Небо оплакивает мир (джен)

Я один. Вокруг простираются километры… и пустота. Она не только поселилась в груди, разъев сердце, словно кислота, но и расползлась по миру. Куда бы я ни шёл, дороги словно сплелись в лабиринт. В бесконечный лабиринт, в котором одни тупики.

Я не помню, что было раньше. До. Последнее, что осталось в памяти — слишком яркая вспышка, обжигавшая глаза. Я смотрел на неё, не щурясь и не прячась, когда люди вокруг бежали. Куда? Зачем? Все они погибли. Я помню их крики, утонувшие в грохоте. Помню, как завибрировала земля и сильнейшая ударная волна сравняла с землёй город. Это происходило по всему миру.

И он оказался разрушен. Я шёл день за днём, месяц за месяцем… Не осталось ничего, кроме руин и теней на стенах. Снег укрыл тела тех, кто пережил первый день, но рискнул выбраться из подземелий. Что их убило? Не тех, кто долго и мучительно умирал от лучевой болезни, а тех, кто погиб быстро. За годы скитаний я не встретил ни одной живой души, словно те, кому посчастливилось пережить конец, сторонятся меня. А может, и они давно мертвы?..

С того дня, как бомбы изменили мир, меня не покидает единственный вопрос: кто или что я? Я не погиб, когда вокруг рушились здания и сгорали люди. Атомный огонь не испепелил меня. Почему? Я запутался, и всё, что мне осталось — вечно идти в неизвестность.

Ещё один город позади. Я смотрю на уходящую вдаль дорогу через стёкла противогаза и в очередной раз делаю шаг по испещрённому трещинами асфальту, что рассекает пустыню. Мёртвые кусты покачиваются на ветру. Он дует со стороны кратора, неся заражение и смерть всему, что ещё осталось. Из города вместе с его потоком летит радиоактивный пепел.

Я не знаю, сколько прошло лет, но меня окружает только снежная пустыня. Выжженная и погибшая, она укрыта ледяным саваном. На несколько километров вокруг зашкаливает фон, но он не убивает меня. Я не чувствую даже холода, хотя солнце давно укрылось за чёрными тучами. Кажется, будто оно слилось с последней вспышкой белого света и больше никогда не озарит ставшую гробницей планету. Уже не будет рассветов и закатов, тепла и солнечного света… Не будет надежды. Да и не нужна она мертвецам.

Время словно слилось в сплошное месиво. Ни минут, ни часов. Дни сменяются ночами, ночи — днями, но всё это уже не имеет смысла. Я потерял им счёт в пути, куда глаза глядят. Я надеялся лишь встретить однажды хоть кого-то — человека или зверя, не важно… Кого-то, кому можно рассказать правду. Но надежда эта угасла, когда я понял, что никого не осталось. Лишь записная книжка стала моим собеседником.

Я делаю короткие записи, чтобы не сойти с ума. Чтобы создать видимость, что нет никакого одиночества, что я — всё тот же человек, каким был когда-то. Хоть на несколько секунд забыть о ядерной зиме.

Начинается буря. Дорогу видно плохо, и я забираюсь в укрытие. На этот раз им стало ранчо у шоссе, где всё сохранилось со времён его хозяев. Я устраиваюсь поудобнее и, глядя через окно в низкое небо, достаю блокнот. Отмечаю, как прошли очередные сутки, что еда на исходе, а воды уже не осталось. Но завтрашний день больше не пугает, что бы он ни принёс.

Отложив ручку, я вновь смотрю на тучи. Снег крупными хлопьями летит по ветру, словно замёрзшие слёзы. Который год подряд… Погибли не только люди, но и всё, чем можно было дорожить. Всё, что не ценили. Я забыл прошлое, будто бы лишившись куска памяти, но то, что действительно важно, так легко не забывается. Когда всё горело, я оставался равнодушным, и это равнодушие никуда не делось. Мне просто уже нечего ценить, не за что бояться. Не этот ли внутренний холод погубил мир, который теперь оплакивает лишь небо?..