслуживал и никогда не надеялся услышать.