День, изменивший историю мира (гет)

Это случилось в Академии Магических Наук и послужило началом к новому витку в истории города и всего населения страны магов Стакей.

Стакей была очень обособленной страной, и маги, живущие в ней, всегда старались держаться подальше от межрасовых интриг и не выражали желания сблизиться с соседствующими государствами. Что казалось странным, ведь соседями у них были расы баснословно богатые и образованные.

Вампиры, оборотни и Первородные эльфы из Серебряных лесов, дриады и нимфы Вечных островов — все они вели между собой торговые отношения и старались жить в мире. Маги же после Первой магической войны, в которой погибли многие представители волшебных существ, закрыли свою страну от вторжения иных рас. А в чудом сохранившемся здании бывшей Академии Магических Существ установили арку-артефакт, не пропускающую абитуриентов любых рас, кроме позиции человек-маг. Быстро заменили название, и директором сего учебного заведения назначили создателя Артефакта Истины, кровного брата и первого советника правителя Стакей Венцеслава.

Архимаг и Верховный Чародей Венцеслав Родионов, чья семья была первой пришедшей в мир, как и многие из пришельцев, не питал любви к прочим расам. Именно брат Венцеслава принял решение накрыть страну магов куполом, отделив от других народов и рас. Так и получилось, что немалый участок мира был скрыт от иных рас непроницаемым куполом малинового цвета, а город — оккупирован пришельцами из другого мира. Что случилось с их собственным миром, доподлинно не было известно, но то там, то тут до сих пор ходили слухи, что из-за войны между расами за власть их мир был дважды проклят и стал опасным для людей-магов.

Академия процветала, студенты изучали множество различных наук, интересных и неимоверно сложных для непосвященного. Одной из которых по праву считалось зельеварение. И не было ничего удивительного, что события, послужившие началу нового витка истории целого мира, произошли на выпускном экзамене по зельеварению. О том случае еще долго говорили во всех уголках мира — вспоминая его, до сих пор весь педагогический состав академии вздрагивал.

Итак, ничто не предвещало беды…

Самым сложным экзаменом для адептов факультета Маготехники было зельеварение: ну не давалась наука о зельях тем, кто бредил техникой и мог заставить петь железную птичку и поднять в небо кевларового дракона. Задание было общим для всех, и сонное зелье не должно было в случае ошибки привести к серьезным проблемам.

Когда в кабинете зельеварения раздалось робкое "Ой" от стола самого гениального адепта на курсе и последовавший мгновением позже взрыв разнес котел на мелкие кусочки, а то, что должно было стать сонным зельем, окатило с головы до ног одну из самых тихих адепток, случилось странное...

Адепты нерешительно топтались на месте, не рискуя подойти и помочь пострадавшей сокурснице. И едва профессор привел ту в чувство, начертив в воздухе руну исцеления, как толпа адептов буквально хлынула в направлении двери; страх перед неизведанным и запрещенным читался почти в каждом взгляде. Лишь несколько человек, включая профессора и пострадавшую, остались на месте. И на их лицах читалось скорее предвкушение и радость, словно они были счастливы лицезреть Демона девятого круга Ада, лишившегося своей магической личины. А именно это и произошло с Тасиэй под действием зелья.

Сейчас в этой особи, сидящей на полу, нельзя было узнать светловолосую девушку мага с весьма скудными способностями и даром техномагии. Волосы ее теперь были гладкими, цвета воронова крыла, на лбу красовались маленькие золотистые рожки, глаза стали как у кошки, миндалевидный зрачок эффектно подчеркивал глаза цвета расплавленного золота. Кожа приобрела медный оттенок, тело, скрытое мантией, приобрело более сексуальные формы, и как дополнительный бонус — или удар по чужой психике — хвост с забавной кисточкой на конце.

Закончилось изменение искрящейся магией на кончиках пальцев рук, теперь там красовались длинные и острые черные ногти. Тасиэй облегченно вздохнула:

— Хорошо быть собой.

Профессор поднялся сам и подал руку демонице, помогая встать. По губам той пробежала многообещающая улыбка, и, когда она посмотрела прямо в его прищуренные глаза, профессор не стал обращать внимание на панически заинтересованную тишину.

— Адептка Тэс Мин, как вы себя чувствуете? Может, стоит пригласит лекаря или… сразу палача? — с сарказмом поинтересовался профессор.

— Профессор-р-р, нет необходимости в лекаре, как, впрочем и в посвящении ещё кого-либо в это происшествие раньше времени.

Руна молчания по щелчку легла на дверь, теперь любой вышедший из класса не смог бы без разрешения Тасией рассказать о случившимся.

— Зелье истинной сущности, так удачно выплеснувшиеся из котла, не правда ли, великолепно? Вы только взгляните, как счастливы ваши адепты узнать правду: с кем они учились и делили комнаты десять лет.

Адепты, продолжавшие жаться, в ужасе затрясли головами и приготовились выставлять щиты.

Одна демоница — это страшно, но когда один за другим стали меняться стоящие рядом с ней... Адепты, некотором, к слову, было уже за тридцать, готовы были скулить от страха. Столько запрещенных в их стране страшных рас они видели только в учебниках по расоведению в рубрике особо опасных и подлежащих уничтожению.

Демоница, вейла, демон-инкуб, Первородный эльф и вампир.

Профессор разглядывал столь колоритную компанию пару минут, а после, усмехнувшись, открыл двери кабинета:

— Все свободны.

Видя, что его слова не достигли цели, он укоризненно взглянул на веселящуюся компанию.

— Хотите жить — проваливайте все, и никому ни слова. Иначе... я буду вынуждена пригласить вас ко мне в гости, погреться у "котла с мучениками" и отведать свежеприготовленную девственницу.

— Запомните, империя демонов — самое гостеприимное место в нашем мире, — припомнив часть распространенных небылиц об Империи демонов, усмехнулась Тасиэй.

И под дружный ржач представителей опасных рас адепты ломанулись прочь из кабинета.

Когда, попрощавшись, кабинет чинно покинули друзья Таисей, попутно накинув вновь на себя иллюзии, в кабинете остались профессор и демоница.

Таисей тяжело вздохнула.

— Может, выпьем чего?

— Что мисс желает, крови невинно убиенных младенцев или девственниц?

— А что, у тебя действительно есть?

— Гм?

— Шучу! Коньяк вполне подойдет.

— Пойдем в мои комнаты, заодно объяснишь, зачем ты устроила все это представление со своим фееричным «разоблачением».

— Поцелуешь — расскажу.

— Демоненок, мой демоненок, — его длинные пальцы коснулись ее губ, спустились к шее.

Едва они дотронулись до груди, прежде чем профессор притянул Таисей в объятья и накрыл ее губы своими в горячем, страстном и ставшем уже привычным поцелуе. Хвост демоницы обвил его торс, притягивая его ближе.

— Зачем ты рассказала о себе?

— Папочка прислал письмо, спор с дедом я выиграла, и теперь могу покинуть академию. Да и весело же было, разве нет? Ты уйдешь со мной?

— А разве были сомнения? — улыбнулся профессор.

— Тогда уходим завтра. Попутно встряхнув Венцеслава и верхушку власти. — подвела итог Тасией и поцеловала своего профессора, свои истинную пару, которую ждала триста лет.

Больше они в этот день не разговаривали, ибо двое любящих — демон и его инициированный партнер — были заняты более приятными делами. И от стонов едва удерживало заглушающее заклятие.

* * *

За сутки до этого.

На смотровой площадке башни было по-ночному тихо, если не считать завываний ветра. Венцеслав часто поднимался сюда в это время. Тишина и холод ветров, гуляющих здесь, помогали ему собраться с мыслями и набраться сил перед очередным семейным ужином. Венцеслав безусловно любил свою обширную семью, но очень уставал от нее. В последнее время его все чаще посещали мысли, что они совершили ошибку, отгородившись от остального мира, но исправлять ее он не спешил, слишком свежи были воспоминания о том, что случилось с их родиной и послужило причиной Великого исхода. Венцеслав никогда не верил в предчувствия, считая их уделом слабаков, не способных пользоваться своим разумом. Но каждый раз, поднимаясь сюда в этом году, он ощущал: что-то меняется, словно сама магия давала намеки, готовила его к чему-то новому. Магия в стране менялась, вызывала тревогу и веселое предвкушение.

— Это все равно случится, купол падет...

Венцеслав крепче сжал пальцы на посохе, готовый в любую секунду отразить атакующее проклятие.

‐ Не стоит оборачиваться, мой дорогой. Я не угроза для тебя, никто из нас, — произнес тихий, но уверенный голос за спиной.

— Никому не удавалось подкрасться ко мне незаметно. Как это получилось у вас? — прошипел он,

— Я здесь и в то же время меня здесь нет.

— Перемены наступят. Это неотвратимо. Маги не смогут вечно прятаться за этим безвкусным тошнотворного цвета куполом. И ты скоро сам в этом убедишься.

— И что же нам помешает? Война? И мы не прячемся! И что значит, у...

Венцеслав все же обернулся, чтобы взглянуть в лицо того, кто позволял себе такие речи в присутствии родного брата правителя. Увы, за его спиной уже никого не было. Даже защитная магия на двери, установленная для того, чтобы студенты не шастали на его площадку, была не тронута.

* * *

Утро в Академии выдалось обширным на события. Все представители иных рас, что тайно обучались уже не один год в Академии, предстали в своем истинном облике пред очами Венцеслава и других профессоров. Вот теперь Венцеслав понял, о каких переменах намекала магия и говорил некто накануне. Пришлось признать, что его Арка не совершенна, раз ее обошло такое количество рас. А значит, и купол был не так действенен, как на то рассчитывал брат.

Очередному кошмарному семейному ужину предстояло быть: пора убедить правителя снять купол и начать налаживать экономические и торговые связи с другими расами. Зато на этом ужине матушка не заведет набивший оскомину разговор о необходимости Венцеславу жениться.